Глава вторая 4 page

– Я только хотела застраховаться от халтурщиков.

– А я застраховался от плохой погоды. Которая как раз и наступила, – ответил он.

Рия и дети вырезали из теста печенье с помощью формочек. Брайан выбрал круглую, а Энни – в виде звездочки.

– О чем они говорят? – спросил Брайан.

– О бизнесе, – объяснила Энни. – Папа и Розмари говорят о бизнесе.

– А почему они говорят на кухне? Кухня – это место для игры, – громко сказал Брайан.

– Он прав, – промолвила Розмари. – Давай отнесем документы в вашу великолепную гостиную. Если бы у меня была такая комната, я бы не дала ей стыть и покрываться плесенью. Можешь не сомневаться.

Дэнни послушно собрал бумаги и пошел наверх.

Руки Рии были в муке, и это помешало ей вытереть проступившие на глазах слезы. Как Розмари смеет срамить ее при всех? Видите ли, ее гостиная обросла плесенью! Нужно будет завтра же осмотреть комнату, чтобы люди не говорили зря. Возможно, Розмари оказала ей услугу.

– Мама, ты в порядке? – спросила Энни.

– Да, конечно.

– Тебе тоже хочется заняться бизнесом?

И тут Рия вспомнила слова миссис Коннор, предсказавшей, что она станет главой процветающей компании или кем‑то в этом роде.

– Да нет, милая, – ответила она. – Но за вопрос спасибо.

На следующий день пришла Герти. Она выглядела очень усталой, под глазами залегли темные круги.

– Только ни о чем меня не спрашивай. Пожалуйста, Рия.

– Ладно. У каждого своя жизнь.

– Слава богу, что хоть ты это понимаешь.

– Герти, давай уберем гостиную, проветрим и все отдраим.

– Кто‑то приезжает? – невинно спросила Герти.

– Нет, – отрезала Рия.

Герти сделала паузу и посмотрела на нее с удивлением. – Извини.

– Ладно. Ты не лезешь в мои дела, а я – в твои.

Они работали молча. Герти шлифовала медную каминную решетку, а Рия полировала мебель. Наконец она опустила тряпку.

– Просто я чувствую себя никчемной. Последней дурой.

– Ты? – изумилась Герти.

– Я. У нас есть чудесная комната, а мы никогда ею не пользуемся.

Герти смерила ее задумчивым взглядом. Кто‑то расстроил Рию. Причем наверняка не Нора Джонсон; к ее нотациям дочь давно привыкла. И не Фрэнсис Салливан, мать Китти; эта женщина не могла обидеть никого на свете. Хилари не говорила ни о чем, кроме стоимости того и цены этого; на нытье сестры Рия тоже не обратила бы внимания. Оставалась только Розмари. Герти открыла рот, но тут же закрыла его. Рия не говорила о своих подругах ни одного худого слова. Следовательно, и спрашивать было бесполезно.

– Ты не считаешь, что это глупо? – спросила Рия.

Герти не торопилась с ответом.

– Знаешь, по сравнению с моей квартирой здесь настоящий дворец. Все так говорят. Мне было бы достаточно и того, что есть сейчас. Но ведь вы с Дэнни недаром ездили по аукционам и искали эту красивую мебель. Может быть, ты и права. Наверное, вам действительно следует чаще пользоваться этой комнатой. Почему бы не начать прямо сегодня вечером?

– Боюсь, дети разнесут все в щепки.

– Не разнесут. Преврати это в награду. В экскурсию перед сном или что‑нибудь в этом роде. Если они будут хорошо себя вести, то смогут остаться там подольше. Как думаешь, получится? – Взгляд у Герти был совершенно затравленный.

Рии хотелось плакать.

– Отличная мысль, – лаконично сказала она. – Через двадцать минут мы закончим и пойдем на кухню печь булочки с изюмом.

– Сегодня перед обедом заедет Барни. Мы посидим в кабинете и выпьем по глоточку, – сказал Дэнни.

– А почему не в гостиной? Я принесу вам туда кофе. Сегодня мы с Герти там прибрались, и комната отлично выглядит. Стол я расчистила. Можете раскладывать на нем свои бумаги.

Они вместе поднялись по лестнице и осмотрели комнату. Было шесть часов. В окна пробивались косые лучи закатного солнца. На каминной полке стояли цветы.

– Ты просто телепат. Разговор предстоит нелегкий; хорошо, что он пройдет в такой обстановке.

– Что‑то случилось? – встревожилась Рия.

– Да нет. Просто Барни Маккарти постоянно не хватает оборотных средств. Обычно это продолжается недолго, но в такие моменты запросто можно нажить язву.

– Может быть, подержать детей на кухне, чтобы не путались под ногами?

– Радость моя, это было бы замечательно. – Дэнни выглядел усталым и напряженным.

Барни пришел в семь и просидел до восьми.

Рия умыла детей и приготовила их ко сну. Когда дверь закрылась, они втроем поднялись по лестнице. Дети слегка робели. Это помещение не было их территорией. Они сидели и играли в «змеи и лестницы». Должно быть, комната наводила на них сверхъестественный страх, потому что Энни и Брайан не кричали друг на друга. Они играли осторожно, словно эта игра была самым важным делом на свете. Когда дети без возражений пошли спать, Дэнни крепко обнял их.

– Вы всё сделали как надо. Все вы, – слегка сдавленным голосом сказал он.

Рия уложила детей и вернулась.

– Что, нелегко пришлось?

– Да нет. Просто Барни в своем репертуаре. Подай ему всё сию же минуту. Снова чересчур размахнулся. Понимаешь, он хочет сделать из номера тридцать два картинку. Это будет его флагманский корабль. Когда люди увидят этот дом, то станут принимать Барни всерьез. Но требуются большие вложения.

– И что?

– Придется взять большую ссуду в банке. Под личную ответственность. Дополнительным обеспечением должен стать наш дом.

– Наш дом?

– Да. Свой он уже заложил.

– И что ты ему сказал? – Рия испугалась. Барни был игроком; в случае проигрыша они могли потерять всё.

– Сказал, что дом – наша общая собственность, а потому я должен посоветоваться с тобой.

– Тогда позвони ему прямо сейчас и скажи, что я согласна.

– Ты серьезно?

– Послушай, без помощи Барни мы никогда не смогли бы купить этот дом. Ты должен был сказать мне это раньше. Позвони ему по мобильному. Пусть знает, что мы не колебались.

В тот вечер они занимались любовью, но Рия долго не могла уснуть. Похоже, на этот раз у Барни были серьезные проблемы с наличностью. А вдруг они потеряют свой чудесный дом? Дэнни лежал рядом и спал как младенец. Несколько раз она любовалась его лицом и к утру поняла: даже если они потеряют дом, это не будет иметь значения. Главное – не потерять Дэнни.

– Брось, мама. Мы будем пить чай в гостиной, – сказала Рия.

– Надо же, как все изменилось. – Нора Джонсон обвела взглядом комнату, которой Рия наконец решила пользоваться. Она все еще переживала замечание Розмари, но выяснилось, что подруга действительно оказала ей услугу. Здесь Дэнни не засыпал в кресле, а с удовольствием осматривал накопленные ими сокровища. Дети тоже вели себя тихо и хранили свои игрушки в одном из сервантов, а не разбрасывали их по всему полу. Герти убирала гостиную с удовольствием и говорила, что чувствует себя так, словно попала в фотографию с обложки журнала. Хилари подсчитывала стоимость каждого предмета мебели и говорила, что Рия и Дэнни сошли с ума.

Даже Норе нравилось сидеть здесь, хотя она никогда в этом не призналась бы. Она сравнивала гостиную с комнатами в других домах, куда приходила гладить, и говорила, что эта намного элегантнее. Нора не позволяла щенку заходить сюда, и недовольный Плайерс спал в корзине на кухне. Когда приходила Розмари, то всегда восхищалась этой комнатой. Похоже, она забыла о своих жестоких словах и любовалась высоким потолком, двумя просторными окнами и стенами, окрашенными в теплые тона. «Настоящая жемчужина», – повторяла она.

Рия наконец осознала, как приятно иметь красивый дом. Если у тебя нет стройной фигуры, безукоризненного макияжа и шикарных нарядов, то можно получить удовлетворение от идеально обставленной комнаты. Теперь она поняла, зачем люди покупают книги в роскошных переплетах, украшения и стильную мебель.

Но, как ни странно, планы оформления квартиры Розмари решительно отличались от того, чем она так восхищалась в доме шестнадцать по Тара‑роуд. От старого дома тридцать два осталось одно воспоминание; длинный пентхаус был окаймлен садом, откуда открывалась великолепная панорама города вплоть до хребта Уиклоу. По вечерам можно было любоваться величественным зрелищем ярко освещенного Дублина. Интерьеры были спокойными и просторными: пустые стены, светлые деревянные двери, аккуратная кухня с минимумом утвари…

Нельзя было представить себе что‑то менее похожее на дом Рии. Рия пыталась по достоинству оценить чистые линии, возникшие в воображении дизайнера‑минималиста. Она часто приходила на стройку и заставляла себя хвалить квартиру, больше похожую на галерею современного искусства.

Дэнни тратил на дом тридцать два много времени. Иногда Рии казалось, что даже слишком много. В конце концов, у него были и другие участки.

– Я уже говорил тебе, если там поселятся нужные жильцы, Барни будет кататься как сыр в масле. Все поймут, что он строит престижные дома, а не мышиные норы. Нам нужна хорошая реклама в прессе, посвященной недвижимой собственности, и Розмари сможет это устроить. Остановка за малым: чтобы люди раскупили другие квартиры, нужно поселить в доме какого‑нибудь политика, звезду экрана или спорта.

– Уже кого‑то наметили?

– Еще нет, но хотим этим заняться. Я просил Колма поговорить с шишками, которые приходят в его ресторан.

– И он поговорил?

– Да, но, к сожалению, клюнул только его тупой зять Монто Маккей.

– Монто и Кэролайн хотят жить на Тара‑роуд?

– Я не думал, что у Монто есть на это деньги, но оказалось, что есть. Причем целые мешки.

– Не может быть! – Рия застыла на месте. Красивая, но слишком стеснительная сестра Колма была замужем за простым торговцем автомобилями, крупным цветущим мужчиной, который больше интересовался скачками, чем женой или бизнесом. Невозможно было представить себе, что он способен приобретать недвижимость.

– Конечно, Барни был доволен. Всегда приятно иметь дело с денежным мешком, но я убеждал его не торопиться. Нам нужны солидные люди, а не такие типы, как этот подонок Монто.

– И он тебя послушался? Его дела пошли на лад? – Рия никогда не говорила этого вслух, но ее сильно тревожила личная гарантия, которую они дали Барни.

– Не волнуйся, радость моя, судебные приставы за нами еще не гонятся. С Барни все в порядке. Просто ему пришлось на время отказаться от быстрых денег из‑за настырности налоговых органов. – Похоже, Дэнни искренне потешался над боссом. Отношения у них были непринужденные.

Когда Розмари сказала при Барни, что ей нужна садовая мебель, тот предложил познакомить ее со своим другом.

– Не стоит беспокоить налогового инспектора. Заплатите наличными, и все будут довольны, – сказал он.

– Не все, – холодно ответила Розмари. – Это не понравится ни правительству, ни людям, которые платят налоги, ни моему бухгалтеру.

– Если так, то прошу прощения, – сказал Барни. Но никто не смутился. На свете бывает всякое. Бизнес есть бизнес.

– Ну что, леди Райан собирается устраивать новоселье? Она могла бы нанять меня принимать у гостей пальто. – Норе хотелось знать все до тонкостей.

– Холли, не мутите воду, – добродушно сказал теще Дэнни. – Вы называете Розмари леди только для того, чтобы досадить Рии. Нет, я не слышал ни о каком новоселье. Радость моя, а тебе она ничего не говорила?

– Кажется, Розмари хочет дождаться, когда на крыше разобьют сад, – сказала Рия. – Говорит, что без подсветки и шпалер там посмотреть не на что. Ей нужно, чтобы все было без сучка без задоринки.

– И сколько на это уйдет времени? Мне понадобилось три года, чтобы в моем саду что‑то выросло, – сказала Нора Джонсон.

– Ох, Холли, мы с вами не чета Розмари Райан. Сад будет готов через три недели. Это предусмотрено графиком.

– Не может быть! – ахнула Нора.

– Еще как может. Если заключить договор с хорошим питомником, тебе все привезут в контейнерах.

– Как ты думаешь, я смогу убираться у Розмари? – спросила Герти Рию.

– Герти, ты хозяйка прачечной, у тебя нет времени. Ты не должна этим заниматься.

– Должна, – лаконично ответила Герти.

– А кто будет руководить прачечной?

– Я уже говорила тебе, там все делают сами. Ею могла бы руководить даже собака твоей матери. У меня работают подростки, которым я плачу меньше, чем сама зарабатываю уборкой.

– Это смешно.

– Она уже наняла уборщицу?

– Спроси сама.

– Нет, Рия, сделай это за меня, ладно? Просто по‑дружески, – попросила Герти.

– Конечно, я не стану брать Герти в уборщицы. Во‑первых, у нее эта убогая прачечная, во‑вторых, дети, за которыми нужно присматривать.

– Она могла бы выделить для этого несколько часов.

– Вот ты ее и найми.

– Не могу. Дэнни и так удивляется, чем я занимаюсь целый день, если должна платить Герти.

– Все. Разговор окончен.

– Брось, Розмари. Тебе нужен человек, которому можно доверять.

– Я договорюсь с фирмой. Они будут убираться у меня два раза в неделю.

– Но это совершенно незнакомые люди. Они могут что‑нибудь украсть. Станут рыться в твоих вещах.

– Ох, Рия, перестань. Если бы ты была права, эти фирмы давно прогорели бы. Они берут на работу абсолютно честных людей, с лучшими рекомендациями. Иначе бы давно вылетели в трубу.

Говорить с Розмари было бесполезно. Сейчас она гораздо больше интересовалась своим садом. Шпалеры привезли и тут же поставили. Через несколько дней наверх подняли контейнеры с вьющимися растениями.

– Конечно, у меня будет море роз, – сказала Розмари Рии. – Здесь – розовые «Буш Рамблер», а с этой стороны «Мускоза» и «Мадам Пьер Оже». Как ты думаешь, что добавить еще? – Розмари советовалась с Рией так, словно и впрямь хотела знать ее мнение.

– «Голден Шоуэрс». – Это был единственный сорт, название которого она помнила.

– Да, но это желтые. Я хотела бы создать целые кущи роз одного цвета. Для вящего контраста.

Розмари никогда не говорила о том, как это будет выглядеть в глазах других людей; она опиралась только на собственный вкус. «Конечно, ей хочется, чтобы все восхищались ее садом», – думала Рия. Впрочем, кто его знает? В последнее время она сомневалась во всем, что касалось подруги. Еще три месяца назад Розмари не отличала одного цветка от другого, а теперь помогала рабочим питомника таскать горшки с жимолостью, жасмином и глицинией так, словно всю жизнь только этим и занималась. Просто поразительно, как быстро она входила в курс дела, которым занималась.

Она и в самом деле устроила новоселье. Рия не знала почти никого из гостей; Дэнни и Барни были кое с кем знакомы. В тот вечер была очередь Полли, поэтому Рия не говорила о мероприятии Моне. Колм надеялся, что стол поручат накрыть ему, но Розмари доверила это другой фирме.

– Ничего не поделаешь, клиенты, – небрежно сказала она, словно это все объясняло.

Герти прямо спросила, понадобится ли Розмари ее помощь, и Розмари так же прямо ответила, что нет.

– Я не могу рисковать. Джек может явиться сюда в любой момент и потребовать у тебя либо приготовить ему обед, либо исполнить супружеский долг, либо и то и другое сразу.

На новоселье присутствовала мать Розмари, а также Эйлин со Стефани.

– Ты знаешь кого‑нибудь из этой толпы? – ворчливо спросила миссис Райан у Эйлин.

– Нет, мать. Я знаю только адвокатов и борцов за права сексуальных меньшинств, а Розмари занимается бизнесом.

– Не думаю, что кто‑нибудь из них может похвастаться благородным происхождением. – Эйлин вздохнула. Розмари, проходившая в этот миг за спиной матери, произнесла одними губами фразу, которая вертелась у матери на языке.

– Всюду одни выскочки. – Эйлин и Стефани покатились со смеху. Миссис Райан испугалась. – Послушайте, ведите себя поскромнее. Вы и так привлекаете к себе внимание.

– Чем это? Кажется, мы пришли сюда не в рабочих комбинезонах, – сказала высокая и гибкая Стефани. Эта женщина с длинными каштановыми волосами была очень хороша собой.

– И не в бейсболках, – хихикнула Эйлин.

Миссис Райан вздохнула. Ни у кого не было таких проблем, как у нее. Да, квартира богатая и стильная, но не видно ни одного мужчины, за которого Розмари могла бы выйти замуж. Однако от фоторепортеров не было отбоя. Розмари сфотографировалась с известным политиком, а Дэнни и Барни – с не менее известной актрисой на фоне сада с цветущими розовыми кустами и панорамы города. Портреты Розмари появились на финансовых полосах газет, а портреты всех остальных – на полосах, посвященных недвижимости. Заявки на квартиры в доме тридцать два по Тара‑роуд потекли рекой. Все были счастливы.

Теперь, когда Розмари стала их близкой соседкой, Дэнни и Рия видели ее гораздо чаще, чем прежде. Обычно она приходила в семь вечера и проводила у них около часа. За это время они успевали выпить в гостиной по бокалу вина, смешанного с содовой. Рия приносила горячий сыр с пряностями или кусочки ветчины с завернутыми в них миндалем и черносливом. То, что Розмари их отвергала, значения не имело; немного съедал Дэнни, а остальное доставалось ей и детям. Кроме того, она получала возможность продемонстрировать приобретенный на аукционах фарфор эпохи королевы Виктории.

Дети оставались на кухне со строгим наказом не драться и ничего не трогать на плите. Рия взяла себе за правило регулярно делать прическу и слегка краситься. Постоянное общение с элегантной Розмари не прошло бесследно.

– Наряжаешься для леди Райан! – фыркала ее мать.

– Зато ты, мама, наряжаешься всегда. Думаешь, я ничего не замечаю? – отвечала ей Рия.

Нора стала носить маленькие плоские шляпки без полей в стиле Одри Хепберн, купленные в комиссионных магазинах. Эти шляпки вызывали у Дэнни бурное восхищение.

– Ну, Холли, теперь только попробуйте сказать, что вы не похожи на Одри. Вы могли бы быть ее младшей сестрой.

Герти тоже не одобряла визитов Розмари.

– Рия, ты ждешь ее так, словно ты ее горничная.

– Ничего подобного. Просто они работают, а я нет, вот и всё. Кроме того, мне приятно иметь комнату, которой можно гордиться.

– Конечно. – Герти была обижена на Розмари. Та пользовалась услугами профессиональных уборщиков, а Герти хотелось посмотреть изнутри на квартиру, фотографии которой публиковали газеты. – В тридцать втором действительно так красиво? – спрашивала она Рию. Было бы приятно рассказать об этом клиентам прачечной. Даже если информация получена из вторых рук.

Рия редко водила Брайана в апартаменты Розмари. Мальчику было уже три года, и он мог нарушить тишину и спокойствие этого места. Она то и дело извинялась за производимый им шум, беготню, цепкие объятия и требование внимания. Энни же вообще не хотела ходить к Розмари; там для нее не было ничего интересного. Зато было слишком много ничем не заполненного пространства.

– Ты обязана приводить с собой детей, – настаивала Розмари. Но Рии было проще не делать этого. Она любила своих детей и не хотела извиняться за их поведение, казавшееся ей совершенно естественным. По субботам Дэнни часто работал; пользуясь этим, она оставляла детей на попечение бабушки и шла к Розмари одна. В пентхаусе было так тихо и элегантно, словно здесь с самого новоселья никто не разбирал постель, не готовил еду и не стирал белье. Даже сад выглядел так, словно каждый цветок в нем был не настоящим, а нарисованным.

Несмотря на новую обстановку, Розмари во многом осталась такой же, какой была в ту пору, когда подруги вместе работали в агентстве недвижимости. Она так же заразительно смеялась над тем, что смешило их много лет назад: над одержимостью Хилари деньгами, над страхом миссис Райан перед выскочками, над киноманией Норы Джонсон…

Розмари рассказывала Рии о своих делах. О девушке, которая отлично справлялась с работой и могла бы стать идеальным личным секретарем, но ее кожа имела такой неприятный запах, что Розмари этого не вынесла. О мужчине, который в последний момент передумал и отменил большой заказ – Розмари пришлось подать на него в суд. О листовках, приглашавших на благотворительную акцию, которые Розмари издала практически бесплатно. Но мероприятие превратилось в настоящую оргию, потому что все наглотались «экстази»; в результате пришлось вызывать полицию.

Женщины сидели на террасе, подняв ноги вверх, и их окутывал густой аромат цветов.

– Что это за зеленый цветок с таким замечательным запахом? – спросила Рия.

– Табак, – ответила Розмари.

– А вон тот – большой, пурпурный, похожий на сирень?

– Паслен.

– О господи, как ты умудряешься это помнить? У тебя что, других дел нет?

– Рия, все это есть в книгах. Нет смысла покупать вещи, если ты не знаешь, как они называются, – с некоторым раздражением ответила Розмари.

Но Рия знала, как с этим бороться.

– Ты совершенно права. У меня куча книг. Я их прочитаю и, когда приду в следующий раз, буду разбираться в цветах не хуже твоего.

– Умница девочка, – одобрительно сказала Розмари. От ее раздражения не осталось и следа.

Если бы их собственный сад не был таким запущенным, они с Дэнни могли бы сидеть в нем по субботам, следить за тем, как играют дети, разговаривать или вместе читать газеты. Когда они делали это в последний раз?

– Наверное, для поддержания такого порядка нужна куча времени.

– Вовсе нет. Садовник приходит сюда раз в неделю на четыре часа.

– А откуда ты знаешь, что ему нужно поручить?

– Я ничего не знаю. Я наняла этого человека в Центре садоводства. Он все знает сам. Видишь ли, фокус заключается в экономии труда. Все сделали профессионалы. Не следует выращивать травянистые культуры, иначе у тебя заболит спина от прополки. Только декоративный кустарник, который почти не требует ухода. – Когда Розмари что‑то описывала, это всегда казалось легко и просто.

По дороге домой Рия думала о том, что Брайан уже достаточно большой. Она могла бы пойти работать, но Дэнни не захочет этого.

«Радость моя, я очень доволен тем, что ты всегда дома и можешь обо всем позаботиться, – скажет муж, если она затронет эту тему. Или нахмурится и спросит: – Любимая, ты чем‑то недовольна? Это ужасно. Наверное, я большой эгоист, но мне казалось, что у тебя такая насыщенная жизнь, много друзей… Конечно, мы еще поговорим об этом».

К чему ей такие разговоры?

Сейчас, в начале лета, улица была особенно хороша. Всюду цвела вишня, лепестки которой начинали сплетаться в розовый ковер. Раньше Рия не замечала разнообразия жизни на Тара‑роуд. Здесь были дома с маленькими квартирами, битком набитыми студентами. У оград стояли велосипеды; так было и у них вплоть до нынешнего года, пока Дэнни и Рия не получили возможность отказаться от сдачи комнат и стать в доме полноправными хозяевами. За домом, где когда‑то была мастерская, улица менялась опять. Тут располагались большие дома, стоявшие на отдельных участках. Этот квартал тянулся вплоть до пересечения с оживленной улицей. На перекрестке жила и работала Герти; жильцы охотно стирали в ее прачечной свое белье. Именно здесь проходила таинственная жизнь подруги Рии, не любившей лишних вопросов.

Если идти от дома Розмари направо, то можно увидеть ту же картину: такие же большие дома, как у Рии и Дэнни; дома поменьше, наполовину скрытые деревьями, затем квартал из шести домов, в котором жили Салливаны и находился зубоврачебный кабинет Джимми. А на углу стоял ресторан Колма.

Рия думала только о садах. Почти все здешние сады были ухожены лучше, чем их собственный. Но с чего начать? Некоторые деревья так разрослись, что привести их в порядок можно было бы только с помощью пилы, но что дальше? Она не относилась к тем женщинам, которые сразу после посещения дома подруги начинают менять занавески или покупать новые кухонные столы, однако теперь Рии казалось невероятным, что они с Дэнни так долго закрывали глаза на дело, требовавшее их совместных усилий.

Рия не хотела признаваться в этом даже самой себе, но она понимала, что утратила инициативу. В первые годы брака она шла в магазин, покупала два флакона полироли, и к возвращению Дэнни с работы в доме все блестело. Однако теперь у него могли появиться более высокие требования. Он покупал и продавал недвижимость, часто бывал в домах богачей и людей со вкусом. Рия никогда не рискнула бы взяться за работу без предварительно составленного плана. Но Дэнни, похоже, не замечал постыдного состояния их сада. Если так, то ей придется что‑то предпринять самой.

Барни Маккарти пытался припарковаться на битком забитой подъездной аллее дома шестнадцать. Это было нелегко. Сначала он должен был объехать машину хозяев, потом двухколесный велосипед Энни, трехколесный велосипед Брайана, тачку, стоявшую там неделями, и несколько ящиков, которые давно следовало отправить в мусорный бак.

– Хорошо выглядишь, Рия, – сказал Барни, выйдя из машины. Этот человек любил женщин, но не опускался до пустых комплиментов. Если он говорил, что кто‑то хорошо выглядит, то не кривил душой.

Польщенная Рия пригладила волосы.

– Спасибо, Барни. Но если говорить честно, то я собой недовольна. Я становлюсь неряхой.

– Кто, ты? – поразился он.

– Подумать только, мы живем в этом месте уже почти девять лет, а оно все еще напоминает стройплощадку.

– Ничего подобного, – пробормотал Барни, пытаясь разуверить хозяйку.

– Нет, Барни, это так А ведь я все это время провела здесь и мирилась с этим. Нет, теперь все решено. Бедный Дэнни не должен терпеть подобное, но он работает с утра до ночи. – Рии показалось, что Барни посмотрел на нее с сочувствием.

– Рия, не говори так. Этот сад запустил его прежний владелец.

– Как будто я не знаю! Лучше скажите, сколько будет стоить, если ваши люди расчистят сад. Потом мы решим, что в нем посадить. Только ничего не говорите Дэнни, ладно? Я сэкономлю на чем‑нибудь другом. Это самое меньшее, что я могу сделать.

– Думаю, без Дэнни тут не обойдется. Нужно спросить, чего он хочет.

– Он скажет «потом, потом», и мы никогда ничего не сделаем. Барни, давайте сначала расчистим пространство, а потом решим вопрос с растениями и оформлением.

Барни поглаживал подбородок.

– Не знаю, Рия. Тут нужно как следует подумать, прежде чем присылать землекопов. А вдруг вы захотите здесь что‑то построить? Тогда разбивать цветочные клумбы не имеет смысла. Потом их все равно придется уничтожить.

– Построить? – поразилась Рия. – Что мы можем захотеть построить? У нас и так дом в три с половиной этажа! В комнатах, которые мы сдавали жильцам, еще мебели нет. Мы хотели сделать там кабинет для Дэнни и детскую, но места у нас хватает.

– Планы людей со временем меняются, – ответил Барни.

У Рии мурашки побежали по спине. Она не хотела никаких изменений. Разве что эти изменения будут к лучшему. Внезапно она поняла, что говорить с этим человеком не имеет смысла. Барни хорошо к ней относится, но считает всего лишь бесплатным приложением к Дэнни. Симпатичной, хорошей матерью и хозяйкой, тактичной, знающей, чем накормить гостей, и ладящей как с его женой, так и с любовницей. Но не человеком, способным принимать решения, касающиеся дома, в котором он живет.

– Барни, вы совершенно правы. Сама не знаю, что на меня нашло, – сказала она. – Приготовить вам с Дэнни что‑нибудь? Холодный чай и сандвичи с помидорами?

– Ты гений, – ответил он.

Мать Рии сидела с детьми на кухне.

– А вот и ты. Наконец‑то вернулась из дворца леди Райан.

Рия уже забыла, за что мать невзлюбила Розмари и когда это началось. Она давно отказалась от мысли переубедить Нору.

– Да. Кстати, она передавала тебе привет.

– Угу, – буркнула Нора. – Это ты с Барни разговаривала?

Рия нагнулась, чтобы рассмотреть картинку, которую рисовала Энни. Вся кухня была залита водой.

– Я нарисовала тебя, мама, – гордо сказала девочка. На листке было изображено чучело, окруженное кастрюлями и сковородками.

– Красиво, – сказала Рия. – Очень красиво. Умница девочка.

– А я умница мальчик! – заявил Брайан.

– Нет, ты очень глупый мальчик, – сказала Энни.

– Перестань, Энни. Брайан действительно очень умный.

– У него в голове мозгов нет, – серьезно сказала Энни. – Когда ему не дают краски, он плачет, а когда дают – только сажает кляксы.

– Глупости, Энни. Просто он еще не такой большой, как ты, вот и все. Когда он дорастет до твоего возраста, то сможет делать то же самое, что и ты.

– Значит, когда ты сама подрастешь, то будешь такой же умной, как бабушка? – спросила Энни.

– Надеюсь, – улыбнулась Рия.

– Никогда этого не случится, – высказалась Нора. – Догадываюсь, что сейчас ты начнешь готовить угощение для Этого Прелюбодея и Дэнни и понесешь его наверх.

– Я такими словами не пользуюсь, – сказала Рия, бросив на мать красноречивый взгляд.

Но было уже поздно.

– Что такое прелюбодей? – спросила Энни.

– Это водопроводчик. Точнее, сантехник, – быстро сказала Рия.

Объяснение Энни удовлетворило, и она снова занялась рисованием.

– Извини, – чуть позже вполголоса сказала мать.

Рия похлопала ее по руке.

– Пустяки. В принципе я с тобой согласна. Что поделаешь? Такова участь жен. Мама, будь добра, передай мне стаканы для чая со льдом.

– Дурацкая мысль. Нужно принести им либо по стаканчику холодного джина с тоником, либо по чашке горячего чая. А чай со льдом – это извращение.