Глава 32. «Классический фашистский идеал»

«Классический фашистский идеал»

7 марта 1973 года президент Никсон встретился в Овальном кабинете с Томом Паппасом, американским деловым магнатом греческого происхождения, политическим посредником и другом ЦРУ. В качестве подарка от лидеров греческой военной хунты Паппас передал для избирательной кампании Никсона 1968 года в общей сложности 549 тысяч долларов. Деньги отмывались через КИП – греческую разведывательную службу. Это являлось одной из наиболее мрачных тайн Белого дома при Никсоне.

Теперь Паппас мог предложить президенту на сотни тысяч долларов больше, он вполне мог заплатить за молчание ветеранов ЦРУ – антигероев Уотергейтского скандала. Никсон щедро отблагодарил его. «Я знаю, как много вы делаете, чтобы выручить нас», – сказал он.

Большая часть денег поступила от участников и приверженцев «черных полковников» – греческой хунты, которая в апреле 1967 года захватила власть в стране. Во главе ее стоял Георгиос Пападопулос, завербованный агент ЦРУ со времен Аллена Даллеса и главное связующее звено КИП и ЦРУ.

«Эти полковники плели заговоры в течение многих лет, – сказал Роберт Кили, позднее – американский посол в Греции. – Это были настоящие фашисты. Они идеально подходили под определение фашизма, которое символизировал тот же Муссолини в 1920‑х годах: Греция превратилась в корпоративное государство – объединение промышленности и профсоюзов, никакого парламента, четкий график поездов, жесткая дисциплина и цензура… т. е. во всем почти классический фашистский идеал».

Греческие военные и разведчики работали в тесном сотрудничестве поочередно с семью резидентами ЦРУ в Афинах. У них был близкий друг в лице Томаса Геркулеса Карамессинеса, греко‑американского руководителя тайной службы при Ричарде Хелмсе, и они всегда считали, что «Центральное разведывательное управление – это эффективный и относительно прямой маршрут в Белый дом», – сказал Норберт Аншуц, высокопоставленный американский дипломат в Афинах во время государственного переворота 1967 года.

И все же «полковники» своими действиями захватили ЦРУ врасплох. «Единственный раз я видел Хелмса рассерженным как раз во время греческого переворота в 1967 году, – рассказал ветеран‑аналитик и бывший шеф разведки Дик Леман. – Греческие генералы планировали переворот против избранного правительства, об этом заговоре мы были проинформированы, но он, по нашему представлению, все же был еще очень сырой. Но группа полковников имела, видимо, какие‑то свои козыри в этом деле и начала действовать без предупреждения.

Хелмс думал, что будет заранее предупрежден о генеральском перевороте, а когда он уже произошел, то он, естественно, предполагал, что это именно тот переворот, о котором он думал. В итоге он пришел в ярость». Леман, который читал ночные телеграммы из Афин, «попытался успокоить Хелмса, указав, что это совсем другой переворот, по поводу которого у нас не выработано определенной линии. Это что‑то новое».

Официальная американская политика по отношению к греческим полковникам была прохладной и сдержанной вплоть до инаугурации Ричарда Никсона в январе 1969 года. Хунта использовала Тома Паппаса, который работал с ЦРУ в Афинах в течение двадцати лет, в качестве курьера для перекачки наличности в политическую казну Никсона и вице‑президента Спиро Агню, наиболее влиятельного американца греческого происхождения в истории Соединенных Штатов. Эти денежные вливания, естественно, дали свои плоды. Агню прибыл в Афины с официальным визитом. Потом то же самое сделали госсекретарь, министры обороны и торговли. Соединенные Штаты продавали хунте танки, самолеты и артиллерию. В Афинском отделении ЦРУ утверждали, что оружие, сбываемое греческим полковникам, «поможет вернуть их к демократии», как заявил Арчер К. Блад, сотрудник американского посольства. «Это было «ложью», но если бы вы вздумали высказать что‑нибудь критическое по поводу хунты, в ЦРУ сразу начинали ворчать и брызгать слюной».

К 1973 году Соединенные Штаты остались единственным государством развитого мира, которое находилось на дружеской ноге с греческим режимом. Режимом, который бросил в тюрьмы и подвергал пыткам своих многочисленных политических противников. «Шеф отделения ЦРУ имел тесные отношения с людьми, которые фактически издевались над греческим народом, – заявил Чарльз Стюарт Кеннеди, американский генеральный консул в Афинах. – Я не раз поднимал вопрос по поводу соблюдения прав человека, но в ЦРУ на это взирали скептически». Агентство «вступило в слишком близкие отношения с неправильными людьми, – сказал Кеннеди. – И это, по‑видимому, оказало неуместное влияние на господина посла», старого друга Ричарда Никсона – Генри Таску.

Весной 1974 года лидером хунты стал генерал Димитриос Иоаннидис. Он сотрудничал с ЦРУ в течение двадцати двух лет. Агентство являлось единственной нитью, связывающей Иоаннидиса с правительством Соединенных Штатов; посол и американское дипломатическое ведомство из этой цепочки выпадали. Джим Поттс, шеф отделения ЦРУ, фактически и был американским правительством, насколько это касалось интересов хунты. «Главный актив агентства находился в Афинах. У них были отношения с человеком, который управлял страной, и они не хотели здесь ничего нарушать», – сказал Томас Бойатт из Государственного департамента, формально ответственный за Кипр.

«Обведен вокруг пальца каким‑то долбаным генералом»

Остров Кипр, расположенный всего в 40 милях от южных берегов Турции и в 500 – от Афин, был в незапамятные времена захвачен и поделен на части греческими и исламскими войсками. Нынешние греческие полковники питали глубокую ненависть к лидеру киприотов архиепископу Макариосу и испытывали нестерпимое желание поскорее свергнуть его. Американский заместитель шефа резидентуры на Кипре Уильям Кроуфорд смог разгадать их коварные замыслы.

«Я отправился в Афины, собрав немало доказательств того, что они собираются разрушить весь этот карточный домик, – вспоминал он. – Наш руководитель в Афинах Джим Поттс сообщил мне, что такое абсолютно невозможно. Он не мог со мной согласиться: по его мнению, эти люди дружны с теми, с кем мы работали в течение тридцати лет, и они никогда не задумают подобную глупость».

К 1974 году Том Бойатт окончательно убедился, что друзья ЦРУ в Афинах хотят‑таки покончить с Макариосом. Он составил текст телеграммы послу Таске в Афинах. Переговорите с генералом Иоаннидисом, говорилось в ней. Объясните ему – «простыми, односложными словами, – так, чтобы даже он понял, что Соединенные Штаты настойчиво выступают против всяческих усилий любых элементов греческого правительства, открытых или тайных, что‑либо предпринимать в кипрской ситуации». Скажите ему, что «мы, в частности, выступаем против любых попыток свергнуть Макариоса и посадить на острове проафинское правительство. Поскольку, если это произойдет, на остров вторгнутся турки, а это не сулит ничего хорошего ни для кого из нас».

Но посол Таска так ни разу и не побеседовал с генералом Иоаннидисом. Эта роль досталась шефу резидентуры ЦРУ.

В субботу, 12 июля 1974 года, Государственный департамент получил телеграмму из резидентуры ЦРУ в Афинах. Не сомневайтесь, говорилось в ней. Генерал и хунта не предприняли ничего, чтобы свергнуть архиепископа Макариоса. «Поэтому все нормально, эта информация получена из надежного источника, – вспоминал Бойатт. – Я отправился домой. А около 3:00 ночи в понедельник получил запрос из операционного центра в Государственном департаменте, и мне сказали: «Вам лучше поскорее туда отправиться».

Хунта все‑таки совершила нападение. Бойатт помчался в Государственный департамент, где сотрудник по связи положил перед ним два листка бумаги. Один из них представлял собой краткое донесение ЦРУ для президента Никсона и госсекретаря Киссинджера: «Генерал Иоаннидис заверил нас в том, что Греция не станет перебрасывать свои войска на Кипр». Другой листок был телеграммой из американского посольства на Кипре: «Президентский дворец в огне. Войска киприотов несут большие потери».

Из Анкары поступило экстренное сообщение о том, что турецкие войска приведены в состояние повышенной боевой готовности. Две натовские армии – греческая и турецкая, обе подготовленные и вооруженные с помощью Соединенных Штатов, – собирались начать между собой войну американским же оружием. Турки ударили с севера и с помощью американских танков и артиллерии оккупировали половину острова. В турецком секторе началась резня греческих киприотов, а в греческом секторе – соответственно истребление турецких киприотов. Весь июль ЦРУ докладывало, что греческая армия и народ дружно поддерживают генерала Иоаннидиса. После начала сражения за Кипр греческая диктатура рухнула.

Неспособность ЦРУ вовремя предупредить Вашингтон стала довольно необычным событием в ее истории. В летописи агентства случалось немало подобных провалов, начиная с корейской войны и позднее. В одном только 1974 году полной неожиданностью для Белого дома стали левый переворот в Португалии и ядерные испытания в Индии. Но здесь случай был несколько иного рода: ЦРУ находилось в тесной связи с военными, о действиях которых, как предполагалось, оно должно было предупредить высших американских чиновников.

«Вот так и получилось, – грустно вспоминал Бойатт несколько лет спустя, – что вся разведка Соединенных Штатов при всех своих регалиях была подставлена и обведена вокруг пальца каким‑то долбаным греческим генералом».

«Расплата»

8 августа 1974 года президент Соединенных Штатов Ричард Никсон ушел в отставку. Последним ударом стало признание Никсона в том, что именно по его приказу ЦРУ во имя национальной безопасности чинило препятствия правосудию.

На следующий день госсекретарь Киссинджер получил чрезвычайное донесение от Тома Бойатта. В нем, в частности, говорилось, что ЦРУ лгало о том, чем оно фактически занималось в Афинах, преднамеренно вводя в заблуждение американское правительство, и эта ложь спровоцировала военные действия, вовлекшие Грецию, Турцию и Кипр; в этой войне погибли тысячи людей.

На следующей неделе вокруг американского посольства на Кипре разразилась перестрелка, в которой погиб посол Роджер П. Дэвис. Пуля угодила ему прямо в сердце. В Афинах сотни тысяч людей двинулись к американскому посольству; демонстранты попытались поджечь здание.

Новым послом в Греции стал Джек Кубиш, старый опытный дипломат, которого в день отставки Никсона лично выбрал на этот пост Генри Киссинджер.

Он попросил назначить нового шефа резидентуры, и ЦРУ направило в Афины Ричарда Уэлча, который изучал греческий в Гарварде и работал резидентом в Перу и Гватемале. Уэлч поселился в особняке, где жили все его предшественники. Адрес резиденции был широко известен. «Это была очень серьезная проблема, – заявил посол Кубиш. – Я распорядился, чтобы Уэлч переехал в другое место – на противоположном конце города, чтобы хоть как‑то скрыть, кем он является на самом деле, и тем самым обеспечить ему некоторое прикрытие». Учитывая антиамериканскую истерию в Афинах, такая мера представлялась вполне благоразумной. Однако «ни сам Уэлч, ни его супруга, похоже, совершенно не были этим обеспокоены, – сказал он. – Им и в голову не приходило, что в Афинах резиденту ЦРУ угрожает хоть сколько‑нибудь серьезная опасность».

На празднование Рождества Уэлч и его жена отправились в резиденцию посла, расположенную всего в нескольких кварталах от особняка ЦРУ. Когда они возвратились домой, на дороге их поджидал маленький автомобиль, в котором сидело четверо бандитов. Трое из них вытащили американского резидента из его машины. «Они трижды выстрелили ему в грудь из пистолета 45‑го калибра и убили его, – сказал посол Кубиш. – Потом сели в свой автомобиль и скрылись».

Впервые в истории ЦРУ был убит шеф резидентуры. Но это событие явилось отголоском прошлого.

Посол Кубиш заявил, что в Афинах он впервые в жизни стал свидетелем «той ужасной цены, которую пришлось заплатить американскому правительству, когда оно слишком глубоко увязло в связях… с репрессивным режимом». Частично это стало следствием того, что ЦРУ было позволено участвовать в формировании внешней политики Соединенных Штатов.

Date: 2015-06-05; view: 405; Нарушение авторских прав