Глава 11. И Майкл Годвин, и лорд Горн запомнили прогулку на корабле герцогини, правда, по разным причинам

И Майкл Годвин, и лорд Горн запомнили прогулку на корабле герцогини, правда, по разным причинам. Майкл давно уже выбросил из головы стычку с Горном, посчитав ее всего лишь мелким недоразумением, ничем не выделяющимся из череды прочих неприятностей, омрачивших тот вечер. Ему, конечно, следовало послать Горну записку с официальными извинениями, однако молодой лорд был юн и теперь все силы тратил на то, чтобы выкинуть из головы Диану. Дабы осуществить намеченное, Годвин в последовавшие за прогулкой дни погрузился в водоворот развлечений: устраивал скачки и принимал в них участие, спуская немалые суммы денег, подбирал себе роскошные наряды и гулял на пирах и празднествах с людьми, о которых никакая любящая мать не пожелает и слышать. Майклу представлялось совершенно очевидным, что герцогиня не хочет иметь с ним дела, а ее интерес к нему был всего-навсего мимолетным флиртом. Ежели Диана поддерживает связь с Феррисом — что ж, дело ее, однако Майкл не стал во всеуслышание подвергать сомнению ее репутацию, понимая, что таким образом нанесет вред и себе. Молодого лорда и без герцогини окружало немало красавиц и красавцев, общение с которыми сулило гораздо меньше волнений и бед. Майкл продолжил встречаться с Бертрамом Россильоном и начал было любезничать с Еленой Невилльсон, но тут его одернул брат девушки. Интрижку с Еленой Майкл закрутил, чтобы досадить жене Бертрама, мерзавке Оливии, и к тому моменту, когда Крис обратился к молодому лорду с отповедью, дело уже было сделано: леди Оливия держалась с Майклом подчеркнуто официально и холодно, словно она никогда не шептала, украдкой прижавшись к его камзолу, во сколько ему следует прийти в ее покои. Майкл был только рад такому повороту событий; стоило Годвину вспомнить об обстоятельствах своей первой встречи с лордом Горном, как он тут же снова поминал Оливию недобрым словом.

Как ни странно, несмотря на всю эту бурную деятельность, Майкл и не думал забрасывать уроки фехтования. Молодой лорд поймал себя на том, что только на занятиях в школе Эплторпа ему удается полностью избавиться от маячившего перед глазами образа Дианы. В один прекрасный день с подачи наставника он принял важное решение.

Покрытые потом ученики, разбившись по парам, только что закончили выполнять упражнение по нападению и его отражению и теперь, тяжело дыша, смотрели друг на друга. Застыв перед ними, Эплторп мягко произнес:

— Вы все хотите быть лучшими. И не мечтайте. Лучшие уже и так есть, и вы с ними никогда не сравнитесь. Просто научитесь хорошенько выполнять то, что должно.

Ученики рассмеялись. Кого-то развеселила вечная любовь наставника к нравоучениям, кого-то насмешило собственное непомерное самолюбие.

Лорд Майкл все еще не мог перевести дыхание, в голове стучала кровь. Он всегда хорошо выполнял то, что должно. Только сейчас он понял, что это удается далеко не всем. После окончания занятия, чувствуя, как у него пересохло в горле, молодой лорд подошел к наставнику и спросил:

— Скажите, а кого вы бы назвали лучшими?

— Разумеется, мечников, — Эплторп выставил вперед руку, чтобы помощники сняли с нее перчатку. — Я говорю о людях, зарабатывающих себе на жизнь, сражаясь на смерть, о людях, которые должны всякий раз побеждать. Таких, разумеется, очень немного, большинству удается протянуть пару лет, а потом они либо гибнут, либо устраиваются на непыльную работенку телохранителя где-нибудь на Всхолмье или подыскивают себе что-нибудь еще попроще.

— А откуда они вообще берутся?

Эплторп пожал плечами:

— Вы хотите спросить, у кого они учатся? Кто знает… Я пошел в ученичество к одному сумасшедшему старику. Половину всего времени обучения он пил, зато на трезвую голову ему не было равных. Если есть желание, выучиться можно всегда, — он махнул рукой, словно отгоняя мошек, — только здесь у вас этого не получится. На это надо тратить не два часа в неделю, а гораздо больше.

Наставник попал в точку. Вскоре друзья Майкла уже придумывали всякие небылицы, пытаясь объяснить частое отсутствие молодого лорда. Кто-то поговаривал, что он нашел себе любовницу из простолюдинок, кто-то — что он отыскал себе гениального портного, живущего на каком-то чердаке. Некоторые видели Майкла возле конюшен и утверждали, что он готовит коня к весенним скачкам. При этом никто не мог привести достаточных доказательств своей правоты.

Проявляя всяческую осторожность, Майкл ходил на занятия к Эплторпу каждый день, а раз в неделю брал индивидуальный урок.

* * *

Лорд Горн отреагировал на слова Майкла, прозвучавшие во время прогулки, весьма недвусмысленно, отправив в Приречье письмо Сент-Виру. На следующий день после того, как Ричард встретился с Катериной в «Трех ключах», Алек принес домой из таверны Розалии послание. Сент-Вир как раз только что встал. Голова не болела, его не тошнило, однако, на всякий случай, мечник двигался с большой осторожностью. Очень хотелось пить, и, когда вернулся Алек, Ричард с жадностью глотал колодезную воду. Алек помахал перед другом большим листом пергамента:

— Письмо. Тебе. Лежало у Розалии со вчерашнего дня. Заказов у тебя, смотрю, совсем как у новичка-первогодки.

— Дай взглянуть, — Ричард внимательно изучил оттиснутый на воске герб. — Вот это да! — рассмеялся мечник, вспомнив, что он уже видел этот герб на воротах, ведущих в зимний сад, где состоялся недавний бой. — Это же от лорда Горна!

— Знаю, — сдержанно произнес Алек.

Ричард тряхнул бумагу, и письмо развернулось. Мечник сразу не заметил, что Алек уже успел ловко срезать печать.

— Тонкая работа, — одобрительно кивнул Сент-Вир. — А закреплять назад все как было, тебя не учили?

— Обычно я этим не утруждаюсь, — блаженно ответил он.

— Ну и что там написано? — спросил Ричард. — Чего от меня хочет Горн? Он желает меня нанять или тащит в суд за то, что я переломал у него все кусты?

— Я еще не читал. Просто хотелось узнать, от кого это. Почерк просто отвратительный, бьюсь об заклад, что писал он сам. Секретаря с такой куриной лапой просто не стали бы держать.

— Умница Горн, — с сарказмом произнес Ричард. — Не желает, чтобы секретарь узнал, что он хочет меня нанять, но при этом его не волнует, что его герб увидит все Приречье. Что там написано? — снова спросил мечник, но опять не получил ответа. — Алек задыхался от смеха. — Вдохни поглубже, — посоветовал Сент-Вир, — я не понимаю ни слова.

— Он тут такое городит, — не в силах с собой совладать, Алек продолжал хохотать. — Напыщенный идиот… он хочет… он думает…

— Я сейчас тебе снега на спину насыплю, — пригрозил Ричард. — От истерики очень помогает.

«Как вам, вне всякого сомнения, известно, — громко стал читать Алек, — находившийся у меня на службе Де Марис в прошлом месяце столкнулся с чудовищным несчастьем, связанным с отправлением его непосредственных обязанностей». То есть Горн просто хочет сказать, что ты убил. Де Мориса. «Чудовищное несчастье»… Интересно, а наш лорд вообще знает о каламбурах?

— Что там дальше? Чего ему надо? Он желает принести извинения? Если ему нужен мечник в особняк, передай ему, что я беру двадцать… нет, тридцать роялов в день. Нет, лучше в час.

— Погоди, тут не об этом… «К счастью, случившееся может обернуться вам на пользу, поскольку я готов предложить вам работу как раз того рода, что вы предпочитаете, и я нисколько не сомневаюсь, что вы ответите мне согласием».

— Теперь я окончательно убедился, — Ричард кинул нож в потолок. — Ты прав. Он идиот. Напиши, что я отказываюсь.

— Ну перестань, Ричард, — весело проговорил Алек. — Если он идиот, это еще не значит, что нам повредят его деньги.

— Может, ты и удивишься, — Сент-Вир подпрыгнул и, вцепившись в рукоять, вырвал воткнувшийся в потолок нож, — но должен тебе сказать — я на дураков не работаю. Им нельзя доверять. Кроме того, раз Горн нанял Де Мариса, он мало знает о мечниках.

— Да им плевать, кого нанимать. Они просто гонятся за модой.

— Я знаю, — невозмутимо произнес Ричард. — Кого он хочет, чтобы я убил?

— Ну что ты говоришь! Не убил, а вызвал. Мы же джентльмены, несмотря на то что некоторые из присутствующих здесь не умеют читать и писать. — Алек отставил руку с пергаментом и, искоса на него поглядывая, прочитал: — «Имеется дело чести, затронувшее мою честь»… ой, нет, извиняюсь, это зачеркну-то — «…затронувшее мою душу и оставившее в ней глубокую рану, к-к-оторую…»

— Спокойнее, Алек.

«…может излечить лишь удар клинка! Суть нанесенной мне обиды не должна вас волновать. Я готов заплатить за ваши услуги сорок роялов. За эту сумму по законам чести и достоинства вам надлежит представлять меня в поединке насмерть, вызов на который должен быть брошен лорду Майклу Годвину Амберлейскому».

— Это еще кто такой?

— Какая разница? Ты можешь его прикончить и поспеть к ужину, а в кармане у тебя будут сорок роялов. Заработанных по законам чести и достоинства.

— А он умеет фехтовать?

«Да им на мечах только с болонками сражаться». Кажется, я дословно воспроизвел то, что ты мне как-то раз сказал. Не думаю, что Годвин чем-то превосходит других победителей левреток.

— Тогда с ним может расправиться и Хьюго.

— Ага, — Алек прихлопнул письмо ладонью. — Мне лорду Горну так и передать?

— Вообще ему не отвечай, — отрезал Ричард и взял в руку железное ядро. — Я не принимаю письменных заказов. Ему бы первым делом об этом узнать. Если, конечно, у него была бы хоть капля мозгов.

— Ричард, — Алек положил ногу на подлокотник шезлонга и теперь задумчиво ею покачивал, — как ты думаешь, сколько заплатит лорд Майкл за весточку о том, что Горн собирается его убить?

Сент-Вир попытался разглядеть выражение лица своего друга, но оно оставалось в тени.

— Зачем тебе это? — спросил мечник. — Ты что, опять продул в кости?

— Нет.

— Ты не понимаешь, — тщательно подбирая слова, произнес мечник, держа в ладонях ядро, — моя репутация зависит от людей, которые знают, что я умею хранить их секреты.

— Почему же, понимаю, — блаженно молвил Алек, — но ведь Горн сделал ужасную глупость, изложив суть дела в письме. Я прав?

— Совершенно. Вот поэтому я больше заинтересован в задании, которое мне предлагают Феррис с герцогиней, а не Горн. — Ричард перенес вес тела на другую ногу. — Письмо сожги. Прямо сейчас. Ладно?

* * *

Когда Майкл не мечтал о холодных глазах герцогини, он думал, как сохранить инкогнито. Теперь его знали в школе. Пара учеников, столь же серьезно, как и он, относившихся к занятиям и собиравшихся перейти из слуг в телохранители, уже неоднократно звали его вместе выпить после занятий, и молодому лорду становилось все труднее придумывать новые отговорки. Не то чтобы он презирал учеников, как раз наоборот, — они ему нравились тем, что проявляли упорство в обучении. На уроках наставник не оставлял им ни мгновения свободного времени, и Майкл легко поддерживал маску простолюдина, однако он не был уверен, что за кружкой ему удастся не выйти из образа. В результате общения с товарищами по занятиям молодой лорд взял за манеру говорить быстрее и однажды встревожил собственного слугу, протараторив, как простолюдин, приказ начистить сапоги. Теперь Майкл нашел себе новое развлечение: он блуждал по городу, подыскивая магазины, в которых он мог бы сказать, что работает, если его вдруг спросят; вращал в руках драгоценные камни, представляя, что подбирает их покупателям, а не для себя… Однако почувствовать себя простым горожанином ему пока не удавалось.

Майкл не слишком удивился, когда наставник после урока отвел его в сторону, изъявив желание поговорить наедине. Ранее молодой лорд просил его заниматься с ним раз в неделю индивидуально, но Эплторп лишь с отсутствующим видом кивнул, пообещав подумать. На этот раз Майкл предложил пойти куда-нибудь пообедать, чтобы они со всеми удобствами оговорили условия занятий.

— Нет, — качнул головой наставник, кинув взгляд в сторону высокого окна в конце павильона, — думаю, мы сможем побеседовать и здесь.

Эплторп отвел Майкла в маленькую комнатенку, изначально предназначавшуюся для хранения седел и упряжи. Теперь она была завалена перчатками, метательными ножами, ошметками ковров и прочей утварью, принадлежавшей школе. Они присели на пару чучел, из которых тут же показалась набивка.

Эплторп провел кулаком по подбородку и поднял на Майкла взгляд:

— Хотите быть мечником, — произнес наставник.

— Ну-у-у… — протянул Майкл.

От этой привычки ему следовало избавиться еще в детстве. В вопросе наставника не было двусмысленности и полунамеков — он говорил о людях, которые зарабатывают на жизнь, сражаясь насмерть, о людях, которые должны всякий раз побеждать.

— Вам это под силу, — промолвил Винсент Эплторп.

В голове у Майкла вертелось сразу несколько вариантов ответной реплики, и все не очень подходящие. Что же сказать? «Неужели?» «С чего вы взяли?» «Простите, вы серьезно?» Майкл понял, что разевает рот, как вытащенная из воды рыба.

— Правда? — спросил в итоге молодой лорд. — Вы так думаете?

Эплторп, как и всякий мечник, не был обучен тонкостям салонных бесед, поэтому он прямо ответил:

— Да, я думаю, вы сгодитесь. И я знаю, что вы в этом заинтересованы. Вам следует немедленно приступить к занятиям.

— Мне следует… — тупо повторил Майкл. Наставник заговорил возбужденно, короткими рублеными фразами, как на занятии, когда ученики делали успехи:

— Конечно, слегка поздновато. Сколько вам? Девятнадцать? Двадцать? — Майкл был старше, но благодаря легкой жизни не знавшего тягот нобиля выглядел более юным. — Ничего. Зато у вас есть интуиция и четкость движений, а это сейчас главное. — Эплторп продолжил, не дожидаясь ответа: — Если вы готовы трудиться, вы многому научитесь и ничем не будете уступать настоящим мечникам.

Наставник замолчал, и у Майкла, наконец, появилась возможность вставить слово:

— Разве все так просто? Я думал, на обучение уходят годы.

— Конечно, срок ученичества долог. Но кое-что вы уже освоили. Вы с первого урока правильно встали в позицию, а у многих только на это уходит несколько месяцев. И все же вам придется много трудиться, долго трудиться, часами трудиться, чтобы у вас появился шанс выжить в бою с противниками. Но если вы подойдете к делу серьезно, если вы возьмете меня в наставники, я сделаю из вас бойца.

Майкл смотрел на Эплторпа. Единственная рука наставника сжимала его колено. Молодого лорда заворожил грациозный вид мечника, замершего в напряжении, ожидая ответа. «Теперь придется все ему рассказать, — с грустью подумал Годвин. — Игра закончена, мне надо назваться. Я не могу быть мечником». Эплторп внимательно изучал выражение его лица. Наставник расслабился, а жар в его глазах угас, словно пламя догоревшей свечи:

— Впрочем, быть может, вам это вовсе и не нужно.

И тут до Майкла дошло, что с его стороны было просто глупо полагать, что Эплторп с самого начала не раскусил, кто он на самом деле такой.

— Мэтр Эплторп, — промолвил молодой лорд, — почту ваши уроки за честь. Я удивлен, но тем не менее.

— Хорошо, — произнес наставник обычным спокойным голосом. — Тогда приступим.