Понижение

В течение следующих полутора лет я пережил момен­ты наихудшей эмоциональной боли и смятения со времен детства, когда я чувствовал, что для меня нет места в сердце моего отца. В то же самое время я проходил подго­товку для проведения всех видов служения освобождения и молитвенного консультирования. Я проводил служения консультирования для мужчин и начал служить пасторам и их женам. Я мог освобождать других, но сам становился все более и более связан своим сиротским мышлением.

В течение этих полутора лет было много предательства и боли, причиненной мне другим сотрудником, который принес разделение в штат, ставя под вопрос мотивы других сотрудников, пытаясь завоевать сердце пастора Майлза. Что-то внутри меня нуждалось в том, чтобы пастор Майлз поставил меня снова на высокую позицию перед людьми. Это было мое сиротское сердце, всегда стремившееся, но никогда не достигавшее, всегда жаждущее, но никогда не удовлетворенное.

Люди подходили ко мне со словами: «Ты мой любимый спикер в штате; почему ты больше уже не проповедуешь так часто, как раньше?» Приходилось через боль наступать на горло собственной песне, говоря: «Ну, пастор Майлз просто хочет дать другим возможность», в то время как внутри я кипел от боли и разочарования. И, конечно же, я не чувствовал, что у меня есть проблемы, это все была вина пастора Майлза! Каждый раз, когда пастор Майлз оказы­вался поблизости, я подбегал к нему со своими историями, рассказывая ему обо всех своих чудесных делах, надеясь, что он похлопает меня по спине и скажет мне, какой я заме­чательный. Видите, к какому безумию будет подталкивать вас сиротское сердце?

Я начал сдавать отчеты обо всех служениях, которые я осуществлял, чтобы он знал, как тяжело я пашу на него в церкви. В конце концов, сирота - это раб, а не сын. В то время я ощущал себя человеком абсолютной целостности, честности и хорошего характера, и я рабски трудился по 70 часов в неделю. Я был одним из самых популярных служи­телей, занимавшихся пасторским попечением, но я потерял доверие в глазах пастора Майлза, потому что мне недоста­вало открытого сердца. Я не был с ним честен, и он это чувс­твовал. Каждый раз, когда он спрашивал меня, как у меня дела, я продолжал заверять его в том, что все хорошо. Нет проблем. Но я не был искренним, и я не знал, что он легко мог видеть меня насквозь через мою религиозную маску.

Мое положение в церкви постепенно выровнялось, но мы никогда не обсуждали этот вопрос. Я хотел уйти много раз, но мой наставник, пастор Филипп, не соглашался с моим уходом. Он говорил мне: «Не уходи в трудную минуту, или ты повторишь эту модель поведения на следующем месте. Уходи только тогда, когда тебя пошлют с благословением».

В конце концов, все пришло в равновесие. Раскол, кото­рый разжигал тот сотрудник в штате, был разоблачен. Я получил некоторое восстановление в признании и власти и тогда почувствовал себя высвобожденным, чтобы уйти. Я пошел к пастору Майлзу и сказал: «Вы знаете, что в пос­леднее время я настолько сильно захвачен молитвенным служением для лидеров и пасторов, что чувствую, что это то, чем я должен заниматься в своей жизни».

Он сказал: «Я согласен; ты действительно помазан на это, и это то, что тебе необходимо делать. Я благословляю тебя и посылаю тебя. Я выплачу тебе зарплату за три месяца впе­ред, чтобы ты мог поднять свое служение, и я даже соберу для тебя пожертвование». Несмотря на мое сиротское серд­це, он сделал все, чтобы благословить меня. Пастор Майлз известен как человек безупречного характера, который бла­городен и полон благодати. Он никогда не шел на моральный или этический компромисс в жизни или служении.

Уход

Итак, мы начали Шайлоу Плэйс Министриз в январе 1991 года и жили в бедности на протяжении следующих семи лет. У нас было особое помазание на служение молитвенного кон­сультирования, поэтому я ездил по церквям и проводил семи­нары молитвенного консультирования. Пастор Майлз теперь стал епископом Майлзом, руководителем растущего общения служителей «Евангельское Международное Общение» (EFI), частью которого я являлся. Дважды в год я посещал собра­ние для пасторов с участием епископа Майлза, но за все эти встречи он ни разу не поддержал мое служение, как он это делал для остальных. Он никогда не приглашал меня высту­пить ни на одной из их конференций.

Я сидел там, имея в своем распоряжении слишком мало приглашений провести собрания, слишком мало денег, я едва был способен кормить семью, и внутри я кипел, пото­му что он продвигал других, но не меня. Мое сиротское мышление говорило следующее: «У меня больше целос­тности характера, чем у них. У меня не было морального падения, как у некоторых из них. И, кроме того, именно я помогал многим из этих ребят с их браками!» Я следовал своей собственной миссии и был зол, из-за того что не было никого, кто бы поддерживал меня.

Мое служение было эффективным. Бог использовал мою жену и меня, чтобы помочь спасти много браков, но епис­коп Майлз не продвигал меня. Все, что ему нужно было сделать, это пригласить меня на сцену однажды перед общением служителей и сказать: «У Джека Фроста неве­роятное служение; вам нужно пригласить его в свою церковь», и финансовое преуспевание могло бы прийти к нам буквально за одну ночь. Но он не сделал этого. Он делал это для других, которые в моих глазах были менее целостными людьми, чем я, но он не делал этого для меня. Нет сынов­ства - нет и наследия! Нет сыновства - нет и влияния!

В час моей наибольшей слабости, когда сиротское мыш­ление угрожало потопить мою лодку, Божья любовь нашла меня. В ноябре 1995 года я получил глубокое личное откро­вение о любви Отца, которое преобразило мою жизнь так же сильно, как и принятие Христа. Триша сказала: «Джек был больше изменен за 45 минут в объятиях Отца, чем за 15 предыдущих лет христианства». (Прочитайте об этом в моей первой книге «В объятиях Отца»). Помазание на моей жизни и служении значительно усилилось. Но, тем не менее, я все еще не обсудил с епископом Майлзом личные проблемы, касающиеся моего пребывания в штате его церкви.

Я позволил пройти семи годам без исцеления - семь лет, в течение которых враг владел ключом от моей парадной двери.

Затем в октябре 1997 года я посетил церковь, пастором которой был мой друг Роджер, чтобы провести там инкаунтер «В объятиях Отца». Роджер был одним из руководящих ста­рейшин и ближайших друзей пастора Майлза и также был моим наставником с середины 1980-х. После того как Роджер привез меня и мою команду в мотель и высадил остальных, он попросил меня задержаться. Когда мы были одни в машине, он сказал: «Джек, ты понимаешь, что старейшины EFI и пас­тор Майлз не верят в твое служение и не доверяют ему?»

Я подозревал это уже давно, но у меня никогда не было фактов, только неясное ощущение. Я приходил в ярость от гнева и разочарования, когда иногда не мог купить одежду для детей или поставить достаточно еды на стол, тогда как все это время во власти других людей было продвинуть и благословить меня.

И все это время я был полностью уверен, что это их вина, когда на самом деле вина была моя. Я сам все это на себя навлек. Помните Евр.13:17? «Повинуйтесь вашим лидерам и будьте покорны им, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; пусть они делают это с радостью, а не с печалью, ибо это для вас неполезно» (Библия в переводе «Новый Американский Стандарт»).

Мог ли епископ Майлз посмотреть на меня с радостью или он смотрел на меня в печали? Из-за того что мое сирот­ское сердце препятствовало мне быть открытым, честным и искренним, он мог смотреть на меня только с печалью, от которой мне не было пользы. Как предупреждает нас Рим.13:2, я сам на себя навлек осуждение - навлеченное на себя проклятие, которое стало открытой дверью для врага, дав ему возможность действовать.

Однако, сидя в машине с Роджером в тот день я просто не мог видеть свою вину. Вместо этого я хотел оправдаться, переложить вину и выставить себя невиновным. Роджер сказал: «Они чувствуют, что ты хорошо относишься к EFI и пасторам только из-за того, что они могут сделать для тебя. Ты никогда не стремился быть честным с пастором Майлзом и уладить все те проблемы, которые у тебя были, когда ты еще был в штате церкви».

После этих собраний я отправился домой, исполненный злости, и позвонил своему другу и брату пастору Филиппу. Я спросил его:

- Филипп, а ты знаешь, что твой отец и старейшины EFI не доверяют моему служению?

- Да, Джек.

- Ты и я, мы - в завете. Почему же ты не сказал мне об этом раньше?

- Потому что я не думал, что ты был достаточно зрелым, чтобы справиться с этим, и твое злое отношение показыва­ет, что, похоже, это и сейчас так.

Я был так зол, что был готов снова оставить служение. Я был готов оставить общение служителей. Я был готов оставить те отношения, которые поддерживал многие годы и вернуться назад к глубоководной рыбной ловле. «Проще иметь дело со штормовыми ветрами и волнами высотой 20 футов, чем с людьми!»

Date: 2015-05-23; view: 352; Нарушение авторских прав