Глава 63

По радио передавали концерт Мервина Гэя. Джоуи слушал. его всю дорогу, пока ехал в студию. Задумчивый «соул» успокаивал его и помогал расслабиться. Впрочем, Мервин всегда нравился Джоуи; у него был поистине волшебный голос и — что всегда считалось еще более важным — свой собственный, неповторимый стиль.

Джоуи хорошо помнил, что, когда он был маленьким, его мать часто заводила пластинки Отиса Реддинга и Тедди Пендерграсса. Она тоже очень любила «соул». Впрочем, кроме музыки, Аделаида любила еще многое другое.

На мгновение он представил свою мать танцующей в гостиной под звуки проигрывателя. Она была настоящей красавицей — черноволосой, черноглазой, очень стройной, и свою внешность Джоуи во многом унаследовал от нее.

Уже на подъезде к зданию студии Джоуи услышал доносящуюся изнутри музыку. Он сразу узнал мелодию — это был «Рок двадцать четыре часа в сутки» Билла Хейли — и слегка удивился, но потом вспомнил: сегодняшняя вечеринка задумывалась как некое подобие костюмированного бала в стиле пятидесятых годов. Джоуи тоже должен был надеть какой‑то допотопный наряд, но он напрочь об этом забыл и вспомнил только сейчас.

Впрочем, кому какая разница? В любом случае они с Ларой вряд ли задержатся здесь надолго. Уже завтра утром они вылетят на Таити — навстречу счастью, навстречу новой жизни.

Оставив машину у самых дверей студии, Джоуи вошел внутрь и сразу оказался в толпе. Со всех сторон его окружали знакомые и полузнакомые лица, и Джоуи приходилось то и дело останавливаться, чтобы переброситься словом с гримерами, осветителями, помощниками операторов или улыбнуться визажисткам, парикмахершам, ассистенткам. При этом он не переставал оглядываться по сторонам в поисках Лары, но ее нигде не было.

— Эй, не видела Лару? — спросил он у пробегавшей мимо секретарши.

— Нет. — Она пожала плечами и исчезла в толпе, а Джоуи пошел дальше.

— Лару не видели? — спросил он у знакомого техника из лаборатории.

— По‑моему, ее здесь нет, Джоуи.

— А Никки?..

— Где‑то здесь. Я видел ее минут десять назад — она отплясывала с Миком.

— Спасибо. — Джоуи кивнул и пошел искать Мика. Вскоре он обнаружил его танцующим с очаровательной реквизиторшей —, но прошло еще немало времени, прежде чем ему удалось привлечь внимание режиссера.

— Ба, кого я вижу! — воскликнул Мик, останавливаясь и обвивая рукой стан партнерши. — Привет, Джоуи, как дела? Кстати, где твоя звездочка, нам ее очень не хватает… Тебе здорово подфартило с Ларой, ты об этом знаешь?

— Знаю. — Джоуи кивнул. — Я как раз хотел спросить, где она.

Мик поправил на носу очки.

— Наша очаровательная Лара на вечеринку, увы, не пришла.

Думаю, она все еще расстраивается из‑за фотографий.

— Каких фотографий?

— Ты что, не видел свежий номер «Фактов»? Ну ты даешь, парень, это же мой любимый еженедельник! В общем, Лара разобиделась на весь свет и смылась. Куда — я не знаю. Спроси лучше у ее рекламиста — вон он, возле бара.

Джоуи пошел к импровизированному бару и действительно обнаружил у стойки Карла Линдена.

— Что там насчет фотографий, Карл? — спросил он, нахмурившись.

— Ты что, не знаешь? — Линден повернулся к нему, держа бокал пива в здоровой руке.

— Ни черта я не знаю! — ответил Джоуи, из последних сил сдерживаясь. — Объясни толком.

Линден сразу как‑то поник.

— Какой‑то мерзавец сделал фотографии Лары, когда снималась сцена насилия, — сказал он. — Сегодня их опубликовали «факты»и еще кое‑кто. Снимки чересчур откровенные — понятно, что Лара вне себя.

— Господи! — воскликнул Джоуи. — Как это могло случиться?

— Я бы тоже хотел это узнать, — вздохнул Линден. — И не только я…

— Значит, Лара поехала домой? — спросил Джоуи.

— Думаю, да, — согласился Линден. — Я больше чем уверен, что сегодня она здесь не появится. Ты, наверное, разминулся с ней по дороге сюда.

— А Никки знает? — снова спросил Джоуи.

Линден кивнул.

— Да. И она тоже очень расстроена.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. — Он вздохнул. — Откровенно говоря, я тоже чувствую себя достаточно паршиво, хотя моей вины тут нет.

— Это как сказать, — пробормотал Джоуи, возвращаясь к «Мерседесу». Оказавшись в салоне, он включил мобильный телефон и позвонил на виллу. Трубку взяла миссис Креншо.

— Лара не возвращалась? — спросил Джоуи.

— Нет, мистер Джоуи.

— Если она появится, скажите, чтобы дождалась меня. Я еду домой.

Когда Кэсси свернула с шоссе Пасифик‑Кост на неприметную грунтовую дорогу, дождь превратился в ливень, и даже при полном свете фар невозможно было разглядеть что‑либо дальше тридцати ярдов. Это, однако, нисколько не смутило Кэсси.

— Вот мы уже почти приехали, — объявила она жизнерадостно. — Ключи у вас, мисс Лара?

— Нет, — ответила Лара. — Ключи у тебя.

— У меня нет ключей, — уверенно ответила Кэсси и притормозила перед глубокой выбоиной на дороге.

— Почему? — задала глупый вопрос Лара.

— Потому что никто мне их не дал, — объяснила Кэсси. — Когда вы сказали, что мы поедем сюда, я подумала, что ключи у вас.

— Вот дерьмо! — выругалась Лара, и Кэсси поняла, что она расстроена по‑настоящему. Обычно Лара никогда не ругалась.

— Может быть, повернем назад? — предложила она.

— Нет, — сказала Лара не терпящим возражений тоном. — Езжай вперед. Я думаю, что раз там никто не живет, мы сможем найти незапертую дверь или окно. В крайнем случае придется выломать дверь или разбить стекло.

— Если мне будет позволено высказать свое мнение, — важно произнесла Кэсси, комплекция которой не позволяла ей лазить в окна, — то я бы предложила вам переночевать в какой‑нибудь гостинице, а утром позвонили бы в риэлторскую фирму, чтобы они доставили ключ завтра утром.

— Ты не на моем месте и благодари бога за это, — глухо ответила Лара. — Ни в какую гостиницу мы не поедем. Мы уже почти на месте. Кроме того, в данный момент ключи заботят меня меньше всего.

— Дело хозяйское… — Кэсси тяжело вздохнула и сосредоточилась на управлении. Дорога была не освещена, и темный дом, наконец‑то проступивший из‑за пелены дождя, производил тяжелое, гнетущее впечатление.

Интересно, зачем Лара купила его, задумалась Кэсси. Даже когда они отдыхали здесь прошлым летом, коттедж не произвел на нее впечатления — он был расположен слишком уединенно, к тому же его едва ли можно было назвать архитектурным шедевром.

Другое дело, вилла, которую студия снимала для них в Хэмптоне!

Туда Кэсси готова была поехать в любое время.

«Порше» подскочил на ухабе, и Кэсси услышала, как охнула Лара.

— Ничего не видно! — виновато сказала Кэсси и нервно дернула за рычажок, переключая дальний свет фар на ближний и обратно.

Лара снова выругалась — на этот раз про себя. Она была не в том настроении, чтобы спокойно сносить чужие жалобы. Хоть бы Кэсси перестала ныть! Больше всего ей хотелось сказать: «Заткнись, Кэс. Нравится тебе это или нет, но мы будем ночевать в этом доме, потому что я так хочу», но она сдержалась. Лара никогда не позволяла себе срывать свое раздражение на окружающих, если у нее оставалась хоть малейшая возможность избежать этого.

Потом Лара задумалась о том, что сейчас делает Джоуи. Интересно, обнаружил ли он ее отсутствие или еще нет? В любом случае, рассуждала она, пройдет сколько‑то времени, прежде чем он поймет, что она не собирается возвращаться. Потом он бросится ее искать и не найдет… Ну а через пару дней она позвонит своему адвокату и скажет ему, чтобы он выставил Джоуи из ее дома. Да, так оно и будет — она не оставит ни малейшей лазейки ни слабости, ни малодушию.

Большие железные ворота, ведущие на территорию поместья, были распахнуты настежь, и Кэсси удовлетворенно вздохнула. Под колесами захрустел утрамбованный гравий подъездной дорожки, и она сбавила скорость.

— Хорошо же они охраняют ваш дом, мисс Лара, — заметила она. — Хотелось бы знать, ничего из мебели не пропало?

— Что ж, что пропало… — равнодушно откликнулась Лара. — Главное, чтобы воры, уходя, забыли запереть за собой дверь.

— Хорошо бы, — снова вздохнула Кэсси, у которой от голода и переживаний уже давно сосало под ложечкой. — Скорей бы уж поужинать и спать…

Тут она метнула на Лару испуганный взгляд, но Лара по‑прежнему сидела с отсутствующим выражением лица. Если она и слышала слова Кэсси, то не придала им никакого значения.

На обратном пути Джоуи заскочил в круглосуточное кафе «Семь‑одиннадцать»и купил номер «Фактов». Несколько секунд он стоял как громом пораженный, словно не веря своим глазам.

Кто, хотел бы он знать, кто посмел сделать это с его Ларой? Попадись ему этот негодяй, и он голыми руками свернул бы ему шею — и плевать на последствия! Джоуи слишком хорошо знал, какой стеснительной и стыдливой была на самом деле знаменитая кинозвезда Лара Айвори и как ревниво оберегала она свою репутацию. Неудивительно, что эти грязные снимки выбили ее из колеи.

Наконец он пришел в себя и, швырнув на стойку деньги, бросился обратно к машине. Джоуи почти не сомневался, что во всем виновата Никки. Она наверняка устроила все это специально, чтобы создать своему дрянному фильму скандальную рекламу.

Запустив двигатель, Джоуи рванул с места так, что покрышки протестующе взвизгнули. Почему Лара мне не позвонила, думал он. Наверное, она вне себя от обиды.

Чем скорее он с ней увидится, тем, безусловно, лучше.

Кому, как не ему, было знать, что чувствует человек, которого подставили?

— Мне срочно нужны деньги, Джоуи. Очень нужны.

Эти слова сказала Джоуи его мать, прелестная и очаровательная Аделаида Лоренцо, которая постоянно что‑то выпрашивала — не у него, так у кого‑то из своих любовников.

Аделаиде — Аде — было семнадцать, когда она встретилась с отцом Джоуи, Питом Лоренцо — шестидесятилетним букмекером, выходцем из семьи итальянских иммигрантов. Они сошлись, а через два года Пит, наконец, женился на ней. Его мотивы были понятны — он старел, и ему нужна была женщина, которая ухаживала бы за ним в старости.

Но, как говорится, не на таковскую он напал! Аделаида не собиралась заботиться ни о ком, кроме себя. Окрутив Пита, она наняла няньку, чтобы присматривать за Джоуи, а сама стала ходить с мужем повсюду, куда бы он ни направлялся — на скачки, на боксерские поединки, на чемпионаты по пулу и покеру. Она не отпускала.его от себя буквально ни на шаг, и Пит не мог ничего с этим поделать.

Однажды в выходные они взяли трехлетнего Джоуи в Лас‑Вегас, и он едва не утонул в плавательном бассейне отеля, пока его родители проводили время за рулеткой. В другой раз, в Атлантик‑Сити, мать и отец пошли в казино, а Джоуи просто заперли в номере отеля. Пока их не было, в отеле начался пожар, и Джоуи чуть не задохнулся от дыма.

Таким образом, еще в детстве Джоуи прошел и воду, и огонь.

Впрочем, вряд ли его одинокое существование можно было назвать детством. Родителям было не до него, и он рос нелюдимым, угрюмым, озлобленным.

Когда отцу Джоуи исполнилось семьдесят, он решил отойти от дел. Здоровье его пошатнулось, и он быстро дряхлел. Если в шестьдесят Пит был полным сил мужчиной, любившим хороший коньяк и не пропускавшим ни одной юбки, то к семидесяти он превратился в настоящую развалину. Аделаиде в это время было только двадцать семь, ее красота расцвела еще больше, и она вовсю пользовалась этим. Она готова была переспать с каждым, кто ей приглянулся, а когда муж пытался протестовать, она просто смеялась ему в лицо.

Он был слишком слаб и немощен, чтобы продолжать держать ее в узде, а Аделаида была слишком своенравна и необузданна, чтобы подчиняться кому‑либо.

И все это происходило на глазах у Джоуи. Мать была единственным человеком, которого он любил без памяти, но уже в десятилетнем возрасте он твердо знал, что ни полагаться на нее, ни доверять ей нельзя. Это свое отношение к матери Джоуи впоследствии перенес на всех женщин.

Когда Джоуи исполнилось восемнадцать, отец скончался от удара, случившегося с ним прямо на ипподроме, куда он продолжал таскаться каждые выходные, с непонятным упорством цепляясь за привычку всей своей жизни. Сразу же после похорон Аделаида пустилась во все тяжкие. Мужчины, с которыми она спала, сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой, и один был хуже другого. Аделаида стремительно катилась по наклонной плоскости и сама этого не замечала. Маклеры и мелкие гангстеры, бродяги и шулера, бывшие жокеи и спившиеся звезды пула — вся эта публика постоянно толклась в ее квартире, время от времени учиняя шумные дебоши. Аделаида и сама пила все больше, но спиртное в доме не переводилось, и Джоуи всерьез подозревал, что мать подторговывает краденым.

В конце концов он решил, что должен держаться подальше от этой компании, пока он не свернул шею кому‑нибудь из дружков матери. Сняв крошечную квартирку в соседнем районе, Джоуи попытался начать самостоятельную жизнь. Он перепробовал множество профессий — был полотером и официантом в ресторане, работал автомехаником и даже водил наемный лимузин, но, главное, почти каждую неделю у него была новая подружка. Джоуи выглядел достаточно мужественным и привлекательным, и женщины ходили за ним буквально табунами, но ни одна не задержалась при нем надолго и ни с одной он не позволил себе завести по‑настоящему близких отношений.

Ведь все они были похожи на его мать…

Через некоторое время Джоуи накопил достаточно денег, чтобы переехать в Нью‑Йорк. Именно там он и подхватил «звездную лихорадку». В офис Мадлен Френсис его привел случай, но желание быть актером и играть в кино было у него вполне осознанным.

Мадлен оказалась для него настоящей находкой. У нее были большие возможности и влияние, в которых Джоуи нуждался, чтобы начать карьеру. С другой стороны, Мадлен была одинока и страдала от этого, и Джоуи счел, что в таких условиях бартер будет только справедливым. Ты мне — я тебе. Они стали жить вместе, и вскоре Мадлен нашла ему несколько отличных ролей на телевидении и в кино.

Джоуи чувствовал, что он на верном пути. Все складывалось просто отлично, но его мечту вдребезги разбил телефонный звонок матери.

Аделаиде срочно нужны были деньги.

— Но у меня нет никаких денег, ма, — ответил он, отчего‑то чувствуя себя виноватым. — У меня было только две роли. Когда попадется что‑нибудь новенькое, я обязательно пришлю тебе, сколько смогу.

— Ты не понимаешь, — резко ответила Аделаида, и Джоуи понял, что мать пьяна. — На этот раз это вопрос жизни и смерти.

— А что думает по этому поводу Дэнни? — спросил Джоуи, имея в виду последнего любовника матери. — Пусть он тебе поможет.

— Дэнни — чертов неудачник, — пробормотала мать. — Кишка у него тонка… Впрочем, он не стал бы мне помогать, даже если б мог.

Мне нужно десять тысяч, Джоуи, иначе они убьют меня. Они убьют меня!

— Ты с ума сошла!

— Это правда, Джоуи. Помоги мне, а?

Джоуи растерялся. Он по‑прежнему любил свою мать, но понимал, что она уже никогда не сможет отказаться от виски и от азартных игр. Десять тысяч… Должно быть, она проигралась в покер или потеряла деньги на скачках. И теперь Аделаида просила, чтобы он заплатил ее долг.

Но где, черт возьми, он возьмет десять «кусков»? Ведь он еще не стал звездой — его карьера только‑только начиналась. Ради этого Джоуи уехал от матери, ради этого трудился не покладая рук и жил с женщиной, которая была старше его на добрых три десятка лет. И вот теперь его мать попала в беду…

Джоуи перезвонил ей на следующий день.

— Я не могу достать никаких денег, ма, — сказал он честно. — Пока не могу.

— Тогда можешь попрощаться со мной сейчас, — с вызовом ответила Аделаида.

— Перестань ломать комедию, этим ты меня не проймешь, — сказал Джоуи, начиная злиться.

— Это не комедия, — неожиданно твердым голосом произнесла Аделаида. — Если ты не найдешь денег, ты больше не увидишь меня живой. Эти парни шутить не любят.

После этого разговора Джоуи долго ломал голову, как помочь матери. Неожиданно для себя он ей поверил, но что он мог предпринять? Он знал, что у Мадлен есть кое‑какие сбережения и что часть наличности она хранит дома. Может, попросить у нее взаймы?

Нет, она не даст ни цента, чтобы выручить Аделаиду из беды.

В конце концов это его мать, а не ее.

Джоуи не имел ничего против Мадлен. Он прекрасно понимал, как это много — иметь рядом с собой человека, который мог реально ему помочь. Кроме того, Мадлен никогда не предъявляла ему никаких претензий, не пыталась «качать права»и даже не требовала как‑то оформить их отношения — в отличие от сверстниц Джоуи, собственнические инстинкты которых буквально выводили его из себя Но ни Мадлен и ни одна из этих сопливых красоток и в подметки не годились его матери — его сногсшибательно красивой матери, которую Джоуи по‑прежнему любил.

Новая мысль пришла ему в голову совершенно неожиданно. Что, если он просто возьмет эти деньги, ничего не говоря Мадлен? Тогда он сможет выручить мать, а заодно попытается втолковать ей, что делает это в последний раз. Потом он вернется в Нью‑Йорк и все объяснит. Мадлен поймет его — должна понять.

Что касается денег, то он их заработает и вернет Мадлен.

Решение было принято. Когда на следующий день Мадлен уехала в офис, Джоуи взломал ее домашний сейф. Он ненавидел сам себя, но выхода у него не было.

В сейфе было всего семь тысяч долларов. Этого было явно недостаточно, но Джоуи взял их.

Аделаида должна была завязать с виски и картами. Он решил это твердо. Он поклялся себе, что выручает ее в последний раз.

Резкий автомобильный гудок заставил его подпрыгнуть. Сообразив, что непозволительно отвлекся от управления, Джоуи машинально вывернул руль вправо, возвращаясь в свой ряд.

«Мерседес» едва не занесло, но Джоуи сумел выровнять машину.

Водители проносившихся по левой полосе машин грозили ему кулаками, но он их просто не замечал.

Он был нужен Ларе, нужен как никогда. И он должен был спешить.

Не обращая внимания на протестующие сигналы, Джоуи снова выехал в левый ряд и, нажав на акселератор, стрелой понесся по мокрому шоссе.

Date: 2016-02-19; view: 318; Нарушение авторских прав