Глава вторая 6 page

У Розмари имелся собственный роскошный сад на крыше, но позади дома был общий с декоративным прудом и беседкой. Может быть, туда и забрел бедный котенок, чтобы посмотреть на рыбку в пруду.

Энни встала на колени и посмотрела в замочную скважину. Котенка не было. Но в беседке находились люди и что‑то делали. Энни пригляделась как следует. Розмари Райан боролась с каким‑то мужчиной. У Энни похолодело в животе. Неужели на нее напали? Что делать? Колотить в калитку и кричать? А вдруг бандит выйдет и набросится на нее тоже? Юбка Розмари Райан была задрана до талии, а мужчина вонзался в нее. И тут Энни, потрясенная еще сильнее, чем в первый раз, поняла, чем они занимаются. Но это было ни на что не похоже. Не похоже на то, над чем они с Китти Салливан хихикали в школе. И на то, что почти делали в кино и по телевизору. Там было по‑другому. Там люди сначала целовались, а потом ложились в постель. Там все было нежно. Никто не делал рывков и не рычал. Розмари Райан не могла заниматься любовью на глазах у всех. Так не должно было быть. Это невозможно.

Энни отпрянула от калитки. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. Она попыталась оценить ситуацию. Честно говоря, видеть людей можно было только через скважину в калитке. Беседка стояла задом к дому и передом к забору.

Мужчину Энни не узнала; он стоял спиной к ней. Она видела только лицо Розмари Райан. Искаженное и злое. А не сонное и мечтательное, как в кино. Может быть, она ошиблась? Может быть, они занимаются чем‑то совсем другим? Энни снова заглянула в скважину.

Руки Розмари обнимали мужчину за шею, глаза были закрыты. Она не отталкивала его, а притягивала к себе.

– Да, так, да, да! – кричала она.

Энни в ужасе выпрямилась. Она не верила своим глазам. Добежав до дома шестнадцать, она услышала крики гостей Брайана, но не остановилась. Девочке не хотелось возвращаться домой со знанием того, что ей довелось увидеть. Она бы этого просто не вынесла. Мир больше никогда не будет прежним, но она никому не сможет сказать этого. Слезы слепили ей глаза. Она собиралась свернуть за угол, выйти на Тара‑роуд и более‑менее спокойно вернуться обратно, но упала. Неожиданно земля прыгнула навстречу и ударила ее.

Энни долго не могла втянуть в себя воздух. Когда она сумела встать, то увидела, что до крови ссадила себе обе коленки и локоть. Она прислонилась к забору и заплакала так горько, словно у нее разрывалось сердце.

Колм услышал шум и вышел в переулок.

– Энни, что случилось? – Девочка молчала; у нее тряслись плечи. – Энни, сейчас я сбегаю за твоей мамой.

– Нет. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, Колм.

Колм отличался от других взрослых; он не всегда знал, что правильно, а что нет.

– Ладно. Я вижу, ты упала и сильно расшиблась. Давай посмотрим. – Он бережно взял ее за руку. – Это всего лишь поцарапана кожа. А что с коленками? Нет, ты не смотри. Я сам посмотрю и скажу тебе. Трогать не буду.

Колм опустился на корточки и осмотрел ее коленки. Наконец он сказал:

– Крови много, но швы накладывать не придется. Энни, давай я отведу тебя домой.

Она покачала головой.

– Нет. У Брайана гости. Я не хочу домой.

Колм счел причину уважительной.

– Раз так, пойдем ко мне. Я отведу тебя в ванную, и ты промоешь свои бедные коленки. Потом схожу в ресторан и принесу тебе лимонад или что‑нибудь другое. То, что тебе понравится, – улыбнулся он.

Это помогло.

– Да. Хорошо, Колм.

Они вместе вошли в дом, и Колм отвел ее в ванную.

– Тут целая куча полотенец. Если ты добавишь в воду немного дезинфицирующего средства… – Казалось, девочка не знала, как за это взяться. – Если хочешь, я сам приложу к коленкам мокрое полотенце и счищу песок.

– Не знаю…

– Ты права, иногда легче сделать это самой. Давай я посижу на стуле и скажу тебе, куда еще нужно приложить полотенце.

Он дождался первой улыбки.

– Да, это будет правильно. – Колм следил за тем, как девочка робко прикоснулась к коленкам полотенцем, смоченным дезинфицирующей жидкостью, а затем смыла с них песок и землю. Остались только слегка кровоточившие ссадины. – До локтя мне не достать. Вы не сделаете это сами?

Колм бережно промыл ей руку и протянул большое пушистое полотенце.

– А теперь просуши ссадины.

– Но ведь на полотенце останутся пятна! – встревожилась Энни.

– Тем больше работы будет для прачечной Герти, – улыбнулся он.

Они прошли в прохладный темный бар ресторана. Колм показал ей на четыре высокие табуретки.

– Ну, мисс Линч, чем вас угостить?

– А что лучше?

– Говорят, что при шоке нужно пить что‑то очень сладкое. Обычно рекомендуют горячий сладкий чай.

– Тьфу! – сказала Энни.

– Понял. Я и сам так думаю. Лично я всегда пью «Святого Климента». Это смесь апельсинового и лимонного сока. Что скажешь?

– Здорово. С удовольствием, – сказала Энни. – А настоящие напитки вы не пьете?

– Нет. Понимаешь, они мне не подходят. То ли характер не тот, то ли обмен веществ. В общем, причина неясна, но мой организм их не принимает.

– А как вы это узнали?

– Он мне подсказал. Стоило мне начать, как я не мог остановиться. – Колм криво улыбнулся.

– Это как наркотики? – заинтересовалась Энни.

– Именно как наркотики. Поэтому мне пришлось прекратить.

– А когда вы бываете на вечеринках или где‑нибудь еще, то не жалеете, что не можете пить настоящие напитки? – с любопытством спросила она.

– Не жалею ли? Нет. Видишь ли, раньше я терял над собой контроль и рад, что смог измениться. Мне хотелось бы быть таким же, как все остальные. Выпивать за вечер один‑два бокала вина, а летом – пару бутылок пива. Но после этого я не смогу остановиться, так что лучше не начинать. – Энни смотрела на него с сочувствием. – Зато я могу делать то, чего другие не могут, – весело сказал Колм. – Замечательные соусы и десерты, от которых у тебя потекут слюнки.

– Представляете, эти противные друзья Брайана будут есть мороженое в серебряной фольге! – с презрением сказала Энни.

– Знаю. Это отвратительно, – кивнул Колм, после чего оба рассмеялись. Но в смехе Энни слышалась истерическая нотка.

– В переулке что‑то случилось? Из‑за чего ты упала? – спросил Колм.

Взгляд девочки стал осторожным.

– Ничего не случилось. А что?

– Ничего. Теперь можно проводить тебя домой?

– Колм, я уже нормально себя чувствую.

– Конечно, нормально. А как же иначе? Но мне нужно каждый день совершать пешие прогулки. Все повара должны так делать. Это правило. Иначе их животы будут падать в кастрюли.

Энни засмеялась. Невозможно было себе представить Колма Барри с таким животом. Он был почти таким же стройным, как папа. Они вместе вышли на улицу. Когда Колм и Энни дошли до ворот, то увидели, что Розмари Райан выгружает мороженое из багажника машины в сумку‑холодильник Энни напряглась. Колм заметил это, но ничего не сказал.

– О боже, Энни, какая ужасная ссадина! Ты что, упала?

– Да.

– Но теперь все в порядке, – сказал Колм.

– Смотреть страшно. Где это случилось?

– На улице перед рестораном Колма, – быстро сказала Энни.

Колм удивился.

– А Колм пришел к тебе на выручку. – Как всегда, Розмари кокетливо улыбнулась Барри, хотя это не приносило ей никакой пользы.

– Не могу же я допустить, чтобы люди падали перед моим заведением. Это не на пользу бизнесу, – пошутил он.

– Хорошо, что ты не упала на мостовой. – Розмари потеряла интерес к происшествию и продолжила доставать коробки с мороженым. Из сада послышались крики и вопли мальчишек. – Публика ждет меня и мороженое, – засмеялась Розмари. – Сейчас мы узнаем, чего они ждут больше. – Она пошла к парадному.

– Спасибо, Колм, – сказала Энни.

– Не за что.

– Я просто… ну, никому нет дела до того, где я упал а на самом деле, правда?

– Конечно. Никакого.

Она чувствовала, что обязана дать какое‑то объяснение.

– Понимаете, я искала котенка. Думала, что если незаметно пронесу его и немного подержу у себя… понимаете?

– Понимаю, – серьезно ответил Колм.

– Ну, спасибо за «Святого Климента» и все остальное.

– До встречи, Энни.

Бабушка была просто прелесть; она сохранила для Энни немного сосисок.

– Я тебя не видела, поэтому положила их в духовку, чтобы не остыли.

– Ты молодец. А где все?

– Пошли резать именинный торт. А леди Райан – зажигать бенгальские огни.

– Мама ненавидит, когда ты ее так называешь. – Энни хихикнула и тут же поморщилась от боли в локте.

Бабушка ей посочувствовала.

– Давай промою.

– Бабуля, все уже сделано. Лучше посмотри на тетю Хилари, которая возится с этими противными мальчишками.

– Она любит детей. Принесла большую круглую мишень для игры в «дротики». Тут было жаркое соревнование.

– И что был за приз?

– Какая‑то игра. Хилари работает в школе и знает, какие компьютерные игры предпочитают дети этого возраста.

– Бабуля, а почему у тети Хилари нет детей?

– Бог не послал, вот и все.

– Бабуля, ты сама знаешь, что Бог детей не посылает.

– Посылает. Только не прямо, а опосредованно. Так вот, тете Хилари он их не послал.

– Может быть, ей не нравится спариваться, – задумчиво сказала Энни.

– Что? – Нора Джонсон потеряла дар речи, что с ней случалось нечасто.

– Может быть, она решила не проходить предварительный процесс, который бывает у кошек или кроликов. Некоторым людям не нравится сама мысль об этом.

– Таких немного, – сухо ответила бабушка.

– Бьюсь об заклад, так оно и есть. Спроси у нее.

– Энни, поверь мне, о таких вещах людей не спрашивают.

– Бабуля, я сама спрошу. Я знаю, ты этого не можешь. Есть некоторые вещи, о которых ты говорить не в состоянии. Ты просто загоняешь их в дальний уголок мозга, верно?

– Абсолютно, – с огромным облегчением сказала бабушка.

Потом за друзьями Брайана начали приходить родители. Они стояли в саду дома на Тара‑роуд, освещенные теплым вечерним солнцем, пока мальчишки возились и колотили друг друга, оттягивая время сна. Энни следила за матерью и отцом, стоявшими в центре группы и передававшими по кругу поднос с вином и маленькими сандвичами с копченым лососем. Все это время папа обнимал маму за плечи. Энни знала от одноклассниц, что родители желают быть друг с другом и заниматься любовью – или как это там называется – даже тогда, когда не хотят детей. Это казалось противоестественным. Более того, ужасным.

Все посочувствовали ее разбитой коленке, а когда Энни отправилась спать, к ней в комнату пришла мама, сбросила с большого кресла плюшевых зверей и опустилась в него.

– Энни, сегодня днем и вечером ты была очень тихой. Что, коленки болят?

– Все в порядке, мама, не суетись.

– Я не суечусь. Просто мне жалко твои бедные старые коленки. И локоть тоже. Как будто я сама упала.

– Знаю, мама. Извини. Ты не суетилась. Но со мной действительно все в порядке.

– Как это случилось?

– Я уже говорила. Бежала и споткнулась.

– Это на тебя не похоже. Ты никогда не бегаешь. Когда мы с Хилари были в твоем возрасте, то падали все время. Но ты не падаешь. Папа называет тебя принцессой. Наверное, поэтому ты и ведешь себя так, как положено принцессе.

Взгляд матери был таким теплым и любящим, что Энни невольно потянулась к ее руке.

– Спасибо, мама, – с глазами, полными слез, сказала она.

– Ох, Энни, если бы ты знала, как я измучилась с этими мальчишками. Честное слово, они похожи на бодающихся бычков, а не на детей. С твоими подружками было намного легче, но в этом и заключается разница между полами. Хочешь выпить что‑нибудь горячее? Сегодня у тебя был сильный шок.

– Что ты имеешь в виду? – Взгляд Энни снова стал осторожным.

– Падение. Оно сильно действует на нервную систему. Даже в твоем возрасте.

– Ах, ты об этом. Нет, нет, все в порядке.

Рия поцеловала дочь в покрасневшую щеку и закрыла дверь.

Она говорила правду; день сегодня был просто убийственный. И все же ей легче, чем остальным. Мать идет в свой одинокий дом с этой дурацкой собачонкой. Хилари с мишенью в огромном бумажном пакете едет через весь город к мужчине, который больше не хочет ее обнимать, потому что они не могут иметь детей. Герти сталкивается с бог знает какими ужасами в квартире над прачечной. Розмари спит одна в своем мраморном дворце.

Только она, Рия, имеет всё, о чем мечтала.