Ежедневно отрекаться от ложных верований и скрытой лжи сиротского мышления

Пр.23:7 говорит, что мы становимся такими, каковы мысли в нашем сердце. Если ты думаешь как сирота, то ты будешь жить как сирота. Если ты думаешь, что у тебя нет дома, ты будешь жить так, как будто у тебя его нет. Если ты думаешь как сын, ты будешь жить как сын. Если ты думаешь, что у тебя есть дом, ты будешь жить так, как будто он у тебя есть. Ключевая истина для вытеснения сиротского мышления состоит в следующем: разоблачить ложь и верования, не совпадающие с Божьим взглядом, которые лежат в основа­нии сиротского мышления, и позволить свету рассеять тьму. Это ежедневная битва, в которой мы все сражаемся.

На самом деле Павел описывает ее явно военными тер­минами:

«Ибо оружия нашей брани не от плоти, но сильные Богом на разрушение крепостей. Мы разрушаем размыш­ления и всякое высокомерие, восстающие против позна­ния Бога, и пленяем всякую мысль в послушание Христу” (2 Кор.10:4-5, Библия в переводе «Новый Американский Стандарт»).

Слово, переведенное как «размышления», на греческом означает «умозаключения, воображение или мысли, кото­рые предшествуют нашим поступкам и формируют их». «Крепости» (в Синодальном переводе Библии - «тверды­ни» - прим. переводчика) сами по себе не являются чем-то демоническим; этот стих говорит о «твердыне» мышления, которая включает в себя ложь, противоречащую тому, что Бог открыл о Себе. Это привычная структура мышления, которая превозносит себя выше познания любви Божьей. «Твердыня» мышления дает врагу место действовать в вашей жизни. Если вы изгоните демоническое влияние, но оставите «твердыню» в разуме, то тогда демоническое влияние будет иметь законное право вернуться и занять «твердыню» в разуме.

Наш разум находится или под влиянием Отца Творения, или под влиянием отца лжи. Мы увидели во второй главе нисходящую спираль сиротского мыш­ления, состоящую из 12 шагов, кульминацией которой является твердыня угнетения. Только ежедневное хож­дение в истине Христа может заменить такую твердыню. Одной из самых больших опасностей в этом является тот факт, что очень часто ложь и верования, не совпадаю­щие с Божьим взглядом, проскальзывают в наши мысли настолько незаметно, что мы даже не распознаем их как сиротское мышление.

В январе 1998 года через пару месяцев после моего испо­ведания и «возмещения ущерба» (см. девятую главу) в слу­чае с епископом Майлзом, Триша сказала мне: «Я видела сон о твоей предстоящей поездке в Польшу». Я должен был ехать на пасторскую конференцию в северную Польшу в мае того года. Триша продолжила: «Во сне я видела, что с тобой был епископ Майлз. Почему бы тебе не пригла­сить его поехать с тобой?» «У него нет времени для меня», - ответил я. Вы уловили? Видите, как сиротское мышление извращает наш образ мысли? Это правда, епископ Майлз был очень занятым человеком и регулярно совершал меж­дународные поездки. Его время было драгоценным, и мгно­венно я предположил, что я не представляю для него цен­ности, и он не сможет потратить ни частицы своего времени на меня. Поэтому я оставил эту затею.

На следующий день Триша сказала: «У меня снова был этот сон. Тебе действительно нужно позвонить епископу Майлзу».

«Да у него расписание на годы вперед составлено, - про­тестовал я, - он не будет тратить на меня время». И снова я мыслил как маленькое ничтожное ничто, сирота, которого никто не ценит и не продвинет. Никто не явит мне благо­склонности; никому нет до меня дела. Вы видите, как легко и быстро мы можем прийти в согласие с клеветником бра­тьев - первым духовным сиротой?

На протяжении нескольких последующих ночей Трише снился один и тот же сон, что епископ Майлз поехал со мной в Польшу. Она рисковала быть занудой, но продолжа­ла настаивать, чтобы я позвонил ему.

В конце концов, я поднял трубку и позвонил в офис, веря, что я не смогу прорваться к нему. Я сказал его сек­ретарю: «Я хотел бы договориться о телефонном разговоре с епископом Майлзом, в любое время, когда он будет сво­боден». Она прикрыла трубку рукой, и я услышал, как она спросила: «Епископ Майлз, это Джек Фрост, он хотел бы поговорить с Вами».

«Я буду рад поговорить с ним прямо сейчас», - ответил он.

Одно ложное убеждение развеялось мгновенно! Я не мог поверить, что он был там и был доступен, и по его голосу каза­лось, что он искренне заинтересован в разговоре со мной.

Епископ Майлз взял трубку:

- Здравствуй, Джек. Как поживаешь?

- Все складывается довольно хорошо, - сказал я. - На самом деле даже замечательно.

- Итак, расскажи мне о том, что Бог делает.

- Ну, у нас пасторская конференция в Польше в мае, и я подумал, может быть, Вы можете поехать со мной и быть одним их ключевых проповедников.

- Я поверить не могу, что ты зовешь меня, - ответил он взволнованным голосом. - Два года назад я почувствовал, что Бог говорит мне поехать в Польшу. Я там никого не знаю и, начиная с того момента, постоянно молился, чтобы мне открылась дверь в Польшу. Я поменяю свое расписа­ние и поеду с тобой.

И вот так просто епископ Майлз отправился в Польшу вместе со мной. Он прилетел в Варшаву самолетом одной авиакомпании, а я самолетом другой. Приземлившись на час раньше, он встретил меня у выхода. Когда мы шли получать багаж, этот человек, который 40 лет был верен в служении и под властью которого я прослужил три года, положил руку мне на плечо и сказал: «Теперь, Джек, я здесь, чтобы служить тебе».

«Но, епископ Майлз, - запротестовал я. - Вы апостол. Вы тот, кто...»

«Это твоя конференция Джек. Ты хозяин и ты пригласил меня. Я даже не буду говорить. Я просто хочу быть здесь, чтобы помогать тебе во всем, в чем ты нуждаешься».

И я подумал: «И мое сиротское сердце все эти годы испытывало проблемы с тем, чтобы принять сердце слуги этого смиренного человека?»

Прорыв

Итак, мы отправились на конференцию, и я открыл ее, уча о преобразующей любви Отца. Пасторы из централь­ной Европы рыдали в муках, в то время как епископ Майлз сидел и наблюдал за мной в изумлении. К четвертому дню большинство из 90 присутствовавших пасторов лежали на полу лицом вниз в покаянии. Многие пошли к своим женам и просили прощения за то, что они грешили против любви. Наблюдая и впитывая в себя это на протяжении целой недели, епископ Майлз спросил: «Когда ты можешь вернуться в «Собор Евангелия» и провести инкаунтер «В объятиях Отца»? Когда ты можешь прийти в общение слу­жителей и учить этому всех их?»

Начиная с того момента, как я ушел из церкви епископа Майлза в 1991, он никогда не приглашал меня проповедо­вать. Его церковь была огромной, а я привык служить в цер­квях численностью от 50 до 100 человек, где пожертвований едва хватало, чтобы покрыть мои дорожные расходы.

Я ответил:

- Мое расписание довольно свободно. Я могу приехать, когда захотите.

- А когда ты сможешь поехать со мной в Россию и учить 300 пасторов о любви Отца?

- Когда захотите.

- Как только мы приедем домой, я собираюсь позвонить всем старейшинам из общения служителей и сказать им, что им нужно это откровение в их церкви.

Епископ Майлз был верен своему слову. Когда мы вер­нулись, он начал звонить пасторам, которых он знал и почти за одну ночь наше маленькое нищее служение, кото­рое привыкло с трудом сводить концы с концами, стало получать приглашения от более крупных церквей.

Когда я приехал в церковь епископа Майлза на инкаунтер и встал за кафедру тем воскресным утром, я знал, что я не смогу говорить до тех пор, пока я не очищу последствия того осквернения, которое я причинил церкви, о котором я говорил в предыдущей главе. Стоя перед 1500 человек, я ска­зал: «До того как я смогу говорить за этой кафедрой, я хочу попросить эту церковь простить меня за то, что в конце 80-х, состоя на протяжении трех лет в штате церкви, я неосознанно осквернил душу этой церкви. Я был здесь не для того, чтобы служить пастору; я был здесь, чтобы служить самому себе, и я использовал многих из вас, чтобы вы могли восполнить мою потребность быть нужным. Я прошу каждого, находящегося здесь, простить меня за то, что я пытался использовать вас и епископа Майлза, чтобы рекламировать и продвигать свою жизнь и служение. Пожалуйста, простите меня».

По всему зданию люди разразились слезами.

Это была сильная конференция!

Вскоре после этого я отправился на собрание общения служителей. Епископ Майлз попросил меня выступить в первый вечер, который всегда в общении был вечером для выступления почетных гостей. Он представил меня 275 пасторам, присутствовавшим там, и сказал им, что то, что я имею сказать, является одним из самых нужных открове­ний наших дней, жизненно важным словом для последнего времени. Это было то самое место, где я годами не мог полу­чить возможности выступить или получить продвижение, которое могло спасти мою жизнь! Но тогда, в прошлом, я был сиротой, которому не доверяли, а сейчас я двигался по направлению к сыновству. Я начал идти по пути смирения, отводя глаза от недостатков или слабостей других, при­знавая и противостоя сиротскому мышлению и ложным верованиям внутри меня, которые подпитывали сиротское сердце. Когда мы готовы смириться перед Богом и челове­ком, Бог почтит нас и возвысит в нужное время.

Я стоял перед этими 275 служителями и исповедовал: «Я присоединился к общению в 1986 году на втором году его существования, когда нас было только 18. Сейчас нас сотни, и за последние 12 лет я делал все, чтобы продвинуть себя и манипулировать вами, чтобы продвинуть свое служение. Я приходил на собрание с ежедневником в руках, в надежде, что вы пригласите меня послужить. Я относился к общению на основании того, что вы могли сделать для меня, а не на основании того, как я могу подчиниться и быть благосло­вением для епископа Майлза и Евангельского Общения. В своей незрелости я пытался использовать вас. Пожалуйста, простите меня».

Не нужно и говорить, что все были шокированы, потому что обычно не услышишь что-то подобное на собрании слу­жителей. Затем я поделился своим свидетельством о при­нятом и лично пережитом откровении о любви Отца. Когда зазвучал призыв к алтарю, многие из тех самых старей­шин, которые не доверяли моей жизни и моему служению ранее, были первыми из тех, кто вышел к алтарю в слезах.

На самом деле некоторые из них даже очутились в моих объятиях, мы плакали вместе, и они просили у меня про­щения за то, что резко осуждали меня. Позднее несколько пасторов больших церквей спросили: «Когда ты можешь приехать в мою церковь и учить о любви Отца?»

Если бы я не ниспроверг верования, противоречащие Божьему взгляду, и не пригласил епископа Майлза с собой в Польшу, то примирения в отношениях, восстановления доверия и продвижения до сферы большего влияния могло бы никогда и не произойти. Ниспровержение сиротского мышления - это ежедневная битва. Признание и отречение от верований, противоречащих Божьему взгляду, и скры­той лжи очень важно для вытеснения сиротского сердца истиной о Божьей трансформирующей любви.

Для того чтобы стать более чувствительными к тому, чей голос вы слушаете, несколько раз в неделю просматривайте таблицу контраста «Сирота/Сын» в Приложении А. Голос Отца Творенья ведет вас домой в место прощения, призна­ния, любви и покоя. Голос отца лжи уводит вас дальше от дома в страхи, деятельность для поднятия самооценки, самоуверенности, в самоосуждение, самопоглощенность, самопродвижение, перекладывание вины, в поиск недо­статков, оправдания и в стремление доказать свою невиновность.

Date: 2015-05-23; view: 380; Нарушение авторских прав