Глава 58

— Привет! — сказала Саммер.

— Привет, — ответила Тина.

Потом обе захихикали и неловко обнялись.

Саммер позвонила подруге из аэропорта Лос‑Анджелеса, и Тина сказала, что в первое время она может остановиться у нее.

— Заходи, — пригласила Тина, широко распахивая перед Саммер дверь. — Только у меня беспорядок. Как долетела? Нормально?

— Как бы не так. Бр‑р‑р! — Саммер сделала вид, будто при одном воспоминании о перелете ее бросает в дрожь. — Рядом со мной в самолете оказалась одна жирная тетя с двумя сопляками и ее муженек. Полный идиот.

— Ну, самое главное, ты добралась. Вот погоди, как только Норман Бартон узнает, что ты вернулась… Дарлен говорит, что с тех пор, как мы побывали у него с нашим представленьицем, он звонит ей чуть ли не каждый день.

Саммер сразу навострила уши.

— Правда? — спросила она — Истинная правда, — подтвердила Тина. — Только знаешь что… Дарлен еще не знает, что ты вернулась, а я пока не хочу ей говорить. Мы с тобой могли бы начать работать самостоятельно, чтобы ни с кем не делиться. Что скажешь, Сам?

— Отличная идея, — ответила Саммер, до которой только сейчас начало понемногу доходить, что она совершила. Теперь она была совершенно свободна и ни от кого не зависела. Больше не будет ни полночных визитов папаши, ни нотаций и криков Никки — ничего. Правда, перспектива самостоятельной жизни немного пугала Саммер, но она рассудила, что плюсов в таком существовании гораздо больше, чем минусов. Самое главное, теперь она будет сама себе голова, и никто не сможет ею помыкать.

— Я что‑то проголодалась, — заявила она, шумно сглотнув.

— Я тоже, — кивнула Тина, ведя Саммер в свободную спальню. — Бросай свое барахло, и пошли в кафешку. Перекусим, а заодно обсудим наши планы.

Оказавшись в спальне, Саммер огляделась по сторонам.

В небольшой комнатке было полным‑полно игрушек — мягких медвежат, котят, слонов и фарфоровых кукол с голубыми стеклянными глазами. На стенах висели огромные постеры с портретами Брэда Питта и Антонио Саббато‑младшего.

— Не знала, что тебе нравится Антонио, — заметила Саммер, прищуриваясь.

— О‑о‑о, разве можно остаться равнодушной к этим большим, ласковым глазам? — простонала Тина и многозначительно причмокнула губами. — Может быть, мне в конце концов повезет, и я узнаю, единственное ли это его достоинство. Но согласись, Саммер, — парень с такими глазами просто обязан иметь скорострельного дружка дюймов в двенадцать длиной. Или я ничего не понимаю в законах природы!

— Ты просто маньячка! — хихикнула Саммер.

— Конечно, разве ты не знала? — Тина слегка наклонила свою прелестную кудрявую головку. — А кто из звезд нравится тебе?

Саммер не колебалась ни секунды.

— Норман Бартон!

— О, это очень удобно! — Тина закатила глаза.

— Да‑да! — воскликнула Саммер, плюхаясь на постель. — Я люблю Норма Бартона, люблю тебя, Тина, люблю Лос‑Анджелес! Как же клево снова оказаться здесь после этого тухлого Чикаго! Ты знаешь, я чувствую себя так, словно вернулась домой после долгого тюремного заключения!

— Как тебе удалось смыться? — спросила Тина, открывая небольшой чулан и убирая туда дорожную сумку Саммер.

— Очень просто. Я решила поступить, как ты когда‑то.

Нашла у папаши в кармане две «штуки» баксов и — привет! Через час я была уже в самолете.

Тина наморщила свой прелестный носик.

— Как ты думаешь, он будет тебя искать?

— Думаю, что да, — равнодушно ответила Саммер. — Да только у него ни черта не выйдет… Если он захочет вернуть меня силой, я все расскажу властям. Или прессе.

— Расскажешь? О чем? — поинтересовалась Тина небрежно.

Саммер поняла, что проговорилась или почти проговорилась. Правда, она давно хотела поделиться с Тиной своей тайной, — если кто и мог понять ее, так это именно она, — однако Саммер казалось, что она сама еще не совсем готова к подобной откровенности.

— Ну же, о чем ты расскажешь журналистам? — с любопытством переспросила Тина.

— О его сексуальных привычках, — выдавила Саммер и… сразу почувствовала себя увереннее.

— О его сексуальных привычках? — переспросила Тина. — Он что, приставал к тебе? — Она прижала ладошку к губам. — Постой‑постой, Саммер, ты же говорила, что он твой родной отец!

— Так оно и есть.

— Вот мерзавец! — Тину передернуло. — Бедная Саммер!

Слушай, ведь ты можешь добиться, что его посадят в тюрьму!

— Да? — Саммер улыбнулась, на мгновение представив себе, как двое дюжих копов выволакивают Шелдона из дома, надевают ему наручники и, надавав ему хорошеньких пинков, швыряют на заднее сиденье полицейской машины. Это зрелище определенно было ей очень по душе.

— Да, — с нажимом сказала Тина. — Во‑первых, формально ты несовершеннолетняя. Во‑вторых, есть специальные законы против кровосмешения. В‑третьих…

— Разве ты не говорила мне, что твой отчим тоже приставал к тебе? — перебила Саммер.

— Отчим — это совсем другое дело! — Тина сплюнула. — Против лома нет приема, если нет другого лома.

— Я ненавижу своего отца! — воскликнула Саммер, ощущая странную приподнятость и легкость во всем теле. Наконец‑то она поделилась с кем‑то своим секретом!

— Не заездишь?

— Нет, — твердо ответила Саммер. — Я его правда ненавижу!

— А матери ты говорила? Ну, про то, что он с тобой делает?

Саммер покачала головой.

— Она бы мне все равно не поверила, сказала бы, что я все выдумываю. Я уже когда‑то тебе рассказывала: мой отец — знаменитый психоаналитик. В Чикаго его каждая собака знает. Мое слово против его слова… Как ты думаешь, кому поверят скорее?

— Я бы тебе точно поверила, — серьезно сказала Тина.

— Это потому, что ты знаешь, как это бывает. Но ты не знаешь его. Шелдон умеет притвориться этакой обаяшкой. Кроме того, он действительно пользуется влиянием… Влиянием с самой большой буквы.

— Да — мистер Популярность с большим и толстым хреном, который он достает каждый раз, когда оказывается наедине со своей очаровательной дочкой! — Тина скорчила гримасу. — Какая же он все‑таки сволочь, твой предок! И давно это началось?

— Я… Я не хочу больше об этом говорить, — пробормотала Саммер, чувствуя, что от неожиданного вопроса Тины она вся взмокла.

— Не хочешь — не надо… — Тина кивнула с понимающим видом. — Но я все же думаю, что ты должна была сказать матери.

Тогда бы она не отправила тебя обратно к этому старому ублюдку, и ты осталась бы в Лос‑Анджелесе.

Саммер задумалась. Тина была права — она должна была рассказать все Никки, еще когда это только начиналось, но ведь тогда ей было всего десять лет и она мало что знала и понимала.

К тому же Шелдон легко запугал ее… «Если ты проболтаешься кому‑то, чем мы тут занимаемся, — говорил он, — они заберут тебя и запрут в доме для плохих девочек. Ты ведь не хочешь туда попасть. Тыковка? Не хочешь, верно?»

Тогда Саммер еще не была плохой девочкой и очень не хотела в этот страшный дом. Но теперь она действительно стала «плохой», и ей было все равно.

И она должна была отомстить отцу. Он это давно заслужил.

Сеанс в ателье Грега Гормана продолжался несколько часов.

Когда съемка закончилась, Джоуи был так доволен, что позволил себе немного задержаться там, чтобы поболтать с Меган — очаровательной гримершей Гормана — и с Тедди Антолини — старшим стилистом по прическам. Только после этого он отправился домой.

Наконец‑то, наконец‑то это случилось с ним! Он долго ждал, до теперь, кажется, свершилось…

Ларин «Мерседес»— большая, комфортабельная и тяжелая машина — отлично слушался руля, и Джоуи не сумел отказать себе в удовольствии дважды проехаться вдоль бульвара Сансет и обратно. Он чувствовал себя на редкость довольным и спокойным, что было вдвойне удивительно, учитывая то обстоятельство, что примерно через двое суток он должен был стать женатым мужчиной.

Джоуи Лоренцо и Лара Айвори… Черт побери, стоило так долго рыться в навозе, чтобы найти этот сверкающий бриллиант!

С его точки зрения, Лара была практически идеальной женщиной, и Джоуи был уверен, что их брак будет безоблачным и счастливым. И он готов был приложить все силы, чтобы это было именно так.

Он уже подъезжал к особняку, когда заметил Кэсси, садившуюся в свой новенький светло‑зеленый «Порше»— подарок Лары. Кэсси была с ним не особенно любезна, хотя Джоуи и старался наладить с ней самые добрые отношения. Что ж, если она не изменит своего отношения к нему и после свадьбы, то ему придется поговорить с Ларой, чтобы она уволила эту жирную корову и подыскала кого‑нибудь другого.

— Куда это ты собралась? — спросил он, останавливая «мере» рядом с «Порше»и высовывая голову из окошка.

Кэсси подпрыгнула от неожиданности, и ее лицо тут же сделалось виноватым.

— Что ты говоришь, Джоуи? — спросила она, садясь за руль.

Джоуи выбрался из «Мерседеса»и подошел к ней.

— Если ты едешь на площадку, спроси Лару, во сколько я должен туда подъехать. Или, может быть, она заедет домой перед началом заключительной пьянки?

— Я не знаю, Джоуи, но я спрошу… — ответила Кэсси, гадая. что такого мог натворить этот красавчик. Лара определенно была в ярости.

— Да, и скажи ей, пусть включит свой сотовый телефон на прием — я никак не могу к ней пробиться.

— Обязательно.

— Ну, я не прощаюсь. Еще увидимся. — Джоуи повернулся и лениво возвратился к «Мерседесу», чтобы загнать его в гараж за домом.

«Вряд ли», — подумала Кэсси и, запустив мотор, поехала на студию. Слава богу, Джоуи не видел, как она укладывала в багажник чемоданы с Лариными и своими вещами.

Когда Тина и Саммер вошли в ресторан на Сансет‑Плаза Драйв, веселье было в самом разгаре, но их появление не осталось незамеченным. Мужчины всегда были не прочь поглазеть на прелестных, сексуальных, молодых девчонок, а тут их было сразу две. За столиками на открытой веранде было полным‑полно богатых молодых итальянцев, французов и иранцев, и все они как по команде повернулись в их сторону.

«Словно на вечере знакомств!»— подумала Саммер и, презрительно вздернув подбородок, проследовала за Тиной, которая уже заметила свободный столик и теперь пробиралась к нему.

Когда они уселись, Тина вздохнула.

— Иногда мне кажется, что в Лос‑Анджелесе собираются подонки со всей Европы, — пробормотала она. — Честно говоря, я ужасно рада, что мне не приходится встречаться ни с кем из этой шиздобратии.

— Почему? — заинтересовалась Саммер.

— Они же все придурки, — ответила Тина с легким презрением. — Погляди сама — все они ездят на одних и тех же дорогих машинах, купленных на папины средства; все они швыряют деньги направо и налево, а как дойдет до дела, то минет — это единственное, на что хватает их паршивой фантазии — Ну и что? — спросила Саммер и нервно хихикнула.

— Нет уж, это не для меня, — ответила Тина и сморщила нос. — Если я на это соглашусь, то только за очень большие бабки.

— Почему?

— Потому, глупенькая, что это — десерт, а где ты видела, чтобы десерт стоил дешево?

Саммер кивнула с понимающим видом; впрочем, она искренне надеялась, что к тому времени, когда ей стукнет, как Тине, восемнадцать, она не успеет стать настолько циничной.

— Может быть, ты вообще считаешь, что брать деньги за секс — это не правильно? — спросила она с невинной улыбкой.

— Черта с два я так считаю! — воскликнула Тина так громко, что несколько голов повернулось в их сторону. — Зачем делать бесплатно то, за что можно срубить кучу зелени? Когда я даю парню, который не может мне как следует заплатить, я не испытываю никакого удовольствия. Зато когда я знаю, что получу за это бабки, я готова в лепешку расшибиться, и клиент это тоже чувствует. Короче, больше денег — больше удовольствия, и никак иначе.

— Кажется, ты права. — Саммер неуверенно кивнула, гадая, обнаружил ли уже Шелдон ее исчезновение, и если да, то что он предпринял. — Слушай, а когда мы увидим Нормана? — спросила она, подсознательно стремясь получить от Тины еще одно подтверждение того, что их договор остается в силе — Я думаю, нам нельзя показывать ему, что мы хотим этого так же сильно, как он, — ответила Тина с таким видом, словно она уже давно обо всем подумала. — Нужно составить план. Для начала я могу сама позвонить ему и назначить свидание. — Тина хихикнула. — Я тут основательно покопалась в картотеке Дарлен и выписала десятка два очень полезных телефонов. Она обделается от злости, если узнает!

— Точно! — поддакнула Саммер. — Ты гений. Тина!

Тина самодовольно рассмеялась.

— В конце концов я сама смогу заняться тем же, чем занимается Дарлен, — задумчиво сказала она.

— Чем заняться? — не поняла Саммер.

— Поставлять клиентам девчонок — вот чем, — пояснила Тина. — И жить на комиссионные.

— А почему ты до сих пор этого не сделала? — удивилась Саммер.

— Не знаю… Слишком много проблем, — невнятно объяснила Тина. — Может быть, как‑нибудь потом. Я еще молода, Сам, и работе с бумажками предпочитаю практику. Сладостную практику в постельке с денежными ребятами… — И она лихо подмигнула.

Саммер откинула назад свои длинные светлые волосы.

— Но ведь сначала надо познакомиться с теми, у кого водятся деньги, — сказала она. — Как обзавестись такими знакомствами?

— Ха! — воскликнула Тина. — Погляди по сторонам, детка!

В этом городе каждая вторая сутенерша начинала с того, что была классной девочкой по вызову. Сейчас они ворочают тысячами долларов! — Она округлила глаза. — И при этом все они замужем — кто за знаменитым адвокатом, кто за продюсером со студии, и так далее…

— Ты хочешь сказать, что мужчины вовсе не возражают, если им приходится за это платить?

— У них столько бабок, что они их просто не считают. Цена их не интересует, пока они получают то, что хотят. Кстати, насколько мне известно, если ты окрутишь такого горячего парня и женишь его на себе, секс с тобой сразу перестает его интересовать. — Тина усмехнулась. — Тогда уже ты начинаешь пользоваться услугами мальчиков по вызову.

— А я все равно верю, что когда‑нибудь меня обязательно полюбит какой‑нибудь знаменитый человек, — сказала Саммер мечтательно. — Он женится на мне и…

— Забудь эти сказки, — жестко сказала Тина. — Любви не существует. Все это выдумки.

Но Саммер не могла согласиться с этим утверждением. Она слишком много читала о любви, чтобы усомниться в существовании этого чувства. Больше того, она была почти уверена, что сумеет заставить Нормана Бартона влюбиться в себя.

К их столику подошел молодой иранец с иссиня‑черными короткими волосами и самодовольной улыбочкой на смуглом лице.

— Эй, девочки, хотите побывать в закрытом клубе на особой программе? — спросил он, сверкнув золотым «Ролексом» на запястье.

— С тобой? — переспросила Тина, сумев вложить в свои слова точно отмеренную долю пренебрежения.

— Со мной и с моим другом, — ответил он, кивком головы указывая на второго иранца, который был его точной копией, если не считать некоторой разницы в росте.

— И сколько ты собираешься за это заплатить, дружок? — спросила Тина, сдержанно улыбаясь, и иранец тут же попятился.

Тина визгливо рассмеялась.

— Видала? — спросила она у Саммер. — Вот как с ними надо.

Никому из них не нравится, когда напоминаешь им о расходах.

Только кинозвезды и крупные бизнесмены могут позволить себе не думать о деньгах. Они‑то знают, что это — единственный способ получить настоящее удовольствие.

— Правда?

— Ну разумеется. И ты никогда не должна об этом забывать.

Вообще побольше слушай меня — я расскажу тебе все об этом поганом городишке.

— Ладно, — неохотно согласилась Саммер. — Вообще‑то я действительно не прочь узнать больше…

Что угодно, лишь бы не возвращаться домой, к отцу. И если Тина взялась натаскивать ее, ей придется постараться и стать лучшей ученицей. Глава 59

Лара знала, что она должна сделать, — знала и не колебалась.

Обычно ее считали мягкой и — что греха таить — не особенно решительной, но Лара хорошо знала себя. В важных делах она умела быть непоколебимо твердой.

Большую половину жизни Лара была просто никем — хуже, чем никем. Чувство вины за смерть родителей преследовало ее неотступно, не давая поднять голову. Не покладая рук она работала для тети Люси, безропотно обслуживала Моргана Кридо, и это могло продолжаться еще бог знает сколько времени, если бы однажды она не осознала свое предназначение в жизни. И тогда она собралась с силами и сделала свой выбор. У нее появилась цель, к которой она шла через все препятствия, шла с упорством, которому мог бы позавидовать любой мужчина. Она своего добилась, и вот теперь все, что у нее было, на глазах превращалось в прах, тлен, черепки…

Первый удар нанесли ей опубликованные в газете бесстыдные фото.

Потом — Джоуи…

И тогда Лара решила, что никто и ничто не отнимет у нее того успеха, которого она добилась вопреки всему. Она никому больше не позволит использовать себя. Она станет сухой, черствой эгоисткой, но это все же лучше, чем снова быть половой тряпкой, о которой все кому не лень могут вытирать ноги.

— Ваш муж умер, детка, — сказала сиделка, и на лице ее появилось странное выражение — смесь неискреннего сочувствия и досады от того, что ей приходится сообщать пациентам страшные новости, хотя вообще‑то это было обязанностью врача.

Лара‑Энн только кивнула. Она уже привыкла к тому, что любые новости — всегда неприятные. Кроме того, за четыре проведенных вместе года она успела возненавидеть Моргана. Он оказался отнюдь не рыцарем в сверкающих доспехах, который прибыл, чтобы спасти ее от непосильной работы у тетки. Морган был ничтожеством, но ничтожеством самодовольным, эгоистичным и опасным.

У него даже не было никакого особенного таланта. Кроме того, за четыре года совместной жизни он ни разу не поцеловал ее.

Да, после четырех лет замужества Лара все еще оставалась девственницей. Морган требовал от нее только одного — чтобы она обслуживала его при помощи губ и языка, и Дара знала — почему. Однажды, в приливе пьяной откровенности, Морган проговорился, почему он предпочитает минет всем прочим видам близости.

«Моя мама говорила, что бабские ножны делают мужчину слабым, — сказал он с неловкой ухмылкой. — Тот, кто трахает женщину обычным способом, превращается просто в жеребца, обслуживающего кобылу. Стоит мне сунуть своего дружка в твою мышиную норку — и я пропал…»

Лара не стала с ним спорить. К этому времени Морган ей настолько опротивел, что она не желала с ним никакой близости вообще.

После того как сиделка объявила ей о кончине Моргана, появился врач. Он был довольно молод, хотя держался серьезно и с удивительным достоинством.

— У вас было легкое сотрясение мозга, — сказал он, разглядывая ее историю болезни. — Ничего серьезного. Я готов выписать вас уже сегодня. Можете ехать домой.

— У меня нет дома, — тихо ответила Лара. — Мы жили в трейлере‑прицепе, но теперь его, наверное, нет…

— Боюсь, что так, — кивнул врач. — Вам очень повезло, что вы так легко отделались. Если бы вы не сидели на заднем сиденье…

Он не договорил, но Лара поняла, что он имел в виду. Скорее всего она тоже осталась бы без головы.

— У вас есть родные? — снова спросил врач.

— Нет, — ответила Лара. — У меня никого нет.

— Совсем никого? — От удивления врач даже слегка поперхнулся.

— Совсем.

Врач только заглянул в ее бездонные зеленые глаза и тут же предложил ей пожить несколько дней у него.

— По крайней мере до тех пор, пока вы не решите, как быть дальше, — сказал он и покраснел.

— Яне буду спать с вами, — предупредила Лара.

— Я и не имел в виду ничего такого, — солгал он.

И она переехала в его квартиру. Впрочем, переехала — не то слово. У Лары не было ничего, кроме платья, которое было на ней во время аварии, и сумочки, в которой лежали все ее богатства: пятьсот долларов мелкими купюрами и листок бумаги с телефонным номером некоего Эллиота Гольденстона — продюсера, который, по словам Моргана, согласился попробовать ее в кино.

У Лары не было никаких оснований доверять словам Моргана, поскольку, по его же собственному признанию, он никогда не встречался с этим Гольденстоном, но это была ее единственная надежда. Она позвонила, и мужской голос продиктовал ей адрес в Голливуде, куда ей надлежало приехать как можно скорее, ибо мистер Гольденстон как раз проводил прослушивание и отбор актрис для своего фильма.

Лара решила, что это — добрый знак, и уже на следующий день выехала по указанному адресу.

Войдя в приемную, Лара подумала, что она, должно быть, ошиблась. В приемной собралось десятка два блондинок самого вульгарного вида, которые лениво курили или переругивались друг с другом. Все они были довольно разными, но одна черта их объединяла — у всех были большие чувственные рты и огромные груди.

Лара у же подумывала о том, чтобы сбежать, но тут она заметила столик секретаря, заваленный цветными глянцевыми снимками. За столом сидел веснушчатый молодой человек с длинными рыжими волосами, стянутыми на затылке резинкой, и Лара решила проконсультироваться у него.

— Я — Лара‑Энн Кридо, — представилась Лара. — Я звонила, и мне сказали, что я могу прийти. Я туда попала?

Молодой человек поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

— Ты ошиблась, сестренка, — сказал он довольно приятным голосом.

— Разве это не приемная мистера Эллиота Гольденстона, продюсера? — удивилась Лара.

— Это его приемная, — подтвердил молодой человек. — Просто такие девушки, как ты, ему не нужны. Ты вообще зачем сюда приехала?

— Мне сказали, что мистер Гольденстон отбирает актрис.

— Это я понял. Мне только хотелось бы знать, какой идиот дал тебе этот номер телефона?

— Мой муж, — ответила Лара растерянно. Она все еще ничего не понимала.

— Ясно. — Молодой человек кивнул. — Мне уже приходилось сталкиваться с подобного рода сделками.

— Можно мне спросить вас кое о чем? — смущенно проговорила Лара, наклоняясь к нему.

— Валяй, сестренка.

— Если я не гожусь для этой роли, может, мне приехать в следующий раз? Наверное, мистер Гольденстон снова будет отбирать актрис, и я могла бы…

Молодой человек огляделся по сторонам и негромко сказал:

— Ты попала не по адресу. Мистер Гольденстон снимает жесткое парно, а мне почему‑то кажется, что тебе это не подходит.

Лара невольно отшатнулась.

— О господи! — воскликнула она. — Но… мой муж дал мне именно этот номер. Он сказал, что я обязательно подойду…

— Гм‑м… На твоем месте я обязательно шепнул бы этому парню пару ласковых. Ну ничего, не грусти, сестренка. Зато тебе не пришлось раздеваться на глазах у кучки развратных стариков.

— Я все равно не сделала бы этого.

Парень внимательно посмотрел на нее.

— Недавно в Лос‑Анджелесе? — спросил он.

— Да.

«— Вот что, крошка, послушайся моего совета. Найди себе официального агента и начинай обходить студии. Ты красива — где‑нибудь тебе повезет.

— А как мне найти официального агента?

— Загляни в» Желтые страницы «. Я бы рекомендовал тебе» Уильяма Морриса «, но ты, конечно, можешь…

— А кто такой этот Уильям Моррис?

Секретарь всплеснул руками.

— Да ты совсем еще зеленая! — воскликнул он. —» Уильям Моррис»— это одно из самых крупных актерских агентств. Ты что, совсем ничего не знаешь?

— Боюсь, что ничего.

— Тогда самое лучшее для тебя — это вернуться к мужу и дать ему хорошего пинка за то, что он послал тебя сюда.

— К сожалению, я не могу этого сделать.

— Почему?

— Потому что мой муж умер.

— О господи, вот так история! — воскликнул молодой человек. — Пожалуйста, Лара‑Энн, делай что хочешь, но только не заставляй меня жалеть тебя! Мне и так несладко, потому что приходится делать эту поганую работу. Меня взяли сюда только потому, что уверены — я не стану вязаться с девочками. Женщины не в моем вкусе, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Вы… гей?

— Нет, Лара‑Энн, я — лесбиянка.

Так началась их дружба. Через два дня Лара уже переехала от доктора к Томми — так звали молодого человека, — который жил в крошечной квартирке над одним из ресторанов на бульваре Сансет.

Томми стал для Лары отцом, матерью и старшим братом. Он учил и защищал ее, он отправил Лару в актерскую школу и нашел ей подходящего агента, он кормил и одевал ее, давал ей дельные советы и вместе с ней ждал ее первого успеха.

В благодарность за это Лара ухаживала за ним, когда он заболел СПИДом, и горько рыдала на похоронах, когда десять месяцев спустя Томми не стало.

Через неделю после похорон она получила первую большую роль в кино, которая сделала ее звездой.

Лара глубоко вздохнула и смахнула слезы, которые невольно набегали ей на глаза каждый раз, когда она вспоминала Томми.

Им было очень хорошо вдвоем, и Лара часто думала, как же все‑таки жестока и несправедлива жизнь. Но, как бы там ни было, смерть Томми заставила ее еще больше сосредоточиться на том, чтобы добиться успеха. Он не только утешил и отогрел ее; несмотря на свою молодость, Томми очень хорошо знал нравы и обычаи Голливуда — он и научил Лару, как правильно вести себя среди этих людей. И она хорошо усвоила его уроки и всегда неукоснительно следовала его главному совету — никогда не мириться с нечистоплотностью и двуличием.

Она очень хорошо помнила тот день, когда она ушла от Ричарда — день, когда она поймала его с поличным. Лара своими глазами видела, как хорошенькая гримерша делает ему минет, и не стала мириться с этим. Напрасно Ричард надеялся, что ему удастся уговорить ее остаться. Она знала, что должна уйти.

Да, Ричард умел быть обаятельным. В этом отношении у них с Джоуи было очень много общего. Оба обладали той притягательной мужественностью, которая делала их неотразимыми для большинства женщин. Но именно для большинства, но не для всех.

И Лара знала, что сумеет устоять, если это будет необходимо.

Она любила Джоуи, но не могла жить с человеком, который обманул ее. Джоуи использовал ее. Он придумал помолвку с Филиппой, и она тут же попалась, как рыба на крючок. Боже! Что он о ней подумал? Должно быть, он решил, что она просто дурочка, маленькая, глупая звездочка, которой так не хватает сильного мужского плеча. Вернее, не плеча, а кое‑чего другого. Что ж, он был рад предложить ей свои услуги, но как он, должно быть, потешался за ее спиной! Слава богу, она узнала обо всем до того, как они с Джоуи поженились. Какую ужасную ошибку она могла бы совершить!

«А с другой стороны, — с тоской подумала Лара, — как я буду жить без его сильных рук? Без его объятий, в которых мне было так хорошо и спокойно? Без его настойчивых губ, которые дарили мне такое наслаждение?»

Неужели он только и делал, что лгал ей? Раньше этот вопрос просто не мог у нее возникнуть, но теперь — совсем другое дело.

И Лара вдруг поймала себя на том, что отчаянно желает одного — убедиться в том, что Джоуи не был к ней совершенно равнодушен.

«Нужно выслушать и другую сторону», — подумала она, но сразу же отказалась от этой мысли. Что толку? Он выкрутится.

Он скажет ей какую‑то сладкую ложь, и она поверит ему, как когда‑то чуть не поверила Ричарду.

Потому что ей хочется верить ему.

Нет, решила Лара, это не годится. Она не должна допустить этой ошибки.

Когда Кэсси приехала на площадку, Лара была одета и полностью готова ехать. Она благополучно доиграла последнюю сцену и даже обещала актерам и техникам, что обязательно будет на вечеринке. Она даже ничего не сказала Никки — единственному человеку, с которым, несмотря ни на что, она могла бы поделиться своей бедой.

— Я приехала на своей машине, — доложила Кэсси, обмахиваясь бумажным веером. Щеки ее раскраснелись, а лоб блестел от испарины. — Я подумала, что, если бы мы поехали на лимузине, нас легко было бы выследить.

— Молодец, Кэсси, — ответила Лара, пряча свои золотистые волосы под синей бейсболкой и надевая черные солнечные очки.

Кэсси ужасно хотелось спросить, в чем, собственно, дело, но она сдержалась. Она хорошо изучила Лару, и ей было хорошо известно, что она объяснит ей всю ситуацию, когда будет готова это сделать — и ни минутой раньше.

— Что ты сказала мистеру и миссис Креншо? — поинтересовалась Лара, усаживаясь на пассажирское сиденье «Порше»и застегивая ремень безопасности.

— Ничего, — ответила Кэсси, запуская двигатель. — Я подумала, что, если вы захотите что‑нибудь им сообщить, вы всегда сможете позвонить им позже.

Лара кивнула. Как хорошо, что она по‑прежнему может полагаться на Кэсси.

Date: 2016-02-19; view: 299; Нарушение авторских прав