Майра салыкова, Семен яновский

ГДЕ СЫН ТВОЙ, ЗЕМЛЯ?

Очерк

Еще год назад их не всегда называли, перечисляя народы, подвер­гнувшиеся депортации в период культа личности и до сих пор не вернув-шиеся на места своего исторического проживания. Но сегод­ня, после печально известных Ферганских событий, потрясших всю страну, досто-янием широких кругов общественности стало еще од­но, не разрешенное до сего дня последствие сталинской националь­ной политики. Вот уже сорок пятый год кочует по огромной стране маленький народ, который называет себя месхетинскими турками.

КАК ЭТО БЫЛО

...Тяжкая это доля - ходить по инстанциям десятки лет, переживая все заново. В который раз рассказывать то, что лучше забыть навсегда, как приснившийся однажды кошмарный сон. Свидетельства эти необ­ходимо сохранить, без них невозможно представить себе в полном объеме, что же стоит за желанием этого народа вернуться в родные места. Нельзя решать современные проблемы, не зная того, что при­шлось пережить не только месхетинцам, но и всем народам, разделив­шим с ними судьбу депорти-рованных "невозвращенцев".

Тайфур Абузер: Мне было 10 лет, когда нас изгнали. Сам я из Аспиндзского района Месхетии, село Хертвези. Нас выгнали в 12 часов ночи на улицу и держали до 4 часов утра, а потом сказали: "Мы временно вас увозим". Мне мать сказала: "Иди к бабушке",- а бабушка наша жила в другом селе. Я должен был сообщить ей, что нас куда-то увозят. Но, как только я вышел на дорогу, меня схватили и бросили в первый попавшийся "студе-беккер". Отлученный от родителей и родственников, я был привезен в Алма-Атинскую область. Еле вы­жил в дороге. Рассказывать, что творилось по дороге в товарняках для скота, в которых нас везли, просто нет никаких душевных сил... Я не видел родственников с 1944 по 1948 год. Потом случайно на базаре меня увидела моя тетка, потом приехали отец, брат. А позже вернулся из армии дядя. Его вызвали в комендатуру и говорят: "Снимай ордена, погоны". Все это и документы в придачу у него забрали. После этого он сник, проболел год и умер.

Я юрист по образованию, окончил Московскую академию, не хочу никаких должностей, поеду и буду работать на ферме, в колхозе,скотником, кем угодно - только бы вернуться на родину. Мне больше ничего не надо!

"...ОЧЕНЬ НАДЕЕМСЯ НА ВАШУ ПОМОЩЬ" - писали члены Временного организационного комитета месхетинских турок председателю правления Советского фонда культуры академи­ку Дмитрию Сергеевичу Лихачеву. Речь в обращении шла о беззакон­ной высылке в ноябре 1944 года граждан турецкой, а также курдской, хемшинской, азербайджанской национальностей с территории пяти районов юга Грузии: Ахалцихского, Адигенского, Аспиндзского, Ахалкалакского и Богдановского - с общим географическим названи­ем Месхетия-Джавахетия. О том, как, депортированные в республики Средней Азии и Казахстана, эти народы оказались в крайне тяжелом положении. Из 115 тысяч стариков, женщин и детей за месяц пути в битком набитых вагонах и первую зимовку в фанерных строениях и землянках погибла четверть. Это происходило в то время, когда 40 тысяч турок, с первых дней Великой Отечественной войны сражались в рядах Советской Армии. В живых из этих воевавших мужчин оста­лось 14 тысяч. Все вернувшиеся с войны: и Герои Советского Союза, и орденоносцы, и инвалиды - оказались в одинаковом положении с со­сланными. В поло-жении резервантов с жестким комендантским режи­мом, ослабление которого произошло лишь в 1956 году.

Стремясь быть ближе к родине, немалая часть турок расселилась в Азербайджане, Кабардино-Балкарии, Краснодарском крае и других регионах страны. Везде наблюдается постепенный процесс ассимиля­ции. Были попытки создания турецких школ, но огромная территори­альная распылен-ность маленького народа делает нереальным в данных условиях создание единого очага культуры. "Этот вопрос, - говорят они, - может быть решен только при компактном расселении нашего народа".

Члены Временного организационного комитета отметили, что воз­вращение на свою историческую родину - Ахалцихский регион Гру­зинской ССР даст возможность возродить исчезающую национальную культуру. Реальность такого возвращения, как считают члены ВОКа, подтверждается наличием на территории Месхетии-Джавахетии не­скольких десятков разрушенных и пустующих сел.

До сих пор остается нерешенной проблема этнического происхож­дения месхетинцев. Одни представители этого народа считают себя месхетинскими турками - их большинство, другие месхетами - частью единой грузинской нации. Эмма Панеш, ученый из Ленинграда, сделала доклад по этой теме на заседании совета по развитию и сохранению культуры малочисленных народов Фонда культуры СССР. Вот ее точка зрения:

Месхетия-Джавахетия - это пограничье. Если представить се­бе, что на протяжении многих веков на пограничной территории жили и соседствовали контактирующие этносы турок и грузин, то, обращаясь к мировой истории любого пограничья, ситуация могла быть довольно типичной. Если бы эта территория была турецкая, то грузин, как обычно это делали в таких случаях, переселили бы в глубь страны, а на территории пограничья были бы устрое-ны воен­ные поселения. Если бы территория была грузинской, то было бы то же самое, только с другой стороны. Что и было сделано в 1944 году. С пограничья были выселены мусульманские народы. Месхетинские турки были вывезены, а на освободившуюся территорию заселили грузин. Хотя, несомненно, была и часть выселенных грузин-мусуль­ман. Мы думаем, что вопрос о происхождении необходимо решать спокойно. И очень важно, чтобы при решении этого вопроса не ока­зывалось давления на самосознание месхетинцев, ибо вопрос это тонкий и деликатный".

Существует и другая точка зрения. Грузинский историк Гурам Мамулиа: "Эта проблема - одна из самых сложных для грузин. Для всей республики. Та группа людей, о которой говорится как о турках, на самом деле месхи. Так как издавна население того края было исклю­чительно грузинским. Турки как таковые, я имею в виду османских, там никогда не проживали. Даже в официальной статистике про­шлого не было такого понятия - "турки". В результате экспансии Турецкой империи процесс мусульманизации месхов протекал в тех местах почти три столетия. В связи с этим произошла потеря языка со всеми вытекающими последствиями. Но говорить, что в Месхетии испокон веков жили турки и что это турецкая земля - сплошное недоразумение. Месхетия являлась центром грузинской культуры. И даже если посмотреть на этот край с точки зрения материальных памятников культуры, то именно там находятся самые крупные христианские церкви. И позже уже можно проследить по историческим документам, по мере запустения края, мечети, которые возникали в результате этой мусуль-манизации. Часть мес­хов перешла в результате гонений в католическую веру. Самосозна­ние месхов в результате этого распалась на три части: часть была тайными православными, которых относили к грузинам, часть ка­толиками, которых называли французами, и часть омусульманен­ного населения, которое называло себя татарами, но не турками.

Я могу сказать, оглядываясь на историю этого края и историю месхов, что эта часть грузинского населения веками была жертвой большой поли-тики государств. Они жили на границе и постоянно испытывали давление со стороны государств. Даже в советский период их записывали и азербай-джанцами, и грузинами, а в 1944 году они были высланы как турки. И так называемая турецко-месхетинская нация была образована на почве религи-озного, а не националь­ного самосознания. К сожалению, в ближайшей истории были события, которые еще остались в памяти людей. Когда турки в 1918 году наступали через Месхетию, мусульманское население под­няло восстание. Доходило до резни. Христиан и мусульман. Там, где христиане и мусульмане жили бок о бок, часто мусульмане спасали, укрывали христиан. Но были и ужасные сцены. И это по сей день живет в сознании людей.

Сегодня среди месхов есть значительная часть, которая пони­мает и осознает свое грузинское происхождение. Они просят дать им возможность возвратиться на родину. В разные районы Грузии, включая и Месхетию.

Мы поняли, что это то крыло, на которое можно опираться в решении этого вопроса. Но тяжело приходится не только с месхами, но и с грузинами. Ведь, когда месхов выслали, среди народа велась соответствующая пропаганда. Надо было засе­лять опустевшую пограничную территорию. Грузины туда ехать не хотели. Поэтому заселение проводилось в принудительном поряд­ке. В основном из районов Западной Грузии. Туда специально вступа­ли войска, разрушали дома, буквально силой сажали на машины и заселяли таким образом месхетинские села.

Все это происходило зимой. Условия климатические были совер­шенно другие. Это сейчас в Месхетии построили дома, а тогда там жили в основном в землянках. Погибли почти все младенцы. Чтобы люди не бежали в свои родные места, установили комендантский режим. И чтобы как-то удержать людей, им вбивали в головы, что из этих сел выселили предателей. Что мы, мол, освободили вашу землю от турок, а вы не хотите жить здесь, потому что не являе­тесь патриотами. И вся идеологическая и пропагандистская маши­на была запущена для соответствующей обработки населения. Долгое время оттуда практически нельзя было выписаться и уехать.

И потому население настороженно сейчас относится к возвра­щению месхетинцев. Очень большие сложности могут возникнуть и возникают при неправильном поведении тех из них, кто допускает незрелые, непродуманные заявления, приезжая в те края с целью осмотреть места будущих заселений".

Расул Мамедов: Советское государство нам доверяет границу охранять в любом месте Советского Союза. Кроме нашей родины - Месхетии. Парадокс. Почему так? Мой сын, например, служил в Афганистане, сын соседа-земляка погиб от пули душманов. Как так получается, что мы можем служить везде, даже за пределами страны, и там нацио­нальный вопрос не возникает. Где справед-ливость? А как только зашел разговор о нашем возвращении, возникла вдруг проблема нашего происхождения. Кто мы - турки или грузины? Так вот чтоя хочу сказать, кого так занимает этот вопрос, у нас Конституцией закреплено право на свободу совести. Хочу - буду мусуль-манином. Хочу – христианином. Хочу - я могу записаться грузином, хочу - турком. Но никто не имеет права заставлять или вынуждать меня записы-ваться грузином. И еще вот что хочу сказать. Если многие ученые в Грузии считают, что мы – омусульманенные грузи­ны, что же они все эти долгие 45 лет не били во все колокола? Что, мол, наши братья грузины пропадают в изгнании? Что же все эти долгие, мучительные для нас годы не пригласило нас обратно грузин­ское правительство? Почему вопрос: турки мы или грузины, возник тогда, когда зашла речь о нашем возвращении в Месхетию?"

Исмаил Гуняшев: "Везде в нашей стране стоят памятники солдатам, погибшим в Вели-кую Отечественную войну. На них написано, кто погиб, когда, все можно узнать. Так неужели 40 тысяч турок, воевавших в те годы,

а погибло из них 26 тысяч 267 человек, не заслужили такого памят­ника или обелиска на родине? Когда в тех местах, где мы сейчас живем, открывали обелиск погибшим односельчанам, я спросил: "По­чему же наших сопле-менников не включают в эти списки?" И мне председатель райисполкома ответил, что, мол, мы ставим обелиск тем солдатам, кто из нашего села ушел и не вернулся, а ваши солда­ты не из нашего села ушли. Вы должны поста-вить им обелиск в своем родном селе". А как я могу это сделать, если я даже попасть туда не могу? Долгое время вся территория, на которой мы прожи-вали официально, входила в погранзону. Въезд был по особым спецпропу­скам..."

КАКАЯ ОНА, МЕСХЕТИЯ?

В воспоминаниях всех месхетинцев: и тех, кто считает себя месхами,

и тех, кто считает себя турками, - это была земля счастья. Счастья жизни на родине. Полностью ощутить все, что под этим подразумева­ется, могут люди, слишком дорого заплатившие за горькое это позна­ние.

По дороге в Месхетию, в селе Хашури, живет возвратившийся в Гру-зию из Средней Азии Бахадыр Матанов. Ему было 11 лет в 1944 году, жил он в Аспиндзском районе, в селе Ошора. Помнит весь этот ужас от начала до конца. Потом, после снятия комендантского режи­ма отслужил в армии, окончил институт, работал.

В 1973 году, взяв путевку, поехал отдыхать в Боржоми. И вдруг экс-курсия, собираются на Вардзи. А дорога туда как раз через его родное село. Он знал, что по паспорту, где было записано, кто он и откуда, его дальше шлагбаума не пустят. Знал. И все равно записался. Когда доехали до шлаг-баума, все вышли из автобуса. Шла проверка документов. Он сказал, что забыл паспорт, но есть депутатское удо­стоверение и документы, что он является заместителем председателя райисполкома в Средней Азии. Долго перезванивались пограничники с начальством, пока, наконец, махнув рукой, не сказали: "Поезжай!" А когда автобус прибыл в Ошору, он уже не мог сдержать себя. Попро­сил остановить в центре села, выбежал на улицу и закричал во всю глубину легких: "Я здесь родился! Здесь жил мой отец!

Я здесь, и теперь можете делать со мной, что хотите!" Казалось, вся жизнь до этого мгновенья была ради этих нескольких минут. Он думал, что к нему побегут, станут выдворять обратно, но экскурсовод, поняв, в чем дело, просто умолял не кричать так громко. И многие люди в автобусе плакали...

Много лет прошло с тех пор. Он познакомился с грузинской семьей, которая сейчас живет в бывшем их доме. Они стали почти родными людьми. И не оставляло его с тех пор жгучее желание вернуться. И он вернулся. Правда, живет не в Месхетии, но все-таки на родине, в Грузии. Считает, что они, месхи, грузинского происхождения. Учит грузинский язык. Хотел записаться грузином в паспорте, вернуть себе грузинскую фамилию. И, как мы узнали недавно, ему это удалось. Сейчас в его паспорте записано новое имя - Бадри Метонидзе.

Кошали Алиев: "Я лично выселял своего родного отца... Я служил тогда в армии и оказался среди тех солдат, которые занимались выселением ту­рок. И я сам выселял собственного отца из родного дома. Отец мой погиб в дороге, и я даже не знаю, где его могила. Мать умерла от горя. Осталось четыре брата и две сестры. Два года я искал их, писал в Москву и нашел в Казахстане. Так это было. Вы понимаете, я сам грузил свою семью на студебеккер, четыре семьи на одну машину..."

С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ РОДИНА?

С чего начиналась Месхетия для тех, кто решил посетить этот древний грузинский край? С пограничного шлагбаума при въезде в самую обширную на территории Советского Союза погранзону. Месхетинцы считают, что зона была создана специально для них. Чтобы не было возможности не только вернуться, но даже посетить могилы предков. А грузины, переселенные сюда тоже насильно, считают, что этот шлагбаум был предназначен для них, чтобы они не могли уехать из Месхетии в родные края тогда, в страшные сороковые годы.

Совсем недавно шлагбаум при въезде на территорию Месхетии-Джавахетии был снят. Но проблема, созданная в далеких сороковых годах, еще не решена.

Мы спросили: "Сколько месхетинцев сейчас живет в самой Месхе­тии?" Нам ответили, что официально три семьи, но реально проживает сейчас в Ахалцихском районе только один Марат Бараташвили. Сын Латившаха Бараташвили, посвятившего всю свою жизнь делу возвра­щения на родину. Считает себя месхом.

Марат работает в местном краеведческом музее. Занимается этим вопросом уже много лет. Он единственный смог вернуться на родину. Привез туда свою семью. Ему, конечно, нелегко. Сначала люди относились с опаской, многим не нравилось, что он, работая в музее, имеет доступ к архивам. Но все-таки его природное миролюбие, стремление прикоснуться

к своим историческим истокам, воспитанность потихоньку привели к терпимому отношению. Пока так.

Наш разговор в Маратом был долгий.

"Более запутанного вопроса - кто мы? - в СССР нет. Иди разберись! Профессионалы головы ломают, а тут простой крестьянин. Что ему надо? Ему земля нужна, ему семья нужна, ему работать надо, детей растить. Что там политика? Дайте землю где родился, откуда родом, где предки похо-ронены. Вопрос не в том, чтобы всех перевезти на свои старые места. Все дело в действительной реабилитации месхов и вы­сланных вместе с ними представителей других этнических групп.

Марат Бараташвили говорит об этом, как о самом важном аспекте вопроса. Он считает недопустимым тот факт, что вот уже спустя 45 лет после высылки он - единственный месх, вернувшийся на землю пред­ков.

Вахли Ахметов: "В 18 лет меня мобилизовали в Советскую Армию 23 июня 1942 года. Наша 77-я стрелковая дивизия формировалась в Дербен-те. После демобилизации всех солдат встречали с музыкой, а нас кто встретил? Приехали в родное село - никого нет. Правда, через пол­часа появились два милиционера, говорят: "Тебе здесь делать нечего. - Давай езжай отсюда..." "Куда" - спрашиваю. А они – в Среднюю Азию, мол, вся семья твоя там находится. Я четыре месяца искал свою семью, голодный, холодный... Когда нашел, уже почти никого не было в живых, только один брат-инвалид и сноха. Остальные все умерли. За что мы воевали? Неужели даже теперь мы не имеем прав жить на родной земле? Ведь ветеранов становится год от года все меньше. Не дали нам жить на родине, так хоть умереть там. На это мы имеем право? Пока я был на фронте, ничего не знал о судьбе своих близких. Писем после 44-го не получал совсем. Несколько раз обра­щался в политчасть, там отвечали: "Не знаем, пока война..." Хотя все они тогда знали, просто им совесть не позволяла сказать мне правду. Ведь мы тогда все могли в любой день умереть. За Родину".

Мы посетили все районы края Месхетии-Джавахетии. Видели, как живут там сейчас люди. Читали справки, предоставленные нам, о том, что Месхетия является сейчас районом экономически отсталым, дота­ционным. Проблем много. У тех людей, кто живет там, не хватает строительных материалов, земли. Нас убеждали, что восстанавливать старые, разрушенные села месхетинцев невозможно, что земля сейчас не годится для современного уровня земледелия. Люди во многих селах, узнав, откуда мы и по какому вопросу, обступали нас и дели­лись своими мыслями.

Беспокойство людей понятно. Тяжелая экономическая ситуация в районе ложится бременем на плечи местных крестьян. Возвращение месхе-тинцев, даже пока в незначительном количестве, может создать, как считают многие, трудности не только экономического характера, но и психологи-ческие. Те, кто был переселен сюда насильственно в дома месхетинцев, говорили нам: "Разве они смогут забыть эту не­справедливость? Разве они смогут смириться с тем, что мы заняли их земли? Что на месте мечети, например, построили школу или что-то еще? Разве сможем мы рядом с ними жить спокойно?"

Совершенно обратное говорили нам месхетинские турки, неле­гально посещавшие свои села в недавние, более спокойные времена. О том, как радостно и тепло принимали их, как плакали все вместе. Откуда тогда это беспокойство? Ведь известно, что Временный орга­низационный комитет месхетинских турок записал в своем Уставе отказ от претензий возврата жилищ, оставленных в результате депор­тации 1944 года. Но тревога не отпускает людей. В селе Удэ вспомнили люди о событиях 1918 года, о которых рассказывал нам Гурам Мамулиа. Водили нас на сельское кладбище, где покоится прах жертв тех лет.

И подумалось тогда: если память человеческая так долго хранит воспоминания пусть немногочисленных, но черных страниц истории, скоро ли забудутся нашими современниками события последних летв Армении и Азербайджане и других регионах страны? Скоро ли смогут забыть месхетинские турки события в Фергане? Возможно ли вообще забыть об этом? Но если помнить об этом всегда, вечно, то что же ожидает нас всех впереди? Идти вперед, оглядываясь назад, только для того, чтобы в оправдание своей собственной нетерпимости представить черные страницы давней и недавней истории?

КОГДА НАСТУПИТ ВРЕМЯ?

В Москве состоялась неофициальная встреча граждан грузинской национальности с представителями месхетинских турок.

Не по всем вопросам было достигнуто согласие. Но главное, что вынесли и те, и другие, - нужно наводить мосты между людьми. И обязательно учитывать сложную ситуацию, которая сложилась в Гру­зии. Представители грузинской национальности заявили, что "тепе­решнее общественное мнение в республике складывается не в пользу возвращения месхетинских турок в Месхетию. Причины этого - собы­тия последних месяцев: это 9 апреля, беспорядки в Восточной Картли, напряженность в Абхазии и Южной Осетии. Грузинскому народу надо дать время разобраться в самом себе".

Ясно одно - вопросы эти должны решаться спокойно. Нельзя не учитывать реалии сегодняшнего дня. И положение в Грузии. И поло­жение народа, который 45 лет лишен родного очага. Учитывать, что после печально известных ферганских событий десятки тысяч месхетинцев стали беженцами. Нельзя жить без надежды на справедливое разрешение этого вопроса. Но одной надежды мало. Время идет. Под­растают новые поколения. Что ответим на их вопросы завтра? Как посмотрим в их глаза?

Пока материал готовился к печати, нам сообщили из Тбилиси, что Марат Бараташвили, поселившийся на родине, там уже не живет. Ему пришлось покинуть край его предков - Месхетию.

Date: 2016-02-19; view: 547; Нарушение авторских прав