Песнь двадцать девятая

Ти часы были суть весьма спокойные, бо те дни были ясные. Но засуха была на нас суровая. Тако жатва се не уродилась, и сражаясь ушли на землю ину и тамо се мы задержались.

Потолочена была Русь од грецие и ромея. Тыи идеша по брегам морским до Суренже* и тамо утворился Суре-нажский* край.

Было тэ не от наших Суров, данных Кию. Се создание не доброе, а злое, бо битвы были.

Та тут бо впервые воренже придеша до Руси. И Аскольд силою погромил князя нашего и растоптал того. Аскольд после Дира уседнешеся у нас, яко непрошен князь. И той то княжить начал над нами. Да стал считать себя Батей* в доме Самого костры хранящего.

А Огнебог тому одворотил лик Свой од него, яко был он князь греками крещённый. Аскольд есе князь тёмных воев. И тако днесе од грецев обучен, что никаких русских нет, а се те варвары.

И тому можем смеяться, яко были ким-мерами такожде отцы наши. А ти то ромеев трясли и грецие разметаше, яко поросят испуганных.

Той Батя (законный) переделял каждому по потребе. А тут будет иначе суть и ина тревога. И той Аскольд пожертвовав Богам чужим, не будет нашим.

Тако мы будем Отцов наших и не будем иными.

А грецие хотят нас окрещавете, абы се мы забыли Богов наших и тако обратились до них. Яко станем в кабале быть. Поостережёмся того, яко из древности стережём скот свой и не даём волкам хищничать об агнцах, кои бо суть дети од Богов.

Тому трава зелёна есе знак Божеский. Должны ту собирать в сосуды, освящать её, перед сном нашим, дабы пить от Богов во Сварге. Мы дарим её Отцу нашему Дажьбогу, жертву творя. А та бо на Ирии* также освященна есе.

Сто крат наши праотцы приходили до земли сей сховатися. Не убдили и тако се мы идем и не имеем клочка того на земле нашей. И крещена Русь есе так о дне будет.

Захватывают Иегоунште женщин. Бежим мы от них, бо не арьи мы. Бо не убиваем, яко рекла Сва. Трепещем перед венчанными (на княжество) чужими.

А яко осмелимся, то получат прю од Неприя, от племён суть русских, костобойцы. Руско-луне тех вория тако били. Будем стоять на этом и будем хранимы.

И николе с Ямой и с Мор Марью не будем мы щастье иметь, но будемо отщепены од роду нашего и будем гнаны всеми бо-русами.

Даждьбог на струзе Своём пребывает во Сварге премудрой, якова есть синяя. И струг той сияшеть. И зряшем Его, яко злато Огнебогом распалене. Его (Даждьбога) дыханием живут всякие твари и прибежище находят. Всяк муж благородный то видеть може.

И не увидят злые, кои Богом обделены. Тои пребудут, яко слепые. Да не имеше с ними счастья. Якоже всякий, до зла идущий, со оным до конца пребудеть

Се жертва наша е. Мёд Богам о девяти силищ людских. И Богам предлагаем. На третий день после того через кружева льняные цижденна. И та будет нашей жертвой Богу Прави, яковый суть наш Праотец. Ибо се происходим от Дажьбога. И стали славны, восхваляя Бога нашего, никогда не прося и не моля о благе своём.

Се бо Боги рекут намо: “ Ходите до Руси и николижде к врагам ”. И Матерь Сва Слава поёт тэ нам. Воспевает вытяженство над врагами. И тому верим мы, яко словы е от Птицы Вышня.

Со Сварги по Руси тые летяшать от Оного, чтобы князей наших избрать. Да будет их власть о нас печитесе. И да впредь будет враг за границей нашей. Границу переходить не будет, яко созваны рати.

А сами яки — то Сноп знае. Якось мы молим Славу. И никогда не просим об ином, коль не требует жизненная необходимость.

Се бо зряше тэ отец наш Орей и по облакам ходит. Он восхищён силою Перунькового кования. И зрие тамо Орей, яко Перунько коваше мечи на врагов и коваче, рече тому:

— Се стрелы и мечи имеете на воев тех. И не смейте бояться их, яко зеницы их долу. И число их будет уменьшено до перстов ближе.

Яко же мы их согнём, зверями станут они. Яко поросята, измазанные от борения. И смрад свой понесяшуть по следам своим. Тамо речено будет о них, яко смрадные поросята и свиньи се бо Рюрекши.

Перунько ковачет мечи и Орею о том рече. И тое Орей поведал отцам нашим.

И такова была наша борьба за жизнь и витяженство много веков назад. И сегодня верим — то не будет тако.

* * *