Эпизод 1. Женихов!

Трое мужчин в летних костюмах едят арбуз и ведут беседу. Возможно, это мол, о который бьются нежные волны, кафе или набережная, сзади южный пейзаж, курортный город, Венеция, Ницца, Ялта. Но не исключено, что все эти господа — актеры, место действия — сцена, а весь антураж — три стула, черные кулисы и пыль, которая так хорошо видна в луче осветительного прибора.

СМИРНОВ. Женихов, женихов и паки женихов! Это, голубчик вы мой, вопль. Истерзанный вопль души!

ГУРОВ. Странно. Ходим без пальто, а все-таки жарко.

СМИРНОВ. Не говорите. Жара невыносимая, мухи, а тут еще... Извольте видеть этого господина. Эдакой красавец!.. Жених! А все не решится достойнейшей девушке предложение сделать!

ИВАНОВ. Нет-нет, я не отказываюсь... но только скажите мне... Скажите, ведь правда, если девушка недурна, образованна, отличная хозяйка — чего ж тут еще желать?

ГУРОВ. Жениться на девушке только потому, что она недурна, образованна — это, знаете ли, все равно что купить себе на базаре ненужную вещь только оттого, что она недурно сработана.

СМИРНОВ. Да что вы, господа, в самом деле! Мужчины точно перебесились или обет девства дали: не женятся, хоть ты им кол на голове теши! Их просят, умоляют, кормят обедами, манят приданым — все зря. А ведь вы — молодые человеки!

ИВАНОВ. Простите, я не представился. Иванов. Неведомый миру господин Иванов.

ГУРОВ. Гуров. Дмитрий Дмитриевич.

ИВАНОВ. Вы москвич? (ГУРОВ кивает.) А нас, Ивановых, на земле ровно столько, сколько селедок в море. Не поверите, с утра головная боль. Всю ночь не спал, сидел на постели.

СМИРНОВ. Да о чем вы, милостивый государь! Встретили достойную барышню — так уж не отступайте. Женитесь непременно. Будете замечательны своим семейным благополучием. Ведь правда же, Дмитрий Дмитриевич?

ГУРОВ. Не знаю. Меня женили рано, еще студентом, а теперь кажется, жена меня старше лет на пятнадцать. У нее густые брови и низкий голос.

СМИРНОВ. У Варвары Михайловны? Помилуйте, красавец вы мой...

ГУРОВ (перебивает). Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Вы не обратили внимания?

ИВАНОВ. Да-да. Невысокого роста, блондинка. А за нею бежал, кажется, белый шпиц.

ГУРОВ. Ага. Вы тоже заметили.

СМИРНОВ. Дорогуша моя! Хватит вам вилять и ломаться! Извольте-ка надеть Фрак, перчатки и тому подобное... Где нет браков, говорит наука, там нет и населения. Это надо помнить. У нас еще Сибирь не заселена.

ИВАНОВ. А у вас есть дети, господин Гуров?

ГУРОВ. Дочь. Двенадцати лет. И два сына гимназиста.

ИВАНОВ. А я сегодня ночью прочел в одной книжке: в семейной жизни самый важный винт — это любовь, половое влечение, едина плоть... Моя невеста, господа, она... достойнейшая особа...

СМИРНОВ. Любовь! Едина плоть! Знаем мы эти ямочки! Послушайте меня, молодой человек: женишься по страстной любви или совсем без любви — результат один!

ИВАНОВ. Уф! Кажется, будь я пьяницей, до отчаянья напился бы теперь...

ГУРОВ. Да отчего бы это? Не пойму я вас. Человек вы молодой. Женитесь. Брак, знаете, еще не тюрьма...

ИВАНОВ. Нет-нет, она прекрасная девушка... она музицирует... изучает экономику и право...

ГУРОВ. Ах, вот она. Видите? Невысокая блондинка. В берете.

ИВАНОВ. Да-да... И шпиц... Но как мне-то быть, господа?

ГУРОВ. Вероятно замужем. А все гуляет одна.

ИВАНОВ. Господин Гуров! Ну скажите же мне... Вы, я вижу, опытны в подобных материях... такие, как вы, всегда привлекают женщин...

СМИРНОВ (перебивает). Милостивый государь! На своем веку я видел женщин больше, чем господин Гуров воробьев... Три раза я стрелялся на дуэли из-за женщин... Да-с! Двенадцать женщин бросил я, девять бросили меня! И я скажу вам по совести, господин Иванов, вот посмотришь на иное поэтическое создание: кисея! Эфир! Полубогиня! А заглянешь в душу... обыкновеннейший крокодил!

ГУРОВ. Да-с. Самомнение и самолюбие у нас европейские, а развитие и поступки — азиатские. Оревуар, господа.