Видя свет

Я честно не видел, что же я делал не так. Поэтому я сде­лал то, что научился делать в момент кризиса, - я отправил­ся в уединение на несколько дней для поста и молитвы. На четвертый день я почувствовал, что Святой Дух побуждает меня написать на бумаге все случаи, когда я ценил людей и церковь за то, что они могли сделать для меня. Я написал обо всех эмоциях и отношениях, с которыми я боролся на протя­жении десяти лет. Одна замечательная вещь в отношении поста: три или четыре дня - и ты обнаруживаешь, чем ты наполнен! Я увидел это. И это было одной из самых отвра­тительных вещей, когда-либо виденных мною. Я напечатал на машинке девять страниц текста с одним межстрочным интервалом, описывающих примеры моего эгоцентричного, самопоглощенного поведения. Я осознал, что мои взаимоот­ношения были построены на том, что другие могли сделать для меня, и что все эти годы я следовал своей собственной миссии. Я осквернил церковь и EFI, потому что я был частью их не для того, чтобы встать под их власть и поддерживать видение епископа Майлза, но мое собственное.

Когда ты молишься по два часа в день, читаешь по десять глав из Библии в день, постишься по 50-60 дней в году, регулярно уединяешься с Богом на пять дней в неде­лю, когда ты ни разу не вернулся к порнографии, не упал, когда ты все делаешь правильно, а люди все еще не дове­ряют тебе и не продвигают тебя, тогда, очевидно, что это их вина, ведь ты такой праведник. Меня подкосило, когда я увидел всю ту гордость, самоправедность и самооправ­дание, которые наполняли мое сердце. Я был главой всех духовных сирот.

Когда я, наконец, увидел всю уродливость своего сирот­ского сердца, я мгновенно пошел к своему наставнику и сказал: «Филипп, пожалуйста, прости меня. Теперь я понимаю, о чем ты говорил». Затем я позвонил Роджеру, объяснил ему свое откровение и спросил: «Что мне теперь делать?» Я осознал, что недостаточно просто простить и быть прощенным; я должен пойти к тем, кому я не был в состоянии являть Божью любовь, не искажая ее, и «возмес­тить ущерб».