Централизация управления: империя Акбара

Одним из главных основателей нового политического строя в Индии стал индийский мусульманин, представитель афганского клана – одной из тех семей, которые взяли власть в свои руки в качестве мусульманских военных и землевладельцев в позднем Делийском султанате после ослабления власти тюрков. Шер‑шах Сур благодаря управленческому таланту вырос до правителя Бихара и уже с этого поста возглавил индийское движение с целью изгнать Тимуридов. Захватив власть в 1540 году, за период своего правления до 1545 г. он создал основу для империи, которая продержалась (под властью потомков Бабура из Тимуридов) два столетия. Эта основа выражалась в определенной системе налогообложения и денежной политики, а также в организации публичных работ и даже в области монументального искусства. Эти новые политические формы, даже в руках Шер‑шаха, частично заимствовали пример Бабура, а следовательно, и образец военного государства‑покровителя. Однако первоначально они были разработаны местными мусульманами, преимущественно афганскими кланами, в сотрудничестве с индуистами, и были направлены на борьбу с мусульманским господством, представленным тем же Бабуром. Несмотря на сильную степень иностранного влияния, которое в итоге завершилось утверждением власти потомков Бабура, была создана база для процветания самобытного индомусульманского общества.

Сурским правителям, Шер‑шаху и его сыну, потребовалось 13 лет, чтобы привить афганскому обществу, основному военному мусульманскому элементу в Северной Индии, дисциплину и верность престолу; а также чтобы обучить корпус администраторов носить военную форму и следовать правилам эффективной организации, которые старался установить Шер‑шах. После смерти сына правителя афганские знатные семьи устроили между собой резню. Тем временем потомки Бабура и тимуридская знать сохранили контроль только над горами Афганистана. Вскоре самый талантливый представитель Тимуридов, Хумаюн, который в течение десяти тревожных лет после смерти Бабура занимал престол в Хиндустане (Северная Индия), захватил власть в династическим центре – Кабуле. В 1555 году он повел тимуридские войска вниз на равнины, разгромил разрозненные афганские кланы и восстановил власть Тимуридов в Дели и Агре[367]. Практически сразу после этих событий предприимчивый Хумаюн умирает, завещав свою новую империю младшему сыну Акбару (1556–1605 гг.). На протяжении четырех лет надежный регент сохранял власть Тимуридов в Индии. (Единственным серьезным сражением была битва при Панипате, которая стала решающей. В возрасте 17 лет в 1560 г. молодой Акбар взял бразды правления в свои руки.)

Правление Акбара было долгим. За это время государство достигло уровня развития, к которому стремились Суры, хотя и на иной основе, и даже превзошло его. Он упразднил афганскую общность, опиравшуюся на индийские наследные владения, и ввел общность семей, напрямую подчинявшихся тимуридскому двору, многие из которых были иммигрантами так же, как и сами Тимуриды. На этой основе он обозначил обширную и разумно интегрированную империю в Северной Индии (включая восточную часть Иранского нагорья). В этой империи был утвержден эффективный абсолютизм на базе централизованного бюрократического контроля. Император старался создать процветающее цивилизованное общество, в котором справедливо относились бы к крестьянству и покровительствовали всем видам искусства.

Многие годы единственным дипломатическим средством Акбара была военная сила центрального правительства, что позволило ему установить свою единоличную власть. К 1567 году он подчинил себе большую часть Северной Индии. Его непосредственные владения включали не только практически весь Хиндустан (равнина Ганга) и Панджаб, но и Малву (верхний бассейн Чамбал), юг равнины Ганга и даже пограничные территории. Именно в этой области наиболее четко применялись административные меры Акбара. На протяжении всей его жизни империя продолжала расширяться большей частью за счет владений других мусульманских династий). К 1573 году под власть Акбара перешли афганские крепости в Бихаре и Бенгалии. (В 1592 г. также была завоевана Орисса.) К 1585 году Акбар укрепил власть Тимуридов на северо‑западе, приняв вызов со стороны узбеков, и добился полного контроля над Кабулом (где некоторое время до этого выделил своему брату независимый удел) и Кашмиром. В 1595 г., захватив в ходе обходного маневра Синд (большую часть Белуджистана), он занял Кандагар, последнее владение Бабуров в этой области, независимое от Сефевидов. В 1600 г. он подчинил даже северный Деккан, королевство Ахмаднагара, и заставил признать свою власть еще два мусульманских княжества Деккана. Его империя стала самой большой в Индии со времен Делийского султаната и основана была на более прочном фундаменте.

Хумаюн и Акбар, если не в полном объеме, то по крайне мере теоретически, унаследовали от афганских Суров справедливую систему налогообложения по прямой договоренности центральной власти с деревнями на основе предварительного расчета доходности, а не за счет общей доли урожая. Но Акбар усовершенствовал и эту систему. В течение 1575–1580 гг. на большей части своих владений он ввел стандарт оценки налоговых обязательств с учетом среднего дохода от урожая за среднестатистический десятилетний период. Налоговая ставка, как и во многих землях аграрной эпохи, была довольно высокой – обычно одна треть урожая. Однако, когда правительство согласилось смягчить налогообложение в неурожайный год, дополнительные преимущества от богатых урожаев обернулись для деревни сторицей. В итоге с определенной уверенностью можно было предсказать обязательства и прибыль всех заинтересованных сторон. Благодаря подробной информации об оценке поощрялось эффективное использование ранее не задействованных земель. Акбар собрал опытных и преданных министров, мусульман и индуистов, усилиями которых он значительно преумножил доходы царской казны, несмотря на нежелание повышать налоги и постоянное отсутствие в столице из‑за участия в дальних походах.

Финансовая система Акбара удачно дополнялась эффективной военной организацией. Одновременно с введением стандартной системы оценки он поставил распределение доходов между чиновниками и военными под жесткий контроль центральной власти. Старая монголо‑тимуридская система поощрения армии по личному усмотрению султана была упразднена (хотя иногда император следовал опыту Шер‑шаха), на ее основе была создана очень гибкая системы рангов для должностных лиц бюрократического аппарата. Каждому чиновнику как мансабдару полагался доход с земель, которые (по предварительной оценке) давали четко установленную сумму, ставшую фактически фиксированным жалованьем. Технически размер жалованья рассчитывался с учетом средств, потраченных на то, чтобы собрать и экипировать определенное количество людей для армии – скажем, пять сотен, тысячу или пять тысяч, хотя в реальности мирных граждан крайне редко призывали на военную службу.

Несмотря на то что чиновник получал жалованье наличными деньгами, в мирное время в его обязанности входило посещать земли, от которых он получал доход, и лично контролировать их уровень развития (в соответствии с указаниями департамента по доходам). Такие земли назывались джагир и считались феодальным владением, индийским эквивалентом икта. Предположительно эта практика стала в некотором роде уступкой чиновникам, желавшим контактировать с источником своих доходов напрямую, а не через посредников из департамента государственных сборов. Кроме того, тем самым правительство косвенно признавало, что на такой огромной территории центральная бюрократия будет менее эффективна, чем прямой сбор податей теми, кому они предназначены. Хотя часть этих доходов, которые не шли напрямую чиновникам, в любом случае собиралась налоговыми агентами центрального правительства. (Одно время была предпринята попытка централизованного сбора всех налогов, но она себя не оправдала.) Контроль со стороны центрального департамента по сбору доходов (до тех пор, пока можно было избежать коррупции) обеспечивался регулярной рокировкой земель джагир между чиновниками. Эти изменения в любом случае были необходимы для тщательного контроля размеров жалованья: при продвижении по службе джагир с большим количеством земли назначался тому, кто получал повышение, что влекло за собой общую перестановку всех джагиров[368].

Акбар принял серьезные меры, чтобы избежать коррупции и мошенничества как в центральных департаментах, так и среди чиновников на местах и чтобы быть уверенным, что доходы идут по назначению на военные цели, а крестьянство не страдает от установленных налогов. В частности, он сократил степень мошенничества во время военных сборов (когда чиновники поставляли не то количество рекрутов или животных, какое было заявлено), преуспев в этом деле исключительно благодаря личному вмешательству. Хотя он не игнорировал необходимость использовать другие организационные формы контроля. Самой важной задачей стало распространить эффективную систему имперской бюрократии на провинции, чтобы не оставлять все вопросы на усмотрение губернаторов и их наместников. Акбар создал эффективные, но подчиненные центру местные органы власти (которых никогда не было в Делийском султанате) в каждой области империи; местные департаменты сотрудничали со столичными министерствами. Эта система позволила непосредственно реализовать власть императора на местах. Более того, она защищала государство от раздела наследниками в качестве личной собственности, как обычно случалось в империи Тимуридов до недавнего времени. Итак, подобно Ирану и Османской империи, государство на основе военной покровительственной практики перешло к бюрократическому абсолютизму.

Вслед за Сефевидами индийские Тимуриды унаследовали тимуридскую традицию вмешательства в религиозную жизнь при помощи садров – ученых мужей, назначаемых правителем, целью которых был контроль доходов и земельных владений, улемов и пиров. С развитием центральной власти авторитет садров над официальными религиозными представителями возрастал. В свою очередь естественным желанием Акбара было установить личное наблюдение за деятельностью садров (которое он осуществил за счет смещения главного садра и узурпации права самолично назначать их и отправлять в отставку). Не менее важным был вопрос перераспределения пожертвований религиозным учреждениям. Он включал в себя возмещение, как минимум частичное, наиболее крупных пожертвований (что вызвало возмущение), а также присутствие при дворе, хотя бы единожды, получателя, если он хотел сохранить свой приход. Учитывая традиционно существовавшую отчужденность многих пиров от двора военного правителя, эта мера символически укрепила зависимость религиозной жизни индийских мусульман от центрального правительства и его дворцовой ориентации.

Одновременно с общей реорганизацией администрации Акбар счел необходимым уделить внимание правовой основе своей власти. Как и сефевидские правители, он постарался основать растущую централизованную власть на принципах ислама. Он принял широко распространенную философскую доктрину о халифских полномочиях любого правителя, обращающегося к законам шариата в своих владениях, которая была разработана в период позднего Средневековья, например у Даввани. С характерной для него активностью и добросовестностью он зашел настолько далеко, что по примеру ранних халифов взял на себя символическую роль имама в ведении молитвы салят. Подобная практика крайне редко применялась индийскими правителями. В течение нескольких лет он проявлял особую заботу о шариатских ученых улемах, выдавая им гранты и даже на некоторое время наложив налог джизья на немусульман. Кроме того, он настаивал на введении еще более радикальных мер, которые заключались в укреплении его позиции в самой системе шариата путем пересмотра шариатских традиций. В 1579 г. он добился того, что главный улем публично подтвердил право настоящего правителя (под которым подразумевался сам Акбар) решать, какие из противоречащих положений фикха, с которыми не согласны муджтахиды, можно применять в его владениях. Если бы подобное предложение прижилось, это означало бы по меньшей мере полное подчинение шариата аграрному абсолютизму. Однако структура шариата была слишком независима, чтобы легко принять такую реформу, в любом случае довольно скоро Акбар разочаровался в улемах и потерял всякий интерес к легитимизации шариата. Со временем Акбар предпочел легитимизацию на основе учений фальсафы.

Это смещение интересов закончилось подавлением восстаний мусульманских военных в восточной области Ганга, которые не понимали подтекста Акбара в критике шариата. Однако данное смещение произошло частично из‑за того, что империя все меньше опиралась на военных мусульман, поэтому ей требовалась более нейтральная легитимизация. Индийские мусульманские правители давно привыкли опираться как на мусульман, так и на индуистов не только в вопросах финансовой организации (в которой, будучи знатоками местных традиций, они были наиболее компетентны), но и вопросах командования армией. При правлении Акбара эта традиция получила особое значение. (Нейтральное отношение мусульманских эмигрантов к местным мусульманам и индуистам, возможно, упростило эту задачу.) Расширение административного финансового аппарата требовало привлечения большего количества индуистских мелких чиновников. И даже в военной сфере в связи с тем, что империя объединяла все большие территории, увеличение числа высоких постов в армии, занимаемых необращенными индуистами, уже не вызывало удивления.

Без сомнения, само государство оставалось исламским, и основные высшие посты в нем занимали мусульмане. Однако Акбар особо отметил военный талант и дисциплину солдат раджпутов, которые контролировали горную местность в южном бассейна Ганга, главным образом в Раджпутане. Самый гордый из домов раджпутов, Мевар, стал единственным, кто отказался подчиниться. Доблестный князь Рана скрывался в диких местностях, сохраняя свободу, вплоть до смерти Акбара. Его история легла в основу легенды. Однако большинство княжеских домов были искренне преданы Тимуридам – зачастую благодаря бракам (во всех случаях на добровольной основе) дочерей раджпутских правителей с тимуридскими правящими семьями. (Позднее прямая ветка Тимуридов по мужской линии сохранилась большей частью благодаря раджпутской родословной.) Соответственно, хотя империя Акбара была мусульманской в своей основе и природе власти, все же индуисты и мусульмане довольно выгодно сотрудничали и совместно пожинали плоды богатства и процветания. Этот факт дал толчок к исчезновению коммуналистских наклонностей между мусульманами и другими народами, подобную тенденцию разделял и сам Акбар, поддерживая рост глубоко мыслящих граждан в Индии, как мусульман, так и индуистов.

Date: 2015-06-05; view: 472; Нарушение авторских прав