Глава 15. «Весьма странная война»

«Весьма странная война»

Представление США о мире от Средиземноморья до Тихого океана было черно‑белым: твердая американская рука была необходима в каждой столице от Дамаска до Джакарты, чтобы ни одна из значимых «фигур» не выпала из игры. Но в 1958 году усилия ЦРУ по свержению правительства Индонезии обернулись такими неприятными последствиями, что привели к возникновению самой крупной коммунистической партии в мире за пределами России и Китая. Чтобы одолеть такую силу, понадобилось бы развязать настоящую войну, в которой погибли бы сотни тысяч людей.

После Второй мировой войны Индонезия боролась за освобождение от голландского колониального правления и добилась своей цели в конце 1949 года. Соединенные Штаты поддерживали независимость Индонезии при ее новом лидере, президенте Сукарно. Эта страна оказалась в поле зрения ЦРУ после корейской войны, когда в агентстве поняли, что у Индонезии имеется «всего ничего» – около 20 миллиардов баррелей неиспользованной нефти, а вдобавок к этому лидер, не склонный идти на сближение с Соединенными Штатами, и крепнущее коммунистическое движение.

В ЦРУ сначала подняли тревогу по поводу Индонезии. Она сквозила в донесении, отправленном Совету национальной безопасности 9 сентября 1953 года. Выслушав мрачный отчет ЦРУ о ситуации, Гарольд Стассен, в то время директор Агентства взаимного обеспечения безопасности[17](организации военно‑экономической помощи, которая фактически пришла на смену плану Маршалла) посоветовал вице‑президенту Никсону и братьям Даллес «хорошенько подумать о мерах, которые следует предпринять правительству, чтобы свергнуть новый режим в Индонезии, поскольку очевидно, что он никуда не годится. Если он настолько пропитан коммунистами, как это представляется ЦРУ, было бы более разумным избавиться от него, нежели поддерживать». Но когда Никсон инструктировал сотрудников ЦРУ в Вашингтоне через четыре месяца после встречи с Сукарно во время своего кругосветного турне, он сообщил, что индонезийский лидер обладает «огромным влиянием на людей; кроме того, его никак нельзя отнести к коммунистам; нет сомнения, что именно он – главный «козырь» Соединенных Штатов».

У братьев Даллес слова Никсона вызвали сомнения. Сукарно объявил, что не участвует в холодной войне, а, по их мнению, нейтральных сторон в таком деле быть не может.

Весной 1955 года ЦРУ всерьез рассматривало вопрос о покушении на Сукарно. «Такая возможность планировалась, – вспоминал Ричард Бисселл. – Но этим планам не суждено было сбыться, их так и не довели до этапа практической оценки. Трудность заключалась в самой невозможности ситуации, в которой потенциальный агент‑исполнитель получит доступ к цели».

«Диверсия с помощью избирательных бюллетеней»

Пока ЦРУ размышляло над возможностью покушения, Сукарно созвал международную конференцию с участием двадцати девяти лидеров Азии, Африки и арабских государств. Они предложили народам во всем мире выбирать собственный путь развития, не советуясь ни с Москвой, ни с Вашингтоном. Через девятнадцать дней после окончания конференции в Бандунге ЦРУ получило от Белого дома новую директиву NSC 5518 о проведении еще очередной секретной операции. Детали этого приказа были рассекречены в 2003 году.

Агентству предписывалось использовать «все пригодные секретные средства и методы», включая взятки, для подкупа индонезийских избирателей и политических деятелей, средства политической войны, чтобы привлечь к себе как можно больше сторонников и ослабить потенциального противника, а также военные средства, чтобы воспрепятствовать Индонезии встать на путь левых.

Получив исчерпывающие инструкции, ЦРУ в 1955 году, во время национальных парламентских выборов, проводящихся впервые в постколониальной Индонезии, «закачало» в казну наиболее сильных политических противников Сукарно, партии Машуми, около 1 миллиона долларов. Операция, однако, не привела к успеху: партия Сукарно одержала победу, Машуми заняла второе место, а Коммунистическая партия Индонезии – лишь четвертое с 16 процентами голосов. Эти результаты встревожили Вашингтон. ЦРУ продолжало финансировать избранные политические партии и «ряд политиков» в Индонезии, вспоминал Бисселл.

В 1956 году «боевая тревога» была объявлена вновь, когда Сукарно посетил Москву и Пекин, а также Вашингтон. В Белом доме застыли от удивления, когда Сукарно заявил, что восхищается американской системой государственного управления. Но потом США почувствовали себя преданными, когда оказалось, что Сукарно не собирается принимать западную демократию в качестве модели для управления Индонезией.

Этот огромный архипелаг, состоящий почти из тысячи густонаселенных островов, растянулся более чем на 3 тысячи миль. В населении страны, преимущественно исламском, выделялось тринадцать главных этнических групп. Индонезия с ее 80 миллионами жителей занимала в 1950‑х годах пятое место в мире.

Сукарно был талантливым оратором; он выступал по три‑четыре раза в неделю. Стремясь объединить страну, он сплачивал людей своими патриотическими речами. Те немногие американцы, которые работали в Индонезии и понимали местный язык, сообщали, что в один день Сукарно мастерски цитировал Томаса Джефферсона, а во второй – излагал принципы коммунистической теории. В ЦРУ так до конца и не поняли Сукарно. Но полномочия агентства в соответствии с директивой NSC 5518 были настолько широки, что можно было оправдать практически любое действие против него.

Новому руководителю Дальневосточного подразделения ЦРУ Элу Алмеру нравилась такая свобода. Вот за это он и любил ЦРУ. «Мы расхаживали по всему миру и делали то, что хотели, – сказал он сорок лет спустя. – Видит Бог, мы весело проводили время».

Алмер, по его собственным словам, во время своего длительного пребывания на посту резидента ЦРУ в Афинах жил на широкую ногу, занимая положение где‑то между звездой Голливуда и главой государства. Он помог Аллену Даллесу завести роман с королевой Греции Фредерикой и вдоволь насладиться катанием на роскошных яхтах с местными судовыми магнатами. Пост шефа Дальневосточного подразделения ЦРУ стал для него наградой за старания.

Алмер заявил в интервью, что, когда вступал в новую должность, почти ничего не знал об Индонезии. Но, главное, ему целиком и полностью доверял Аллен Даллес. И он прекрасно помнил беседу с Фрэнком Виснером в конце 1956 года, незадолго до психического расстройства последнего. Виснер заявил тогда, что пришло время разобраться с Сукарно и хорошенько «поджарить ему пятки».

Резидент Алмера в Джакарте сообщил ему, что Индонезия готова для коммунистической подрывной деятельности. Этот резидент, Вэл Гуделл, являлся магнатом каучуковой отрасли и закоренелым колониалистом. Суть его неистовых телеграмм из Джакарты была передана в заметках, которые Аллен Даллес брал с собой на еженедельные совещания в Белом доме в первые четыре месяца 1957 года: «Ситуация критическая… Сукарно – подпольный коммунист… Вышлите оружие. Мятежные армейские офицеры на острове Суматра – ключ к национальному будущему». «Жители Суматры готовятся к борьбе, – телеграфировал в штаб Гуделл, – но сильно нуждаются в нашем оружии».

В июле 1957 года, результаты выборов в местные органы власти показали, что коммунистическая партия вошла в тройку самых влиятельных политических сил в стране, покинув прежнее четвертое место. «Сукарно настаивает на участии коммунистов в правительстве Индонезии, – сообщил Гуделл, – потому что 6 миллионов индонезийцев проголосовало за коммунистическую партию». ЦРУ охарактеризовало такой рост как «впечатляющее достижение», давшее коммунистам «огромный престиж». Повернется ли теперь Сукарно лицом к Москве и Пекину? Ни у кого не было ни малейшего понятия.

Шеф местной резидентуры категорически не согласился с мнением уходящего в отставку американского посла в Индонезии, Хью Камминга, который предположил, что Сукарно все еще открыт для американского влияния. С самого начала Гуделл был на ножах с новым послом Джоном M. Эллисоном, который раньше служил американским посланником в Японии и заместителем госсекретаря по Дальнему Востоку. Правда, оба в своем непримиримом противостоянии быстро зашли в тупик.

Используют ли Соединенные Штаты дипломатическое влияние или насилие в Индонезии? Никто, казалось, не знал, что в данный момент может выкинуть внешнеполитическое ведомство Соединенных Штатов. 19 июля 1957 года заместитель директора Центральной разведки Чарльз Пирр Кейбелл «рекомендовал директору вновь предпринять попытку выяснить стратегию Государственного департамента в отношении Индонезии, – записано в протоколе совещания руководителей ЦРУ. – Директор согласился это сделать».

Для оценки ситуации Белый дом и ЦРУ направили в Джакарту своих эмиссаров. Аллен Даллес послал Эла Алмера, президент Эйзенхауэр – Ф.М. Дирборна‑младшего, своего специального помощника по вопросам безопасности. Дирборн неохотно сообщил Эйзенхауэру, что почти все союзники Америки на Дальнем Востоке крайне ненадежны и сомнительны. Чан Кайши возглавил «диктатуру» на Tайване. Президент Дьем запустил собственный «бенефис» в Южном Вьетнаме. Лидеры Лаоса глубоко коррумпированы. Южнокорейский президент Ли Сын Ман крайне непопулярен в стране…

Но проблема Сукарно в Индонезии совсем иного свойства, доложил посланник президента: это «диверсия с помощью избирательных бюллетеней» – одна из опасностей партисипаторной демократии[18].

Эл Алмер полагал, что должен отыскать самые мощные антикоммунистические силы в Индонезии и поддержать их американским оружием и деньгами. Он и Гуделл целыми днями яростно спорили на эту тему с послом Эллисоном на веранде американского посольства в Джакарте.

В ЦРУ не принимали тот факт, что почти все руководство индонезийской армии оставалось лояльным действующему правительству, которое, с одной стороны, было настроено антикоммунистически, а с другой – во многом соответствовало американским представлениям. В ЦРУ считали, что поддержка мятежных офицеров может спасти Индонезию от коммунистического «поглощения». С помощью агентства они могли бы сформировать «отколовшееся» индонезийское правительство на Суматре, а затем, со временем, взять в свои руки столицу страны. Алмер возвратился в Вашингтон, осуждая Сукарно как политика «без надежды на исправление», а Эллисона – как «мягкотелого на коммунизм». Он смог‑таки повлиять на мнение обоих Даллесов.

Несколько недель спустя, по рекомендации ЦРУ, посол Эллисон, один из самых опытных представителей Государственного департамента, был смещен с занимаемого поста и, в соответствии с кратким уведомлением, направлен в Чехословакию.

«Я испытывал большое уважение к Фостеру и Аллену, – отмечал Эллисон. – Но они не слишком хорошо знали азиатов и всегда были склонны судить их по западным стандартам». По вопросу Индонезии «оба проявляли большую активность и настаивали на том, чтобы сразу действовать». По донесениям резидентуры они были убеждены, что коммунисты подрывают и контролируют индонезийскую армию, и в том, что агентство способно сорвать их гнусные планы. ЦРУ само себе выписало приглашение к мятежу.

«Верные сыны Эйзенхауэра»

1 августа 1957 года на заседании Совета национальной безопасности донесение ЦРУ спровоцировало настоящий взрыв. Аллен Даллес заявил, что Сукарно «переступил роковую черту» и «теперь запоет под коммунистическую дудку». Вице‑президент Никсон поддержал тему и предложил, чтобы «Соединенные Штаты действовали через военную организацию Индонезии, чтобы мобилизовать оппозицию против коммунизма». Фрэнк Виснер заявил, что ЦРУ по силам поддержать восстание, но он не может гарантировать «абсолютный контроль», как только оно начнется: «Всегда возможны неожиданности». На следующий день он сообщил коллегам, что «осложнение ситуации в Индонезии рассматривается со всей серьезностью в самых высоких кругах американского правительства».

Фостер Даллес целиком и полностью окунулся в подготовку государственного переворота. Бывшего посла Хью Камминга, пять месяцев назад вернувшегося из Индонезии, он назначил ответственным за комитет, возглавляемый сотрудниками ЦРУ и Пентагона. 13 сентября 1957 года группа представила свои рекомендации. И в итоге побудила Соединенные Штаты оказать тайную военно‑экономическую помощь рвущимся к власти армейским офицерам.

Но все это также подняло и немаловажные вопросы о последствиях американской секретной операции. Вооружение мятежных офицеров «могло увеличить вероятность расчленения Индонезии, – страны, которая была фактически создана с помощью американцев, – отметили члены группы Камминга. – Так как США сыграли весьма важную роль в создании независимой Индонезии, разве не очевидно, что наша страна сдаст немало позиций в Азии и остальной части мира, если Индонезия рассыплется на части, тем более если станет известно, что мы сами приложили к этому руку?» Вопрос так и остался без ответа.

25 сентября президент Эйзенхауэр приказал ЦРУ принять срочные меры по Индонезии. Он поставил три задачи. Во‑первых, обеспечить «оружием и оказать иную военную помощь» «настроенным против Сукарно военачальникам» на всей территории Индонезии. Во‑вторых, «укрепить решимость, волю и единство» офицеров мятежных войск на островах Суматра и Сулавеси. В‑третьих, поддержать и «стимулировать к действию, отдельно или совместно, не– и антикоммунистические элементы» среди политических партий на главном острове Ява.

А всего лишь три дня спустя индийский информационный еженедельник «Блиц» – издание, которое контролировалось советской разведкой, – опубликовал длинную статью с провокационным заголовком: «АМЕРИКАНСКИЙ ЗАГОВОР ПО СВЕРЖЕНИЮ СУКАРНО». Индонезийская пресса энергично подхватила тему. Оказалось, что секретная операция оставалась таковой всего около трех суток…

Ричард Бисселл организовал полеты U‑2 над архипелагом и разработал маршруты поставки оружия и боеприпасов мятежникам морским путем и по воздуху. Прежде он никогда не управлял военизированными операциями и не составлял военные планы. Новое занятие он нашел весьма увлекательным…

Планирование операции заняло три месяца. Для непосредственной подготовки операции Виснер отправился из северной части Суматры через Малаккский пролив в резидентуру ЦРУ в Сингапуре. Алмер учредил командные посты на авиабазе Кларк и военно‑морской базе в заливе Субик на Филиппинах, двух самых крупных американских базах в регионе. Джон Мейсон, оперативный шеф Дальневосточного подразделения во главе с Алмером, собрал небольшую военизированную команду на Филиппинах; многие из ее состава были ветеранами военных операций ЦРУ в Корее. Они вступили в контакт с горсткой индонезийских мятежников на Суматре и контингентом местных командиров, стремящихся к власти на острове Сулавеси, к северо‑востоку от Явы. Мейсон работал в тесном сотрудничестве с Пентагоном, чтобы собрать партию автоматов, карабинов, винтовок, гранатометов, минометов, ручных гранат и боеприпасов, достаточную для вооружения и экипировки 8 тысяч солдат, и планировал снабжать мятежников на Суматре и Сулавеси морским путем и воздушным путем. 8 января 1958 года первая партия оружия вышла из залива Субик на военном корабле США «Томастон», взявшем курс на Суматру. Мейсон следовал за судном на подводной лодке «Блюджилл». На следующей неделе оружие прибыло в северный порт Суматры Падангу, приблизительно в 225 милях к югу от Сингапура. Разгрузка произошла без всякого намека на секретность. И привлекла к себе внушительную толпу.

10 февраля индонезийские мятежники бросили вызов Сукарно с недавно установленной при поддержке ЦРУ радиостанции в Паданге. Они потребовали, чтобы в течение пяти дней было созвано новое правительство, а коммунизм – объявлен вне закона. Не получив никакого ответа от Сукарно, который развлекался в гейша‑барах и банях Токио, они объявили об учреждении революционного правительства, министром иностранных дел которого являлся полковник Малудин Симболон, англоговорящий христианин, специально выбранный для этой цели и оплаченный кандидат ЦРУ. Зачитывая свои требования по радио, мятежники предупредили, чтобы иностранные державы не вмешивались во внутренние дела Индонезии.

Тем временем ЦРУ готовило новые партии оружия из Филиппин и ждало первых признаков общенационального народного восстания против Сукарно.

Резидентура ЦРУ в Джакарте сообщила в штаб, что ожидается длительный, медленный и довольно вялый период политического маневрирования, в котором «все фракции будут стремиться избегать насилия». Но восемь дней спустя, 21 февраля, индонезийские ВВС разбомбили в пух и прах радиостанции революционеров на Центральной Суматре, а индонезийский военно‑морской флот блокировал позиции мятежников вдоль побережья. Индонезийские агенты ЦРУ и их американские советники отступили в джунгли.

Оказалось, что агентство не приняло во внимание такой немаловажный факт, что некоторые из самых влиятельных военачальников индонезийской армии проходили обучение в Соединенных Штатах и именовали себя «сыновьями Эйзенхауэра». Армия во главе с антикоммунистами находилась в состоянии войны с ЦРУ.

«Лучшая толпа, которую можно было собрать»

Через несколько часов после того, как первые бомбы упали на Суматру, братья Даллес уже обсуждали это по телефону. Фостер сказал, что он «за то, чтобы что‑нибудь предпринять, но трудно понять, что именно и почему». Если бы Соединенные Штаты оказались «втянуты в гражданскую войну» в другом полушарии, сказал он, то как они потом оправдались бы перед конгрессом и американским народом? Аллен ответил, что силы, которые там мобилизовало ЦРУ, – «это лучшая толпа, которую можно было собрать», и предупредил, что у них «не так много времени, чтобы рассмотреть все необходимые вопросы».

Когда на той же неделе прошло заседание Совета национальной безопасности, Аллен Даллес заявил президенту, что «Соединенные Штаты столкнулись с очень трудными проблемами» в Индонезии.

В протоколе заседания СНБ говорится, что «он делал набросок последних событий, большинство которых было так или иначе описано в газетах», и затем предупредил: «Если бы это диссидентское движение бесследно исчезло, я был бы твердо уверен, что Индонезия перешла под контроль коммунистов». Фостер Даллес заявил, что «мы не можем позволить, чтобы это произошло». Президент допускал возможность того, что «необходимо вмешаться, если наступит реальная угроза прихода к власти коммунистов». Основание для таких опасений давали ложные тревоги ЦРУ.

Аллен Даллес сообщил Эйзенхауэру, что силы Сукарно «при нападении на Суматру проявляют не слишком большую активность». Несколько часов спустя из Индонезии поступили донесения о том, что эти самые силы «бомбят и блокируют опорные пункты диссидентов, стремясь сокрушить восстание всеми доступными средствами» и «планируют воздушные и наземные операции против Центральной Суматры».

Неподалеку от Сингапура, в десяти минутах полета от побережья Суматры, стояли американские военные корабли. Здесь бросил якорь авианосец США «Тикондерога» с двумя батальонами морских пехотинцев на борту, а также два эсминца и тяжелый крейсер. 9 марта, когда боевая группа ВМС была в сборе, Фостер Даллес сделал публичное заявление, открыто призывающее к восстанию против «коммунистического деспотизма» Сукарно. Генерал Насутион, главнокомандующий армией режима Сукарно, в ответ направил против мятежников два батальона солдат на восьми кораблях, в сопровождении группы самолетов. Они собрались у северного побережья Суматры, в десятке миль от гавани Сингапура.

Новый американский посол в Индонезии, Говард Джонс, телеграфировал госсекретарю о том, что генерал Насутион – убежденный антикоммунист и у мятежников нет ни малейшего шанса на победу. С таким же успехом он мог бы свернуть листок со своим донесением в бутылку и швырнуть ее в море.

Начальник штаба генерала Насутиона, полковник Ахмед Яни, был как раз одним из «сыновей Эйзенхауэра» – проамериканский выпускник курсов при Командно‑штабной школе сухопутных войск в Форт‑Левенуэрте и друг майора Джорджа Бенсона, американского военного атташе в Джакарте. Полковник, занимаясь подготовкой крупного наступления против мятежников на Суматре, запросил у майора Бенсона карты, необходимые ему для выполнения задачи. Майор, понятия не имевший о секретной операции ЦРУ, с удовольствием передал их.

На авиабазе Кларк на Филиппинах руководители ЦРУ собрали команду летных экипажей в количестве двадцати двух человек. Во главе этой группы находились польские пилоты, которые вылетали на задания ЦРУ, начиная со злополучной Албанской операции, проваленной восемь лет назад. Во время первого рейса перевозилось пять тонн оружия и боеприпасов, а также пачки наличных денег для мятежников на Суматре. Самолеты были обнаружены радарами генерала Насутиона сразу после того, как они пересекли границу индонезийского воздушного пространства. Парашютисты Насутиона подобрали все до единого ящики с грузом, которые были сброшены пилотами ЦРУ.

На востоке страны, на острове Сулавеси, ЦРУ воевало примерно с тем же успехом. Самолеты ВМФ вылетели на разведку потенциальных целей на Сулавеси. Поддерживаемые американцами мятежники показали свой характер, обстреляв самолет из пулеметов. Американский экипаж чудом выжил, совершив аварийную посадку в 200 милях севернее, на Филиппинах. Разведка дала польским пилотам новые цели. Два экипажа прибыли на взлетно‑посадочную полосу на Сулавеси. Их «отреставрированные» самолеты B‑26 были укомплектованы шестью пятисотфунтовыми бомбами и крупнокалиберными пулеметами. Один из самолетов успешно атаковал индонезийский военный аэродром. Второй потерпел крушение при взлете. Два храбрых поляка отправились домой к своим британским женам в похоронных мешках; их гибель была окутана тщательно разработанной легендой.

Последние надежды ЦРУ возлагались на мятежников Сулавеси и на прилегающих островах в отдаленных северо‑восточных уголках архипелага. В самом конце апреля солдаты Сукарно разбили мятежников на Суматре. Пять офицеров ЦРУ на острове спаслись бегством. Они отправились на юг в армейском джипе и ехали без остановки, пока не кончилось горючее, а затем через джунгли отправились к побережью. Чтобы как‑то продержаться, приходилось заходить в окрестные селения и похищать пищу. Достигнув океанского берега, они захватили рыболовную шхуну и сообщили по рации свои координаты в резидентуру ЦРУ в Сингапуре. Для их спасения была направлена американская подводная лодка «Танг».

Миссия на Суматру «фактически провалилась», – хмуро сообщил Аллен Даллес Эйзенхауэру 25 апреля. «Такое впечатление, что со стороны диссидентских сил на острове не было никакого желания сражаться… Диссидентские лидеры оказались не способны дать своим солдатам хоть какое‑то понятие о том, почему и за что они борются. Это была очень странная война».

«Они обвинили меня в убийстве»

Эйзенхауэр не очень хотел продолжать операцию. Он приказал не вовлекать американцев «в любые операции, напоминающие по своему характеру операцию в Индонезии». Но Даллес не послушался.

19 апреля 1958 года пилоты ЦРУ принялись бомбить и обстреливать отдаленные острова Индонезии. В донесении ЦРУ для Белого дома и президента Соединенных Штатов эти военно‑воздушные силы были охарактеризованы как «диссидентские», то есть индонезийские самолеты, которые пилотируются также индонезийцами, а вовсе не американские самолеты с американскими летчиками.

Одним из американцев, управлявших теми самолетами, был Эл Поуп. В свои неполные двадцать пять лет он уже имел за плечами четырехлетний опыт участия в опасных секретных миссиях. Его отличали храбрость и рвение.

«Я любил убивать коммунистов, – сказал он в 2005 году. – Мне нравилось убивать их любыми возможными способами».

На свое первое задание в Индонезии он вылетел 27 апреля. В течение следующих трех недель он с коллегами из ЦРУ обстреливал военные и гражданские цели в деревнях и гаванях северо‑восточной части Индонезии. 1 мая Аллен Даллес заявил Эйзенхауэру, что эти авиационные удары оказались «слишком эффективны, поскольку привели к потоплению британского и панамского грузовых судов». По сообщению американского посольства, погибли сотни гражданских лиц. Четыре дня спустя Даллес судорожно докладывал Совету национальной безопасности, что бомбежки «сильно взбудоражили» индонезийское население, поскольку поползли слухи, что за штурвалами самолетов сидят американские пилоты. Обвинения были оправданны, но президент Соединенных Штатов и госсекретарь публично опровергли их.

Американское посольство и адмирал Феликс Стамп, командующий американскими войсками в Тихом океане, предупредили Вашингтон, что операция ЦРУ явно провалилась. Президент потребовал объяснений у директора Центральной разведки. Группа офицеров в штабе ЦРУ попыталась воссоздать хронологию Индонезийской операции. Они отметили, что, хотя операция отличалась «сложностью» и «уязвимостью», требующими «тщательной координации», она корректировалась «ежедневно». По своим масштабам «она не могла проводиться как целиком и полностью тайная операция». Рассекречивание операции явилось нарушением устава ЦРУ и прямых указаний президента.

Утро 18 мая Эл Поуп провел в небе над городом Амбон в восточной части Индонезии; он потопил морское судно, разбомбил местный рынок и разрушил церковь. Официальный список убитых включал шесть гражданских лиц и семнадцать офицеров вооруженных сил. Затем Поуп бросился преследовать транспортное судно водоизмещением 17 тысяч тонн, перевозившее более тысячи индонезийских солдат. Однако его B‑26 попал в перекрестие прицелов бортовых зениток. На хвосте у него также висел истребитель индонезийских ВВС. Попав под обстрел, самолет Поупа загорелся на высоте 6 тысяч футов. Поуп приказал индонезийскому радисту прыгать, потом откинул «фонарь» кабины, освободил стопор катапультируемого кресла и нажал на пуск. Поскольку он катапультировался назад, то частью тела ударился о хвост своего подбитого самолета и сильно повредил бедро. Его последняя бомба не попала в транспорт и ушла под воду всего в 40 футах от него. Сотни жизней были спасены. Поуп медленно падал вниз, корчась от боли на стропах парашюта. В застегнутом на молнию кармане летного костюма у Поупа были личная карточка, данные о полете и членский билет для посещения офицерского клуба на авиабазе Кларк. Обнаруженные документы не оставляли никаких сомнений в том, что это американский офицер, который бомбил объекты в Индонезии по приказу своего правительства. Его могли сразу расстрелять. Однако почему‑то не стали и взяли под арест.

«Меня признали виновным в убийстве и приговорили к смерти, – сказал он. – Мне заявили, что я не являюсь военнопленным и не подпадаю под Женевскую конвенцию».

Новости о том, что Поуп пропал без вести в бою, в штабе ЦРУ узнали тем же вечером. Директор Центральной разведки посовещался с братом. Оба пришли к выводу, что эту войну они все‑таки проиграли.

19 мая Аллен Даллес направил телеграмму своим офицерам в Индонезии, на Филиппинах, на Tайване и в Сингапуре: отменить боевую готовность, передачу денег и поставки оружия прекратить, уничтожить улики, отступить. Протокол того утреннего заседания в штабе отражает его ярость по поводу «явной неразберихи».

Для Соединенных Штатов настало время перемены траектории. Американскую внешнюю политику необходимо было как можно скорее «переложить» на обратный курс. Донесение ЦРУ немедленно отразило эти настроения. 21 мая агентство сообщило в Белый дом, что индонезийская армия всячески подавляет коммунистов и что слова и действия президента Сукарно вполне соответствуют благоприятным ожиданиям Соединенных Штатов. Оказывается, теперь американским интересам угрожали бывшие друзья ЦРУ.

«Операция, конечно, полностью провалилась», – сказал Ричард Бисселл. Вплоть до последних дней пребывания у власти Сукарно редко когда не упоминал об этом. Он был в курсе, что ЦРУ однажды попыталось свергнуть его правительство; знала об этом его армия и политические круги Индонезии. В конечном итоге это могло укрепить коммунистов Индонезии, влияние и власть которых усилились за последние семь лет.

«Они сказали, что в Индонезии был провал, – горько размышлял Эл Поуп. – Но мы все‑таки выбили из них спесь. Мы уничтожили там тысячи коммунистов, хотя, наверное, половина из них и понятия не имела о том, что такое коммунизм».

Единственная запись о службе Поупа в Индонезии уместилась в одну строчку в донесении (ложном по своей сути!) ЦРУ Белому дому, датированном 21 мая 1958 года: «Диссидентский самолет B‑26 сбит 18 мая, во время нападения на Амбон».

«Каждый год наши проблемы лишь усугублялись»

Индонезия стала последним местом проведения операции для Фрэнка Виснера в качестве руководителя тайной службы. Он возвратился с Дальнего Востока в июне 1958 года на грани умопомешательства, а в конце лета совсем сошел с ума. Диагноз звучал так: «мания с психотическими симптомами». Симптомы существовали уже много лет: желание изменить мир силой воли, высокими речами и смертельными миссиями. Ни психиатры, ни новые психотропные средства не помогли. Тогда Виснера попробовали лечить с помощью электрошока. В течение шести месяцев его голова была зажата в подобие тисков, и через нее пропускался ток, сила которого была достаточна, чтобы зажечь стоваттную лампочку. Из больницы он вышел уже не таким искрящимся и самоуверенным; покинув прежний пост, он отправился в Лондон и занял место шефа местной резидентуры.

После того как индонезийская операция развалилась на части, Даллес посетил ряд заседаний Совета национальной безопасности, высказывая неопределенные и зловещие предупреждения о некой угрозе из Москвы. Президент уже начал вслух задаваться вопросом о том, знает ли ЦРУ о том, что делает. Однажды он удивленно спросил: «Аллен, вы что же, пытаетесь напугать меня угрозой войны?»

В штабе ЦРУ Даллес совещался со своим высшим командным составом о том, где же все‑таки раздобыть источник надежной информации о Советском Союзе. На встрече с заместителями 23 июня 1958 года он заявил, что он «в недоумении относительно того, к какому подразделению агентства нужно обратиться, если он захочет получить определенную информацию об СССР». У агентства не было никого, кто мог бы авторитетно проинформировать по столь важному вопросу. Донесения по поводу Советов представляли собой чистый вздор.

Эббот Смит, один из его лучших аналитиков и позднее руководитель Управления национальных оценок, подытоживая работу, проделанную за десятилетие, в конце 1958 года писал: «Мы выработали для себя определенное представление об СССР, и, что бы ни произошло, оно должно было вписываться в эту картину. Лица, занимающиеся оценкой, едва ли способны совершить более отвратительный грех».

16 декабря Эйзенхауэр получил сообщение от своей консультационной комиссии, члены которой советовали ему перестроить ЦРУ. Его участники боялись, что агентство «не способно к созданию объективных оценок собственных разведданных, а также собственных операций». Во главе с бывшим министром обороны Робертом Ловеттом они умоляли президента забрать бразды управления тайными операциями из рук Аллена Даллеса.

Даллес, как всегда, отверг все усилия изменить ЦРУ. Он заявил президенту, что во вверенном ему ведомстве нет никаких проблем. А у себя в штаб‑квартире он сказал, что «наши проблемы усугубляются с каждым годом». Он пообещал президенту, что замена Виснера поможет стабилизировать выполнение задач и улучшит организацию тайной службы. По его словам, у него уже есть нужный кандидат для такой работы.

Date: 2015-06-05; view: 399; Нарушение авторских прав