Глава шестая. На следующее утро погода выдалась хорошей, солнечной, и я решила пораньше приняться за дело в коттедже

На следующее утро погода выдалась хорошей, солнечной, и я решила пораньше приняться за дело в коттедже. Я помахала маме, сидевшей за конторкой, и уже укладывала свое снаряжение в машину, как вдруг решила перед выездом прогуляться около отеля. Большинство постояльцев еще завтракали, поэтому я решила, что скорее всего никого не встречу.

По-видимому, я ошиблась. От бассейна навстречу мне донеслись голоса, и когда я остановилась, раздумывая, не повернуть ли обратно, пляжный мяч ударился о мое плечо и отскочил на дорожку. Тут же из кустов выскочила маленькая фигурка в красных плавках.

— Это не гол! Это офсайт! — При виде меня он расплылся в очаровательной улыбке. — Папа, это Дебора! Никому нельзя в наш бассейн, — воинственно добавил он. — Но вам можно.

Колин, большой, гладкий и шоколадно-загорелый, стоял в бассейне, держа на руках Руфь. Он осторожно опустил ее и подошел к ступеням.

— Хэлло! Собрались купаться?

Я не собиралась, но почему бы и не задержаться? Наблюдать за Камеронами было одно удовольствие — за Йеном, швырявшим мяч в широкую грудь отца, за Руфью, осторожно лившей пригоршнями воду на свою узкую грудку. Возможно, Руфь чудесным образом и поборола болезнь, но она еще слишком напоминала цветок, чтобы я могла быть за нее спокойной. Хорошо ли они будут ее укутывать, достаточно ли для шотландской зимы? И Колин — сразу всюду, то серьезно играя с маленькой дочкой, то бросаясь на Йена и держа его, брыкающего ногами, под мышкой, то хохоча ворчливо, как плюшевый мишка, когда Йен оступился и с визгом плюхнулся в воду.

Заранее ясно было, что Магда не станет проводить время в довольно холодном и в основном детском бассейне, и я только собиралась сказать, что я готова каждое утро ходить сюда с Руфью, как это вдруг случилось, — слишком быстро, чтобы я могла его предупредить. Он стоял спиной к воде и носившийся кругом, исходивший озорством Йен боднул его в живот. Колин, глотая воздух, отступил и свалился через край. Он так шмякнулся о воду, что я закрыла глаза.

Брызнувшая вода залила бортик, дорожку и окатила меня всю. К счастью, когда брызги опали, на поверхности появилась булькающая фигура и ухватилась рукой за бортик. На гладком крашеном бетоне уцепиться было не за что. В одно мгновение я встала на колени и протянула руку. На ней сомкнулись мокрые пальцы, которые сразу же разжались, и тут же тишину прервало громкое икающее рыдание.

— Я не хотел, я не хотел! — кричал Йен. Руфь съежилась на ступеньках, обхватив себя руками. Она сидела не двигаясь, белая, как привидение.

— Ах ты поросенок, вот я тебе задам! — пыхтел Колин. Он стоял по пояс в воде, вода ручейками стекала по его щекам, грудь тяжело вздымалась. Я все повторяла про себя: слава Богу, что здесь достаточно глубоко. На мелком конце бассейна ничто не затормозило бы его падения.

— У вас все в порядке? — прошептала я, и он кивнул, теперь уже смущенно ухмыляясь, и как-то неуверенно пошел к ступенькам.

— Да, конечно. Так мне и надо, чтобы смотрел, куда ступаю. Спасибо за помощь. — На траве лежали полотенца. Он взял одно и стал вытирать лицо и волосы, и я, заметив, что Руфь дрожит, схватила второе полотенце, обернула вокруг нее и стала так же энергично растирать.

Мои руки, вытиравшие Руфи лицо, вдруг начали дрожать. Нет, Деб, нет, резко подумала я, не будь такой дурочкой, ты просто напугана. Наверное, так оно и было. Тем не менее, мои руки сделали мне совершенно обескураживающее сообщение. Вовсе не Руфи хотелось мне помочь, а ее взрослому и совершенно невредимому отцу.

Часом позже я старательно трудилась в коттедже. Я решила, что сырое пятно на стене в гостиной появилось из-за росшей вплотную к ней сочной травы. Если я выполю траву, вырою канавку и засыплю ее камнями, то циркуляция воздуха, я надеялась, даст желаемый эффект, и тогда можно будет перед оклейкой обоями обработать стену изнутри силиконовым раствором.

Я выдергивала пучки травы, когда на меня упала тень.

— Адам знает, что вы занимаетесь такими вещами? — спросил голос Колина.

— Нет, не знает, — с вызовом ответила я, — его здесь не будет раньше середины дня.

— Можно я посмотрю, что вы уже сделали? — требовательно спросил мой визитер. — Не волнуйтесь, — добавил он, когда я взглянула на прижавшиеся к окошкам большой голубой машины лица Йена и Руфи, — я их запер. Не обращайте на них внимания. Мне надо с вами поговорить.

Почти в полном молчании мы прошли по коттеджу. Теперь, после уборки, он выглядел лучше, и я была горда этим.

— Через неделю-две, когда он будет покрашен, вы его не узнаете, — сказала я.

— Да, — неохотно согласился он и посмотрел на меня. — Дебора, я полагаю, вы точно знаете, для чего делаете все это?

Странный вопрос.

— Конечно. Чтобы Адам здесь жил.

— Но Адам живет над магазином. Мэгги говорит, что у него там прелестная квартира.

Это я знала. Фактически из-за этого у меня на какое-то время возникли сомнения. Квартира, очевидно декорированная и меблированная с большим вкусом, как будто выражала личность Адама лучше, чем простой коттедж. Конечно, если только не... Но тут я вновь забегала вперед. Я покраснела. Колину Камерону вполне достаточно было знать, что Адам решил не продавать коттедж и у него было желание снова поселиться в нем. Я так и сказала.

— Снова? — отозвался Колин, и опять голубые глаза выразили недоумение. — Дебора, — медленно заговорил он, — если бы здесь было что-то сомнительное, — я не хочу сказать незаконное, — добавил он, когда я резко повернулась к нему, — просто какая-то мелочь, которую Адам мог скрыть от вас, то вы все еще хотели бы помочь? Нет, просто подумайте об этом. Всего-навсего подозрение, если хотите. У меня нет доказательств.

— Уже второй раз вы намекаете на что-то неладное, — отрезала я. Теперь я разозлилась. Мне было все равно, упадет ли он в бассейн, и совершенно безразлично, уцелеет ли его голова. — Но у вас нет никаких оснований на это и никаких фактов, и я считаю, что это просто мелко!

Мгновение он молчал, потом спокойно сказал:

— Это верно, что у меня нет фактов. Но не совсем точно говорить, что нет никаких оснований. Все же, если вам и в самом деле нравится такая работа, то я думаю, — он поглядел мне прямо в глаза, — думаю, сама по себе работа будет вам достаточной наградой, — тут он опередил меня и взял единственную лопату. — Мне и самому это очень нравится. — Лопата врезалась во влажную землю.

— Что вы делаете! — ахнула я.

Он еще копнул, мощно, но как будто без усилий.

— Если сунете руку мне в карман, — заметил он, — то найдете ключи от машины. Выпустите детей, и они могут наносить нам камней. Много месяцев у меня не было случая взяться за лопату, — добавил он. — Мой бедный садик дома, наверное, уже здорово зарос. Отец не может так же много делать, как раньше, и в любом случае у него свой дом, — Продолжая копать так привычно, как будто он настоящий землекоп, он объяснил, что его родители успевали заниматься и его домом, и своим, а детей забирали к себе. — Видите ли, когда я в отъезде, они могут вернуться в Ланарк. — Тут он вздохнул. — Но мне бы надо побыстрее что-то устроить. Это тянется уже полтора года и на самом деле всем портит жизнь.

Он уехал вскоре после ленча. Первое представление в Сикоуве начиналось в четверть седьмого, но канава была закончена и засыпана, и я с гордостью показала ее Адаму. Он, в свою очередь, сказал, что теперь сможет делать свою часть работы, потому что Колин нанял машину для Магды в местном гараже.

— Ему эти каникулы дорого обходятся, — заметила я.

— Для него это семечки, он набит деньгами! — сказал Адам с оттенком зависти. У меня этого чувства никогда бы не возникло. Разумный достаток — да; но о богатстве я никогда не мечтала.

— Вам нравится этот оттенок? — ненавязчиво спрашивала я, когда мы просматривали каталоги расцветок, и Адам, пожалуй, слишком охотно соглашался со всем, что я предлагала. — Ведь в конце концов вам с этим жить, не мне. — Я затаила дыхание.

Глаза Адама переместились с листа цвета нильской воды на мое лицо.

— И это мне напомнило, что я как будто недостаточно поблагодарил вас. И если так, то теперь я это восполню. — Его руки опустились мне на плечи. Прохладные губы коснулись моих губ, вначале нежно и вдруг с такой страстью, которую я нашла пугающей, хоть и считала себя вполне зрелой особой. Его тело крепко прижалось к моему.

— Эй, послушайте! Совсем не требуется быть настолько благодарным!

— Очень даже требуется, малышка, — поддразнил Адам, насмешливо глядя мне в глаза.

— Адам, — нерешительно спросила я, — вы действительно собираетесь жить здесь, когда он будет готов?

— Деб, — передразнил он, все еще обнимая меня, — для чего же иначе стал бы я вас им обременять? И кстати, это напомнило мне еще об одной вещи. — Он отпустил меня. — У меня в машине камера. Я хочу сделать несколько фотографий.

— Только не меня в таком-то виде! — Я опять влезла в брюки, чтобы напоследок помыть кухню, и выглядела ужасно. Мама была абсолютно права.

— Совершенно необходимо, вся суть именно в этом. — Он вдруг замолчал, покусывая губу. — Извините, я ведь не объяснил, верно? Я собираю что-то вроде досье. Фотографии до и после. Кусочки из каталога расцветок. Я хочу зафиксировать все, что мы делаем.

Время проходило быстро. Во вторник Адам присоединился ко мне в коттедже и оказался быстрым и беспорядочным работником. Я решила, что потом тайком вернусь и переделаю большую часть того, что он сделал. Однако на среду была назначена моя встреча с Колином в Плимуте.

Магда передала мне своих подопечных без всякого недовольства моей узурпацией власти.

— Лучше вы, чем я, — улыбнулась она. — Небольшое удовольствие вести машину и одновременно управляться с ребенком, которого тошнит. Тем не менее, удачи вам.

Колин, уже ждавший в назначенном месте, протянул руки, и дети с визгом бросились в его объятия. День или два назад я бы сказала, что это делается напоказ; теперь я была не так уверена.

Наблюдая, как он обнимал детей, я ощутила ту же растерянность, как и тогда, возле бассейна в понедельник. В то время, как крепкий поцелуй Адама меня испугал, объятия этих больших нежных рук я бы только приветствовала. И не забывай, Дебора, напомнила я себе, что наверняка девушек, побывавших в этих объятиях, предостаточно, имя им легион.

Мы делали покупки не спеша и не жалея денег. «Набит деньгами», — сказал Адам, и похоже было, что это действительно так. Для Йена мальчиковые шорты и хлопчатые рубашки с темным рисунком, который мне ужасно понравился, так же как еще одна в синюю и зеленую клетку, и вязаный матросский костюмчик со штурвалом на кармашке, толстый чернильно-синий свитер и, что его привело в полный восторг, красная парка со стеганой синей подкладкой.

Однако в отделе для девочек мне пришлось проявить строгость. Щедрый, когда речь шла о сыне, для дочери Колин готов был просто опустошить прилавки. Стоило ей чем-то восхититься, и он уже говорил:

— Лучше и это тоже взять.

В конце концов мы ушли с желтым, оттенка лютиков пальто и двумя платьями под цвет ему, одно желтое льняное в полоску, другое в желтый и белый цветочек, с паркой в цветочек и синими эластичными слаксами, ореховым костюмом из джерси с белой отделкой, голубым платьем с высоким воротником и манжетами шведской вышивки, с белой плиссированной юбкой и белой вязаной кофточкой с воротничком под подбородок.

Побыстрее уводя Колина, пока он не успел купить понравившееся Руфи еще одно пальто, розовый костюмчик и платье на молнии, я поддразнила его:

— Вам еще лет пятнадцать надо будет покупать ей одежду. Почему бы не купить все сразу?

— Надеюсь, так и будет, Дебора. — Голубые глаза вновь стали серьезными. — Надеюсь на это. — Он обеспокоенно продолжал. — Это он все время подхватывает сыпь или насморк, или у него болит живот. У нее не бывает ничего, и вдруг ни с того ни с сего ей надо было подцепить какой-то чудный микроб, про который никто и не слыхивал. Для Анни это типично, ей-богу.

Для ленча в одном из лучших отелей Плимута был заранее заказан столик. Еда оказалась восхитительной.

— Теперь пойдем за ним, папа? — спросил Йен, выскребая последнюю ложку мороженого. — Сразу пойдем?

Колин оценивающе поглядел на меня.

— Они хотят купить вам подарок.

— Нет, нет! — запротестовала я. — Пожалуйста, не надо. Сегодняшний день сам по себе был подарком. Мне он так понравился!

Выражение голубых глаз смягчилось, но осталось таким же целеустремленным, и Руфь это подтвердила:

— Мы собираемся купить вам платье. Все уже решено.

— И хочу вас предупредить, что они не удовлетворятся отрицательным цветом. — В голубых глазах опять замелькали искорки.

Делать было нечего. Мы отправились в поход до ближайшего магазина одежды и ввалились туда все четверо; обе руки Колина были заняты близнецами. С жалостью к себе я подумала, что, наверное, так же они ходили по магазинам вместе с Энн. Но как я могла отказаться, если Руфь уже восторженно показывала на ряды платьев?

Все же платье нашла не Руфь, а ее отец. Он решительно вытащил его из ряда других — достаточно простого покроя, с крошечными рукавами и вырезом спереди, но вот что касалось рисунка и цвета — тут меня одолели сомнения. Мне нравились простые вещи, приглушенных или нейтральных тонов. Это же больше было в духе Магды Камерон — шерстяное с расцветкой, как у персидского ковра — в голубых и нефритовых, кремовых и абрикосовых, золотых и тускло-розовых тонах.

— Это мне? — с сомнением спросила я.

— Вряд ли оно мне подойдет, — с серьезным видом сказал Колин.

Я натянула платье, и из длинного зеркала на меня взглянула совсем другая женщина — раскрасневшаяся, с блестящими глазами, не уверенная в себе. Не я, не та бесцветная Дебора, которая собиралась учить учителей и мазала дверь коттеджа тремя слоями краски. Эта женщина была вполне способна... Голова у меня кружилась.

Однако Колин и слышать не хотел о том, чтобы я его сняла, и когда мы выходили из магазина, он сказал, чтобы Йен взял меня за правую руку, а сам взял за левую. Руфь уже крепко цеплялась за него с другой стороны. Так, шеренгой, мы двинулись по приятной чистой улочке.

— Папа, теперь Дебора доскажет тебе сказку? — пропищала Руфь.

Мы дошли до сквера, нашли скамейку и завладели ею.

— Папа, если мы положим вещи, больше никто не сядет, — объявил Йен. — Хорошо? — Он положил маленький стоптанный сандалик на конец скамейки и Руфь с визгом удовольствия последовала его примеру.

— Не думаю... — начала я, разрываясь между симпатией к ним и чувством приличия.

— Ведь гораздо лучше, когда только мы и больше никого, верно? — спросил Йен. Возразить на это было невозможно.

Было гораздо лучше. Было так пугающе хорошо, что я пожалела, что пошла с ними. Это была не я — глупая смеющаяся девица, шедшая по улице рука об руку с мужчиной, существующим в другом мире, даже подпевавшая, когда он мурлыкал мелодию. Этой девушке были суждены слезы и поцелуи — а я боялась и того, и другого.

— Не бойтесь, — как раз в этот момент сказал Колин, и я подскочила. — Они наверняка думают, что это цирк.

Однако я добралась только до половины сказки, когда он выпрямился и посмотрел на часы.

— Очень жаль, Дебора, боюсь, что мне пора.

— Не могёт быть, папа, — возразил Йен, — в тот раз не было так долго.

— «Не может», — отрезал Колин неожиданно для меня. — Ты теперь не на ферме у дядюшки Лочлана, и будь добр говорить правильно. — Он посмотрел на меня и покраснел. — Мне действительно пора. Вы сможете отвести их обратно?

Я сказала «конечно» с ощущением пустоты. По правде говоря, я, как и Йен, прикидывала, сколько мы еще сможем пробыть вместе, и теперь основательно устыдилась этого.

— Огромное спасибо, — сказал он тем же деловым тоном. — Дело в том, у меня встреча кое с кем, кто вечером будет выступать вместе со мной. Конкретно, с Хани Харрис. — Он приподнял брови. — До чего бойкая девица! Но я вам вот что скажу, — утешительно добавил он, когда две пары губ разочарованно надулись. — Взамен этого мы все вместе отправимся в путешествие в воскресенье. Как насчет этого?

На обратном пути в Торкомб начался дождь. Я ненавижу вести машину в дождь, и еще Руфь стало тошнить.

— Дебора, вы хотите, чтобы уже было воскресенье? — спросил Йен, когда мы взбирались на последний подъем.

Я не хотела. Я хотела только, чтобы поездки в Плимут никогда не было.

Date: 2015-12-12; view: 309; Нарушение авторских прав