Глава первая. Моим родителям, Тому и Бев Бронливи, которые вырастили меня в доме, где жила любовь

Мэтт Бронливи

Дом волка

Август Адамс – 2

Мэтт Бронливи

«Дом волка»

Моим родителям, Тому и Бев Бронливи, которые вырастили меня в доме, где жила любовь

Пролог

1181 год н. э.

Вестфалия, Германия

Генрих по прозвищу Лев чувствовал, как чьи‑то глаза сверлят ему череп. Сам он практически ничего не видел, мешала повязка, но воображение услужливо подсказало сцену – прямо перед ним золотая статуя Девы Марии, а вокруг – укутанные в длинные, с головы до пят, угольно‑черные плащи, собрались члены «Черных Фем». Уши улавливали дыхание в унисон – точно некие мехи ада раздувались и опадали в вечном жалобном ритме. Никаких других звуков в этом вонючем подземном помещении не было. Никому не дозволялось говорить, за исключением Председателя трибунала.

– Что ты сказал, Лев?

Генрих сразу же узнал низкий гудящий голос. Холодок пробежал по коже.

С лица сорвали повязку. Моргая глазами, он разглядел великана. Тот приблизился и остановился так близко, что край огненно‑рыжей бороды царапал лицо Генриха.

– Вижу, удивлен моим присутствием? – спросил Барбаросса.

– Твое присутствие меня не волнует, – ответил Генрих. – Куда больше удручает мое положение. Мне часто доводилось стоять перед этим судом, но ни разу в столь паршивой позиции.

И он не кривил душой. Теперь главное место, прежде принадлежавшее Генриху, занимал рыжебородый великан. Видно, пропустил, прохлопал момент, когда наметилась тенденция к смене власти. Да, ему сильно не повезло. Они скоро его прикончат, в том нет сомнений. Ведь суд этот ставил перед собой одну‑единственную цель – избавлять общество от тех, кто осмелился нарушить десять заповедей. И разумеется, со временем суд счел эти заповеди сильным ограничением и добавил к ним собственный длинный список поправок, соответствующих святым законам Божьим, в том числе шесть грехов, считавшихся самыми страшными.

1. Ересь

2. Лжесвидетельство

3. Язычество

4. Колдовство

5. Раскрытие тайн «Священных Фем»

6. Раскрытие тайн Карла Великого

Шестнадцать лет тому назад Барбаросса канонизировал Карла Великого, первого императора Священной Римской империи. И с тех пор был поглощен одной идеей – сохранить наследие великого правителя. И Генрих прекрасно понимал, что его собственное возвышение, любой шажок к власти путают карты Барбароссе.

– Почему меня привели на это судилище, князь Швабии? – возмущенно воскликнул Генрих. Таким обращением он как бы ставил под сомнение легитимность высокого поста великана, намекал, что тот никак не может называться новым императором Священной Римской империи. И едва успел вымолвить эти слова, как острый кончик меча уперся ему в ямочку под подбородком.

– Будешь называть меня императором, как и все простолюдины, – сказал Барбаросса и слегка шевельнул рукой, отчего кончик меча еще сильнее впился в мягкую плоть под подбородком.

– Ты убедил меня, император, – ответил Генрих, вкладывая в обращение все свое презрение, на какое только осмелился. Потом отстранился немного, и Барбаросса опустил меч. Но Генрих успел заметить, как блеснули выгравированные на лезвии четыре буквы. SSGG. При виде этих инициалов кровь так и застыла в жилах Генриха. Он откашлялся, попытался взять себя в руки. – Я требую объяснений. Почему меня привели сюда?

– Требуешь? – насмешливо спросил Барбаросса. Развернулся и направился к статуе Девы Марии, в складках туники которой отражались и танцевали отблески пламени факелов. – Что ж, раз требуешь… – Взмахом руки он приказал ввести еще одну жертву с черной повязкой на глазах. Несчастного подтащили и бросили к ногам Барбароссы два помощника судьи, которых называли здесь фрейсхоффен. – Узнаешь этого человека?

– Узнаю, – ответил Генрих Лев. – Звать его Беркхард. Преданный слуга, работает в одной из моих конюшен. От него‑то что вам надобно? Он не нарушил ни одного закона братства.

– Я задам ему тот же вопрос, что хотел задать тебе, Лев, – сказал Барбаросса. И наклонился к пленнику – так, что лица их оказались на одном уровне. – Где реликвия?

Мужчина удивленно разинул рот. Потом покачал головой.

– Не знаю, о чем это вы! – взмолился он.

– Где реликвия? – повторил Барбаросса.

– Умоляю вас, император! Я ничего такого не знаю! – И несчастный задергался из стороны в сторону, но фрейсхоффен надежно держали его.

– Отпусти его! – воскликнул Генрих.

– Молчать! – рявкнул Барбаросса. Затем обернулся к пленнику, сорвал черную повязку с его глаз. – Последний раз тебя спрашиваю: где реликвия?..

Несчастный крепко зажмурился от страха, видно, хотел, чтобы на глазах вновь оказалась повязка.

– Не знаю, ваша светлость.

Барбаросса раздраженно отступил.

– Лжец! Священный Суд приказывает тебе подойти к Деве Марии и поцеловать ее ступни!

Пленный был потрясен.

– Так меня… оставят в живых?..

– Целуй ступни Девы, – приказал Барбаросса. – Теперь твоя судьба зависит только от нее.

Мужчина, дрожа всем телом, опустился на колени перед статуей. Нервно огляделся по сторонам, точно ожидая, что на голову ему вот‑вот обрушится меч и лишит его жизни. Но ничего подобного не случилось. И он улыбнулся и разрыдался от облегчения, а затем наклонился поцеловать ступни статуи. И как только губы его коснулись холодного металла, откуда‑то из глубины статуи раздался жалобный стон. Он вздрогнул и отпрянул, лицо его исказилось от страха. Он бы с радостью бежал из этой пещеры, если бы его не удерживали двое фрейсхоффен.

– А Дева‑то, похоже, чем‑то недовольна, – заметил Барбаросса и кивнул своим подручным.

И тут, словно по, волшебству, передние створки статуи распахнулись. И взорам открылось ее чудовищное ужасное нутро. Это был пыточный механизм под названием «Железная Дева», внутри которого находились часто расположенные толстые и заостренные металлические шипы.

– Но этот человек невиновен! – крикнул Лев.

– Нет на свете ни одного ни в чем не повинного человека, – с насмешкой возразил ему Барбаросса. – Ты лучше готовься. Скоро придет и твой черед.

Фрейсхоффен подтащили упирающегося пленника к статуе и затолкали его в эту страшную пыточную камеру. А затем створки плотно закрылись. И было слышно, как изнутри доносятся приглушенные, но от этого не менее страшные крики.

Барбаросса взглянул на членов Священного Суда.

– Дева вынесла свой приговор! Пусть тот, кто с ней не согласен, осмелится возразить!

В пещере повисла напряженная тишина, прерываемая лишь мучительными криками несчастного конюшенного.

– Быть посему! – заключил Барбаросса и направился к статуе, опустив голову и приложив руку к груди в том месте, где находилось сердце. Затем надавил на кнопку со священным символом, и из‑под пола донесся скрежещущий звук, точно огромная мясорубка перемалывала кости и мясо. Через секунду‑другую крики пленника стихли. Барбаросса развернулся и вскинул вверх руки. – Свершилось! Сегодня, братья мои, Дева быстро приняла и исполнила свое решение!

Его подручные открыли створки статуи. Внутри было пусто. В мрачном отблеске факелов – ни следа Беркхарда, лишь блестящее и темное кровавое пятно.

– Ты за это кровью заплатишь! – угрожающе произнес Генрих, следя за тем, как надвигается на него грозный и огромный силуэт Барбароссы.

– Я мог бы пощадить его, – проворчал Барбаросса. – И тебя тоже. А теперь задам тот же вопрос: где реликвия?

Лев всматривался в лица своих собратьев в надежде уловить хоть какую‑то поддержку. Но не увидел ничего, кроме презрения и осуждения.

Змеиные пальцы Барбароссы обвились вокруг его шеи.

– Скажи, где ты ее спрятал, и, так и быть, я не стану отдавать тебя на суд Железной Деве, сам выдавлю из тебя всю жизнь по каплям!

Но Генрих и глазом не моргнул. Не дрогнул. Вся его поза и взгляд излучали спокойствие, сравнимое разве что с вечерними водами Мертвого моря, которое довелось ему увидеть лет десять назад, во время крестового похода на Святую землю. Именно тогда он впервые услышал о реликвии, которую так жаждал заполучить рыжебородый гигант. Но реликвия эта… несет опасность, о которой даже не подозревает этот глупец Барбаросса.

– Смерть будет лучшей наградой за ношу, которую я несу, – произнес Генрих приглушенным, но ровным голосом. – Немало поколений сменится на грешной нашей земле, прежде чем люди вновь обретут эту реликвию. А тому, чья рука ощутит ее священную власть, могу сказать одно: Господь, спаси и сохрани этого человека.

Глава первая

Август Адамс физически ощущал, как чьи‑то глаза сверлят ему череп. Он был на их территории, и от него ждали ответов.

– Мистер Адамс?

Август крепко потер виски пальцами, стараясь избавиться от сонливости и отупения. Этой ночью он не спал ни минуты. И теперь мозг напоминал ему миску серой холодной овсянки, оставленную на кухонном столе.

– Мистер Адамс, вы будете говорить или нет?

Он взглянул на настенные часы. Прошло пять минут. Неужели? Всего лишь пять минут?.. Он слышал громкое биение собственного сердца. Еще двадцать пять минут этой пытки, и он не выдержит, умрет.

– Мистер Адамс?

Август крепко зажмурился и попытался сосредоточиться, забыть о том, что услышал накануне ночью. Забыть об этом ужасном полуночном телефонном звонке. О голосе: «Август, мне нужно сказать тебе кое‑что». Обычно вслед за такими словами идет какая‑то очень плохая новость. Особенно если звонок исходит от бывшей жены. Эйприл.

– Пап?

Август открыл глаза и увидел любопытное личико своего девятилетнего сына Чарли. «Прости», – мысленно сказал он ему и даже свел брови в надежде, что это наверняка позволит передать мысль на расстояние.

Мальчик лишь укоризненно покачал головой. Точно тренер, увидевший, что его лучшая лошадь, фаворит гонок, сбилась с ритма на последнем отрезке беговой дорожки.

– Мистер Адамс, может, вы все‑таки объясните классу, чем именно занимается библиопалеонтолог?

Август, тупо моргая, уставился на учительницу Чарли. Суровое выражение ее лица напомнило, зачем он здесь. Ведь сегодня в четвертом классе особый урок – День карьеры. Поначалу Чарли хотел пригласить выступить приятеля Эйприл, Алекса Пирсона. Но из‑за вчерашних новостей встречу с Пирсоном пришлось отменить.

– Если я правильно понял, вас интересует термин «археобиблиолог», – сказал Август. – Но я уже давным‑давно забросил это дело. – Он обернулся к сыну. – Просто, наверное, Чарли забыл вам сказать.

В классе послышались смешки. Ну что тут смешного? Да ничего! Хотя, может, сам факт, что он так расклеился, растерялся, показался детям забавным. Какого ребенка не рассмешит взрослый, вдруг потерявший дар речи, впавший в полную растерянность?

Учительница наклонилась к Адамсу, сидевшему на низеньком пластиковом стуле.

– Ну хорошо, – тихо заметила она. – Раз вы больше не археобиблиолог, может, все‑таки расскажете ребятам, чем зарабатываете на жизнь теперь? Очень вас прошу, пожалуйста.

Август откашлялся и поправил галстук, тонкий и чрезмерно длинный – кончик его свисал дюйма на два ниже положенного. Он немного ослабил узел, чтобы подтянуть этот нелепый аксессуар, а потом снял его вовсе. Ученики снова захихикали. «Наверное, – подумал Август, – стоит сказать им, что я работаю клоуном. По крайней мере, уж точно поверят».

Он задумчиво почесал густую щетину, которая, подобно темному мху, покрывала подбородок.

– Я покупаю и продаю редкие книги, – пояснил он. – Прошу особо обратить внимание на слово «продаю». – В классе снова послышались смешки, на этот раз от взрослой аудитории. И еще по глазам слушателей было видно: им скучно.

– Вы покупаете и продаете комиксы? – спросил какой‑то мальчуган, откинув со лба темную челку прямых волос – она лезла в глаза.

– Иногда и комиксы, – ответил Август, тоном подчеркивая особые обстоятельства, вынуждающие его совершать это действо.

– Потому что у моего папы есть один комикс. И он говорит, что эта книжка стоит кучу денег.

Август явно заинтересовался:

– И что же это за комикс?

Мальчик пожал узкими плечами:

– Не знаю.

– Но ты его видел?

– Да.

– И не помнишь?

Тут вмешалась учительница:

– Мистер Адамс, может, пришло время…

– Вспомнил! – воскликнул мальчик, и улыбка превратила его личико в правильный овал. – Там еще была картинка, а на ней парень типа Супермена. Но только это никакой не Супермен…

Август встал. Весь класс провожал его глазами, когда он направился к мальчику.

– Подумай хорошенько, постарайся вспомнить. Может, это Капитан Марвел?

Мальчик так и раскрыл рот от удивления, изумленный догадливостью этого взрослого.

– Да, точно он!

– Так ты что же, хочешь сказать, что у твоего отца имеется экземпляр «Флэш Комикс #1 экшн»?[1]

Мальчик тупо и непонимающе смотрел на него.

– Ладно, неважно, – сказал Август. Достал из кармана визитку и нацарапал на обратной стороне номер своего мобильного телефона. – Вот, передай отцу. И скажи, чтобы ни с кем больше, кроме меня, об этой книжке не говорил. Ни с кем, ясно?

Мальчик кивнул.

– Вот и славно. – Август снова опустился на стул‑недомерок, едва не промахнулся и не шлепнулся при этом на пол, не рассчитав его небольшой высоты. Класс так и покатился со смеху.

– Так, дети, тишина в классе! – скомандовала учительница. – Давайте поблагодарим мистера Адамса, перед тем как он уйдет.

– Да вроде бы еще рано уходить, – возразил Август.

– Ничего, мы сумеем использовать это время, – сказала учительница.

Дети уже хлопали в ладоши и кричали «до свиданья».

– Прежде чем уйти, я хотел бы показать этим милым детям одну вещь. – Август вопросительно взглянул на учительницу. Потом на Чарли – тот сидел, обхватив голову руками. – Вы позволите?

Учительница вздохнула:

– Ну хорошо. Только обещайте, что не станете продавать здесь книги, договорились?

Август кивнул. Затем положил на колени кейс, щелкнул замками. Поднял крышку и извлек из укрепленного титановой рамой кейса большую книгу.

– Это не настоящая редкая книга, просто ее копия, – пояснил он. Просунул два пальца, медленно раскрыл толстый том на середине.

Дети, завидев сияние, исходившее от страниц, даже привстали, чтобы лучше разглядеть. Послышались восторженные ахи и охи.

– Поможешь мне, Чарли? – обратился к сыну Август.

Тот поднялся из‑за парты, поначалу нехотя. Но затем увидел обращенные на него завистливые взгляды школьных товарищей и заметно оживился. И едва сдерживал улыбку, направляясь по проходу к отцу.

– Спасибо, – сказал Август и опустил сыну руку на плечо. – Хочу, чтобы ты подержал эту книгу так, чтобы все могли разглядеть.

Чарли вытянул вперед согнутые руки, и Август положил на них книгу, как на пюпитр.

– Тяжелая… – пробормотал Чарли.

Август подложил руку, помог ему держать.

– Я тебя всегда прикрою, – шепнул он сыну на ухо. Потом обернулся к классу. – Кто‑нибудь из вас слышал о человеке по имени Генрих Лев?

Сидевшая в первом ряду девочка со смешными тонкими косичками подняла руку.

– Он нарисован на автоматическом проигрывателе, верно?

– Нет, не думаю, – сказал Август. – Еще версии есть?

Мальчик, рассказавший о редкой книге‑комиксе, поднял руку.

– Должен тебя предупредить, – заметил Август. – Это никакой не Супермен.

Мальчик с челкой тут же опустил руку.

– Генрих Лев, – начал Август, – был знаменитым воином знатного происхождения, и жил он в конце двенадцатого века. Он был родом из семьи, известной как династия Вельфов.[2]Ну, кто‑нибудь догадается, что означает это слово, «Вельф»?

Тут снова вскинула руку девочка с косичками. И выпалила с ходу:

– Это все равно что Бельф, да?

– Бельф? – повторил Август, не уверенный, что правильно расслышал.

– Ну, как это… когда…

Август понял: девочка не знает, просто хочет покрасоваться перед одноклассниками.

– Нет, извини, никакой это не бельф. Ничего общего. Кто‑нибудь еще знает?

Ребята захихикали. Даже учительница засмеялась. Август начал чувствовать аудиторию.

И вот в заднем ряду показалась рука. Худенький мальчик поднял ее робко, неуверенно.

– Может, это эльф? – неуверенным дрожащим голоском спросил он.

Август улыбнулся. Должно быть, этому робкому ребенку стоило немало мужества попробовать ответить на вопрос.

– Не совсем так. Но вообще ты на правильном пути: играешь с буквами, просто пока выбираешь не те.

Застенчивый мальчик прикрыл лицо ладошкой. Август даже подумал: он вот‑вот нырнет под парту и будет отсиживаться там. Но тут вдруг он отнял руку от лица, выпрямился и выпалил:

– Волк!

– Ты прав, друг мой! Слово «вельф» означает «волк».

Ему показалось, что дети оживятся, услышав это. Но ничего подобного не произошло. Боясь потерять их внимание, Август поднял голову и взвыл тихонько. Класс разразился восторженными возгласами.

Учительница пыталась их успокоить.

– Мистер Адамс, – сказала она. – Может, вы теперь расскажете нам, какое отношение имеет Генрих Лев к этой книге?

– Эта книга, – начал Август, перелистывая страницы, – называется «Евангелие от Генриха Льва». Принц Генрих и его жена Матильда заказали ее издание в конце двенадцатого века. И как видно по иллюстрациям, что находятся в ней, это больше, чем книга. Это произведение искусства. Настолько ценное и редкостное, что в 1983 году она была продана на аукционе Сотбис в Лондоне почти за двадцать миллионов долларов. А сегодня ушла бы раза в три дороже. Да, точно, думаю, куда как дороже.

В классе послышались изумленные возгласы.

Август приподнял руку, пытаясь утихомирить слушателей.

– Это всего лишь копия, – сказал он, желая несколько умерить их пыл. – Думаете, я позволил бы вам просто взглянуть на нее, если бы то был оригинал? Ничего подобного! Но не расстраивайтесь. Можете любоваться копией хоть весь день.

Ребята столпились вокруг него, стали разглядывать книгу.

Учительница тут же вступила в борьбу с хаосом, велела всем отойти и выстроиться вдоль стены. Потом наклонилась, решила сама рассмотреть книгу.

– Да, копия просто замечательная, – заметила она, перелистывая страницы.

– Согласен. Лучшая из всех, какие я только видел.

– А вы уверены, что это не подлинник?

Август расхохотался.

– Нет, это совершенно невозможно. Подлинник охраняется самым строжайшим образом. И находится очень далеко отсюда, в Вольфенбуттеле, в Германии.

– Так как же вам удалось раздобыть копию?

– Досталась от отца, – ответил Август. – Буквально вчера прислал мне ее на день рождения.

Чудесный подарок; замечательный, потрясающий день. По крайней мере так было первые двадцать три часа и пятьдесят пять минут.

Date: 2015-12-12; view: 329; Нарушение авторских прав