Эпизод 9. Дорожная интермедия 2. Чаепитие с попутчиком

ГУРОВ и АННА СЕРГЕЕВНА каждый в своем поезде. В руках — стаканы с чаем. Он и она исповедуются своему попутчику. Неведомому миру господину ИВАНОВУ. Эти исповеди идут одновременно, реплик нет, смысл неважен. Гул двух голосов и стук колес образуют музыкальную перебивку между первой и второй частями.

ГУРОВ. Перрон, ее отъезд, поезд ушел быстро, и его огни скоро исчезли. Так, будто все сговорились прекратить поскорее это безумие. Крик кузнечиков, темнота, гудение телеграфных проволок...

АННА. Это было безумие. Горы, роса на траве, вода с клубничным сиропом... Поверьте, я люблю честную чистую жизнь, а грех мне гадок. Вот вы молодой человек, и все у вас впереди. А мы навсегда прощались, потому что не следовало бы и вовсе встречаться.

ГУРОВ. Нет, послушайте, поверьте мне, все эти рассказы о легких победах, о нечистоте тамошних нравов, в них много неправды...

АННА. Мой муж, быть может, честный, хороший человек... Я не знаю, что он делает там, как служит, я знаю только, что он лакей. Я выросла в Петербурге, и мне, когда я вышла за него, было двадцать лет...

ГУРОВ. Не странно ли это, господин Иванов? Что такое опыт? В самом деле, горький опыт, от которого в памяти остается мало. Всякое сближение, будем откровенны, в самом начале так приятно разнообразит жизнь... Это только принято говорить: ах, женщины, ах, романы... А женщины... Одни беззаботные, простые, добродушные, благодарные тебе за счастье. Другие, те любят без искренности, с излишними разговорами, как будто это не любовь, не страсть, а что-то более значительное...

АННА. Город тихий. Тихий-тихий. Спать ложатся рано. Боже ты мой, господи! Как раз против моего окна протянулся забор, серый и длинный, с гвоздями... Какая-то чепуха, и уйти, убежать невозможно. От такого забора не убежишь.

ГУРОВ. Были и другие. Раз или два. Красивые и холодные, нерассуждающие, капризные. Не самой первой молодости... И знаете, эти, как правило, не умны, и, когда ты охладел, их красота вызывает что-то вроде ненависти... нет, не то чтобы ненависти... а так. Кружева на ее белье вам напомнят вдруг рыбью чешую. А тут...

АННА. Любопытство жгло меня! Хотелось пожить! Со мною что-то делалось, я уже не могла владеть собою. Я сказала мужу, что больна, и поехала в Ялту. И все ходила как в угаре. Как сумасшедшая...

ГУРОВ. Хорошо. Хорошо, что все это кончилось вдруг. Как будто и не было ничего. В Москве все уже по-зимнему. Топят печи. Утром ненадолго зажигают огонь. Любите вы этот первый день езды на санях? Кругом бело. Белые крыши. Дышится мягко и легко. Она все называла меня добрым, считая, вероятно, человеком необыкновенным, возвышенным. Смешно. Какое-то безумие. Как во сне.

АННА. Я там ходила в угаре. Понимаете? Как безумная. Как во сне. ИВАНОВ. А дождь? Представьте, лупил в окно целую ночь. Не слыхали?

ЧАСТЬ 2. РОЛЬ ФАТА