Глава четвертая. Лоррейн Хант, детектив хоктонского отдела уголовного розыска, внешне мало походила на офицера полиции

Лоррейн Хант, детектив хоктонского отдела уголовного розыска, внешне мало походила на офицера полиции. Но эта красавица‑блондинка держала все отделение в ежовых рукавицах. Коллеги, и мужчины и женщины, уважали ее. Работая под прикрытием, Лоррейн была великолепна: хорошая одежда, пластинка жвачки, ярко‑красная губная помада – типичная глуповатая красотка. Чуть больше макияжа – и она превращалась в профессиональную охотницу за мужчинами. Строгий костюм, аккуратно уложенные волосы, очки в толстой оправе, и вот Лоррейн – первоклассная секретарша.

И еще у нее был черный пояс по карате.

Лоррейн приканчивала сандвич с помидором и зеленым салатом, размышляя о фетфилдской находке и о своем браке, который рушился на глазах.

Стук в дверь прервал ее размышления. Прежде чем она успела проглотить кусок, дверь приоткрылась, и Картер – молодой человек с рыжими волосами и бесчисленными веснушками – просунул голову в проем:

– Хотел сообщить вам, босс, что наши люди тщательно осмотрели окрестности и все еще не нашли голову.

Лоррейн отложила сандвич в сторону и потерла переносицу:

– Вы умеете порадовать. Скажи еще, что все знают про шесть пальцев на ногах. Или у того, кто нашел тело, хватило ума не болтать об этом?

– Нет, босс. Это… э‑э‑э…

– Что Картер?

– Это уже было в новостях.

– Черт их всех дери! – Лоррейн стукнула по столу кулаком по столу, отчего на пол свалилась куча скрепок. – Могу поспорить, что весь Бродвей уже успел обсудить это, сегодня же день получки. Были ли упоминания об отсутствующей голове?

– Нет. К счастью, охотник не видел верхней части тела.

– Хорошо. Проследи, чтобы ничего не вышло на улицы. Просто поверить не могу – четвертое тело за этот месяц. Не дай бог, публика узнает, что у всех найденных трупов не хватает головы! Паника нам гарантирована, хотя последний труп пролежал в земле лет пятнадцать. А все же шесть пальцев на ногах – редкая примета. Тут нам может повезти с раскрытием убийства.

– Это точно, босс.

– Да, будем надеяться на удачу. Уж верно, когда он родился, с лишним пальцем на каждой ноге, весь город судачил об этом. – Лоррейн подумала немного и добавила: – Поезжай в сандерлендскую больницу и начни расследование.

– Будет сделано, босс.

Картер вышел, а Лоррейн снова взяла сандвич и с отвращением посмотрела на размокшую булку:

– Нет, с этим никакой желудок не справится.

Положив сандвич на стол, Лоррейн откинулась на спинку стула и переплела пальцы на затылке. Почему трупы стали появляться именно сейчас? Спустя секунду она сказала коричневому пятну, которое красовалось на потолке уже целую вечность:

– Скорее всего, из‑за недавних дождей. До этого было сухо несколько месяцев.

В расстроенных чувствах она убрала руки с затылка и принялась барабанить пальцами по столу. Но почему у них нет голов?

Ритуальные убийства?

Месть?

Казни?

Ее раздумья прервал телефонный звонок. Сразу же догадавшись, кто это, она ответила с улыбкой на лице, первой за этот день:

– Привет, мам. Как Канада?

– О, мы уже становимся телепатами? – сказал голос на другом конце провода.

– Нет, мам. Простая дедукция. В конце концов, я – твой любимый сыщик. Другими словами, я узнала, когда прилетает твой самолет.

– Умница. По крайней мере, на этот раз он приземлился вовремя. В Канаде было восхитительно. Здесь все в порядке?

– Да. – Лоррейн сделала паузу. – И нет. Я тебе расскажу попозже. Хотя не думаю, что смогу приехать к тебе сегодня. Здесь слишком много всего происходит.

– Боже, это ужасно! Я собиралась приготовить бифштекс с гарниром. Грибы, томаты, картофель, горошек…

– Мама, это жестоко. У меня уже слюнки текут, да я, можно сказать, чувствую вкус.

– Ну извини, милочка.

– Может, завтра или в среду.

– Ладно, не могу дождаться, когда увижу тебя. Этот… как бишь его… придет?

Лоррейн сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться. Конечно, мать «забыла» имя ее мужа, чтобы подразнить ее.

– Не думаю. У него занятия на этой неделе практически каждый вечер.

Они попрощались, и Лоррейн вздохнула, положив трубку. Она влюбилась в Джона с первого взгляда, когда встретила его на занятиях по карате. Ей как раз исполнилось тридцать, самое время выходить замуж. Так она решила. Правда, мать пыталась посеять в ней сомнения, советуя держаться от Джона подальше. С самого начала она твердила, что ничего хорошего с этим учителем у Лоррейн не получится. Но Лоррейн проигнорировала советы матери. Джон ненавидел Мевис так же сильно, как и она его, и это было странно – обычно все сразу проникались к ней доверием.

Мевис была закоренелая хиппи и выглядела так, словно прилетела из прошлого. Она носила свободные пестрые платья с множеством побрякушек, ее длинные светлые волосы немного завивались на кончиках, и, как ее дочь, она выглядела лет на десять моложе своего возраста. Вздохнув, Лоррейн затолкала мысль о Мевис и Джоне на задворки своего подсознания и начала перебирать бумаги и фотографии, лежавшие на ее столе.

Она внимательно изучала фотографию молодой девушки, которую передали час назад, когда внезапно в дверь снова постучали.

– Войдите, – сказала она, думая, что это опять Картер, но это был не Картер.

– Привет, босс, – сказал Люк, войдя в кабинет.

Он взял стул, который стоял у ее стола, переставил к подоконнику, затем уселся и принял излюбленную позу: руки на затылке, нога на ногу. Откинувшись назад так, что передние ножки оторвались от пола, он стал раскачиваться.

Лоррейн часто снилось, как стул падает и Люк разбивает голову о батарею. Вспоминая об этом, она начинала улыбаться – не потому, что была кровожадной, да и Люк ей нравился, просто у нее было странное чувство юмора: мамины гены.

Люк открыл было рот, но Лоррейн опередила его.

– Кажется, в Ньюкасле сегодня плохой день. Пропала Трейси Скотт, она не появлялась дома уже два дня. – Лоррейн показала на фотографию пальцем. – Красивая девочка. Ей только четырнадцать.

– М‑да… – Люк вздохнул и посмотрел на Лоррейн.

Она знала этот вздох: неприятности надвигаются.

– Что? – Ей требовалась определенность.

– Пропала еще одна девочка.

– Боже! – У нее засосало под ложечкой в предчувствии новых неприятностей.

– Шестнадцать лет. Пропала вчера. Ее зовут Джейд Соммербай. Так как ей шестнадцать, ее не ставили в список пропавших. Все выяснилось десять минут назад.

– Здесь может быть какая‑либо связь?

– Пока рано говорить… Скорее всего нет. Пока нет никакой очевидной связи. – Люк покачал головой.

– Они были предоставлены сами себе? Что родители?

– Трейси Скотт жила в нормальной семье. О Соммербай мы пока еще мало выяснили.

– Дай мне знать, как только появится какая‑либо информация.

Люк кивнул.

– Есть ли новости о последнем трупе?

На этот раз Лоррейн покачала головой.

– Но знаешь, у него было по шесть пальцев на ногах. Это трудно переоценить, ведь от тела ничего не осталось: оно пролежало в земле так долго, что…

– По шесть пальцев на ногах! – Люк наклонился вперед так резко, что Лоррейн испугалась, как бы не случилось, как в ее снах. – По шесть пальцев на ногах! – повторил он. – А сколько тело пролежало в земле?

Удивленная его заинтересованностью, Лоррейн пролистала бумаги.

– В предварительном заключении Скотти сказано, что тело пробыло в земле пятнадцать лет. А что, ты что‑то знаешь, чего я не знаю?

– У Джека Холланда было по шесть пальцев на ногах.

– А ты знал этого Джека Холланда?

– Еще бы, – кивнул Люк. – Двадцать лет назад, когда я переехал сюда со своими бабушкой и дедушкой, я был не просто новым ребенком в районе, а новым черным ребенком. В те времена в Хоктоне жили всего два или три негра. Джек Холланд, плохой парень, был добр ко мне и другим детям. Он просто малость скрашивал нам жизнь, понимаешь? По вечерам мы все вместе играли в футбол. Он иногда угощал всех нас конфетами. А потом Джек вдруг исчез – это было где‑то в середине восьмидесятых. Мы все думали, что он смылся с кем‑то. Я иногда навещаю его мать. Приношу ей картошку и рыбу. Она слепа как летучая мышь, и у нее старческое слабоумие. Она думает, что я Джек.

– И Джека не было все эти годы? – Лоррейн почувствовала, как ее пульс начал учащаться.

– Точно, – уверенно кивнул Люк.

– Ну что ж… Это уже прогресс. Осталось выяснить, зачем кому‑то понадобилось отрубить ему голову. Ума не приложу, какой в этом смысл. А ты? – с надеждой в голосе спросила Лоррейн.

– Все, что я знаю, так это то, что иногда к Джеку приходили довольно сомнительные элементы общества. – Люк улыбнулся. – Так что прости.

– Ладно. Ты и займешься этим. Может, тебе удастся что‑то раскопать, чует мое сердце, что между этими трупами есть связь.

Люк кивнул, потом ухмыльнулся:

– Это смешно, три других тела всплыли в огороде суперинтенданта Кларка. Жаль, что меня там не было. Хотелось бы посмотреть на его реакцию.

– Да уж, – усмехнулась Лоррейн. – У него чуть не случился удар. Ему повезло, что он жил в этом доме всего год. До того, как Кларк купил этот дом и начал его ремонтировать, в нем никто не жил.

Все еще улыбаясь, Люк поднялся и пошел к двери. Выходя, он спросил:

– Твоя мать уже вернулась?

– Да. – Лоррейн закатила глаза. – Она уже в городе.

– Тогда передай ей мои лучшие пожелания. Я думаю, что Канада после ее визита никогда уже не будет прежней. Во всяком случае, скажи ей, что я закину ей видеокассету примерно в субботу.

– Что еще за видеокассета?

– Да там что‑то про «Власть цветам».[1]Кассета валялась у тетушки на чердаке.

– Ну давай, продолжай ободрять ее.

– Я? Ободрять Мевис? Никогда.

Лоррейн махнула на него рукой. Когда Люк ушел, она взяла фотографию Трейси, затем перечитала рапорт. Кое‑что она раньше упустила – у девочки недавно появился молодой человек.

– Где же ты, малышка? – пробормотала она. – Лежишь где‑то в обнимку со своим парнем? Или уже работаешь на него на улице?

Лоррейн покачала головой. Она видела, как это происходило, все снова и снова. Женщины, девушки… Когда же они научатся? Что за влияние оказывали даже самые отъявленные негодяи этого мира на женщин? Ох, если бы ты это знала, девочка, ты бы не клюнула на эту удочку.

Лоррейн смахнула со стола в ладонь пару крошек и бросила их в корзину для мусора. Потом, достав карандаш из ящика, начала грызть его кончик. Ей надо было держать хоть что‑нибудь во рту вместо сигареты, чтобы нормально думать. Лоррейн представила, что это могло значить по Фрейду.

– Да пошел он, этот Фрейд, – пробормотала она вслух. – Вернемся к делам… Первое – я уверена, что пропажи девушек связаны между собой. Должна быть какая‑то связь.

Час спустя она все еще сидела, так ничего и не надумав. Лоррейн выглянула в окно. На улице уже стемнело, и опять шел ливень. «Черт подери, – думала она, пока смотрела, как капли дождя неистово колотили по стеклу. – Сколько еще должен идти этот дождь, чтобы мы превратились в бушующее море? И где, черт побери, мой муж?»

Лоррейн уже потянулась за пальто, когда зазвонил телефон. Скотти приглашал ее на вскрытие таким голосом, словно речь шла о свидании. Ухмыльнувшись, она согласилась, условившись о времени. Затем надела плащ, взяла зонт в руку и закрыла за собой дверь. Самое время встряхнуть пару человек.