Кязим МЕЧИЕВ

МНОГОСТРАДАЛЬНЫЙ МОЙ НАРОД

Вслушайтесь и правильно поймите

Вы слова печальные мои:

Ненависти в сердце не берите,

Гиблой избегите колеи.

Главный так решил. В чужие дали

Повелел переселить народ.

Разве виноватых здесь искали?..

Не было в веках таких невзгод!

Без одежды зимней и без пищи,

Стольких потеряв, бредем во мгле,

Ну, а там, на отчем пепелище,

Мертвые не преданы земле.

Губит нас корысти вражьей сила.

Суд неправый, и не жди добра,

И к земле невинных придавила

Наговоров темная гора.

Мы вошли в товарные вагоны,

Мы стальных путей узнали зло,

Но однажды выправят законы,

И терпенье наше не ушло.

Вижу: потускнели наши лица,

Мы слабеем, тучи все темней.

Если это бедствие продлится,

Разве светлых мы дождемся дней?

Стала жизнь, как рубище, дырява,

Сделалась безвкусною еда, Беды –

И налево и направо,

Нищие, уходим в никуда.

Силы сердца иссякают ныне,

Ни в руках нет мощи, ни в ногах.

Маются бездомные в пустыне,

Жизни радость превратилась в прах.

Враг на землю наступил родную,

Истребить решил нас и стереть.

Все равно старался он впустую –

В собственном огне ему гореть!

Честный труд - спаситель наш сегодня,

Он оденет и прокормит нас,

Силы даст держаться благородней

И достойней встретить горький час.

Свой народ прошу - с бедою споря

Жить работой, почитая труд,

Совести не забывать и в горе,

И наветы, верю, отпадут.

Казахстан, 1944

Перевод с балкарского Михаила Синельникова

ВЫДЕРЖАТЬ!

Все рушится. Все падает во тьму

Под черным ураганом выселенья

О дай, Аллах, народу моему

В годину эту страшную терпенья.

Я много пожил, много повидал.

Клеймил насилье, славил свет свободы,

А он померк. И черный день настал,

И огласил предгорья стон народный.

Я пожил, я немало видел бед,

Но что они в сравненьи с той, что ныне?

Изгнанник я. И вот под старость лет

С родным народом маюсь на чужбине.

Уже тускнеет свет в моих глазах,

Но через все страданья и сомненья

Лишь об одном молю тебя, Аллах:

Народу моему пошли терпенья.

Слух пропадет и голос у меня,

Завоет пес мой, чувствуя тревогу,

И люди деревянного коня

Мне снарядят в последнюю дорогу.

Но жив пока, пока могу дышать

Под тяжким гнетом горестных событий,

Я не устану братьям повторять: -

Вы ненависти в сердце не копите!

На скачках проверяют скакуна,

Пройдем же сквозь хулу и сквозь проклятья.

От горя, как от скверного вина,

Не обезумьте - к вам взываю, братья!

Народ наш не был баловнем судьбы,

И голод донимал нас и набеги.

Но не свернули с праведной тропы,

И, дай Аллах, нам не свернуть вовеки.

И головы летели наши в прах,

Когда мы с неприятелем сшибались,

И пламя гасло в наших очагах,

Но мы всегда народом оставались.

Знавали и нашествия чумы,

Знавали наводненья и лавины,

Но горской чести не роняли мы.

Свидетели - и горы, и долины.

Наш край родимый, как он далеко!

И хлеб изгнанья в нашем горле комом.

Да, выдержать такое нелегко.

Не выдержать - покрыть себя позором.

Возьми слова Кязима, брат, возьми

И выстой в жизни под безумным гнетом.

Пока нам хватит силы быть людьми,

Мы на земле останемся народом.

Я слову своему не изменял

И завещаю верность правде строгой.

На том стою, пока меня

Не понесут кладбищенской дорогой.

Казахстан, 1944

Перевод с балкарского Игоря ЛЯПИНА

Date: 2016-02-19; view: 1533; Нарушение авторских прав