POV Tom. На Билле весь день лица не было

На Билле весь день лица не было. Он немного пришел в себя, и потом еще несколько часов шатался по дому, как смерть в предобморочном состоянии. И без того немаленькие глаза на фоне бледного лица с застывшим в них испугом казались просто огромными, он не слышал ни слова из того, что я пытался ему вдолбить, успокаивая.
Но с каждым часом, чем ближе становилась ночь, тем больше его трясло. Я видел, как его передергивало от одного только взгляда на спальню или часы. Пытаясь как-то расшевелить его, хотя бы немного успокоить, я заставил его выпить чашку чая с ромашкой, но на большее он не соглашался. Пытался отправить его спать, но он боялся, даже не пытаясь этого скрыть. Не знаю, как мне удалось его заманить в спальню, но после получаса уговоров Билл сдался и лег в кровать.
- Держи, выпей это, - я осторожно вложил ему в руки чашку с горячим чаем.
- Не смешно...
- Весело. Пей, говорю, - состроив лицо покровожаднее, я встал перед ним, намекая, что уходить, пока не выпьет все, не собираюсь.
Билл обреченно выдохнул, поднимаясь, и выпил все, поставив кружку на тумбу. Сев рядом с ним, я осторожно уложил его в кровать, укутывая в одеяло.
- Том... – выдохнул он, смотря пустыми глазами в сторону.
- Что?
- Это же правда... все, что она говорила, правда... – прошептал Билл.
- Что ты? Билл, это...
- Все совпадает, понимаешь? Вообще все. Пожалуйста, давай сделаем что-нибудь? Нельзя же так... нельзя...
- Билл...
- Стой, - подорвавшись с места, он подлетел к шкафу, доставая что-то, и садясь обратно, - Давай хотя бы так?
- Что?
- Привяжи меня, не хочу больше так, не хочу выбирать... – Билл протянул мне стянутые ремни. – А так и останусь здесь, и не трону тебя...
- Думаешь, они удержат тебя? – скептически окинув взглядом несколько слоев кожи, поинтересовался я.
- Ну... хотя бы попробуем... еще в гараже есть веревка... Том, ну, пожалуйста... – он просяще поднял на меня глаза, сжимая в руках ремни.
- Давай сюда... раз тебя так на садо-мазо пробрало... – усмехнулся я, осторожно стягивая ремнями его запястья и фиксируя их на спинке кровати. – Не туго?
- Нормально, - пискнул Билл, пытаясь изобразить это «нормально» на лице.
Чуть ослабив ремень на руках, я аккуратно затянул его вокруг металла спинки кровати. Билл закрыл глаза, опустившись на подушку и невесомо коснувшись пальцами моего запястья.
- Я всё равно боюсь, вдруг это всё не поможет, и я в очередной раз напрыгну на тебя. – дрожащим голосом прошептал брат.
- Раз напрыгнишь, значит я могу возбудить любого, даже зверя. – пытаясь перевести всё в шутку, я нежно коснулся губами вздернутого носика брата.
- Ты как обычно, от скромности не умрешь
- Конечно, нет, предпочитаю скончаться во время оргазма в очень древнем возрасте.
- Поцелуй меня?
- Дважды просить не надо.
Придвинувшись чуть поближе, я с нежностью коснулся пухлых губ близнеца. Знакомый и родной аромат окутал меня в теплое облако эмоций, и вот уже ласковый язык дрожащего подо мной брата охотно касается моего. Чуть прикусываю нижнюю губу и углубляю поцелуй, проводя по ровным зубкам, устремляясь глубже, касаюсь нёба, а близнец уже нервно и рвано вдыхает воздух. Нет, я конечно откровенный маньяк, но при виде привязанного и беспомощного Билла, хочется его с двойной силой. Хочется узнать, какого это, заниматься любовь с обезоруженным партнером. Руки сами собой потянулись к футболке младшего, задирая её до предела, оголяя худенький живот.
- Тооом – простонал брат, часто дыша и содрогаясь всем телом, толи от ожидания и осознания, что же будет дальше, толи от прохладного воздуха. –
Это футболка дизайнерская, осторожнее!
- Твою мать, Билл! Всё испортишь! На хрен твою тряпку, – с силой рванув за низ дорогой вещи, я с легкостью надорвал ткань. Спасибо ленивым людям, которые даже швы не сделали вокруг вещи, конечно, смотрится круче, шить меньше, рвется легче – преимуществ куча. Дорвав до горловины, я старался не слышать возмущенного писка рядом. Губы запорхали по пахнущей персиком коже, оставляя влажные дорожки, на шее, и ниже... ещё ниже, туда, где становится совсем жарко. Пальцами касаюсь темных пятнышек сосков, чуть сжимая большим и указательным пальцем, лаская кожу языком, медленно подбираясь к ним. Поцелуй, ещё, и ещё один, и вот уже губы ласково обхватывают горошину коричневого цвета. Зубами прикусываю чувствительное место, блуждая руками по выпирающим ребрам брата, срывая всё новые стоны с его губ. Раз стонет, значит, ему нравится, а раз он в восторге, значит, и я получаю кайф. У меня вообще уникальная способность совмещать приятное с полезным. Звонко причмокиваю, продолжаю свой путь к ещё более желанной цели. Язык оставляет влажный след, подобно змейки, и пробирается в аккуратную впадинку пупка, заставляя дрожать от чрезмерно чувствительной ласки. Вскоре живот покрывается сотней отметин-поцелуев, и пусть завтра брат будет орать, таскать меня за брейды, давать подзатыльники, но зато весь его животик будет в красных засосах. С моими губами грех не оставить печать собственности. На крайний случай я могу отмазаться и сказать, что у него выступила аллергия. Ой, какой я молодец!
- Тоооом. – нежный шепот на грани слышимости.
В этом весь брат. Он обожает нежность на грани боли, от возбуждения. С легкостью подцепляю пальцами белоснежное белье близнеца, и целую горячую кожу. Коварно улыбаюсь, и, зацепив ткань зубами, тяну их вниз. Освобождаю желание наружу. Он участливо приподнимает попу, позволяя с легкостью стянуть ненужную вещь. Длинные ноги сами собой разъезжаются в стороны, как только боксеры падают на пол. Улыбаясь, целуя влажную головку, а по ушам режет пронзительный стон-просьба:
- Ещё!!!
- Молчи, и получай удовольствие. Хотя нет... кричи! Так громко, как только можешь.
Накрываю головку губами, и провожу языком по нежной коже, мучительно медленно вбирая весь орган брата. Язык хаотично исследует каждую выступающую венку, каждый изгиб. Развратно причмокивая, ощущаю привкус смазки во рту, и ещё больше заглатываю член. Руки опускаются на длинные ноги, жадно запоминая пальцами каждый миллиметр. Билл нетерпеливо ворочается, прося о большем, умоляя не останавливаться и всё же взять его. Вот и пойми этих младших братьев. То не останавливайся, то возьми. Я не гимнаст увы, не могу совместить минет с полноценным половым актом, а жаль... Ласки становятся всё более откровенными, а мои действия всё более развратными. Ему хорошо, а мой Томми уже изнывает от бездействия и садизма своего хозяина, нагло заставившего его преть в боксерах и сгибаться в три погибели. Отрываюсь от увлекательного процесса именуемого минетом, и стягиваю своё белье. Боже! Какое наслаждение, когда ни чего не давит.
- Где... крем? – мой голос больше похож на сдавленный писк танцора, которому прищемили его драгоценные... ну, не будем о плохом.
- Т-там, в тумбочке.
Протягиваю руку и достаю тюбик. Хорошо, что бежать опять через всю квартиру не надо, это радует несказанно. Выдавливаю на ладонь небольшое количество молочно-белого содержимого, и, смазав пальцы, аккуратно касаюсь дырочки ануса. Брат прогибается, когда в него погружается один палец. Он такой узкий. Конечно, я же не издеваюсь над ним, как он надо мной по ночам. Меня вот уже можно и не подготавливать, сразу парочку членов пролезет. Не спеша начинаю двигать им внутри горячего тела, изнывающего от желания. Терпение, к сожалению, у меня не железное, и я ввожу второй палец, бессовестно растягивая мышцы.
- Хватит... давай!
- Даю, – вынимая пальцы, смазываю свой член кремом и, приставив головку ко входу, плавно вхожу. Миллиметр за миллиметром, меня окутывает жар, мышцы близнеца плотно обхватывают «чужака», вторгающегося внутрь. С каждым движением всё глубже, всё дальше. Брат, покусывая губу, пытается вырвать руки, и это заводит меня всё сильнее. Я могу сделать с ним всё, что посчитаю нужным, и он ничего не сделает мне в ответ. Плавно начинаю двигаться, касаясь губами его губ. Он развратно стонет, слизывая с моих губ выдох, и заходится жарким выдохом. Кислород перекрывается с каждым толчком. Податливое тело выгибается мне навстречу, жадно впитывая мои старания. Постепенно наращиваю темп, заставляя близнеца выкрикивать пошлости и моё имя. О да, я всегда знал, что это полностью совместимые вещи
Билл, кажется, уже забыв, что хотел вырваться, ухватился руками за спинку кровати, выгибаясь и закатывая глаза. Жадно ловя с губ дыхание, будто боясь оторваться от них, пытаясь не разорвать бесконечного поцелуя, он все сильнее сжимал пальцами металл. Удобнее подхватив его под коленом и заставляя еще больше открыться, я продолжал двигаться в одном темпе, снова и снова выбивая из него хриплые стоны. Срываясь на крик, он выгнулся, дрожа всем телом и до боли сжимая меня в себе. Войдя глубже, я коснулся губами его шеи, чувствуя, как накрывает неподъемной волной, тугими теплыми потоками заполняющей каждую клеточку пьянящим удовольствием.

Рвано дыша, Билл зажал мою шею локтями, пытаясь обнять, бессвязно касаясь губами лица. Его, кажется, уже не волновали ни футболка, от которой в моих же интересах избавиться до того, как он о ней вспомнит, ни связанные руки, ни причина, по которой ему пришлось добровольно привязаться к кровати.
- Это было... было...
- Да, Билл, это было! Я люблю тебя. Люблю любого.
- Правда?
- Конечно.
-И я... я тоже... люблю тебя, – сладко зевнув пробормотал брат.
Бедняга, я выпил из него все соки. Еще бы, в сексе мне нет равных. Он устал, и я, кажется, тоже явно перетрудился. Самое время отдохнуть. Перевалившись на бок, я подвинулся к нему максимально близко, укрывая одеялом, а брат, тут же воспользовавшись ситуацией, взгромоздил на меня обе конечности именуемые ногами. Он хоть и худой, но кости у него дико тяжелые.
- Отдыхай. У нас был эмоционально перенасыщенный день.
Возможно, теперь он и не захочет меня отодрать ночью. Брат что-то сонно промычал в ответ. Но я даже не подозревал, как же зря я наделся на тихую, спокойную ночь.