Глава первая 1 page

Мейв Бинчи

Дом на Тара‑роуд

Мейв Бинчи

Дом на Тара‑роуд

Дорогому Гордону с любовью

Глава первая

Мать Рии всю жизнь обожала кинозвезд. Она сильно переживала из‑за того, что Рия появилась на свет в день смерти Кларка Гейбла. Хилари родилась на два года раньше своей сестры Рии, в день смерти Тайрона Пауэра, но это еще куда ни шло. Хилари не так часто видела на экране Тайрона, как Рия – своего Кларка. Рия не могла смотреть «Унесенных ветром» без некоторого чувства вины.

Она сказала об этом Кену Марри – первому мальчику, который ее поцеловал. В кино. Причем сказала именно в тот момент, когда он ее поцеловал.

– Ты ужасная зануда, – сказал он, пытаясь залезть к ней под блузку.

– Я не зануда! – с жаром воскликнула Рия. – Сейчас на экране Кларк Гейбл, а я рассказала тебе о нем кое‑что интересное. Я не зануда!

Кен Марри смутился, потому что все обратили на них внимание. Кое‑кто зашикал, остальные засмеялись. Кен отодвинулся и съежился в своем кресле словно не хотел, чтобы их видели вместе.

Рия обругала себя. Ей было почти шестнадцать. Все в школе любили целоваться или говорили, что любят. А когда она тоже решила начать, произошел такой конфуз. Она протянула ему руку.

– Я думал, ты хочешь смотреть фильм, – пробормотал Кен.

– А я думала, что ты хочешь меня обнять, – с надеждой ответила Рия.

Кен достал пакетик сливочных тянучек и съел его один. Ни разу не предложив ей. Романтический эпизод закончился.

Рия знала, что иногда с Хилари можно поговорить. Но сегодняшний вечер для этого явно не годился.

– Разве когда тебя целуют, разговаривать нельзя? – спросила она старшую сестру.

– Иисус, Мария и святой Иосиф! – воскликнула Хилари, наряжавшаяся перед уходом.

– Я только спросила, – начала оправдываться Рия. – У тебя больше опыта с парнями…

Хилари тревожно осмотрелась по сторонам, испугавшись, что их могут услышать.

– Молчи о моем опыте! – прошипела она. – Если услышит мама, нас с тобой больше никуда не отпустят!

Мать много раз предупреждала их, что никаких вольностей в семье не допустит. Вдове, оставшейся с двумя дочерьми, и без того хватало забот. Она не желала думать о том, что ее девочки станут потаскушками и никогда не найдут себе мужа. Она умерла бы спокойно, если бы у Хилари и Рии были симпатичные уважаемые мужья и собственные дома. Красивые дома в более фешенебельных районах Дублина, может быть, даже с палисадниками. Нора Джонсон очень надеялась переехать в место получше, чем стремительно разраставшийся рабочий район, в котором они жили. А найти хорошего мужа нельзя, вешаясь на шею первому встречному.

– Извини, Хилари, – покаялась Рия. – Но она все равно не слышит, она смотрит телевизор.

Вечерами мать редко делала что‑то другое.

– Я устаю, – говорила она, возвращаясь из химчистки, где работала приемщицей. – Весь день на ногах. Только и утешения, что сесть и перенестись в другой мир. – Она не могла слышать то, что говорилось на лестнице об опыте с парнями.

Хилари простила сестру – тем более что сегодня вечером она рассчитывала на ее помощь. Мать установила порядок, согласно которому Хилари после своего возвращения должна была оставлять сумочку в прихожей. Идя ночью в туалет, мать видела, что Хилари вернулась, и засыпала спокойно. Иногда Рия в полночь клала туда сумку; это позволяло Хилари, совавшей в карман только ключи и губную помаду, прокрадываться в дом когда угодно.

– А кто это будет делать, когда придет мое время? – спросила ее Рия.

– Если будешь болтать, когда парень пытается тебя поцеловать, тебе это не понадобится, – сердито сказала Хилари. – Ты же не хочешь сидеть дома до посинения, потому что больше некуда пойти.

– Конечно, не хочу, – не слишком уверенно ответила Рия, у которой начало щипать глаза.

Девочка знала, что вовсе не уродина. Подруги в школе завидовали ее темным кудрям и голубым глазам. Она не была ни толстой, ни прыщавой. Но парни не обращали на нее внимания; ей не хватало изюминки, которой обладали другие девочки из ее класса.

Хилари увидела ее унылое лицо.

– Слушай, ты симпатичная. У тебя волосы вьются от природы; это большое преимущество. И ты маленькая, парням это нравится. Все пойдет на лад. Шестнадцать лет – самый плохой возраст, что бы тебе ни говорили. – Иногда с Хилари вполне можно было иметь дело. Особенно в те вечера, когда сестра хотела, чтобы ее сумочку оставили в прихожей.

Конечно, она была права. Рия окончила школу и по примеру старшей сестры поступила на курсы секретарей. Парней хватало с избытком, но она никого особенно не выделяла, потому что замуж не торопилась. Сначала ей хотелось поездить по миру.

– Только не слишком увлекайся этими поездками, – предупреждала мать.

Нора Джонсон считала, что мужчины относятся к любительницам путешествий с недоверием. Они женятся на женщинах потише и поспокойнее. На женщинах, которые не любят шляться. Она говорила дочерям, что о мужчинах полезно знать как можно больше. Информация – оружие в борьбе полов. Из этого следовал вывод, что именно такого оружия ей не хватило в собственном браке. Покойный мистер Джонсон обладал широкой улыбкой и носил шляпу набекрень, но добытчиком не был. И в страхование жизни тоже не верил. Нора Джонсон работала в химчистке и жила в захудалом рабочем районе. Она не хотела, чтобы, когда придет время, то же самое произошло с ее девочками.

– Как ты думаешь, когда придет это время? – спросила Рия Хилари.

– Время для чего? – Хилари хмуро смотрела на свое отражение в зеркале. У румян имелся один недостаток трудно выбрать золотую середину. Перестараешься – будешь выглядеть как чахоточная, но если их будет слишком мало, все решат, что ты забыла умыться.

– Для выхода замуж. Ты же знаешь, мама всегда говорит: «Когда придет время».

– Ну, я надеюсь, что сначала оно придет для меня. Только попробуй сделать это раньше.

– Нет, я ничего такого не думаю. Просто хотелось бы знать, что с нами будет через два года. Было бы здорово заглянуть в будущее. Хоть одним глазком.

– Ну, если это так тебя тревожит, сходи к прорицательнице.

– Они ничего не знают, – презрительно бросила Рия.

– Не скажи. Кое‑кто знает. К одной такой ходили многие девушки с нашей работы. Если бы ты знала, как точно она предсказывает, то упала бы в обморок.

– Ты что, тоже была у нее? – поразилась Рия.

– Да… Так, для забавы. Все остальные у нее уже были, и я не хотела оставаться белой вороной.

– И?..

– Что «и»?

– Что она тебе сказала? Не тяни резину! – У Рии загорелись глаза.

– Сказала, что за эти два года я выйду замуж.

– Здорово! Можно, я буду подружкой невесты?

– Что я буду жить в доме, окруженном деревьями, что его имя будет начинаться на «М» и что мы никогда не будем болеть.

– Майкл, Мэтью, Морис, Марчелло? – одним духом выпалила Рия. – А детей сколько?

– Она сказала, что детей у нас не будет, – ответила Хилари.

– Ты ведь ей не поверила, правда?

– Конечно, поверила. Иначе зачем было отдавать ей свое жалованье за неделю?

– Не может быть!

– Она – хорошая прорицательница. У нее дар.

– Брось…

– Нет, у нее действительно дар. С ней советуются важные шишки. Будь по‑другому, они не стали бы этого делать.

– И где она видела все это – крепкое здоровье, парня с именем на «М» и отсутствие детей? В спитом чае?

– Нет, на моей руке. Посмотри на эти маленькие линии под мизинцем, с внешней стороны ладони. У тебя их две, а у меня ни одной.

– Хилари, не морочь мне голову. У мамы их три…

– Все верно. Ты забыла, что у нее был ребенок, который умер?

– Ты серьезно? Ты действительно веришь в эту чушь?

– Ты спросила, я ответила.

– Значит, у тех, кто собирается иметь детей, есть такие линии, а у всех прочих их нет?

– Нужно уметь смотреть, – стала оправдываться Хилари.

– Нужно думать. – Рию расстроило легковерие обычно рассудительной сестры.

– В сущности, это было не так уж дорого… – начала Хилари.

– Брось, Хилари. Недельное жалованье за такую ерунду! И где она живет, в пентхаусе?

– Нет, как ни странно, в кибитке. В таборе.

– Ты шутишь.

– Нисколько. Деньги для нее значения не имеют. Это не рэкет, не профессия, а дар.

– Ага, как же…

– Это значит, что я могу делать что угодно, не боясь забеременеть, – очень уверенно сказала Хилари.

– Отказываться от противозачаточных таблеток опасно, – ответила Рия. – Я не могу полагаться на какую‑то мадам Фифи или как там ее зовут…

– Миссис Коннор.

– Миссис Коннор, – повторила Рия. – Забавно… Когда мама была молодой, она советовалась со святой Анной или еще с кем‑то в этом роде. Мы считали ее чокнутой, а теперь появилась миссис Коннор из табора.

– Посмотрим, как поведешь себя ты, когда захочешь что‑нибудь узнать. Побежишь к ней со всех ног.

Очень трудно выяснить заранее, какой будет твоя работа. А когда берешься за нее, уже поздно диктовать свои условия.

Хилари работала секретарем сначала в пекарне, потом в прачечной и, наконец, очутилась в школе. Она говорила, что там не так уж много возможностей встретить будущего мужа, но зато платят побольше и бесплатно кормят ланчем; следовательно, можно отложить немного денег. Когда придет время, она сумеет внести свою долю за дом.

Рия тоже копила деньги, но на путешествия. Сначала она работала в конторе хозяйственного магазина, потом – в компании, изготавливавшей инструмент для парикмахерских. А затем попала в большое агентство по торговле недвижимостью. Рия принимала посетителей и отвечала на телефонные звонки. Когда она пришла сюда, то знала только одно: в этой отрасли наступил бум. В начале восьмидесятых в Ирландию пришло процветание, и первым его ощутил на себе рынок недвижимости. Между агентствами существовала жесткая конкуренция, однако вскоре Рия поняла, что все это одна мафия.

В первый день работы она познакомилась с Розмари. Стройная, белокурая, холеная, но очень дружелюбная – в отличие от девочек, с которыми Рия училась в школе и на секретарских курсах. Розмари тоже жила с матерью и сестрой, так что они сразу нашли общий язык Розмари была так уверена в себе и так во всем разбиралась, что складывалось впечатление, будто она – специалист с высшим образованием, досконально знающий рынок. Но выяснилось, что Розмари здесь лишь шесть месяцев; это было второе место работы в ее жизни.

– Какой смысл работать где‑то, если ты не разбираешься в том, что происходит вокруг? – говорила Розмари. – Когда знаешь, что к чему, это вдвойне интереснее.

Во всяком случае, это делало Розмари вдвойне интереснее для всех молодых людей, работавших в компании. Они считали, что с этой девушкой каши не сваришь. Рия слышала, что существует тайный тотализатор – кому повезет первому. Розмари слышала это тоже. Они с Рией только посмеивались.

– Это всего лишь игра, – сказала Розмари. – На самом деле я им вовсе не нужна.

Рия сомневалась в ее правоте; все мужчины в агентстве гордились, если им выпадала честь куда‑то сводить Розмари Райан. Но та была тверда: сначала карьера, а молодые люди потом. Рия слушала ее с интересом. На работе говорили совсем не то, о чем твердили мать и Хилари, делавшие ставку только на замужество.

Мать Рии говорила, что 1982 год стал гибельным для кинозвезд. Умерли Ингрид Бергман, Роми Шнайдер и Генри Фонда, а потом произошел ужасный несчастный случай, в результате которого погибла принцесса Грейс.[1]Все, кого людям действительно хотелось видеть, умирали как мухи.

Но в том же году Хилари Джонсон обручилась с Мартином Мораном, учителем школы, в канцелярии которой она работала.

Бледный и тревожный Мартин был родом из Западной Ирландии. Он всегда говорил, что его отец – мелкий фермер. Не просто фермер, а мелкий фермер. Поскольку сам Мартин был ростом за метр восемьдесят, в это было трудно поверить. Он был вежлив, явно любил Хилари, но ему не хватало огня и энтузиазма. Мартин из‑за всего волновался и во время воскресных ланчей у Джонсонов делал пессимистические прогнозы.

Он видел проблему во всем. Например, был уверен, что папу римского убьют во время его визита в Англию. Когда этого не случилось, Мартин сказал, что папе просто повезло; во всяком случае, его визит не имел того эффекта, на который надеялись. Война на Фолклендах отрицательно скажется на Ирландии, попомните мое слово. А сложности на Ближнем Востоке – еще сильнее. Взрывы, устроенные в Лондоне Ирландской республиканской армией, – это только верхушка айсберга. Жалованье учителей слишком мало, а цена домов слишком велика.

Рия с удивлением смотрела на человека, за которого собиралась выйти замуж ее сестра.

Хилари, которая когда‑то смогла потратить недельное жалованье на предсказательницу судьбы, теперь говорила о цене ремонта обуви и глупости тех, кто звонит по телефону за границу, пользуясь снижением тарифов.

В конце концов молодые сделали выбор и внесли аванс. Домик был очень маленький. Невозможно даже представить себе, что здесь будет, когда стройка закончится. Сейчас тут сплошная грязь, бетономешалки, экскаваторы, недостроенные дороги и непроторенные тропинки. Но казалось, что именно об этом Хилари и мечтала. Во всяком случае, она еще никогда не была такой счастливой.

Хилари всегда улыбалась и держала Мартина за руку. Даже когда речь шла о таких важных вещах, как почтовый налог и гонорары агентов по торговле недвижимостью. Она постоянно вертела и рассматривала крошечный бриллиантик, тщательно выбранный и купленный по сходной цене в ювелирном магазине, где работал двоюродный брат Мартина.

Хилари очень волновалась из‑за свадьбы, которая должна была состояться накануне ее двадцатичетырехлетия. Для нее время пришло. Праздник был очень скромным: Хилари и Мартин с усердием маньяков соревновались, кто больше сэкономит на дом.

Осенние свадьбы намного практичнее. Хилари наденет белый костюм и шляпу, которые можно будет надевать позже, а потом перекрасить в темный цвет и носить дальше. Вместо пира горой они устроят маленький ланч в дублинском отеле, только для своих. Отец и братья Мартина, как мелкие фермеры, не смогут позволить себе оторваться от земли дольше чем на один день. Ничто не могло доставить Хилари большего удовольствия. Было видно, что именно этого она и хотела. Но Рия знала, что она сама хочет чего‑то совсем другого.

На свадьбу Рия надела ярко‑алый жакет, прихватила темные кудри красной бархатной лентой и завязала бант. «Наверное, я самая яркая подружка невесты на самой серой свадьбе в Европе», – думала она.

На следующий день Рия решила явиться в том же костюме в офис. Розмари изумилась.

– Эй, ты потрясающе выглядишь. Я никогда не видела тебя такой нарядной. Просто глаз не оторвать. Жаль, что нам некуда пойти на ланч. Такую красоту нужно за деньги показывать.

– Перестань, Розмари, это всего лишь тряпки, – смутилась Рия. Она только сейчас поняла, что прежде одевалась как оборванка.

– Я не шучу. Тебе нужно всегда носить ослепительные цвета. Держу пари, ты была украшением свадьбы.

– Хотелось бы верить. Но лично я думаю, что это было чересчур броско. Ты представления не имеешь, что собой представляют родственники Мартина.

– То же, что и сам Мартин? – догадалась Розмари.

– По сравнению с ними он – шаровая молния, – ответила Рия.

– Слушай, не могу поверить, что за один день можно так измениться. – На самой Розмари был безукоризненно сидящий сиреневый костюм, а ее идеальный макияж вызывал всеобщее восхищение.

– Раз так, стань моим спонсором. Мне придется сменить весь гардероб. – Рия еще немного покрутилась перед зеркалом, рассматривая свой красный жакет, и вдруг поймала взгляд незнакомого мужчины.

Она уже слышала, что некоего мистера Линча перевели в Дублин из филиала в Корке. Видимо, он уже прибыл. Молодой человек был невысок, ростом с нее, и красив. На голубые глаза падали прямые светлые волосы. Его улыбка осветила комнату.

– Привет, я – Дэнни Линч, – представился он. Рия смотрела на него, смущенная тем, что ее застали врасплох. – Да вы просто красавица. – В груди Рии возникло странное ощущение. Как будто она взбежала на крутой холм и не могла отдышаться.

Тут заговорила Розмари. Рии это было на руку, потому что она сама не могла вымолвить ни слова.

– Ну, привет, Дэнни Линч, – с улыбкой сказала она. – Добро пожаловать в наш офис. Знаете, нам действительно говорили, что должен прибыть мистер Линч, но мы почему‑то решили, что это будет пожилой человек.

Рия ощутила укол ревности, чего никогда раньше не испытывала. Почему Розмари всегда знает, что нужно сказать, как одновременно пошутить, польстить человеку и сказать ему что‑нибудь хорошее?

– Я Розмари, а это Рия. Точнее, Мария. Мы те самые рабочие лошадки, которые позволяют этой фирме держаться на плаву, так что нас следует ценить.

– Так и будет, – пообещал Дэнни.

Рия поняла, что он наверняка примет участие в тотализаторе на Розмари. И, возможно, выиграет. Правда, говоря с Розмари, он смотрел на Рию, но, возможно, это ей только казалось. Тем временем Розмари продолжила:

– Мы как раз обсуждали, куда пойти, чтобы обмыть новый жакет Рии.

– Замечательно! Ну что ж, повод у нас уже есть. Осталось выбрать место. И узнать продолжительность обеденного перерыва, чтобы не оказаться непунктуальным в первый рабочий день. – Он смотрел на девушек с чарующей улыбкой, словно на свете не было никого, кроме них троих.

Рия по‑прежнему не могла вымолвить ни слова: во рту пересохло.

– Если мы успеем обернуться за час, то все будет в порядке, – сказала Розмари.

– Значит, остался один вопрос: куда. – Дэнни Линч смотрел прямо на Рию. На этот раз их в мире осталось только двое. Но дар речи к девушке еще не вернулся.

– Напротив есть итальянский ресторан, – напомнила Розмари. – Не нужно тратить время на дорогу.

– Ну, тогда пошли, – ответил Дэнни Линч, не сводя глаз с Рии.

Сам ланч Рия не запомнила. Потом Розмари сказала ей, что речь шла о работе. О домах, которые они продавали.

Дэнни исполнилось двадцать три года. Его дядя был агентом по торговле недвижимостью. Точнее, в их маленьком городке он был всем понемногу – владельцем пивной, гробовщиком, – но имел и лицензию агента по недвижимости. Именно к нему пошел работать Дэнни после окончания школы. Они торговали зерном, удобрениями, сеном и небольшими фермами, но Ирландия менялась, и постепенно недвижимость стала главным товаром. Потом Дэнни уехал в Корк, где ему очень нравилось, а теперь получил работу в Дублине.

Он был возбужден, как ребенок в канун Рождества, и заразил своим возбуждением Розмари и Рию. Говорил, что ему смертельно не хочется оставаться в офисе, что он поехал бы куда‑нибудь вместе с клиентами; неужели они не испытывают того же желания? Дэнни понимал, что пройдет немало времени, прежде чем он освоится в столице; он часто бывал в Дублине, но никогда не жил в этом городе.

Где он остановился? Похоже, Розмари до сих пор никем так не интересовалась. Рия мрачно наблюдала за ней. Каждый мужчина в офисе был готов на что угодно, лишь бы увидеть в глазах Розмари тот же свет и услышать в ее словах тот же интерес. Эта девушка никогда не спрашивала, где живут ее коллеги, и даже не знала, есть ли у них пристанище вообще. Но с Дэнни все было по‑другому.

– Только не говорите, что вы живете за тридевять земель отсюда. – Розмари склонила голову набок. Ни один мужчина на свете не смог бы утаить от нее свой адрес и не поинтересоваться в ответ, где живет она. Но Дэнни принял это за чистую монету: шла обычная светская беседа. Он говорил, глядя то на одну, то на другую девушку, что ему несказанно повезло. Он вообще везунчик. Познакомился с одним чокнутым по имени Шон О’Брайен, старым и стеснительным. Настоящим отшельником. Этот человек получил по наследству большой дом на Тара‑роуд, но не мог содержать его и не желал о нем заботиться. Ему хотелось только одного: чтобы там поселилось несколько молодых людей. С молодыми людьми легче, чем с девушками: они не помешаны на чистоте и порядке. Дэнни смущенно улыбнулся им, словно хотел сказать, что молодые люди – существа безнадежные.

Вот там он и живет с двумя приятелями. У каждого по комнате, и они присматривают за домом, пока бедный старый Шон не решит, что с ним делать дальше. Это всех устраивает.

– И что же это за дом? – поинтересовались девушки.

На Тара‑роуд царил полный хаос. Там были большие дома, окруженные настоящими садами, и маленькие домики, стоявшие прямо на улице. «Номер шестнадцать – это огромный старый дом», – сказал Дэнни. Ныне сырой, обветшавший и разваливающийся. Должно быть, старый дядя бедного Шона был таким же неудачником, как и сам Шон, потому что когда‑то дом был великолепным. Они ведь разбираются в домах, не так ли? Иначе они вряд ли взялись бы за это дело.

Рия сидела, подперев подбородок ладонью, и не могла наглядеться на Дэнни. Он был таким восторженным! Дом окружал заглохший сад; деревья росли даже на заднем дворе. Это был один из тех домов, которые протягивают руки и хотят тебя обнять.

Похоже, Розмари хотела продолжить беседу в другом месте, потому что попросила счет. Они перешли дорогу, вошли в офис, и Рия села за свой письменный стол. Так в жизни не бывает. Это всего‑навсего увлечение или влюбленность. Дэнни – обыкновенный коротышка, любящий поболтать. Точно такой же, как все остальные. Тогда почему она чувствует себя так, словно готова вцепиться в глотку любому, с кем он поделится своими мечтами и планами? Так нормальные люди себя не ведут. Но тут она вспомнила свадьбу сестры, состоявшуюся накануне. Так себя люди не ведут тоже.

Перед окончанием работы Рия подошла к письменному столу Дэнни Линча.

– Завтра мне исполнится двадцать два, – сказала она, – и я подумала… – Фраза повисла в воздухе.

Дэнни помог ей.

– Вы устраиваете вечеринку?

– Вообще‑то нет.

– Тогда мы можем отметить праздник вместе. Сегодня жакет, завтра день рождения. Кто знает, что мы будем праздновать в среду?

Тут‑то Рия и поняла, что это не влюбленность, не слепое увлечение, а любовь. То самое чувство, о котором она только читала, слышала и видела в кино. И эта любовь нашла ее в ее собственном офисе.

Сначала она пыталась сохранить Дэнни для себя, не говорила о нем и не делилась с другими людьми. Вцепилась в него в машине так, словно не хотела отпускать.

– Ты посылаешь мне очень странные сигналы, моя Мария, – сказал ей Дэнни. – Хочешь быть со мной и в то же время не хочешь. Думаешь, я такой толстокожий, что не в состоянии это понять? – Он склонил голову набок и бросил на нее лукавый взгляд.

– Именно так я себя и чувствую, – просто ответила Рия. – Сбитой с толку.

– Все можно упростить, не так ли?

– Не совсем. Понимаешь, это для меня слишком важный шаг. Я не хочу этим пользоваться, но дело в том, что я еще ни с кем не была… То есть я хочу сказать. – Рия закусила губу, не смея вымолвить, что она не станет с ним спать, пока не убедится, что он любит ее. Это значило бы подсказать ему нужные слова.

Дэнни Линч взял ее лицо в ладони.

– Я люблю тебя, Рия, ты настоящее сокровище.

– Действительно любишь?

– Сама знаешь, что да.

В следующий раз Дэнни показал Рии большой обветшалый дом, в котором он жил. Как ни странно, в последующие дни и вечера он ее никуда не приглашал. Рассказывал о себе, о школе, в которой его дразнили за малый рост, и о том, как старшие братья учили его драться. Теперь оба брата обитали в Лондоне. Один был женат, другой жил с подружкой. Домой они приезжали редко и обычно проводили отпуска в Испании или в Греции.

А родители Дэнни жили в том же доме, в котором жили всегда. Они были людьми замкнутыми и ходили на долгие пешие прогулки со своим рыжим сеттером. Рия чувствовала, что с отцом Дэнни не ладит, но спросить об этом не смела, хотя очень хотелось. Мужчины терпеть не могут таких бесед. Они с Розмари читали об этом в журналах и даже знали по собственному опыту. Парни не любили, когда их спрашивали о чувствах. Поэтому она не задавала Дэнни вопросов о его детстве и не спрашивала, почему он так редко навещает родителей.

Дэнни тоже не задавал вопросов о ее семье, и Рия с трудом сдерживалась, чтобы не рассказать ему о том, что отец умер, когда ей было восемь лет, и что мать до сих пор вспоминает о нем с досадой и горечью. И о том, как скучно прошла свадьба Хилари и Мартина.

Впрочем, в те первые дни им и без того хватало тем для разговоров. Дэнни спрашивал, какую музыку она любит, что читает, где проводит отпуск, какие фильмы смотрит и какие дома ей нравятся. Показывал ей книги о домах и отмечал места, на которые она никогда не обратила бы внимания. Говорил, что был бы счастлив стать владельцем дома номер шестнадцать по Тара‑роуд. Довел бы его до ума и заботился о нем. Вложил бы в него столько любви, что жилище ответило бы ему тем же.

Но когда она поделилась этой новостью с Розмари, реакция подруги ее порадовала. Сначала Рия боролась с собой. Боялась, что стоит Розмари улыбнуться, как Дэнни переметнется к ней. Однако последующие дни добавили девушке уверенности в себе. А потом она рассказала Розмари все: куда они ходили, чем он интересовался и что рассказывал о своей странной нелюдимой семье, живущей в деревне.

Розмари слушала с интересом.

– Ты сильно увлечена им, – наконец произнесла она.

– По‑твоему, это просто детская влюбленность или что‑то в этом роде? Ты в таких вещах разбираешься. – Рии до боли хотелось иметь такое же овальное лицо и высокие скулы, как у подруги.

– Кажется, он увлечен тобой не меньше, – промолвила Розмари.

– Вообще‑то он говорит, что любит меня. – Рия ответила на вопрос подруги, но не хотела, чтобы это прозвучало слишком уверенно.

– Конечно, он тебя любит. Это было ясно с первого дня, – сказала Розмари, накручивая на палец свой длинный светлый локон. – Это самая романтическая история, которую мне доводилось видеть. Не могу выразить, как мы все тебе завидуем. Настоящая любовь с первого взгляда. О ней знает весь офис. Только никто не знает, спишь ты с ним или нет.

– Нет, – решительно ответила Рия. А потом куда менее решительно добавила: – Еще нет.

Мать уже начинала сомневаться, что когда‑нибудь познакомится с Дэнни.

– Скоро, мама. Пожалуйста, не торопи события, ладно?

– Я ничего не тороплю, Рия. Только говорю, что ты уже несколько недель встречаешься с этим парнем каждый вечер. Простая вежливость требует, чтобы однажды ты пригласила его к себе домой.

– Приглашу, мама. Честное слово.

– Хочу напомнить, что Хилари познакомила нас с Мартином. Верно?

– Да, мама.

– А ты о чем думаешь?

– Хорошо, познакомлю.

– Ты поедешь домой на Рождество? – спросила Рия у Дэнни.

– Мой дом здесь. – Он обвел рукой Дублин.

– Знаю. Я имела в виду к родителям.

– Еще не решил.

– Разве они тебя не ждут?

– Они предоставляют решение мне.

Рия хотела спросить его о братьях, живущих в Англии. Что же это за семья, которая в Рождество не собирается за столом с индейкой? Но устраивать допрос не следовало.

– Конечно, – не слишком уверенно ответила она.

Дэнни взял в ладони ее руки.

– Послушай, Рия. Когда у нас с тобой появится свой очаг, все будет по‑другому. Это будет настоящий дом, в который людям захочется возвращаться. Вот чего я хочу. А ты?

– Да, Дэнни, – просияла Рия. Она поняла. Дэнни любит ее не меньше, чем она его. Она была самой счастливой женщиной на свете.

– Пригласи своего молодого человека на Рождество, чтобы мы могли взглянуть на него, – попросила мать.

– Нет, мама. Спасибо, но ничего не выйдет.

– Он поедет в деревню к своим родителям?

– Не уверена. Точнее, он сам еще не уверен.

– По‑моему, такой человек не заслуживает доверия, – фыркнула Нора.

– Нет, мама, заслуживает.

– Ну, во всяком случае, он странный. Не может выбрать день, чтобы познакомиться с семьей своей подружки.

– Познакомится, мама. Когда придет время, – ответила Рия.

На корпоративной вечеринке кто‑то всегда ведет себя неподобающим образом.

В этом году таким человеком стала Орла Кинг, выпившая полбутылки водки еще до начала застолья и попытавшаяся спеть песенку из мультфильма «Король‑Лев»: «В джунглях, в дремучих джунглях сегодня ночью спит лев».

– Уберите ее отсюда, пока не явилось начальство! – прошипел Дэнни.

Легко сказать! Рия попробовала увести Орлу в дамский туалет.

– Отвали! – заорала та в ответ.

Дэнни оказался тут как тут.

– Радость моя, мы с тобой еще ни разу не танцевали, – сказал он.

Орла посмотрела на него с интересом.

– Это правда, – согласилась она.

– Может, сходим потанцевать туда, где места побольше?

– Конеч… конечно, – обрадовалась девушка.

Через несколько секунд Дэнни вывел Орлу на улицу. Рия принесла ее пальто. Воздух был таким холодным, что ныли ноги. Они отвели ее в укромный уголок.