Режим спецпоселений

Исторический очерк

Директивы Берия устанавливали для переселенцев особый строгий режим и изоляцию - создавался искусственный барьер между выслан­ными и местным населением. Так, между населенными пунктами, районами, областями, помимо шлагбаумов, комендатур, стояли и во­оруженные посты внутренних войск, а на границах союзных респуб­лик и краев были воздвигнуты своеобразные "китайские" стены.

Все поезда, автобусы, автомашины и даже гужевой транспорт подвер-гались тщательной проверке, чтобы ни один переселенец не мог выехать без ведома коменданта НКВД с места поселения, даже если этого требовали его служебные дела.

Все пункты поселений были разбиты на десятидворки. В каждой наз-начался старший, который отвечал за наличие переселенцев и регулярно отчитывался перед комендантом. Помимо этого каждый взрослый спецпе-реселенец должен был в определенные сроки посе­щать комендатуру и расписываться в специальном журнале. На содержание контролирующего аппарата по линии Министерства внутренних дел тратились немалые государственные средства.

Если у шлагбаума комендант останавливал обыкновенный автобус с пассажирами и на вопрос "Есть ли здесь чужие?", подразумевая под "чужими" спецпереселенцев, получал отрицательный ответ, все пас­сажиры подвергались проверке. Если при этом обнаруживался спец­переселенец – его подвергали задержанию и затем штрафу, в лучшем случае, а обычно - репрессии.

Коменданты, наделенные бесконтрольной властью над людьми, неред-ко проявляли себя мягко говоря самодурами. К примеру, комен­дант селения Каракундуз Джамбульской области Казахской ССР аре­стовал невесту во время свадьбы за то, что она вышла замуж без его ведома, то есть не испро-сив у него разрешения. А вот пример другой: 2 мая 1948 года в Карагачевой роще - месте гуляний и маевок жителей города Фрунзе, столицы Киргизской ССР - собрались друзья и родст­венники, среди которых были и кавказцы, в том числе спецпереселен­цы. Пели родные песни, играли родную музыку, в частности лезгинку. В разгар веселья прибыл спецвзвод войск НКВД во главе с капитаном и начал проверку документов. Не выявив нарушений, капитан запре­тил играть лезгинку и петь, назвав это "бандитской музыкой". По­добные примеры не единичны.

Спецпереселенцы возмущались, протестовали, но все это не имело смысла. Обращались к Сталину с официальными - персональными и кол-лективными - письмами, прося его прекратить издевательства над людьми, исправить допущенную в отношении репрессированных на­родов дискри-минацию. Авторы этих писем рассматривались как враги народа, как люди, выступающие против мероприятий партии и прави­тельства, и подвергались репрессиям. Так, офицер Советской Армии, награжденный за участие в Великой Отечественной войне многими боевыми орденами и медалями, А.Соттаев за подобное письмо Стали­ну был осужден на 25 лет лишения свободы. За те же "проступки" были арестованы балкарцы Башиев и Караев - первый из них умер в тюрьме, второй освобожден после 1953 года.

Ограничениям и репрессиям подвергались и представители других национальностей, связавшие свою судьбу со спецпереселенцами - вы­шли замуж и женились. Много женщин - русские, украинки, белору­ски, кабардинки, осетинки... - "опрометчиво" вышли замуж за чеченцев, калмыков, ингушей, балкарцев, карачаевцев, немцев... В момент выселения им предлагалось отказаться от семьи, чтобы остать­ся на свободе. Иначе они подвергались общей со спецпереселенцами участи. Случалось, семьи разрушались, дети оставались без матерей, так как должны были оставаться с отцами. Овдовев на спецпереселе­нии, женщина "незапятнан-ной" национальности с трудом освобожда­лась от спецучета...

Местное население перед прибытием эшелонов с переселенцами получало установку - не общаться с ними, не пускать в свои дома, не помогать им ни в чем по причине их "неблагонадежности". Это созда­вало для устройства спецпереселенцев дополнительные трудности. К примеру, на постоянное место жительства в Казахскую ССР в 1943 -1944 годах было ввезено 114 484 семьи (507 480 человек), в Киргиз­скую ССР –137 298 человек. Из них мужчины составляли 18 процен­тов, женщины – 29,1 процента, остальные были дети (52,9 %). Бытовое устройство такой массы людей требовало огромных усилий, средств и кропотливой работы с населением. Самым сложным оказа­лось решение жилищного вопроса.На 1 сентября 1944 года на 31 000 семей приходилось около 5 000 крыш. Это в Киргизии. В Казахстане около 64 тысяч семей проживали в порядке уплотнения, остальные оставались под открытым небом. Считались устроенными семьи, жи­вущие по 10 человек на площади в 6 - 12 кв.метров.

Материальное положение переселенцев было таким же. Запасов, как продовольственных, так и промышленных, никто не имел. Те, кто попадал в Сибирь или на север Казахстана, попросту замерзали. Не лучше чувствовали себя и те, кто попадал в южные районы Средней Азии, ибо резко континентальный климат этих мест очень отличался от мягкой и теплой погоды родных гор. В результате смертность пере­селенцев превосходила нередко половину - умирало до 70% людей.

Необходимо понимать, что переселенцы понесли не только мате­риаль-ный и физический урон, но и значительный моральный: люди болезненно переносили утрату личной свободы и гражданских прав. Никто из пересе-ленцев не мог быть избранным ни в местные, ни в верховные советы, нередко коменданты своей волей лишали пересе­ленцев права голоса, молодежь не принимали в комсомол, в партию, не допускали на руково-дящие должности, на преподавательскую ра­боту - при крайней недостаче учительских кадров на местах. Родной язык фактически запрещался, прекратилось издание книг на родном языке, а следовательно, всякое развитие национальной культуры. Об этих народах запрещено было упоминать, не то, что рассказывать об их жизни в прошлом и тем более в настоящем. Деятели национальной культуры, творческая и научная интеллигенция этих народов была поставлена вне жизни, использовалась не по назначению. К примеру, известный балкарский поэт, фронтовик, инвалид Великой Отечест­венной войны, орденоносец Керим Отаров работал в красильном цехе Фрунзенской трикотажной фабрики, а Кайсын Кулиев - тоже фронто­вик и орденоносец - длительное время не мог нигде трудоустроиться. Список этот можно продолжить.

С годами трудолюбивые спецпереселенцы получили признание ме­ст-ного населения, сдружились с ним, но одновременно режим уже­сточался сверху. В 1948 году вышел новый Указ за подписью Молотова, утвердивший еще более строгий режим для спецпоселен­цев. По этому Указу были взяты на спецучет все участники Великой Отечественной войны, принадлежавшие к репрессированной нацио­нальности. Дети переселенцев, особенно в сель-ской местности, фак­тически потеряли возможность учиться. В 1944 году в Казахстане из 50 329 детей школьного возраста обучалось немногим более 6 000. В Киргизской ССР в 1945 году из 21 015 детей училось только 6 643. Во многих населенных пунктах работали только начальные школы, се­ми-летних было втрое меньше, а десятилеток насчитывалось единицы. А поскольку передвижение ограничивалось...

Правовая незащищенность спецпереселенцев приводила к тому, что часть местного населения чувствовала безнаказанность в издева­тельстве над спецпереселенцами. Нередко дело доходило до драк, убийств, прово-кационных оскорблений. К примеру, в июне 1946 года в селе Покровка (Ленинский район Северо-Казахстанской области) местные жители убили одного ингуша, а троих жестоко избили. Кол­хозники сельхозартели "Коминтерн" (Калининский район Киргиз­ской ССР) учинили над спецпе-реселенцами самосуд, в результате чего были двое убиты, а третий тяжело ранен. В колхозе имени Фур­манова (Петропавловский район Северо-Казахстанской области) 7 января 1946 года бывший председатель колхоза М. Рябенко, лесник В.Курченко, будучи пьяными, с криками: "Бей ингушей, бандитов, изменников родины!" - ворвались в дом колхозника С.Кодзоева, из­били его и бывшего у него в гостях Торшхоева, выбили окна. Естест­венно, свободолюбивые кавказцы долго не терпели и начали давать сдачу, защи-щать себя и свои семьи, что обернулось против них же. Примеров здесь можно привести бесконечное множество. Пострадав­шие спецпереселенцы во всех случаях официальными властями пред­ставлялись зачинщиками всех драк и конфликтов, бандитами и т.д. Власть имущие расправлялись со спецпереселенцами по собственному разумению - произволу не было пределов. Вот типичнейший пример. Председатель колхоза "Кем-Арык" Таласского района Осмоналиев систематически избивал спецпереселенцев, особенно издевался над женщинами, невзирая на возраст - от 80-летних старух до подростков. И все безнаказанно.

Но и добрые люди тоже были. И самое примечательное то, что сегодня бывшие спецпереселенцы, не забывшие пережитое, чаще вспоминают людей, проявивших доброту, чем тех, кто издевался над ними...

Нальчик, 1991

доктор исторических наук Х.И. ХУТУЕВ

ПО ТРУЩОБАМ ЗЕМНЫХ ШИРОТ

РАССОВАЛИ НАС, КАК СИРОТ...