Глава семнадцатая. По возвращении из Берлина в Грецию Саша неожиданно почувствовал: что-то в нем изменилось, что-то сломалось

По возвращении из Берлина в Грецию Саша неожиданно почувствовал: что-то в нем изменилось, что-то сломалось, и таким, как прежде, ему уже вряд ли удастся быть.

Жизнь перестала удивлять, удовольствия, которым он привык отдаваться всецело, больше не казались ему таковыми, привычные радости приелись, начали раздражать. Море, которое хозяин роскошного коттеджа едва ли не каждый день наблюдал из окон, выглядело теперь теплой зловонной лужей. Наверное, Солоник много бы отдал, чтобы хоть разок окунуться в быстрый холодный Тобол, реку детства, протекавшую через его родной Курган.

Приступы слабости и кажущегося бессилия случаются даже у самых уверенных в себе людей. Что уж тогда говорить о человеке, находящемся в розыске, который постоянно балансирует на грани жизни и смерти, который хорошо понимает, что наверняка не умрет собственной смертью?!

Саша сменил место жительства — и не только из соображений конспирации. В коттедже, снятом для него сереньким больше года назад, все так или иначе напоминало о старой жизни, и прежде всего об Алене. Солоник старался навсегда забыть эту женщину, но в мыслях часто возвращался к ней.

Новая вилла, снятая в престижном пригороде Лагониси, выглядела намного роскошней прежней. Все три этажа опоясывались балконами. Стильная мебель воскрешала в памяти проспекты музеев, а безотказная японская техника, которой этот дом был нашпигован от подвала до крыши, — научно-фантастические фильмы о жизни в двадцать первом веке.

Но все это по-прежнему не радовало. Наверное, потому, что и на новом месте Саша все острей томился собственным одиночеством.

Так продолжалось недели полторы, пока Солоник не собрался с мыслями, не спросив себя — чего же ему не хватает? И тут, кстати или некстати, на глаза попался буклет ночного клуба, который ему сунули на бензозаправке. Справедливо решив, что новые впечатления — лучшее средство от тоски и печали, Македонский в тот же вечер отправился в клуб «Морской», расположенный в самом центре Афин, неподалеку от площади Омония.

Сборы, как и обычно, были недолгими: одеться, сунуть во внутренний карман пиджака бумажник, скотчем прикрепить к правой ноге у щиколотки любимый черный пистолет «глок». Конечно же относительно спокойные Афины — это не разгульная бандитская Москва, но кто может поручиться, что и в «Морском» Македонский не нарвется на какого-нибудь отморозка из России? Тем более что в последнее время русская братва наладилась расслабляться в солнечной Греции.

Саша уверенно вел огромный белоснежный джип по вечерним улицам греческой столицы. Пистолет немного тяжелил ногу, и Солоник поймал себя на предчувствии, что этот вечер наверняка выдастся необычным.

Ночной клуб «Морской» почти ничем не отличался от сотен других увеселительных заведений греческой столицы. Здесь предлагался посетителям обычный набор развлечений: ненавязчиво звучащий оркестр с легкой танцевальной музыкой, богатый выбор местных вин, ликеров и коньяков и конечно же женщины.

Рыболовные сети и чучела морских рыб, развешанные по стенам, создавали ощущение кинематографических декораций. Бармен, одетый средневековым флибустьером, с необыкновенной ловкостью сбивал коктейли. В неглубоком бассейне, расположенном прямо в центре зала, вовсю плескались молоденькие девицы в прозрачных купальниках. Многие танцевали, и никто не обратил внимания на невысокого мужчину в летнем белом костюме, который зашел в ночной клуб незадолго до полуночи.

Найдя свободный столик в углу, под огромным, мастерски сделанным чучелом акулы, Саша уселся, внимательно рассматривая публику. Женщин тут было намного больше, чем мужчин, и половину их составляли проститутки.

Впрочем, три девушки, болтавшие за соседним столиком по-русски, вроде бы не были таковыми. Вскоре Саша без особого труда познакомился с одной из них. Пышная натуральная блондинка с томными васильковыми глазами благосклонно приняла предложение потанцевать, после чего без особых уговоров пересела к нему за столик.

В ресторанах, барах и ночных клубах знакомятся быстро, но забывают о подобных знакомствах еще быстрей…

Оксана — так звали блондинку — приехала в Грецию с Украины, из забытого Богом и людьми городка Бахмача, что на Черниговщине. Ей крупно повезло: в отличие от многих уроженок бывшего Союза, девушка не стала танцовщицей в дешевом стриптиз-баре или шлюхой в портовом борделе, а устроилась продавщицей в богатый меховой магазин, что, судя по всему, возвышало ее в собственных глазах.

— А вы кто и чем занимаетесь? — спросила она с неподражаемым хохляцким акцентом, одарив собеседника белозубой улыбкой.

— Бизнесмен, из Москвы, тут по делам, но надолго, — лаконично ответил Солоник и, не желая больше рассказывать о себе, осторожно поинтересовался: — Вы что, знаете греческий?

— Наш магазин посещают в основном русские челноки, и хозяевам потребовалась продавщица, хорошо знающая российскую специфику, такая, чтобы могла договориться с любым клиентом. — Оксана потянулась к коктейлю и, покусывая соломинку, с достоинством продолжила: — Если честно, я очень довольна, что оказалась тут… Где бы я еще заработала такие деньги!

Солоник опустил глаза, чтобы собеседница не заметила его улыбки. Наверняка для этой девушки триста-четыреста баксов в месяц казались огромными, баснословными деньгами, почти что богатством Шехерезады.

— Как хозяева? Не обижают? — поинтересовался он.

— Ну что ты! — сразу перешла Оксана на «ты», и это получилось у нее очень непосредственно. — Они приличные люди. Тоже из бывшего Союза… Так называемые понтийские греки.

— Кто-кто?

— Между нами, они грузины, купившие документы, где было указано, будто бы у них греческие корни. Мне рассказывали, что в Батуми можно купить любой паспорт, записаться хоть китайцем, хоть нанайцем, — сообщила Оксана.

— Ну, наверное, тут, в Греции, у твоих хозяев куда меньше проблем, небрежно бросил в ответ Саша, прикидывая, сколько он еще будет беседовать с Оксаной перед тем, как везти к себе на виллу, чтобы трахнуть. Интересно, какое впечатление произведет его новый дом на эту продавщицу из украинской провинции.

— Каких это проблем? — Допив коктейль, Оксана извлекла из пачки тонкую коричневую сигарету, Саша предупредительно щелкнул зажигалкой.

— Ну — бандиты не наезжают, «крыш» своих долбаных не предлагают, вымогательством не занимаются. Платить никому не надо.

— Как бы не так! — хохотнула девушка. — Они сами с какой-то мафией связаны!

Солоник сделал вид, что удивился.

— Вот как?

— Я точно не знаю, но у них тут какие-то свои дела. Они же все выходцы из Грузии, — разоткровенничалась новая Сашина знакомая, начисто забыв о том, что молчание золото.

— Ну, если какие-то мафиози начнут вас обижать, скажешь мне, — заметил Солоник.

Оксана хотела было что-то сказать в ответ, но в этот самый момент к столику подошел молодой человек. Бычья шея с массивной золотой цепью, дорогой спортивный костюм «Адидас», огромные кулаки, необремененный интеллектом взгляд — типаж, до боли знакомый еще по Москве…

Атлет, наклонившись к уху девушки, что-то произнес, и Оксана тут же изменилась в лице. На нем одновременно читались страх, отвращение, растерянность и покорность.

Она поднялась и, нервно теребя ремешок сумочки, произнесла виновато:

— Саша, извини, но мне надо идти.

Солоник нахмурился.

— Что случилось?

— Да так, ничего… — В глазах Оксаны неожиданно блеснули слезы.

— Тебя обидели?

— Да нет.

— У тебя неприятности?

— Нет, все в порядке.

— Ты же не хочешь идти, я вижу, — твердо заявил Македонский.

Оксана скосила глаза в сторону качка, который стоял рядом с соседним столиком, давая понять, что при нем она ничего больше сказать не может.

Поднявшись, Македонский подошел к девушке и демонстративно обнял ее за плечи.

— Ну, что такое? — спросил он. — Скажи мне, не бойся. Может быть, я смогу тебе чем-то помочь.

Девушка была на грани истерики. Она что-то возбужденно шептала ему на ухо, а по щекам ее быстро-быстро катились горючие слезы. Из ее объяснений Саша понял, что амбал в спортивном костюме — один из бандитов, окружавших фактического владельца магазина, где она работает. Хозяина, якобы грека, зовут Резо, он отпетый мафиози, к тому же садист и извращенец. Он и прислал этого амбала, чтобы тот отвез ее на виллу, где ее будут насиловать все, кому не лень. Отказаться она не может, потому что целиком зависит от Резо и до смерти его боится.

— Я помогу тебе, — твердо пообещал Саша.

— Ой, не надо! — испуганно зашептала Оксана, косясь на качка, продолжавшего издали наблюдать за разговором. — Резо, кажется, вор в законе, он мне сам много раз об этом говорил. Жуткий мафиози, страшный человек, ему ничего не стоит тебя убить. Ты таких никогда не видел — и не дай Бог тебе увидеть его когда-нибудь.

Она, будто клюнув, поцеловала его в щеку и, пробормотав что-то невнятное, понуро пошла следом за амбалом. Тот бросил на Солоника взгляд, полный презрения, и Саша ощутил себя оплеванным с головы до ног.

Его, который вершит судьбы многих людей, именем которого пугают едва ли не весь российский криминалитет, человека, который при жизни превратился в живую легенду, смеет оскорблять жалкий кавказский барыга, подсылать к девушке, на которую он положил глаз, быка, чтобы увести из-под носа?

Кровь шумно приливала к вискам, и Саша ощутил в себе неожиданный приступ бешенства. Он поднялся из-за стола и, бесцеремонно расталкивая танцующих, решительно двинулся к выходу.

Оксана обреченно сидела на заднем сиденье роскошного белого кабриолета «БМВ» в окружении угрюмых качков в тесных «адидасах». На переднем сиденье рядом с водителем развалился невысокий, плотненький мужчина лет тридцати пяти. Крючковатый нос, набрякшие мешки под черными глазами, густые курчавые волосы выдавали в нем типичного уроженца Кавказа. Он был сильно пьян — даже в метре от кабриолета Солоник ощутил резкий запах винного перегара.

По-видимому, это и был тот самый Резо, о котором рассказывала Оксана. И все-таки в этом следовало убедиться.

— Кто из вас Резо? — спросил Саша по-русски, подходя к машине.

Тот недоуменно уставился на подошедшего.

— Ну, я Резо…

— Выйди на минутку, базар к тебе один деликатный есть, — прищурился Македонский.

Быки, сидевшие в машине, пытались было выскочить, чтобы наказать неизвестного наглеца, но Резо, сделав знак рукой, вылез из автомобиля и, надменно взглянув в глаза незнакомца, спросил:

— Чего надо?

— Эта девушка сегодняшний вечер проведет со мной, — твердо произнес Саша.

— Ва! Ты чего, пьяный? Или не понимаешь, с кем говоришь? — удивился Резо, бесцеремонно рассматривая подошедшего.

— Я никогда не бываю пьян и сказанное никогда не повторяю дважды, Македонский взглянул грузину прямо в глаза, и от этого его колючего взгляда тот непроизвольно поежился.

— Ты что, не знаешь, кто перед тобой? — казалось, удивлению кавказца нет границ.

— Я знаю твое имя, для разговора этого достаточно, — Саша уже шагнул к машине, чтобы открыть дверцу и выпустить Оксану.

— Ты что, жизни меня учить вздумал? Или тебе своего здоровья не жаль? — Резо ошалело смотрел на Сашу, явно не представляя, как лучше поступить в такой ситуации — то ли разобраться с наглецом самостоятельно, то ли кивнуть быкам, ожидавшим команду «фас». — Ты на кого наезжаешь, баклан дешевый?

— Пальцы гнешь, под жулика косишь? — с усмешкой произнес Солоник, вспомнив слова девушки о том, будто бы этот тип — вор в законе.

— Реваз, позволь, я этому хмырю череп проломлю, — предложил из машины один из быков.

Кавказец оценивающе смерил взглядом неизвестного наглеца: невысокий рост, комплекция так себе… Разве он может сравниться хоть с одним из его быков?

— Давай, Мамука, — кивнул он и в предвкушении зрелища избиения отошел в сторону.

Солоник тут же сгруппировался для отражения нападения. Из кабриолета вылез тот самый амбал в «Адидасе», который увел от него Оксану. В тусклом лунном свете блеснуло лезвие ножа, и это решило все…

Резко нагнувшись, Саша быстрым движением отодрал скотч, которым перед поездкой в ночной клуб «Морской» прикрепил к ноге пистолет. Мгновение и ствол уперся в грудь быка.

— Нож бросай, — ледяным шепотом произнес Александр.

— Что? — качок явно не ожидал, что противник вооружен.

— Нож на землю, — интонации Македонского были спокойны и даже ленивы. Он был уверен, что победа будет за ним.

Нож с металлическим лязгом упал на асфальтированную дорожку.

— А теперь — в машину! — последовала новая команда.

Безусловно, ни Резо, ни его люди не ожидали подобного поворота событий. Амбал с золотой цепью на шее, еще недавно мнивший себя таким грозным, послушно выполнил распоряжение неизвестного парня далеко не атлетического сложения.

Спустя мгновение «глок» уперся в грудь Резо — тот, ощутив прикосновение тупого ствола, казалось, сразу же протрезвел.

— А теперь слушай, скотина черножопая, — произнес Саша спокойно, и лишь крылья носа его слегка раздувались, свидетельствуя о волнении. Кто ты, я не знаю и знать не хочу. А я — Македонский, Саша Македонский. Слышал, может быть?

— Ва! Нравится девушка — забирай, нет проблем, у нас еще много таких, — стараясь унять предательскую дрожь в голосе, ответил кавказец. — Нравится — так бы сразу и сказал. Крутой ты, в натуре крутой, и так видно. Только пистолет убери, пожалуйста, а то он еще случайно выстрелит…

Сунув оружие в карман, Солоник открыл дверку и коротко бросил Оксане:

— Выходи и иди вон к тому джипу…

Та послушно вышла и двинулась в сторону «Тойоты», белевшей неподалеку.

— А теперь опять слушай, и слушай внимательно, — Солоник, прищурившись, снова обратился к грузину. — Вали отсюда, и если не хочешь в своей жизни проблем, никогда больше не попадайся мне на глаза.

— Нет вопросов, нет вопросов, — испуганно прошептал Резо и, неожиданно с хитрецой взглянув на собеседника, поинтересовался: — А где тебя завтра можно найти, чтобы как следует извиниться?

Солоник не удостоил его ответом. Круто развернувшись, он направился к своей машине, рядом с которой, переминаясь с ноги на ногу, стояла Оксана…

— Зачем ты это сделал? — прошептала девушка, когда джип выехал с паркинга.

Саша и сам не знал — зачем, для чего он назвался этому козлу своим настоящем именем.

Ради самоутверждения? Чтобы нагнать страха на мелких торгашей, мнящих себя крутыми бандитами?

Из-за стойкой ненависти к этим тупым быкам в «адидасовских» костюмах?

Поступок, что ни говори, глупый, так может вести себя разве что пьяный пэтэушник на дискотеке в курганском Доме культуры, но не серьезный человек, находящийся к тому же в федеральном розыске.

Да и склоку он из-за кого начал, из-за кого назвался настоящим именем?

Из-за бабы — стыдно сказать… Но отмотать время назад, переиграть было невозможно, и теперь оставалось лишь признать, что слово не воробей…

Саша, покусывая губы, сосредоточенно вел машину, ощущая на себе недоуменные взгляды спутницы. По всему было заметно: девушка хочет что-то сказать, о чем-то предостеречь, но происшедшее напугало ее настолько, что она не могла произнести ни слова.

Спустя минут двадцать белоснежный джип, свернув с трассы, неторопливо катил вниз, к виллам на берегу моря, огоньки которых разряжали чернильную темноту августовской ночи.

Оксана забеспокоилась.

— Куда ты? Чего ты хочешь?

Остановив машину, Солоник резко обернулся к ней и привлек к себе.

— Тебя… Тут и немедленно…

Блестевший в свете луны никелем джип стоял на краю крутого обрыва. Внизу под темными скалами, плескалось море, лунная дорожка на водной глади казалась глянцевой, будто нарисованной.

Оксана судорожным движением расстегнула блузку — оторвавшаяся пуговица осталась зажатой между пальцами, и рука ее дрогнула.

— Спасибо тебе, — произнесла она, и в этой фразе Саша почувствовал и ее животный страх, и уважение самки, отдающейся более сильному самцу.

Она хотела что-то еще добавить, но Македонский не желал больше слушать ни слова. Мгновенно опустив спинку сиденья, набросился на нее и рывком сорвал с Оксаны одежду.

Наверное, никогда Резо не чувствовал себя таким оскорбленным и униженным, как теперь, после разговора с неизвестным парнем, назвавшимся странной кличкой Македонский. Никогда и никто еще не разговаривал с ним в подобной манере, даже не пытался.

Кавказец жил в Греции уже третий год и был человеком далеко не бедным. Он обладал определенным весом среди выходцев из бывшего Союза, а главное — изображал, будто бы является вором в законе, подчеркивая это кстати и некстати. В отличие от настоящих, патентованных законников, Резо не отличался особой скромностью, когда заводил речь о себе самом.

Уроженец из небольшого грузинского городка Марнеули, что неподалеку от Тбилиси, Резо сызмальства впитал в себя специфическую атмосферу местных базарчиков, пропахших дымом шашлычных и пыльных окраин. Для него «казаться» всегда было важней, чем «быть». Впрочем, это характерно для многих выходцев с Кавказа казаться богатыми и уважаемыми, авторитетными, справедливыми.

После окончания кооперативного техникума Резо последовательно работал продавцом, водителем автобуса, таксистом, официантом, буфетчиком, рубщиком мяса на рынке в Тбилиси. Одно время был владельцем кооперативного кафе, а также мотался в Турцию, где на дрянных базарчиках и в мелких магазинах за бесценок скупал тряпье и втридорога перепродавал его на родине…

В 1992 году к власти в Грузии пришел Звиад Константинович Гамсахурдиа, столь же замечательный филолог и переводчик, сколь и недальновидный политик. Вскоре древняя земля Картли погрузилась в пучину мятежей. В Грузии разваливалось все, что можно, — бизнес заглох, народ нищал. Настоящее казалось кошмаром, но перспективы страшили еще больше, чем реальность.

Впрочем, несговорчивому Звиаду быстро нашли замену: бывший комсомольский функционер, бывший министр МВД и председатель КГБ, бывший первый секретарь ЦК компартии Грузии, бывший министр иностранных дел бывшего Советского Союза Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе при помощи всемогущего грузинского мафиози Тенгиза Китовани и натурального вора в законе Джабы Иоселиани при не такой уж тайной, но крайне существенной поддержке Москвы развязали в этой замечательной солнечной стране кровавую гражданскую войну.

Просчитав перспективы, Резо встал на сторону Шеварднадзе. Ходил на митинги, скандировал «Дзирс Гамсахурдиа!», то есть «Долой!..» А вскоре вступил в ряды опальных «Мхедриони», так называемого «Корпуса спасателей», организованного законником Иоселиани преимущественно из криминальных элементов.

Получив автомат Калашникова, бывший торговец умудрился повоевать и в Менгрелии, и в Абхазии, и в Южной Осетии, но ситуация вскоре нормализовалась, и военная карьера Резо прервалась.

Зато он вскоре сошелся на короткой ноге с местными жуликами и, нахватавшись верхушек от понятий, быстро проникся воровской идеей.

Так уж издавна повелось, на Кавказе можно купить практически все: школьный аттестат, диплом об окончании института, ученую степень, должность мэра города, даже, наверное, министра внутренних дел. И было бы удивительно, если бы места в криминальной иерархии также не продавались за деньги.

Во время грузино-абхазского конфликта Резо мародерничал и сумел скопить довольно серьезную сумму денег. Большей части ее хватило на покупку звания вора в законе. Резо, никогда не сидевший даже в ментовском обезъяннике, не знавший, что такое изолятор временного содержания (не говоря уже о следственных изоляторах и исправительно-трудовых учреждениях), быстро научился гнуть пальцы на блатной манер и, выучив с десяток слов блатной фени, возомнил себя настоящим вором. Новый «апельсин», как называют законников вроде его, намекая на их скороспелость, вскоре понял, что на родине, измученной гражданской войной, делать нечего, и по примеру многих земляков подался в Грецию, предварительно купив знаменитый «батумский» паспорт, который был оформлен за несколько минут в его присутствии, с его же слов.

В Афинах дела «апельсина» пошли в гору. Он быстро прибрал к рукам несколько меховых магазинов и небольших оптовых баз, которые содержали его соотечественники. Немало не беспокоясь о понятиях, согласно которым истинный законник не может стоять во главе силовой структуры, сколотил бригаду. Стали дербанить русских челноков. Регулярные отчисления в общак давали основания тем, кто короновал его, закрывать глаза на многое. Тем не менее в России Резо никто никогда не принял бы за серьезного человека.

К середине 1996 года Резо чувствовал себя на редкость уверенно. Этому способствовали не только накачанные быки, не только деньги, но и связи с короновавшими его «лаврушниками», то есть соотечественниками.

Если такой человек ощущает себя чуть ли не царем Давидом во всей славе своей, он не может просто так снести оскорбление, прилюдно нанесенное ему каким-то русским недомерком, как мысленно назвал Македонского сам Резо. Авторитет в понимании кавказца можно купить столь же быстро, как и завоевать, но утратить — быстрей. За звание вора были отданы большие деньги, а нанесенное ему оскорбление опускало грузина в глазах многих, а, следовательно, ударяло по карману. Это означало лишь одно: для сохранения купленного авторитета необходимо отомстить во что бы то ни стало!

Проводив наглеца недобрым взглядом, Резо обернулся к своим быкам.

— А вы что сидели, молчали?

Те принялись оправдываться.

— Так у него же пистолет был!

— Ва! На вашего пахана наезжают, а вы молчите? — взъерепенился «апельсин». — А если бы этот придурок убил меня? Тоже сидели бы и молчали?!

Качок, который первым вытащил нож, невнятно пробубнил:

— Давай разыщем его… Он русский, можно как-нибудь пробить.

— Как?

— Через челноков, репатриантов. Наверняка его кто-то знает!

— Вот ты, Мамука, этим и займись, — поджал змеиные губы Резо.

— Придется пол-Афин на уши поставить. Несколько месяцев понадобится, — наморщил лоб Мамука, судорожно соображая. — Спрашивать о нем у всех в открытую не стоит — вспугнем, уйдет…

— Он ведь Ксюху с собой увез, — подсказал другой качок. — Наверняка дома пендюрить будет. Вот мы потом у нее и узнаем, где этот Македонский живет… А не скажет — жалеть будет, мамой клянусь, шени дэда мовтхэн! выругался он напоследок по-грузински.

Вспоминать недавние события и свою позорную растерянность, так опустившую его в глазах бригады, Резо не хотелось, и потому он, мысленно поклявшись отомстить обидчику, решил остаток ночи провести в собственное удовольствие.

Скоро шикарный белоснежный кабриолет «БМВ» отъехал от ночного клуба. Забитый спиртным багажник и недорогие, но свежие проститутки, сидевшие в салоне, позволяли рассчитывать, что отдых действительно будет полноценным…

Гулянка, начавшаяся в ту памятную ночь, продолжалась три дня. Выпивка и закуска на столах менялись каждые шесть часов, а проститутки и того чаще.

Третьи сутки загула подходили к концу. Резо открыл глаза, пытаясь сообразить, где он находится и что с ним вообще произошло за последние дни и ночи. Окинув взглядом комнату, он обнаружил рядом с собой загорелую худосочную девицу, раскинувшуяся на постели в чем мать родила. Пригубив пива, чтобы очухаться, Резо начал было припоминать, что вчерашняя пьянка закончилась жуткой оргией, в которой кроме него и двух быков участвовали три искусницы акробатического секса.

На соседней кровати, прижавшись друг к дружке, спали две из них. А девица, лежавшая рядом, продолжала тихонько посапывыть, уткнувшись лицом в подушку. Резо вдруг захотелось узнать, кто же все-таки она такая. Но попытки перевернуть ее лицом вверх ею успешно отбивались.

Тогда кавказец избрал другой способ: просунув руку под тело спящей, он нащупал округлость маленькой груди и тут же удовлетворенно произнес, обнажая в улыбке золотые коронки зубов:

— Галька…

Девушки, спящие на соседней кровати, зашевелились. Одна из них приподнялась, уставившись на него ошалевшими глазами.

— Который час?

— А хрен его знает, — отмахнулся Резо, — видишь на тумбочке мою рубаху, под ней часы, посмотри сама.

Девка с трудом заставила себя спустить с кровати ноги и, растирая отекшее после сна лицо, медленно подошла к тумбочке.

Резо, мгновенно забыв о головной боли, уставился на округлости ее загорелого зада, размышляя, не сделать ли еще один заход.

И тут некстати зазуммерил мобильный. Звонил тот самый качок, которому он поручил выяснить место жительства того наглеца. Зная крутой нрав хозяина, качок отказался от участия в недавних оргиях.

— Короче говоря, Саша Македонский — это кличка, а зовут его Александр Солоник, — доложил он. — Профессиональный киллер.

— Кто? — переспросил Резо.

— Наемный убийца, — объяснил качок, — знаменитый. Сидел на зоне, потом бежал, убивал воров в законе и авторитетов. Помнишь, в Москве завалили Калину, Глобуса и Бобона? Говорят, Отарик Квантришвили — тоже его работа… Потом его взяли, посадили в «Матросскую тишину». Он и оттуда бежал. Спустился по веревке, и все. О нем в газетах разное писали. То ли он тайный агент КГБ, то ли сам по себе, но есть сильные покровители. Пишут даже, будто бы он по заказу самого Сильвестра работал.

— Постой, постой, кажется, что-то припоминаю, — произнес «апельсин», прикладывая трубку к другому уху. — Как ты говоришь его зовут?

— Солоник. Александр Солоник.

— Перезвони-ка через полчаса.

Нажав «сброс», Резо принялся названивать в Москву, своему крестному, лаврушнику, который в свое время за немалую сумму короновал его на вора.

После взаимных приветствий и расспросов «апельсин» осторожно поинтересовался:

— А кто такой Македонский — не слышал, брат? Настоящее имя — Александр Солоник. Киллер он, что ли? Говорят, нас, воров, убивал, из тюрьмы бежал…

— А зачем тебе он понадобился? — насторожился крестный.

Резо коротко рассказал, в чем дело.

— Говоришь, он Македонским представился? — переспросил московский вор в законе. — Ты ничего не путаешь?

— Ну да… Македонским.

— А как он выглядит?

— Небольшого роста, волосы светло-русые. Но крутой сверх всякой меры! Из-за какой-то грязной подстилки едва меня не вальнул!

Объяснения из Москвы прозвучали ошеломляюще. Резо действительно повстречал того самого страшного киллера, о котором теперь в Москве много разговоров. Все, что о нем рассказывают, сущая правда. И отстрелы воров и авторитетов, и побеги из зоны и следственного изолятора. А главное — лидеры российского криминалитета назначили за его голову премию — миллион долларов.

Резо понял, что у него появился редкий шанс: расправившись с Македонским, поднять свой авторитет на немыслимую высоту.

И он не ошибся…

— Резо, дорогой, — продолжал крестник, — ты не мог бы за ним проследить? Паучина он, негодяй, крови на нем много…

— Мои пацаны уже пасут его, — на всякий случай соврал «апельсин».

— А как выпасут, звони мне, в любое время, я сообщу кому следует, и к вам бригада вылетит.

— Ва! Обижаешь! Зачем бригада, шмигада? Что, у моих ребят своих стволов, что ли, нет? — возмутился кавказец, начисто забыв о недавнем происшествии на автостоянке у ночного клуба и о нанесенном ему оскорблении.

— Там разберемся… Как что узнаешь, звони сразу же!

После телефонного разговора мгновенно посерьезневший Резо выгнал проституток и принялся названивать своим быкам…