ГЛАВА 27. Аурокс отъехал с территории Дома Ночи уверенный, что сильно опережает школьный автобус

Аурокс

Аурокс отъехал с территории Дома Ночи уверенный, что сильно опережает школьный автобус. По человеческим меркам было уже очень поздно, и дороги были свободны. Аурокс был рад раздававшимся из навигатора указаниям. Рад, что у него есть время спокойно ехать и думать, не волнуясь, что недоверчивый Дарий заметит, что за ним следят.

Неферет приказала Ауроксу помешать проведению ритуала и не дать Танатос произнести Заклинание Смерти, хотя и запретила убивать Жриц. Он не удивился тому, что чувствовал благодарность за эту милость. Пока Неферет отдавала приказания, на секунду он почти поверил, что она велит ему убить Зои. От этой мысли его затошнило, хотя, по словам Жрицы, он не способен ничего чувствовать. Он – сосуд. Его сила питается эмоциями других, но после использования все чувства у него пропадают.

Тогда почему с того самого разговора с Зои, когда она оплакивала мать, он чувствовал грусть, глубокое давящее отчаяние, вину, а с недавних пор нечто другое, новое? Аурокс остро чувствовал собственное одиночество.

Он, как наяву, услышал презрительный смех Жрицы.

– Да, я чувствую! – крикнул он, и его голос эхом пронесся по набирающему скорость автомобилю, словно Аурокс находился один в пещере. Один, всегда один.

«Я чувствую, даже если Жрица говорит, что это не так. Я чувствую ее печаль. Ее страх. Ее одиночество. Почему? Почему Зои Редберд заставляет меня чувствовать?»

«Каждый из нас решает, кем ему быть, посредством выбора, который делает, – словно наяву раздался в машине голос Танатос. – Нас определяют наши поступки, и так будет продолжаться даже после смерти».

«Я был создан, чтобы служить Неферет».

Могла ли Танатос быть права в отношении такого существа, как он?

Словно в ответ на его вопрос в голове Аурокса прогремели слова Верховной жрицы: «... будущее не обязательно должно быть продиктовано прошлым».

Заговорил механический голос навигатора, рассеивая мудрость Танатос. Устройство сообщило, что сейчас нужно повернуть направо, и тогда через полмили он прибудет к месту назначения.

Аурокс повернул, но тут же съехал на обочину и не останавливался, пока не убедился, что машина надежно спрятана от любопытных глаз и огней проезжающих автомобилей. Он вышел из машины и, двигаясь быстро и бесшумно, побежал по причудливой гравийной дорожке, ведущей к скромному домику.

Аурокс остановился неподалеку от здания не просто из‑за необходимости спрятаться в садике, прилегавшем к дому и окружавшему его бескрайнему лавандовому полю. Он замер, увидев выжженный круг на полянке с укрытыми на зиму травами.

Аурокс знал, что это такое. Не огонь поразил землю и уничтожил лаванду. Клеймо было холодным – ледяное разрушение.

«Здесь была Тьма, – сказал он себе. А затем понял. – Это сделали Неферет и Белый бык. Они убили мать Зои Редберд».

Что‑то внутри него оборвалось, будто колесо, которое застряло в грязи наконец отвалилось. Ноги Аурокса подогнулись, и он грузно осел на землю, прислонившись к грубой коре какого‑то дерева.

Аурокс ждал... смотрел... но ничего не делал.

Дракон

Найти домашний адрес Зои получилось легко и быстро. Ферма ее бабушки находилась всего в часе езды от Дома Ночи. Дракон подождал, пока школьный микроавтобус отъедет, а затем медленно пустился за ним, стараясь, чтобы наблюдательный Дарий не заметил его в зеркале заднего вида. Дракону не требовалось держаться ближе. Он знал, куда едет, и знал, зачем.

Долг превыше всего.

Он обязан обеспечить безопасность школы и ее учеников.

Дракон защищает своих.

Вот и все, что у него осталось – дракон.

«Твоя смерть меня сломала.

Дракон – все, что здесь осталось».

Собственные слова терзали его.

– Я говорил тебе правду! – крикнул он в пустоту. – Анастасия, ты покинула меня. У меня больше ничего нет, кроме дракона и моего долга.

«Если ты не Спутник мой

Добрый, верный и родной,

Как увижусь вновь с тобой?»

Ответ Анастасии словно парил вокруг Дракона, овевая его запахом плодородных земель берегов великой реки Миссисипи и легким ароматом влажного летнего ветра, заставлявшего подсолнухи, будто одобряя, кивать тяжелыми головками.

– Нет! – крикнул он, стряхивая с себя воспоминание. – Это все ушло. Ты ушла. У меня ничего не осталось. Я не делал этот выбор. Его сделала твоя Богиня, позволив злу забрать тебя, потому что много лет назад я проявил милосердие. – Он помотал головой. – Больше я такой ошибки не допущу!

Не обращая внимания на разливающуюся внутри пустоту, Дракон Ланкфорд поехал дальше.

Зои

Чем ближе мы подъезжали к дому бабушки, тем больше я волновалась. Желудок ныл, голова болела. Мой дягилевый венок получился отстойным. Старку пришлось помогать мне его закончить. Серьезно. Старку. А этого парня вряд ли можно было назвать виртуозом плетения.

«Моя мама существовала. Я знаю только эту правду».

– Помните, – сказала Танатос, когда мы свернули на хорошо знакомую мне бабушкину улицу. – Намерение очень важно. Мы здесь, чтобы открыть правду, а затем добиться справедливости за прерванную жизнь. Ничего больше. Ничего меньше. – Она посмотрела на меня. – Ты на это способна. Ты мужественная.

– Вы уверены?

Танатос лишь слегка улыбнулась.

– Твоя душа была расколота. Обычно это смертный приговор, но ты выжила и вернулась в свое тело, как и твой Воин. Прежде такого не случалось. Ты мужественная, – повторила Танатос.

Старк стиснул мою руку. Я кивнула, словно соглашаясь с Верховной жрицей, но нутро мое кипело от другой правды:

«Если бы я и впрямь была мужественной, то смогла бы сохранить жизнь Хиту и не допустить раскола своей души, а тогда и Старка не пришлось бы спасать!».

К счастью, Дарий остановил автобус и открыл дверь прежде, чем эти слова успели сорваться с моего языка и испортить все, с чем нам помогала Танатос. Мы остались на местах. Наконец Танатос сказала: – Зои, ты должна первой коснуться земли. Здесь убили именно твою маму.

Я встала и, все еще сжимая руку Старка, спустилась по ступенькам.

Мы остановились у бабушкиного дома. На маленькой стоянке рядом с бабушкиным джипом микроавтобус смотрелся странно.

Наверное потому, что я знала, что во время семидневного ритуала очищения бабушка не живет дома, я ожидала увидеть дом темным и неприветливым, но все было ровным счетом наоборот. В каждой комнате горел свет. Было так светло, что мне пришлось прищуриться, чтобы посмотреть на дом. Оконные стекла казались прозрачными, свежевымытыми. На веранде тоже горел свет, стояли удобные кресла‑качалки и небольшие кофейные столики.

И тут рядом оказалась бабушка и обняла меня, обволакивая ароматом детства.

– О, у‑вет‑си‑а‑ге‑я, я так рада тебя видеть! – сказала она, отпуская меня.

На бабушке было ее любимое платье из оленьей кожи. Я знала, что оно очень старое, что она расшивала корсаж фиолетовыми и зелеными бусинами еще вместе со своей мамой. Бабушка часто рассказывала мне историю о том, как в детстве она отдала одной знахарке пояс, который расшивала бисером всю зиму, в обмен на ракушки и стеклянные бусины, чтобы вплести их в бахрому на рукавах и пришить к подолу этого платья. Я помню, что когда‑то оно было таким белоснежным, что походило на облако, но со временем пожелтело.

Годы должны были сделать платье старым и потрепанным, но этого не случилось. Для меня оно ценилось дороже любой вещи из магазина или онлайн‑аукциона.

Еще я заметила, что бабушка похудела, а под ее выразительными глазами залегли темные тени.

– Как дела, бабуль?

– Получше, птичка моя. И верю, что после сегодняшнего ритуала мне станет еще лучше. – Бабушка прижала кулак к сердцу и почтительно поклонилась Танатос: – Будь благословенна, Верховная жрица!

– Будь благословенна, Сильвия Редберд. Мне очень приятно встретиться с вами лично. Жаль только, что это происходит при таких обстоятельствах.

– Мне тоже жаль. Я бы хотела посидеть и поболтать со Смертью, – сказала бабушка, и в ее глазах промелькнули прежние веселые искорки.

– Это честь для меня, – сказала Танатос. – Хотя я не утверждаю, что я воплощение Смерти. У меня просто есть связь с ней как с матерью.

– Матерью? – спросила бабушка.

– В мир нас приносит мать. Разумно полагать, что также у нас есть мать, которая помогает нам его покинуть?

– Хм. Никогда не думала об этом в таком ключе, – протянула Шони.

– А Смерть, кажется, совсем ничего, – согласилась Стиви Рей.

– Зависит от того, какая у тебя маман, – буркнула Афродита.

– Нет, Пророчица. Я говорила о Великой Матери, – поправила Танатос.

– Это хорошо, – сказал Дэмьен. – Моя мама была не таким кошмаром, как у Афродиты, но и особым вниманием ко мне не отличалась.

– Эта беседа весьма интересна и увлекательна, но разве мы не должны сосредоточиться на заклинании? – перебил Старк. – Разве у нас нет других проблем?

– Юный Воин, ты прав, – сказала Танатос. – Давайте начинать. Сильвия, пожалуйста, проводите нас туда, где вы нашли тело дочери.

– Хорошо.

Бабушка прошла всего несколько метров от места нашей остановки.

Маленький участок земли было легко узнать. Там, у края лавандового поля, подходившего к бабушкиному дому с северной стороны, позади лужайки чернел ужасный идеально ровный круг выжженной вместе с растениями мертвой почерневшей земли. Даже растения, обрамлявшие его, казались больными и умирающими.

– Крови нет, – заметила Танатос, поднимая руку, чтобы никто из нас не вошел в круг разрушения.

– Это лишь одна из странностей, которые так и не смогли объяснить шериф и его помощники, – сказала бабушка.

Танатос сделала шаг вперед и встала прямо напротив бабушки. Она положила руку на бабушкино плечо, и я увидела, что бабушка жадно глотает воздух, словно прикосновением Верховная жрица послала ей заряд энергии.

– Я понимаю, что это тяжело. Но этот вопрос необходимо задать. Скажите, как именно умерла ваша дочь?

Бабушка снова набрала в грудь воздуха и чистым громким голосом сказала:

– Ей перерезали горло.

– Но вокруг ее тела на земле не нашли крови?

– Ни единой капли. Ни здесь, ни на веранде, ни в доме.

– А в ее теле? Там оставалась кровь?

– Протокол вскрытия это отрицал. Там также говорилось, что такое невозможно. Что Линде не просто полоснули ножом по горлу. Но у коронера было много вопросов и совсем не было ответов. Это все, что нам известно.

– Сильвия Редберд, мы здесь, чтобы получить ответы, если вы достаточно сильны, чтобы их увидеть.

Бабушка приподняла голову:

– Я выдержу.

– Значит, быть посему. Все вампирские ритуалы начинаются с сооружения алтаря Богини в центре Круга, – сказала нам Танатос.

Я было подумала, что нам это уже известно, но следующие слова Танатос помешали мне задать вопрос.

– Сильвия, я хочу попросить вас соорудить алтарь в центре нашего Круга. Вы готовы?

– Да.

– Значит, так тому и быть. Вы войдете на запятнанную землю вместе со мной и покажете место, где именно нашли тело дочери. Там мы и установим алтарь и центр, сердце и дух нашего Круга. – Танатос окинула нас взглядом. – Больше никто не должен заходить внутрь. Круг Никс еще не создан, но это место прекрасно чувствует наши намерения. Вы будете пересекать его границу, только услышав имя своей стихии.

Она посмотрела на Старка, Дария и Рефаима.

– Воины, сформируйте треугольник у границ круга. – Танатос показала на место прямо перед собой. – Рефаим, север и твое место там. Старк, займи позицию на востоке. Дарий, отправляйся на запад.

– А я? – спросила Афродита.

– Останешься за пределами круга защищать оставшееся направление – юг.

– Она не Воин, – возразил Дарий.

– Нет, но она еще могущественнее: Пророчица нашей Богини. Ты сомневаешься в ее силах?

Афродита уперлась кулаками в бедра и поиграла вскинутой бровью.

– Нет. Я никогда не усомнюсь в ее силах, – сказал Дарий. И, поклонившись Танатос, четверка заняла свои места за пределами Круга.

Танатос взяла бабушку за руку, в другой руке держа корзину чар, и сказала:

– Сильвия, вы готовы?

Бабушка кивнула и на языке чероки ответила:

– Да.

Вместе они шагнули в Круг разрушения.

Бабушка подвела Танатос к месту немного к югу от центра. И указала на землю:

– Здесь лежала моя дочь.

– Сядьте на это место лицом на север, в направлении стихии Земля, и олицетворяйте Дух Никс в этом круге, который мы очистим от разрушения и путем открытия правды вернем его себе.

Бабушка торжественно кивнула. Она церемонно села, разложив на земле подол платья из оленьей кожи. Она сидела лицом к северу, спиной к нам, но я видела, что ее подбородок вздернут, а плечи – гордо расправлены.

В эту минуту я так гордилась ею, что думала, сердце лопнет.

Танатос поставила рядом с бабушкой корзину, открыла ее и вытащила отрез бархата того же цвета, что и собственный плащ. Она встряхнула лоскут и разложила его перед бабушкой. Затем взяла сплетенные нами дягилевые венки. Я удивилась, насколько красивыми они показались мне все вместе, а белые цветочки будто мерцали, оттененные сапфировым бархатом.

Следом Танатос подняла черный бархатный мешочек, который я не раз видела на уроках Анастасии. Если я не ошибаюсь, он наполнен солью. Танатос поставила на алтарь его и пять свечей, представляющих стихии. Все предметы находились в пределах досягаемости бабушки.

Танатос повернулась лицом к нам. Ее голос легко разнесся в ночи, даже насекомые и птицы затихли, чтобы послушать нас.

– Создание этого Круга будет необычным, поскольку наш ритуал на самом деле является ритуальным заклинанием, хотя мы, как всегда, начнем с Воздуха и закончим Духом. Услышав свое имя, подойдите к алтарю. Вручите Сильвии предмет, символизирующий правду о вас, которую вы хотите открыть. Скажите Сильвии эту правду. В свою очередь она выдаст вам соответствующую свечу. Затем займите свое место в Круге.

– А стихии будете призывать вы? – спросила я, не уверенная, буду ли создавать Круг сама или нет.

– Мы с тобой создадим этот Круг вместе, юная Жрица, – отозвалась Танатос. – Я произнесу заклинание и свяжу его солью, а ты зажжешь свечи. Когда ты вызовешь Дух, и Круг замкнется, следующие мои слова с помощью всех стихий, а в особенности Земли, завершат заклинание и призовут Смерть.

– Хорошо, – сказала я. Я посмотрела на друзей, и они кивнули:

– Мы готовы!

– Дэмьен, подходи к алтарю и представляй свою стихию, Воздух.

Я услышала, как Дэмьен набирает воздуха в легкие, прежде чем шагнуть в круг мертвой лаванды и подойти к бабушке.

– Что ты хочешь открыть Духу? – спросила Танатос.

Дэмьен открыл болтающуюся на плече сумку и вытащил коробочку из‑под компактной пудры. Потом он открыл ее, и та озарилась лунным светом, залившим потрескавшуюся поверхность и разбитое вдребезги зеркало.

Протянув пудру бабушке, Дэмьен сказал:

– Я принес разбитое зеркало, потому что, хоть я и пытаюсь вести себя так, будто все нормально, в душе я задаюсь вопросом, не окончательно ли смерть Джека разбила мое сердце.

Бабушка положила пудру на алтарь и вручила Дэмьену желтую свечу Воздуха. Коснулась его руки и произнесла:

– Я услышала тебя, дитя.

Дэмьен обошел бабушку справа и занял место на востоке Круга.

– Моя очередь, – тихо сказала Шони и двинулась к бабушке.

Подойдя ближе, Шони протянула ей на ладони длинное белое перо.

– Это перо – символ того, что я довольно долго боялась одиночества, и сейчас я хочу избавиться от этого страха.

Бабушка положила перо рядом с разбитым зеркальцем Дэмьена и вручила Шони красную свечу.

– Я услышала тебя, дитя, – сказала она, ласково касаясь руки Шони точно так же, как поступила с Дэмьеном.

Эрин не стала ничего говорить, а быстро прошла к бабушке и протянула ей свой герметичный пакетик. Бабушка открыла его и вытащила кубик льда.

– Такая вот я внутри. Ледяная, словно никаких чувств больше не осталось.

Бабушка взяла лед и добавила его к остальным предметам на алтаре. Вручила синюю свечу Эрин, ласково потрепала ее по руке и сказала:

– Я услышала тебя, дитя.

С ничего не выражающим лицом Эрин прошла на западную сторону круга.

– Пожелай мне удачи, – прошептала Стиви Рей.

– Удачи, – тихо отозвалась я.

Стиви Рей подошла к бабушке и улыбнулась:

– Привет, бабушка.

– Здравствуй, дитя Земли, – ответила на ее улыбку бабушка. – Что ты хочешь мне открыть?

Стиви Рей вытащила из кармана джинсов кусочек бумаги. Он был черным как картон, из которого мы вырезали поделки на уроках искусства в школе. Она протянула кусочек картона бабушке и сказала:

– Эта бумага похожа на мой страх уступить Рефаима чему‑то темному, страшному и незнакомому.

Бабушка развернула черную бумагу и положила ее на алтарь. Вручила зеленую свечу Стиви Рей, нежно прикоснулась к ней и сказала:

– Я услышала тебя, дитя.

Прежде чем Стиви Рей заняла свое место на северной стороне Круга, Танатос подняла наши дягилевые венки и возложила их на голову Стиви Рей.

Твоими устами откроется правда Земли,

Да будет так, когда спросим мы.

– Спасибо. Сделаю все, что смогу, – торжественно произнесла Стиви Рей и заняла свое место в Кругу.

Пришла моя очередь.

«Прошу тебя, Никс, даруй мне силу, чтобы пережить эту ночь и то, что она покажет».

Я прошла к бабушке. Она улыбнулась и сказала:

– Что ты поведаешь мне, у‑вет‑си‑а‑ге‑я?

Сумку я оставила в автобусе, но предусмотрительно вытащила из нее свой символический предмет. Из кармана джинсов я извлекла резинку для волос. Такую резиновую резинку, из тех, что по идее должны крепко держать волосы в хвосте, но постоянно рвутся. Я протянула ее бабушке.

– Сейчас почти постоянно я чувствую себя так, будто множество разных людей тащат меня в разные стороны. Порой мне кажется, что я разорвусь, как эта резинка, на самые мелкие части. Только на этот раз навсегда.

Бабушка медленно положила мою резинку на алтарь. Вручив мне фиолетовую свечу, она обеими руками взяла мои ладони. Ее голос лишь слегка дрожал, когда она произнесла:

– Я услышала тебя, дитя.

Я встала позади бабушки, заняв место в центре круга, и посмотрела на Танатос, ожидая следующей команды.

Из корзины чар Верховная жрица достала длинный коробок деревянных спичек. Подняла мешочек с солью и сказала мне:

– Можешь оставить свечу на алтаре. Пока ты не вызовешь свою стихию, твоя бабушка остается хранителем Духа.

Я поставила свечу в центр маленького круга, выложенного бабушкой из наших символических талисманов. Потом наклонилась и поцеловала ее в щеку.

– Неважно, что мы сегодня увидим. Просто помни, что я люблю тебя, и мы всегда есть друг у друга, – прошептала я.

Бабушка обняла меня и я подумала, что она тоже хочется поцеловать меня в щеку, но она прошептала:

– У‑вет‑си‑а‑ге‑я, берегись. Я чувствую, как из тени за нами кто‑то наблюдает.

Я не успела ответить, потому что Танатос вручила мне спички и заговорила:

– Я буду держаться слева от тебя, чтобы ты физически создала Круг, но по мере приближения к каждой из стихий ее буду вызывать я. Заклятие Откровения тесно переплетено с вызовом стихий. По мере движения по Кругу я буду связывать заклинание солью и вызову Смерть, если она нас услышит.

Танатос заговорила громче, обращаясь к моим друзьям:

– С таким сильным Кругом я ожидаю весьма ощутимого ответа на свой зов. Приготовьтесь и помните, этот ритуал не сделает что‑то с вами, а осуществится с вашей помощью.

Она подняла руки и заговорила:

Так давайте же начнем то, с чем хотим покончить.

Мы ищем правду, чтоб эту землю и людей успокоить.

Вместе мы подошли к Дэмьену, нервно сжимавшем обеими руками желтую свечу.

«Ну ладно, поехали! – подумала я. – Прошу, Никс, помоги мне, без тебя я не справлюсь!»

Date: 2015-12-12; view: 313; Нарушение авторских прав