Девятнадцатая глава. Это ощущение вернулось к нему без промедления, словно потерянный друг вернулся, чтобы снова разделить кусок хлеба

Калона

Это ощущение вернулось к нему без промедления, словно потерянный друг вернулся, чтобы снова разделить кусок хлеба. Калона был избранным воином Никс. Он провел всю свою жизнь, сражаясь со Злом, еще более свирепым чем это.

«Да, когда они разлетаются вдребезги, их становится больше, но стоит им сломать шеи, и они не смогут мгновенно восстановиться. Они были лишь мелкими приспешниками».

Разворачиваясь, нанося удары и сражаясь, Калона смеялся.

«Как же это было хорошо, снова делать то, для чего он был создан».

В разгаре битвы он увидел, что Неферет молча наблюдает.

— Ты думаешь, что сможешь победить меня своими марионетками? На протяжении веков я сражался с такими, как они в Потустороннем мире. Ты увидишь, что я могу сражаться с ними на протяжении веков снова.

— О, я совершенно уверенна что можешь, предатель. Но она нет, — Неферет указала своим длинным пальцем на Сильвию Редберд, которая все еще была в ловушке и страдала в клетке Тьмы.

С кровью Калоны, что внутри тебя,

Верой и правдой служи для меня.

Бирюза недолго будет ее щитом —

Сила его станет моим мщенья ножом!

Щупальца мгновенно повиновались Неферет. Они перестали, присосавшись, висеть на нем и, раздувшиеся от его бессмертной крови, начали роиться вокруг Сильвии Редберд. Она закричала и подняла руки, пытаясь закрыться от их натиска. Камни, которые она носила, все еще задерживали их — это было очевидно, но не достаточно. Благодаря силе, украденной бессмертной крови Калоны, несколько щупалец были в состоянии противостоять защите бирюзы. Они врезались в плоть старой женщины. Как только щупальца начинали слабеть и дымиться, они скользили обратно к нему, чтобы накормиться. Калона снова боролся с ними, но на каждые два, которые он останавливал, приходились двое других, которые прорывали его оборону на время, достаточное для того, чтобы разрезать его плоть и начать пить его кровь. Подкрепившись, они продолжали нападать на Сильвию.

Сильвия Редберд начала петь. Калона не знал слов, но значение понял очень ясно. Она пела свою песню смерти.

— Да, Калона. Прекрати, пожалуйста, бороться с Тьмой. Ты необходим только для того, чтобы подкармливать мучителей бабушки Зои. В конце концов они прорвутся сквозь ее защиту, но с твоей помощью ее конец наступит как можно скорее. Или, возможно, когда будет разрушена защита бирюзы, я не стану ее убивать. Может быть, я оставлю ее и в самом деле сделаю своим домашним питомцем. Как долго, ты считаешь, психика старой женщины выдержит мучения Тьмы?

Калона знал, что Неферет была права. Он не мог спасти ее, он не мог приказать Тьме оставить ее в покое. Вместо этого, Тьма будет использовать силу его крови, чтобы пытать ее.

— Уходи! Оставь меня! — Сильвия ненадолго прервала свою песню, чтобы прокричать это Калоне.

Он знал, что она была права, но оставляя старую женщину там, ему придется вернуться в Дом ночи, потерпев поражение от Неферет. Но у него не было выбора! Если он останется и будет сражаться с Тьмой, все что останется от Сильвии Редберд, только ее смертная оболочка. Неферет будет не в состоянии контролировать свой гнев. Когда бирюза больше не будет защищать старуху, Неферет ее уничтожит. И хотя, это ранило его гордость, чтобы победить, Калона был вынужден отступить, а потом вернуться и сражаться в другой день. Бессмертный расправил мощные крылья и поднял себя с балкона, оставляя щупальца Тьмы, Неферет и Сильвию Редберд позади.

Калона знал куда он должен отправиться. Он летел высоко и быстро, а затем с нечеловеческой скоростью упал, приземлившись в центре школьной территории Дома Ночи, прямо перед статуей Никс в натуральную величину. Калона опустился на колени, а потом сделал то, что не позволял себе сделать до этого момента. Калона посмотрел вверх на мраморное подобие его потерянной богини.

«Нет, — поправил он себя мысленно. — Это не Никс была потеряна, а я».

Воплощение Никс, которое выбрал скульптор, чтобы увековечить, действительно, было прекрасно. Богиня была обнаженной. Ее руки были подняты вверх, держа, словно в чаше, полумесяц луны. Ее мраморные глаза смотрели прямо перед собой. Она выглядела красивой и сильной, великолепной и могущественной. Калона отдал бы все, если бы она всего лишь снова прикоснулась к нему.

— Почему? — спросил он у статуи. — Почему ты приняла мою присягу и позволила мне идти твоим путем вновь именно в тот момент, когда это стоило мне власти над Тьмой. Теперь мне пришлось позволить Неферет победить меня. Мне пришлось покинуть добрую старую женщину, пойманную в ловушку и подвергающуюся мучениям. Я потерпел неудачу! Почему приняла меня, чтобы лишь позволить мне потерпеть неудачу?

— Свобода выбора, — голос Танатос был полон власти и авторитета. — Что это значит, ты знаешь, даже лучше чем я.

— Да, — говоря Калона продолжал смотреть на статую. — Это означает, что Никс не останавливает нас, когда мы совершаем ошибки, даже если это будет дорого стоить нам и тем, кто вокруг нас.

— Будучи смертным ты должно быть так и не понял, что жизнь это урок, — сказала она.

— Тогда я навсегда останусь за школьной партой, — с горечью произнес Калона.

— Или ты мог бы взглянуть на это как на бесконечную возможность развиваться, — возразила Танатос.

— В чем? — Он встал и повернулся лицом к своей Верховной Жрице. — Разве вы не слышали меня? Я потерпел неудачу. Сильвия Редберд осталась в ловушке Тьмы, над которой Неферет удерживает власть.

— Сначала ты спросил, в чем еще ты можешь развиваться. Мой ответ: выбирай. Ты определенно Воин. Но какой, выбирать тебе. Дракон Ланкфорд был Воином. Он чуть не стал жестоким и грубым, клятвопреступником и предателем. И все потому, что потерял свою любовь. Ты можешь стать таким же.

— Ты знаешь, — произнес Калона.

— Что ты любишь Никс? Да, знаю, — ответила Танатос. — А еще я знаю, что она недоступна тебе, хочешь ты это признать или нет.

Калона сжал губы. Ему хотелось кричать от гнева, сказать Танатос, что верит, что Богиня коснулась его, что возможно она не так уж недоступна. Но он вспомнил как двери храма Богини превратились в камень под его рукой, запрещая ему входить. Его уверенность исчезла.

— Я принимаю это, — коротко ответил он.

— Хорошо. Что касается твоего второго вопроса: да, я слышала тебя. Ты не смог спасти Сильвию Редберд, потому что больше не управляешь Тьмой.

— Да.

Танатос осмотрела порезы, покрывающие его тело. Она заживали, но все еще кровоточили.

— Ты сражался с Тьмой.

— Да.

— Тогда ты не потерпел неудачу. Ты выполнял свою клятву.

— И выполняя ее, я не смог выполнить то, что ты просила, — сказал он. — Тревожное противоречие.

— Действительно, это так, — ответила Танатос.

— Что же теперь? Мы не можем позволить Неферет мучить старую женщину. Она планирует манипулировать Зои при помощи ее бабушки. Зои будет могущественным союзником добытым Тьмой, даже если ее будут использовать против ее воли.

Танатос печально покачала головой.

— Воин, все, что ты сказал, верно, но ты упустил важный момент.

— Важный момент?

— Нельзя позволять Неферет мучить старую женщину, потому что это бесчеловечно. Если ты поймешь это, Никс будет не так уж недостижима.

— Я это понимаю!

Калона и Танатос одновременно обернулись и увидели Аурокса. Не замеченный не одним из них, он сидел на каменных ступеньках храма Никс, молча наблюдая.

— Почему он не под стражей? Или, по крайней мере, не заперт где-нибудь? — спросил Калона.

— Как и ты, я больше не нуждаюсь в охране или заточении! Я сам решил прийти сюда — отвернуться от Тьмы — так же как это сделал ты! — Аурокс закричал на Калону. — И если бы я вернулся к дому бабушки Редберд раньше, или вообще не уезжал, я бы не позволил Неферет ее похитить. За нее я бы сражался до последнего!

Калона шагнул к нему, схватил его за ворот рубашки и бросил на землю к ногам статуи.

— Ты не смог даже остановиться и не убить Дракона. Ты напал на Рефаима. Глупое создание, ты не можешь бороться с Тьмой. Какие бы бравые слова ты не произносил и какие бы не были у тебя благородные намерения, ты создан из Тьмы!

— И все же, я бы никогда не сказал, что жизнь пожилой женщины важна, только потому что с ее помощью могут манипулировать ее внучкой! — парировал Аурокс.

Калона подошел к нему, желая снова схватить Аурокса за шиворот, но Танатос за него заступилась.

— Нет, мальчик говорит правду. Он заботится о Сильвии.

— Но все таки он создание Тьмы!

Глаза Танатос округлились.

— Да, определенно. И это, Воин, может помочь нам в спасении Сильвии Редберд. — Верховная Жрица начала быстро удаляться, оставив Калону и Аурокса смотреть ей вслед. — Ну и чего же вы ждете? Пойдемте! — позвала она не останавливаясь.

Калона и Аурокс недоуменно переглянулись, и, как того велела Верховная Жрица, последовали за ней.

Зои

Я не могла спать. Единственное, на что я была способна — беспокоиться о бабушке. Я пыталась не думать о том, что может сотворить с ней Неферет, но мой разум переполняли картины того, как моей бабушке причиняют боль — или еще что похуже.

Неферет могла ее убить.

— Перестань думать об этом! — сурово сказал мне Старк, когда мы обнявшись лежали в постели. — Ты не знаешь, что произошло, и сама сводишь себя с ума этим мыслями.

— Знаю-знаю. Но ничего не могу с этим поделать. Старк, я не могу ее потерять. Только не бабушку! — я уткнулась лицом в его грудь и вцепилась в него.

Он пытался поддержать и успокоить меня, и на какое-то время я нашла утешение в его объятиях. Я сосредоточилась на его любви и его силе. Он был моим Хранителем, моим Воином и моим возлюбленным. Он был моей опорой.

Потом взошло солнце и он уснул, оставив меня наедине с моими мыслями. Даже мурчание Налы не могло отогнать мои мысли. Серьезно, все чего мне хотелось, лишь свернуться клубочком в углу и реветь, уткнувшись в рыжий мех своей кошки.

Только это не вернет мне бабушку.

Я знала, что Старк может проснуться из-за моего беспокойства, но солнце уже взошло, так что это не было удачной идеей, поэтому я чмокнула Налу в нос и на цыпочках вышла из комнаты. Ноги сами принесли меня на кухню, где я нашла себе банку колы и пакет сырных чипсов «Доритос». Я ненадолго присела за стол, желая чтобы кто-нибудь проснулся и поговорил со мной. Но никто не пришел. Я их не винила. Все мы вчера встали очень рано и находились в состоянии стресса. Им нужно было выспаться. Черт, мне тоже надо выспаться.

Вместо этого я пялилась на свой мобильник, пила колу и ела чипсы из пакета.

А еще я плакала.

Это моя вина, что бабушка оказалась у Неферет. Я была Меченой, и из-за этого стала для моей человеческой семьи бомбой, готовой в любой момент взорваться.

— Мне не надо было общаться ни с кем из них, — слегка всхлипывая я икнула. — Если бы я разорвала с ними отношения, Неферет никогда бы не узнала о моей маме или бабушке. Они бы были в безопасности... живы... — Я стряхнула с джинсов крошки сырных Доритос и высморкалась в бумажное полотенце. — Это я принесла все это вампирское дерьмо в свою семью. — Я уткнулась лицом в полотенце и разревелась, словно мне было два года. — Вот как я себя чувствую — чертовым младенцем. Беспомощным! Глупым! Бесполезным! — рыдала я. — Никс! Где ты? Пожалуйста, помоги мне. Ты мне так нужна!

«Тогда повзрослей, дочь моя. Будь женщиной, Верховной Жрицей, а не ребенком».

Ее голос заполнил мое сознание. Быстро моргая и вытирая сопли с лица, я подняла голову. Земляные стены туннеля светились. Прямо напротив меня начал появляться образ. Я словно смотрела в озеро с темной водой: нечто начало обретать форму, поднимаясь из глубокой впадины. Это была фигура женщины! При обычных обстоятельствах я бы охарактеризовала ее как толстую. Она была обнажена и у нее была огромная грудь, широкие округлые бедра и полные ляжки. Ее волосы струились вокруг нее, такие же объемные и расплывчатые, как и ее тело.

Она была абсолютно и совершенно красивой — каждый фунт и каждый изгиб ее тела, что в корне заставило пересмотреть мое мнение насчет «толстой».

Она открыла глаза, и я увидела, что они были фиалковые, словно кристаллы аметиста, теплые и добрые.

— Никс!

«Да, у-ве-тси-а-гея, это одно из моих имен. Хотя твои предки знали меня как Мать-Землю».

— А еще ты Богиня моей бабушки!

Она улыбнулась, и мне стало трудно смотреть прямо на нее, потому что она была так невероятно красива. «Я знаю Сильвию Редберд».

— Ты можешь ей помочь? Мне кажется, прямо сейчас она в большой беде! — Я сложила свои руки вместе.

«Твоя бабушка хорошо знакома со мной. Она может укрыться с помощью силы земли, как любое мое дитя, избравшее мой путь».

— Спасибо! Спасибо! Ты можешь сказать мне где она и помочь ее спасти?

«Тебе известно и то, и другое, Зои Редберд».

— Я не понимаю! Ради моей бабушки, пожалуйста, помоги мне, — умоляла я Богиню.

Она снова улыбнулась, еще более ослепительнее чем прежде.

«Но я уже ответила, в самом начале, когда ты взывала ко мне. Если ты хочешь спасти свою бабушку, и в конце концов, свой народ, ты должна повзрослеть. Будь женщиной, Верховной Жрицей, а не ребенком».

— Но я хочу ею быть, просто не знаю как. Ты могла бы научить меня, пожалуйста? — я закусила губу, чтобы снова не расплакаться.

«Если ты имеешь в виду, как быть женщиной, то этому тебя никто не сможет научить. Ты должна сама найти свой путь. Просто знай вот что: ребенок сидит и плачет, утопая в депрессии и жалости к самому себе. Верховная Жрица действует. Какой путь выберешь ты, Зои Редберд?»

— Верный путь! Я хочу выбрать верный путь. Но мне нужна твоя помощь.

«И ты получаешь ее, как и всегда. Я не забираю своих даров обратно. Желаю тебе, моя драгоценная у-ве-тси-а-гея, быть благословенной...»

И Богиня растворилась в стене туннеля, исчезая в облаке пыли, сверкавшей, как аметистовые кристаллы ее глаз.

Уставившись на стену, я сидела и думала о том, что сказала Богиня. Я поняла, что в основном испытывала смущение. Если по существу, Великая Мать-Земля только что сказала мне: «хватит ныть». Я снова вытерла лицо и допила последний глоток колы.

Затем я приняла решение. Вслух.

— Пришло время повзрослеть. Хватит реветь. Время сделать что-нибудь. И это означает, что если я не сплю, не спит и моя кучка, и неважно — есть солнце или нет.

На ходу набирая номер телефона, я отправилась обратно по туннелю.

— Зет, что случилось? — нетвердым голосом ответила Стиви Рей после третьего гудка.

— Одевайся, бери зеленую свечу, встретимся в подвале, — сказала я и нажала отбой. Следующей была Афродита.

— Кому-то лучше умереть, — произнесла она вместо приветствия.

— И я собираюсь убедиться в том, что этот кто-то не моя бабушка. Буди Дария. Встретимся в подвале.

— Пожалуйста, скажи мне, что я могу позвонить Шони и Голубой Королеве Дэмьену, и тоже их разбудить, — сказала она.

— Совершенно верно. Скажи им, пусть возьмут свечи для круга. Да, и пусть Шони захватит синюю свечу Эрин. Ты, наверное, будешь Водой.

— У меня есть идея получше, хотя ничего новенького. В любом случае, скоро увидимся.

К этому моменту я дошла до своей комнаты. Я не колебалась ни секунды. Верховные Жрицы — не нерешительные дети. Они действуют. Итак, я действовала.

— Старк, вставай, — я потрясла его за плечо.

Он заморгал, вглядываясь в меня сквозь забавно растрепавшиеся волосы.

— Что случилось? Ты в порядке?

— Случилось то, что некогда спать, пока у нас нет плана, как спасти бабушку.

Он сел, согнав Налу со своей ноги и заставив ее по-старушечьи заворчать на него.

— Но ведь спасать бабушку пошел Калона.

— Ты бы доверил Калоне присматривать за Налой?

Старк потер глаза.

— Нет, наверное нет. А почему ты хочешь, чтобы Калона присматривал за Налой?

— Не хочу. Просто привела пример. Дело вот в чем: я не хочу, чтобы Калона был тем, кому я доверила спасение своей бабушки.

— Ладно, и что теперь?

— Теперь мы создаем круг. — Я подошла к прикроватному столику и схватила с него зажигалку и стоявшую там же толстую фиолетовую свечу, пахнувшую лавандой и моим детством. Я глубоко вздохнула и сказала Старку: — Одевайся, встречаемся в подвале.

Я шла быстро. Я не хотела никого ждать, даже Старка. Мне нужно было время побыть наедине, чтобы сосредоточиться на Духе — почерпнуть сил от стихии, которая была мне ближе всего. Мне нужно быть смелой, сильной и умной, хотя на самом деле я не обладала всеми этими качествами — ну или по крайней мере не обладала всеми ими одновременно. Я вспомнила как однажды спросила бабушку, как она смогла стать такой умной. Она рассмеялась и ответила, что ее окружали умные люди и она никогда не теряла желания слушать и учиться.

— Хорошо, — сказала я, поднимаясь по металлической лестнице, ведущей из туннелей под вокзалом вверх, ко входу в подвал. — У меня умные друзья. Я могу слушать. И, теоретически, я могу учиться. Это я и сделаю.

Я подошла к тому месту, которое, как мне казалось, было центром подвала, потом села, скрестив ноги, и поставила свечу на холодный цементный пол. Держа зажигалку в руке, я закрыла глаза и сделала три глубоких вдоха: вдох и выдох, вдох и выдох, вдох и выдох. Все еще с закрытыми глазами, я сказала: — Дух, ты мое сердце. Ты наполняешь меня и даешь мне силы. Я прошу тебя, пожалуйста, приди ко мне, Дух! — Потом я открыла глаза и зажгла пурпурную свечу.

Пламя стало серебристым. Я почувствовала присутствие стихии и внезапно вся эта неразбериха и суматоха, переполнявшая мой разум с того момента, как Аурокс сказал, что моя бабушка пропала, словно растворилась. Дух укреплял меня, стремительно кружась вокруг и проходя сквозь меня, серебряное пламя пурпурной свечи танцевало, и это казалось мне хорошим знаком. Я кивнула.

— Отлично. Теперь приступим к делу. Первый шаг. Выяснить, что, черт возьми, происходит.

Я вытащила из кармана телефон и набрала номер Танатос. Наверное, разумно было подождать заката солнца под землей, чтобы красные недолетки могли ко мне присоединиться, но это не означало, что я тихонько отправлюсь в кровать, словно ребенок, спешащий попасть домой до комендантского часа.

Ее телефон зазвонил, когда Калона отодвинул ржавую решетку, и Танатос вошла в подвал в сопровождении крылатого Воина и Аурокса.

Я нажала «отбой» и застыла. Я открыла рот, чтобы спросить, какого черта здесь делает Танатос и какого черта она притащила сюда Аурокса, когда мой разум осознал то, что я увидела. Калона был покрыт свежими порезами и забрызган кровью. Он выглядел так, словно его стегали острым, как бритва, кнутом.

— Бабушка? Где она?

Калона остановился передо мной. Его янтарные глаза встретили мой взгляд. Пока он стоял здесь, несколько алых порезов открылись и начали кровоточить. Я вспомнила, что здесь, под землей, его тело было уязвимо. Ему тяжело исцеляться. Но я не могла осознать того, что он по своей воле вошел под землю, хотя и был ранен. Он был Воином. Защищать — была его присяга и работа.

— Где она? — повторила я.

— В пентхаусе Неферет. Тси-Сгили удерживает ее в плену с помощью щупалец Тьмы.

— Почему ты не забрал ее оттуда? — Мне хотелось бить его кулаками в грудь, чтобы его раны еще больше открылись, чтобы он страдал так же сильно, как я — так же сильно, как страдала бабушка. Но я не сделала этого. Я ранила его только словами и взглядом. — Ты говорил, что если она у Неферет, ты спасешь ее. Вы же с Тьмой веками были «лучшими друзьями навсегда»! Почему ты не смог ее спасти?

— Приспешники Тьмы больше не подчиняются Калоне. Его выбор вернуться на путь служения Никс был искренним, и зло ему больше не союзник, — ответила Танатос.

— Ну, просто чертовски здорово. Поговорим о чертовом своевременном выборе, Калона, — вставила Афродита. Они с Дарием и Старком взобрались по лестнице следом за Шони, Дэмьеном и, к моему удивлению, Шайлин.

— И почему же ты сбежал? Почему, черт подери, ты не сражался с щупальцами, не победил их и не забрал бабушку Редберд? — спросил Старк. — Разве защищать Никс от Тьмы не было твоей постоянной работой до того, как ты сбился с пути? Ты что, забыл, как это делается?

Калона развернулся к Старку.

— Разве похоже, что я сбежал из боя?

Старк был непоколебим:

— Именно. Ты здесь. Бабушка нет. Ты сбежал, черт возьми!

Калона зарычал и сделал шаг к Старку. Дарий вытащил нож из ножен, а Старк поднял свой неизменный лук. Вне себя от злости, я встала между ними.

— Калона, это не поможет! Ответь мне, почему моя бабушка все еще в плену у Неферет, — спросила я.

— Я мог бы сражаться с этими марионетками Тьмы несколько дней подряд. И я бы победил их в конце концов. Мне бы ничего это не стоило, кроме крови и боли. Однако им не приказывали со мной сражаться. Им было приказано питаться моей кровью и стать настолько сильнее, чтобы они смогли пробиться сквозь защиту силы земли, которой окружила себя Сильвия Редберд.

— Продолжай. Расскажи мне все. — Я говорила твердо, но мне пришлось зажать рот ладонью, чтобы удержаться от рыданий. Я не заплачу!

— Бирюза и серебро — сила земли. Это защищает ее, но, насытившись моей кровью, щупальца смогли начать пробивать ее защиту. Если бы я остался и продолжил сражаться с ними, я бы победил, но Сильвия Редберд была бы уже мертва.

— Нам нужно создание из Тьмы, чтобы проникнуть в клетку Тьмы, в которой заключена твоя бабушка, — добавила Танатос.

— Это создание — я, — Аурокс сделал шаг вперед.

— О, вот дерьмо! Да вы совсем долбанулись! — воскликнула Афродита.

К сожалению, я была вынуждена с ней согласиться.

Date: 2015-12-12; view: 310; Нарушение авторских прав