Материальная самость

Теперь же нам следует перейти к изучению того, что стоит за чувствительной энергией. Мы до определенной степени осведомлены о том, что стоит за нашей чувствительностью, за нашими да и нет, но нам исключительно сложно понять, что же это такое. Конечно же, это тоже часть "я". Не забывайте, что символ, в целом, отображает "я", а не "собственно Я".

Что же стоит за чувствительностью? Каждая из энергий, о которых мы говорили, представляет собой великое космическое качество, как если бы все Творение состояло из определенных базовых качеств, которые, входя в различные сочетания, формировали бы бесконечное разнообразие Существования. И все же, качества четко отличаются друг от друга. Качество жизни коренным образом отличается от качества вещности. Теперь же мы перейдем к следующему качеству, совсем не похожему на жизнь.

Прежде всего, важно отметить, что энергия, к изучению которой мы сейчас приступаем, хотя и стоит за чувствительностью, в то же время, присутствует в ней. Постарайтесь отследить это в течение дня. У вас не должно возникнуть трудностей, если вы будете знать, на что следует обращать внимание. Мы можем наблюдать при помощи чувствительности или наблюдать за чувствительностью. Первый способ позволяет человеку узнать, что происходит, а второй способ позволяет вступать в контакт с тем, что происходит. Первый вид наблюдения мы обычно называем "сознательным опытом". Второй же, действительно, является единственным подлинным сознательным опытом.

Итак, мы подошли к одной из главных характеристик третьей разновидности энергии. Она дает нам возможность вступать в контакт с тем, что не является нами. Пронаблюдаете за своими реакциями, как вы делали это вчера, и попытаетесь обнаружить, что приводит их в действие. Вы увидите, что происходит определенного рода встреча между тем, что входит снаружи – а также из прошлого и будущего – и тем, что исходит изнутри вас. Что-то в "я" ищет контакта с "не-я". Те из вас, кто изучал Systematics, узнают в этом свойство соотнесенности, соответствующее триаде. В своей простейшей форме это не более чем тяга к самовыражению, к самоутверждению, которое появляется у животных, в особенности, у хордовых, то есть, обладающих определенного рода нервной системой. Эта потребность стала неотъемлемой частью жизни на Земле, по-видимому, около двухсот миллионов лет назад, и с тех пор развивалась в форме постоянно усложняющейся структуры по всему царству животных. Насколько можно судить, она не свойственна представителям более низких уровней жизни: мы не обнаруживаем явных признаков этой потребности у растений, червей или даже насекомых. Тем не менее, нельзя назвать это исключительно человеческой чертой, поскольку она проявляется также и у огромного числа животных форм. Сюда относится потребность достигать, добиваться, выделять собственное присутствие. Вполне вероятно, что именно эту третью силу Юнг и другие психологи называют либидо. Впрочем, было бы ошибкой проводить настолько четкие параллели, особенно, в психологии, где не существует однозначных доказательств. Именно поэтому я не употребляю термин либидо, хотя он сегодня и пользуется весьма широкой популярностью. Вместо этого можно было бы использовать старое доброе слово желание. Однако оно может вызвать определенную путаницу, поскольку мы привыкли считать желаниями те потребности, которые осознаем. Нам кажется, что они относятся к довольно поверхностной части нас самих, и мы уверены, что хорошо знаем ее. Это далеко от истины. Обычно наши настоящие желания скрыты за привычными проявлениями Реагирующей Самости. Может быть, было бы лучше использовать какое-либо безличное слово, наподобие "стремления" или терминов, изобретенных эволюционными философами. Я имею в виду Elan Vital Бергсона, Entelechy Дриеша и, в особенности, Idйe Directrice великого биолога Клода Бернара. Все эти термины относятся к одной и той же энергии, реальность которой явствует из изучения жизни, и ее эволюции от низших форм к царству животных и далее. В последние годы среди антропологов и психологов обрело большую популярность понятие Мана. Практически во всех своих интерпретациях это слово означает именно ту третью форму энергии, о которой мы говорим. Именно она наделяет образы, места, людей и слова силой. Тем не менее, я не буду использовать этот термин, поскольку он слишком тесно связан с анимизмом, слишком узким мировоззрением, чтобы подходить для наших целей.

Я думаю, что в самое ближайшее время у вас не останется сомнений в том, что правильным названием для этой третьей энергии будет сознательность. Этимология этого слова вполне подходит для наших целей, поскольку одним из его значений является "объединение". Желания, в свою очередь, представляют собой следствие сознательности. Мы стремимся к тому, что входит в наше сознание. Однако не забывайте мое вчерашнее предупреждение и не путайте чувствительность с сознательностью. Мы чаще всего отождествляем себя со своей чувствительностью и "теряем сознательность". Именно поэтому наши желания приводят к непонятным для нас результатам.

Существо, обладающее желаниями, стремится установить связь с тем, чего ему недостает, с чем-то не имеющимся в настоящий момент. У простейших животных мы обнаруживаем стремление к чему-то отсутствующему; например, у одного весьма распространенного, хотя и очень примитивного вида рыб, аппетит развивается почти исключительно под действием запаха. По мере того, как эти рыбы начинают чувствовать запах пищи, у них возникает определенного рода опыт, явно связанный с последующими ощущениями от пойманной и съеденной добычи. Казалось бы, у этой примитивной морской собачки не может быть никакой сознательности, направленности или намеренья, но вполне очевидно, что имеется некое стремление удовлетворить потребность, не представленную в настоящий момент. Само удовлетворение не происходит мгновенно, как в случае реакций. В связи с этим, похоже, третья изучаемая нами энергия, связана с определенного рода разумностью, которой нет у других форм жизни.

До сих пор я говорил об этой потребности с точки зрения ее видимого воздействия на нас, как об источнике наших действий. Теперь мы должны попытаться проникнуть в сам источник наших желаний и стремлений. Когда эта внутренняя сила, внутреннее стремление к самовыражению в окружающем мире или, наоборот, к уходу от него, к поиску и обретению, к обладанию и защите фильтруется механизмом нашей реагирующей самости и проявляется при помощи нашего внешнего механизма, материального, физического тела, оно, безусловно, обретает видимые формы. Так, когда морская собачка чувствует запах потенциальной добычи, все в ней меняется. Происходят изменения во внутренней секреции, организм создает мощный приток энергии и на большой скорости движется в направлении добычи, которую затем преследует по запаху, пока, наконец, не поймает. У меня нет сомнений в том, что морская собачка испытывает при этом возбуждение, но мы можем исследовать только внешний физический организм. За этим, безусловно, стоит паттерн чувствительности, но помимо него, еще глубже, есть что-то, что заставляет рыбу удовлетворять свои потребности. Она действует активно, вместо того, чтобы ждать, пока, например, морская губка, медуза или растение не проплывут мимо нее. В связи с этим, кажется очевидным, что за физическим телом, за чувствительностью, еще глубже стоит нечто, побуждающее нас действовать. Именно это мы и должны теперь попытаться понять. В то же время, следует всегда иметь в виду, что такого рода изыскания, даже если у нас получится раскрыть и увидеть содержимое этой нашей составляющей, не всегда будут для нас желательными. Подобные психические операции могут быть весьма опасными. Несомненно, то, что мы называем "глубинной психологией", должно быть связано с организацией энергии именно на этом третьем уровне.

Гурджиев писал об этой силе в книге Все и Вся, в главе "Святая планета Чистилище". Там же он подчеркивает опасность, связанную с ней, поскольку, с одной стороны, это творческая сила, заставляющая нас действовать, но, с другой стороны, она может быть и разрушительной. Она объединяет вещи, но наряду с нужными может объединять и вредные. Обретая организацию, желание становится самостью. Это третья часть "я", третья сторона нашей природы, изучая которую, мы постигаем структуру наших желаний и стремлений.

Аналитические психологи, Фрейд, Адлер и Юнг считали, что человек не способен исследовать эту структуру, изучая себя в своем обычном состоянии сознания. Безусловно, так оно и есть, потому, что обычная сознательность является не более чем чувствительностью в мыслительном центре. Впрочем, это не означает, что человек не может непосредственно осознавать третью часть Себя. Юнг называет это "индивидуализацией", результатом правильно проведенного анализа. Как вы знаете, есть очень много различных мнений по поводу третьей самости. Фрейд связывает ее с полом, Адлер – с социальными импульсами, а Юнг – с более общим стремлением к целостности. Вы многое откроете для себя в этом смысле, если, время от времени, наблюдая за своей деятельностью, будете задавать себе вопрос: "Откуда исходит это направление деятельности, эта линия моего поведения?" Если вы можете ответить на заданный вопрос, значит, вы действительно имеете дело с третьей частью "я". Если вы не видите ее непосредственно, то, по крайней мере, можете ощутить, что за вашим мышлением, чувствованием, поведением и мечтанием должно "что-то" стоять. Ощутив это, вы станете лучше понимать третью часть "я", безусловно, гораздо более тонкую и трудно постижимую, в сравнении с двумя предыдущими. Постарайтесь, хотя бы приблизительно, ощутить грандиозную разницу между реагированием и поиском или между реагированием и стремлением, или между реагированием и желанием. Наши реакции не охватывают и не вбирают в себя окружающее, в то время как желания охватывают и удерживают различные элементы.

Дж. Г. Б. – На этот вопрос можно ответить, только если вы сначала определите, каким критерием, в данном случае, следует пользоваться. Желания могут быть трех видов. Во-первых, желание может относиться ко внешним сферам человека; к его симпатиям и антипатиям, ощущениям и деятельности. Во-вторых, оно может быть направлено к центру нашей внутренней природы. Кроме того, желания могут быть противоречащими друг другу. В каждом случае, вы можете назвать желания "плохими" или "хорошими", в зависимости от того, к какому личному идеалу вы стремитесь. Сама природа человека подразумевает конфликт между желаниями, и человеку свойственно называть их плохими или хорошими, чего нельзя сказать о животных. Они не могут изменить себя. Животное не способно выбирать собственные желания и не обладает контролем над ними. У животного нет более высоких уровней, и за его желаниями ничего не стоит.

Пытаясь наблюдать за третьей составляющей нашей природы, вы, по-видимому, столкнулись с определенными трудностями. Это не удивительно, потому что сложно привести себя в настолько спокойное состояние, чтобы суметь разобраться в данной ситуации. Обычно наше внимание настолько занято деятельностью внешних частей нашей природы, то есть, материальной и чувствительной самостей, что мы не способны видеть что-либо более глубокое.

В. – Эта часть нашей природы удерживает паттерн Гурджиевских Движений?

Дж. Г. Б. – Может быть и так. Если вы наблюдали это, тогда именно так все и обстоит. Если то, о чем вы говорите, действительно основано на ваших наблюдениях, то, безусловно, это очень интересно и важно.

В. – Я обратил внимание на разницу в ощущениях, когда я вижу, как вы выполняете движение, и когда я слышу, как вы его описываете. Когда я вижу, определенные части меня становятся заинтересованными, но затем нечто другое начинает контролировать мои действия.

Дж. Г. Б. – Именно поэтому я постоянно говорю вам, что когда вы делаете эти упражнения, ваш ум должен быть пуст. Только в этом случае ваше "реальное" сознание может помочь вам. Только оно способно устанавливать связь. Нельзя совершать эти движения, думая, и в этом нетрудно убедиться. Как только вы начинаете думать о том, что делаете, нить теряется. Можно выполнять их посредством прямой или непрямой имитации, то есть, настраиваясь на них. Именно таким образом все люди обучаются сложным движениям, например, управлению сложными механизмами, вождению машины, балету и другим трудным движениям, требующим точной координации. Все они могут быть встроены в чувствительную часть нашей природы. Точно так же развиваются любые навыки, связанные с нашим физическим телом. Тем не менее, для наших целей, этот способ не представляет ценности, мы стремимся к другим достижениям. Мы выполняем движения не для того, чтобы просто выучить их, чего многие добиваются в целях обретения профессионализма, а для того, чтобы лучше понять себя и собственное устройство. С этой целью наше пристальное внимание должно быть обращено к настоящему сознанию, но для этого, необходимо освободиться от чувствительной псевдосознательности.

Думаю, что настало время сказать несколько слов о внимании, его связи с различными частями нашей природы, а также с волей. Следует отличать осведомленность, которая может быть и пассивной, от внимания, являющегося проявлением воли. Наша осведомленность сопряжена с чувствительностью. Чувствительность же, по самой своей природе, чувствительна, то есть обеспечивает осведомленность. Чувствительность Реагирующей Самости, отображенной в виде второй линии на символе, можно, сравнить с фотопленкой. Только, в этом случае, пленка чувствительна с обеих сторон и способна воспринимать образы приходящие, как снаружи, так и изнутри. В итоге, получается нечто вроде киноэкрана, на котором постоянно проецируются различные образы. Они могут поступать с различных уровней. Тем не менее, если на уровне материальной, или механической части нашей природы протекает какая-то деятельность, то, как правило, она полностью захватывает весь экран, и человек не может уделять внимание чему-либо еще. Если механическая часть функционирует нормально, то экран остается невредимым, и нам приходится считаться лишь с устройством самой реагирующей самости. Если же сам этот экран выходит из строя, то человек вообще не способен ни на чем концентрировать свое внимание. В этом случае, мы мечемся между "да" и "нет", "нравится" и "не нравится", радостью и неудовольствием, интересом и скукой, бодростью и медлительностью, и т. п. Чувствительность перестает быть экраном, воспринимающим образы, и мы начинаем просто реагировать. Только когда чувствительность успокаивается, на экране снова появляются образы, и лишь в этом случае, организованные паттерны могут проявлять себя.

Я учу вас выполнять движения, просто постигая их схему, и, стараясь не занимать свое чувствительное внимание. Таким образом, можно спроецировать простой паттерн, что исключительно важно для наших целей. Кроме того, нет лучшего способа научиться чему-либо быстро.

Сознательная энергия порождает стремления, которые мы воспринимаем как собственные желания, и происходит это потому, что сознательность постоянно стремится соединиться с чем-либо. В нормальной ситуации, она соединяет человека с самим собой, что Гурджиев называет самовоспоминанием. Высвобождаясь, сознательность стремиться найти опору, и такое "стремление" обретает форму желания. Кроме того, благодаря этому свойству, сознательность способна создавать связи в пределах нашего паттерна, в то время как чувствительная осведомленность, то есть наше обычное сознание, способно лишь принимать или отвергать. Его внимание, в определенный момент, может быть сосредоточено только на одном объекте. Оно может переходить по цепочке, от одного звена к другому. Именно так работает наше обычное ассоциативное мышление. При помощи настоящей сознательности можно удерживать паттерн. Благодаря этому появляются новые возможности.

Для сознательной энергии характерно также то, что она превращает реакции в соотнесенность. Вы легко сможете отличить связь от реакции на другого человека. Если вы просто реагируете, он может вам очень нравиться, но это не будет связью. Иногда, человек может вам "активно не нравиться", и вы чувствуете, что за этим стоит настоящая связь, или отношение. Если вы будете внимательны к происходящему с вами, то довольно скоро убедитесь в том, что связь не ограничивается симпатиями и антипатиями.

Хочу напомнить вам, что на нашем символе жизнь представлена в виде линии, второй снизу. В соответствии с этой картиной, жизнь не является "наиболее глубокой" частью человека. Есть и более глубокий уровень, который "стоит за жизнью". Для того чтобы действовать, сознательной энергии необходима жизнь, но сама она не является просто разновидностью жизни.

Жизнь, безусловно, может обходиться без организованной сознательности. Более того, практически нет никаких сомнений в том, что жизнь без нее существовала на Земле больше миллиарда лет, с момента своего зарождения и до появления хордовых животных. Я говорю все это, для того чтобы вы поняли, что организованная сознательность не является необходимым условием жизни, также как организованная чувствительность нужна для более значительных целей, чем просто поддержание жизни.

По-видимому, де Шарден был прав, утверждая, что на Земле существовало движение "вглубь". Наверное, это самое значительное открытие, сделанное и описанное де Шарденом в его Phenomenon of Man (Феномен Человека). Тем не менее, я думаю, он не понимал, исключительно важных изменений, связанных с появлением организованной сознательности, обеспечивающей соотнесенность.

Давайте теперь разберемся с понятием "организованная сознательность". Можно назвать ее объединенным паттерном потребностей, который проявляется в форме стремлений, желаний, импульсов активности и черт характера. У каждого человека этот паттерн более или менее постоянен. Именно это я подразумеваю, в данном случае, под организованностью. Безусловно, это не фиксированный паттерн, как структура на чертеже инженера; он представляет собой набор тенденций, сохраняющихся у большинства людей в течение всей жизни без особых изменений. В значительной мере, этот паттерн является врожденным, то есть, формируется еще до рождения человека. Таким образом, его можно назвать "самостью", или частью внутренней природы человека. Как же мы назовем эту "самость желаний"? На санскрите она названа Камарапа – форма желаний. В широко известной сегодня теософской терминологии, она известна как Ментальное Тело, и вы скоро поймете, почему.

По моему мнению, ни одно из этих названий не передает всей важности третьего уровня нашей природы. Чем больше я узнаю о нем из моего собственного опыта и от других людей, тем больше я поражаюсь его двойственности. Желания необходимы, чтобы можно было чего-либо достичь. Даже если искоренить все остальные, желание самосовершенствования, желание быть целостным и праведным, выполнять предусмотренное Богом для нас предназначение, по крайней мере, это первичное желание должно оставаться. Будучи абсолютно безразличными к своей собственной судьбе, мы превратились бы в безмозглых идиотов. Желания являются источником всех достижений, и, в связи с этим, сознательная энергия, по-видимому, служит основной движущей силой, под действием которой все Творение стремится к выполнению своего предназначения. Даже Будда, проповедовавший отказ от желаний, сидел под знаменитым Деревом Бо, с непреклонным намереньем оставаться там, пока не наступит смерть или просветление. Чем же еще является это непреклонное намеренье, если не концентрацией всех желаний в одно единственное желание освободиться от Дука – бремени существования? В нашей обычной, повседневной жизни нам требуется отнюдь не меньше желания; в противном случае, мы не смогли бы стать по-настоящему "сознательными существами". В большинстве случаев третий уровень человеческой природы очень слаб в нас, и мы вполне осознаем, недостаток движущей силы. Гурджиев говорил, что потенциал совершенствования человека тем выше, чем больше у него желаний. Так или иначе, без желаний далеко не уйти.

Теперь давайте разберемся с обратной стороной третьей самости. Ни для кого не секрет, что человек может быть "рабом собственных желаний". В этом случае, сам человек фактически исчезает со сцены, и начинается буйство желаний, определяющее ход жизни. Можно даже сказать, что когда мы вступаем в эту третью область психики, мы попадаем в джунгли, где лев стремится съесть как можно больше овец, а овца стремится произвести на свет как можно больше потомства. В наших джунглях практически не бывает "мирных периодов". Причем наши желания могут не только противоборствовать между собой, но, как я уже говорил раньше, в силу природы сознательности, способны легко переходить на периферические, внешние части нашего естества. Человек часто желает "иметь", вместо того, чтобы желать "быть". Однако еще хуже, если мы желаем "казаться обладающими", вместо того, чтобы желать реальных достижений. Иными словами, желания могут сводиться к воображаемым благам, таким как, например, уважение и почитание со стороны других людей, проявляющееся внешне в виде лести и подхалимства. Вряд ли мне нужно вдаваться в дальнейшие разъяснения, поскольку для всех очевидно, что человек, подвластный собственным желаниям – это слабый человек. Он "не хозяин себе".

Двойственная природа сознательности определяется ее способностью устанавливать связи. У самой сознательности нет "предпочтений". Она вступает в связь с тем, что нам противно, так же легко, как и с тем, что нам нравится. Например, если мы видим человека, искалеченного в аварии, он привлекает нашу сознательность, хотя чувствительность и пытается отгородиться от него. Сознательность также могут привлекать красота и доброта, даже если наша чувствительность от этого страдает. Сознательность может устремить нас в мир вещей, а может увлечь нас и внутрь, в глубину нашей скрытой природы. Она может связать нас с людьми и породить потребность в "социуме". Она также может пробудить в нас желание власти. Наконец сознание способно сосредоточить нас, как на том, что существует, на организованной материи, так и на эссенциальном значении, стоящем за существованием.

Я назвал эту часть "я" Разделенной Самостью по другой причине, но, я думаю, вы согласитесь, что такое название вполне соответствует желаниям обычного человека. Я также использовал этот термин в Драматической Вселенной, потому что на этом уровне человек в равной степени устремляется в двух направлениях: в направлении Сущности и в направлении Существования.

Можно сказать, что Разделенная Самость в прямом смысле находится между ними. Она обладает, как внешним, так и внутренним зрением. Ей открыта реальность, недоступная внешнему зрению, но ее также привлекает и доступный мир, мир "твердых фактов". Истинное значение Разделенной Самости заключается именно в этой двойственности, и все остальное обусловлено именно ею.

Являясь оплотом могущественной энергии сознательности, Разделенная Самость держит в своих руках ключи от судьбы человека. Тем не менее, она должна быть готова отдать эти ключи следующей, более глубокой части нашей природы, о которой мы будем говорить завтра. Пока ключи остаются в руках у Разделенной Самости, мы находимся в подвешенном состоянии конфликта желаний – конфликта, который сама она разрешить не в состоянии.

Для того чтобы лучше понять Разделенную самость, давайте начнем издалека – с изучения характера. Под "характером" мы будем понимать определенную комбинацию тенденций, потребностей, желаний, целей, идеалов и предпочтений, которые проявляются в поведении, хотя и не явно. Они могут быть скрыты под покровом внешних уровней человеческой природы. Характер соответствует Разделенной Самости. Именно он определяет те связи, в которые мы можем вступать. Поэтому мы иногда не понимаем близких нам людей, нашу семью, но при этом хорошо понимаем других людей, с которыми связаны прочнее.

Можно сравнить характер с ключом, который подходит к одним дверям, но не подходит к другим. Иными словами, в зависимости от нашего характера, мы можем жить так-то и так-то, и не можем жить иначе. Не можем, потому, что не способны пробуждать в себе все те желания, которые необходимы в данных условиях жизни. Когда человек попадает в условия, не соответствующие его характеру, он довольно скоро сдается, если, конечно, не делает над собой неимоверных усилий, пытаясь переустроить свою чувствительную самость. Чем скорее такой человек поймет, что его ключи не подходят к этой двери, и что следует переменить образ жизни, тем лучше для него.

Можно также рассматривать характеры с точки зрения типов. Существуют различные типы, и паттерн, определяющий тип человека, относится именно к этому уровню нашей природы. Следует отметить, впрочем, что слово "тип", в данном случае, соответствует "архетипу" Юнга, а не функциональным типам, о которых мы говорили раньше.

Раз уж мы вторглись в вотчину глубинных психологов, я постараюсь сопоставить свои представления с психологией К. Юнга. Я не берусь что-либо говорить, в этом случае, о взглядах Фрейда и Адлера, поскольку своими знаниями в сфере аналитической психологии обязан почти исключительно работам Юнга. Итак, Юнг различает три уровня, или области бессознательного и Самости (с большой буквы). Мне кажется, что они более или менее соответствуют реагирующей, разделенной и "истинной Самости", о которой речь пойдет завтра. Устойчивые формы реагирования чувствительности можно вполне оправданно назвать "личной бессознательностью". Как я уже сказал, Разделенная Самость содержит паттерн нашего характера. Юнг называет это коллективной бессознательностью. Название обосновывается в работах Юнга. Я уверен, он согласился бы с тем, что паттерн внутренней бессознательности человека является его уникальной характеристикой, но настаивал бы на том, что он построен из элементов многовекового опыта человечества, в котором мы все участвуем. Я разделяю эту точку зрения, но считаю, что на взгляды Юнга оказала слишком сильное влияние его клиническая деятельность, в результате чего, у него сложилось очень ограниченное представление о Разделенной Самости. В итоге, Юнг стал работать со своими пациентами с позиции нескольких "архетипов", то есть, конструкций или комплексов бессознательности. Два наиболее важных архетипа связаны с потребностью в сочувствии и любви, и желанием власти. Юнг фигурально называет первый архетип anima, в случае мужчины, и animus, в случае женщины, а второй – "волшебник" и "великая мать" соответственно. С точки зрения Юнга, эти два архетипа представлены в каждом человеке, но в некоторых людях они обретают независимое существование и начинают странным образом влиять на их поведение. Когда человек осознает, что его собственные действия для него совершенно неожиданны, это значит, что на человека оказывает влияние один из таких архетипов. Юнг проводит "лечение" такого состояния, помогая пациенту выявлять эти скрытые сущности и воспринимать их как нечто "постороннее". К примеру, они проявляются в мечтаниях. Anima предстает в образе прекрасной понимающей девушки, а волшебник – в образе отца, царя, пророка или чудотворца. Иногда, они проявляются в виде символов, которые способен растолковать только специалист, как это делал Даниил в случае Навухадоноссара.

Однако в наши цели не входит выяснение терапевтических вопросов; нас, в данном случае, интересует соответствие архетипов Юнга типичным структурам, составляющим Разделенную Самость. Мой личный опыт общения с сотнями людей, часть из которых находилась в серьезном умственном помешательстве, а остальные были вполне нормальными людьми, ищущими Бога, убедил меня в реальности Разделенной Самости, а также в том, что она включает в себя бульшую часть обнаруженного глубинными психологами в скрытой части психики человека. Тем не менее, я считаю, что излишний уклон в сторону архетипов может ввести в заблуждение. Давайте вспомним, как Пак Субух описывал этот уровень психики. Как вы знаете, он пользовался суфийской терминологией, в которой третий уровень внутренней природы человека на индонезийском языке называется Рох Хайвани, или Животная Душа. Одна из предпосылок такого названия заключается в том, что деятельность животных контролируется этой самостью. Фактически, самой организованной энергией у животных является сознательность. В случае животных, можно говорить скорее не об индивидуальном характере, а о характере рода в целом. Так, один характер, свойственен всем кошкам, другой – всем травоядным, третий – всем насекомоядным и т. д. Таким образом, между различными родами, существует очевидная для всех разница в характерах, как, например, между коровой и овцой. Эта разница настолько бросается в глаза, что раньше, впрочем, как и сегодня, она использовалась для описания людей. Зачастую бывает очень удобно описать характер человека, сравнив его с каким-либо животным; гораздо проще сказать, что кто-то похож на лису, чем описать словами, в чем заключается "лисость". Или какими свойствами обладает волк, тигр, овца или мышь. Каждое из этих слов создало бы у вас определенное представление о качествах человека, которого сравнивают с тем или иным животным.

Вполне вероятно, что в процессе развития жизни на Земле, с того времени, когда появились и стали видоизменяться млекопитающие, превращаясь в высоко специализированный преобладающий класс, эти различные характеры проверялись и закреплялись. В результате этого, к моменту появления человека, энергия, определяющая свойства его характера, дифференцировалась на множество различных видов, что легло в основу особой его природы, гораздо более многогранной, чем у животных. Характеры людей настолько разносторонни, что можно найти среди них черты всех животных. Более того, все они вступают в различные комбинации друг с другом, так что характер человека можно довольно точно описать, указав, в каких соотношениях эти черты в нем присутствуют. Получается своего рода рецепт: "одна ложка тигра, полстакана овцы" и т. п.

Заметьте, что довольно трудно описывать характер человека словами, соответствующими материальному уровню, то есть, вещам, которые мы видим и осязаем. Используя имена животных, мы добиваемся гораздо более точного и полного понимания. Говоря о корове в материальном смысле, мы имеем в виду животное определенной формы, цвета и размеров; при этом мы редко обращаем внимание на ее вегетативную жизнь, на ту сторону существования коровы, которая связана с особенностями ее реагирования. Если же мы обращаемся к животному уровню и говорим о "коровости", то сравнение начинает соответствовать определенной части человеческого опыта. Вряд ли это было бы так, если бы между человеком и различными видами животных не было чего-то общего на данном уровне. У меня нет сомнений в том, что это общее связано с организацией сознательной энергии, то есть, с характером. Тем не менее, поскольку определенные паттерны характера соответствуют скорее не животному миру, а общечеловеческому опыту, безусловно, можно говорить также и об архетипах.

Три или четыре года назад, Пах Субух рассказывал об одном обстоятельстве, которого я раньше не понимал, и то, что он сказал, произвело на меня огромное впечатление. Говоря о животной душе человека, Пак Субух особым образом подчеркнул, что каждое животное стремится главенствовать надо всеми остальным, но каждый вид делает это по-разному. Это явно имеет отношение к "комплексу Отца" у Фрейда и к "Архетипу Волшебника" у Юнга. Однако мне кажется, что символическое сравнение с животным миром здесь гораздо более уместно. На языке Юнга можно назвать это "Архетипом Джунглей". Пак Субух приводил в пример хищных, плотоядных животных – волка и тигра. Стремление волка к доминированию явно отличается от аналогичного стремления тигра. Вы хорошо знаете эту разницу, и без труда отличите, когда то или иное желание человека соответствует волчьей натуре, а когда тигриной. Другие животные, безусловно, тоже стремятся к господству, но не за счет разрушения, а при помощи совершенно других факторов. Например, кролик стремится к господству над миром за счет своей удивительной плодовитости. Кролики могли бы опустошить все окружающее, если бы у мира не было средств защиты от кроликов. То же самое относится и к мышам. Все в мире контролируется всем остальным, и все должно контролироваться, начиная с самых, на первый взгляд, безобидных существ, и, кончая наиболее свирепыми, а также, вроде бы, такими уравновешенными, животными, как слоны и бегемоты, интересующиеся только собой. Опираясь на метод Юнга, можно сказать, что миф о земном рае, где тигр лежит рядом с ягненком, является символом гармонии Разделенной Самости. Человек, с одной стороны, стремится к нему, а с другой – так или иначе, относит его к прошлому, может быть, к утробе матери!

Я много размышлял о том, что, как сказал тогда Пак Субух, у каждого вида животных есть потребность в самоутверждении. Каждый вид старается делать это по-своему. Подобно этому, каждая черта человеческого характера представляет собой стремление самоутвердиться особым образом. Задумайтесь над этим, и вы многое поймете о Разделенной Самости. Однако не надо считать ее сугубо негативной частью человека, стремящейся как можно выгоднее использовать окружающих. У нее есть и более высокое предназначение, которое, правда, у большинства людей запрятано очень далеко.

В связи с этим, мы должны посмотреть на Разделенную Самость и с другой стороны. Дело в том, что стремление господствовать не исчерпывает всех ее особенностей. Для каждого животного характерно и другое стремление – стремление встроиться в целое. На Земле существует потрясающий симбиоз жизни, возможный благодаря взаимной потребности всех живых существ друг в друге. Животное не только стремится властвовать над окружающим миром, утверждая себя, но также старается занять соответствующее ему место. Подобно этому, для Разделенной Самости человека тоже характерны два сопряженных друг с другом стремления: во-первых, утверждать себя по отношению ко всему, с чем связан человек; и, во-вторых, находить себе подобающее место в каждой ситуации. Эти два противоположных стремления полностью соответствуют природе Разделенной Самости. В то же время, я не стал бы приравнивать их к Юнговским архетипам Волшебника и Anima. Кроме того, я вовсе не считаю, что их следует "искоренять", как в случае архетипов Юнга. Задача состоит в том, чтобы подчинить их гармонизирующему и объединяющему влиянию Истинной Самости, то есть, основной части всего "я", которое мы с вами пытаемся понять. Скоро мы поговорим с вами о позитивной роли, которую сознательная энергия должна играть в нашей жизни, а также о подобающем месте Разделенной Самости.

У Разделенной Самости есть положительная и отрицательная стороны. Можно назвать их "высшей" и "низшей", поскольку первая стремится к Истинной Самости, а вторая тянется к материальному миру. Существует множество описаний этого противоречия импульсов в глубине человека, которые выходят за рамки его обычного сознания. То, что мы можем наблюдать, Аристотель называл "страстями". Хотя они подробно описаны в Этике Спинозы, я предпочел бы отослать вас к Бхагават-Гите, где вы прочтете о них в той форме, как рассказывал Шивапури Баба несколько месяцев назад. "Страсти" предстают в виде пар противоположностей, таких как бесстрашие и малодушие, прямолинейность и уклончивость и т. д. Все это различные стремления, имеющие свою лицевую и оборотную стороны, восходящее и нисходящее направления. Рассматривая Разделенную Самость, нужно непременно иметь в виду такую двойственность ее природы. Именно она влечет человека к вегетативному и материальному мирам, побуждая его обретать власть над природой, становиться хозяином окружающих его вещей и жизни. Именно от нее исходит утверждение "я должен быть господином". Но в той же самой самости мы обнаруживаем потребность приспособиться и найти свое место.

Теперь, наконец, мы подошли к настоящему предназначению Разделенной Самости и можем говорить о цели, ради которой была организована сознательная энергия. Сначала я выскажу свою точку зрения, а потом постараюсь ее обосновать. Итак, Разделенная Самость является нашим инструментом понимания, и Сознательную энергию следует использовать именно с этой целью.

Разница между знанием и пониманием заключается в соотнесенности. Мы можем знать что-то или кого-то, но если мы только знаем, то эти что-то или кто-то остаются отделенными от нас. Мы можем знать внешнюю сторону, но понимать можно только изнутри, при помощи сознательного участия. Знание опосредовано и зависит от наших инструментов восприятия и мышления, в то время как понимаем мы непосредственно, в результате контакта. Однако для контакта необходимы обе стороны. Для того чтобы понять нечто постороннее, во мне должно быть что-то, что позволило бы моей сознательности обеспечить контакт с этим посторонним. Именно в этом заключается секрет Разделенной Самости: она действует за счет "объединения однородных пар". Из этого становится ясным, почему Гурджиев утверждает, что понимание невозможно без опыта, а также говорит о противопоставлении. Мы никогда не поймем другого человека, если в нашем паттерне – в нашем характере – нет элементов, соответствующих этому человеку.

Теперь становится ясно, почему мы должны содержать в своей природе всех этих "животных". Можно сказать, что каждое животное несет в себе ключ к определенному аспекту понимания. Так, корова понимает траву, медведь понимает мед и т. д. Каждый вид и род животных необходим для целостности жизни на Земле. С каждым из них связана определенная разновидность опыта. Безусловно, существует опыт мыши, коровы, овцы, тигра, волка и т. д. Именно это обстоятельство лежит в основе богатства внутренней природы человека. Благодаря всем этим разновидностям опыта, человек воспринимает окружающее; именно благодаря ним человек обладает уникальной способностью не только знать мир, в котором он живет, но также и понимать его. Мы способны участвовать, поскольку что-то в нас соответствует каждой части окружающего нас мира.

В связи с этим, можно по праву назвать Разделенную Самость оплотом понимания. В психологии Успенского и Гурджиева она соответствует высшей части, которую Гурджиев называет "интеллектуальной частью центров". Терминология Гурджиева была для нас поначалу очень загадочной, но по мере того, как на нее накладывались новые идеи, она становилась для меня все яснее.

Для тех из вас, кто не знаком с системой Гурджиева, я сделаю некоторые пояснения. Как я уже говорил, Гурджиев вводит разделение функций на инстинктивно-моторные, эмоциональные и интеллектуальные. Каждому из этих видов функций соответствует определенный "центр". Эти центры, в свою очередь, состоят из трех "частей" – механической, эмоциональной и интеллектуальной, что подтверждается нашим личным опытом. Каждой из них соответствует самость, их использующая. Так, механический уровень эмоционального центра определяет эмоциональную жизнь Материальной Самости. Эмоциональная часть интеллектуального центра соответствует мышлению Реагирующей Самости. Интеллектуальная часть инстинктивно-моторного центра обеспечивает сознание подлинной природы жизни у Разделенной Самости. Интеллектуальная часть Интеллектуального Центра, в соответствии со схемой Гурджиева, является оплотом первого уровня Объективного Разума, или, другими словами, непосредственного понимания, а Интеллектуальная часть Эмоционального Центра является оплотом Сознания. Я рассказываю вам обо всем этом, потому что, с моей точки зрения, символ, которым я пользуюсь, помогает увидеть место различных систем психологии, в зависимости от того, к какой части "я" они имеют отношение.

Интересно, что Пак Субух тоже утверждает, что только когда человек очищен до третьей стадии, и его животная душа освобождается от низших влияний, он приходит к пониманию. Например, только тогда он понимает смысл латихана. Он понимает, потому что эта его часть способна выйти за собственные ограничения. До этого момента он способен только реагировать тем или иным образом на различные действия.

Прошлым вечером меня кто-то спросил о тестировании на уровне реагирующей самости. Все, что можно получить на этом уровне, сводится к открытию или закрытию, принятию или отвержению. Однако уже на уровне Разделенной Самости возможно понимание, то есть, можно увидеть ситуацию такой, какая она есть на самом деле.

Каждый человек устроен по-своему. Как я уже говорил раньше, характер, как бы, готовится по рецепту, на основе компонентов, выбранных из огромного числа различных черт, особенностей, качеств и т. п., которые способны комбинироваться между собой в Разделенной Самости. Такую комбинацию можно сравнить с набором химических реагентов, при помощи которых можно проанализировать и понять все, что угодно. Таким образом, Разделенная Самость должна быть уникальным инструментом, но лишь немногие люди учатся пользоваться ею. Нам исключительно трудно работать с этим инструментом, поскольку мы практически постоянно живем вовне, а не внутри.

На этом мы прервались на небольшой отдых. После чашечки кофе обсуждение было продолжено. Я надеялся, что за это время студенты сделают некоторые наблюдения по поводу различий между чувствительностью и сознательностью, но, по-видимому, идея была слишком нова, чтобы ее можно было переварить настолько быстро. Тем не менее, судя по вопросам, было ясно, что определенный прогресс, все же, был достигнут.

Я уверен, что характер поддается серьезному воспитанию. И дело здесь не столько в изменении, сколько в трансформации. Одна и та же черта характера может быть положительной или отрицательной. Например, есть истинная гордость и ложная гордость. Мы должны гордиться тем, что называемся Сынами Божьими, но гордиться вымышленными качествами, которые мы приписываем себе, фальшиво и скверно. Настоящая гордость подобна смирению. Есть необходимый страх, но есть и страх негативный, разрушительный. Человек может бояться сделать что-то не так, как нужно, и может бояться страданий. Вторая разновидность страха должна быть трансформирована в первую. Однако мы не смогли бы понять страх других людей, если бы никогда не ощущали его в себе. То же самое относится и ко всем другим элементам характера.

Тем не менее, люди хотят меняться иначе: они стараются искоренить из своего характера то, что им не нравится, и наполнить его прекрасными качествами. Это весьма неблагодарный путь, поскольку такие "симпатии и антипатии" относятся к Реагирующей Самости, слишком слабой, чтобы изменить Разделенную Самость. Сознательная энергия гораздо могущественнее чувствительной. И все же, благодаря настойчивости или тяжелым условиям, Разделенная Самость может претерпеть определенные изменения, и тогда появляется серьезная опасность. И последнее может быть хуже первого.

Все дело заключается в сознательности. Когда наша сознательность обретает форму и становится устойчивой, мы можем видеть все, что нам нужно видеть и способны понимать себя. Тогда мы обнаруживаем, что значение имеет не содержимое нашей Разделенной Самости, а источник контроля над ней. Как я уже говорил, чем богаче содержимое, то есть, чем больше у нас опыта, тем шире наши возможности понимания. Научившись видеть себя, мы обнаруживаем, что наш характер имеет не настолько большое значение, как мы предполагали. В нашей природе есть нечто более глубокое и важное, чем характер.

В. – Если наши возможности понимания и сознательность ограничены чертами характера, можно ли это изменить?

Дж. Г. Б. – Иногда люди с трудом выносят собственный характер, когда начинают осознавать его. Я хорошо знаю это, поскольку долгое время ненавидел свой характер в том виде, каким он был. Человек должен научиться не испытывать неприязни в отношении собственного характера; просто нужно уяснить, что он может стать полезным инструментом, средством понимания. Мы должны принять его таким, какой он есть. Пытаясь изменить свой характер, мы вполне можем нанести ему серьезный ущерб и вывести из строя, то есть, нарушить его нормальную работу.

В. – Что вы подразумеваете под ущербом, который можно нанести Разделенной Самости, пытаясь изменить ее?

Дж. Г. Б. – Я сомневаюсь, что человеку стоит делать себя, например, в большей степени тигром, чем он был от рождения. Я думаю, что этим можно серьезно навредить себе, поскольку очень мощные внешние влияния способны проникнуть сквозь защитные слои материальной и реагирующей самостей и оказать воздействие на Разделенную Самость. Происходящие в результате этого изменения часто носят патологический характер. Ущерб Разделенной Самости, скорее всего, заключается в нарушении нашего собственного паттерна. Баланс приспособленных друг к другу желаний и тенденций сменяется изоляцией одной из частей самости, которая начинает развиваться отдельно от остальных. В этом случае, происходит очень серьезное разделение самости. Именно таким образом развиваются некоторые психические заболевания.

В. – Можно ли исправить эти нарушения?

Дж. Г. Б. – Все можно исправить, стоит лишь по-настоящему захотеть этого. Хотя силы третьего уровня очень могущественны – несравнимо могущественнее сил, действующих на более низких уровнях – они, тем не менее, не идут ни в какое сравнение с центральной частью. Располагая возможностями этой части, можно исправить практически любые неполадки.

В. – Гурджиев говорил о различных ролях. Когда мы играем различные характеры, играем других людей, не становимся ли мы ими на самом деле?

Дж. Г. Б. – Я думаю, Гурджиев оставался одним и тем же до самого конца жизни; то есть, у него всегда был один и то же паттерн. Тем не менее, безусловно, он обладал определенными возможностями, позволявшими ему, как вы говорите, играть различные роли настолько безупречно, что никто не знал, кем он был на самом деле. Дух захватывало от того, как он в одно мгновение превращался из одного человека в совершенно другого. Он говорил, что для того, чтобы делать это, у человека должно быть собственное "Я", о чем мы поговорим с вами позже.

В. – Люди часто пытаются открыть те двери, ключей от которых в их характере нет. И все же, я не понимаю, как это связано со стремлениями и желаниями. Можно быть похожим на мышь, но претендовать при этом на другие роли, вовсе не свойственные мышам.

Дж. Г. Б. – Строго говоря, черты характера нельзя описывать как роли. Роли являются внешней стороной поведения. Даже если люди не всегда осознают их, можно научиться наблюдать и знать эти роли. Черты характера гораздо глубже ролей, и мы не осознаем их непосредственно, пока наше сознание не претерпело значительных изменений. Вы говорите о человеке "похожем на мышь", но такие люди обычно развивают компенсаторные роли на уровне реагирующей самости, и эти роли скрывают "мышиность" от них самих, а иногда и от других людей. Именно таким образом люди "пытаются войти не в свою дверь".

Судя по вашим вопросам, мне следует лишний раз подчеркнуть, что в нашем обычном состоянии мы не осознаем собственную Разделенную Самость. Безусловно, Фрейд, Юнг и глубинные психологи правы, указывая на важность бессознательного. Юнг постоянно повторяет, что наиболее важная особенность бессознательного заключается в его неосознанности. Мы не можем познавать бессознательное при помощи той интроспекции, которая позволяет нам изучать наше мышление и эмоциональные состояния. Юнг претендует на возможность вытаскивания содержимого коллективной бессознательности на сознательный уровень, но считает невозможным и нежелательным его разрушение.

То же самое говорил и Гурджиев, конечно, по-своему и с другим акцентом. Он всегда учил нас, что "интеллектуальные части центров" совершенно недоступны для нас в "нашем теперешнем состоянии". Мне кажется, что учение Гурджиева, в изложении Успенского и других его учеников, слишком изобилует этим "совершенно недоступно". Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что мы не можем непосредственно осознавать третий уровень психики человека, то есть, третью часть "я".

Пак Субух, с позиции латихана, говорит то же самое. По его мнению, человек, чья Рох Хайвани, Животная Душа, то есть наша Разделенная Самость, очищена и пробуждена, уже значительно продвинулся на духовном пути. Этот человек получает возможность понимать Волю Бога. Пак Субух говорит о трех стадиях духовного развития, которые символически могут быть представлены Адамом, Авраамом и Моисеем. У Авраама была вера, но не было понимания. Моисей же непосредственно получил заповеди Бога на Горящей Горе. В то время как дети Израиля не видели ничего кроме горящего пламени, Моисей вошел прямо в огонь и "был с Богом". Безусловно, это не означает, что исторический Моисей достиг всего лишь третьей стадии совершенствования: просто, он символизирует эту стадию. Пак Субух, несомненно, согласился бы с Юнгом в отношении содержимого Разделенной Самости. То, что в глубинной психологии выясняется через ассоциации и мечтания, в Субуде приходит через латихан. Практикующие латихан, с удивлением обнаруживают, что начинают издавать странные звуки и делать непонятные движения. Иногда человек начинает бегать на четвереньках по полу, лая и принюхиваясь, иногда начинает выть волком, а иногда рычит как тигр. Пак Субух объясняет, что все эти проявления свидетельствует о присутствии качеств, соответствующих различным животным. Иногда людям приходят видения, и они видят символы, или сами делают символические жесты. Вероятнее всего, это, как раз, и есть проявление примерно тех же архетипов, которые Юнг обнаруживает в мечтаниях и снах пациентов. Одна из уникальных особенностей Субуда заключается в том, что у практикующих латихан людей (обычно называемых "пелатих") подобные проявления появляются очень скоро. Впрочем, из этого вовсе не следует, что люди способны понять их, даже когда Пак Субух сам разъясняет значение этих проявлений.

Я еще не говорил о социальном значении Разделенной Самости и роли, которую она играет во взаимоотношениях людей. Между отдельными животными никогда не бывает такой разницы в характерах, как между различными видами и родами. В случае человека, паттерн желаний можно понять только, учитывая общество в целом. Человека даже часто называют социальным животным. Насколько можно судить, это обусловлено именно свойствами Разделенной Самости. Социальность Материальной Самости ограничивается исключительно ее собственными потребностями; у нее нет "социального чувства". В то же время, на Реагирующую Самость никак нельзя положиться в социальной сфере. Общество не может быть построено на симпатиях и антипатиях. В связи с этим, Реагирующая самость практически всегда является разрушительным элементом общества. Разделенная Самость, напротив, социальна по самой своей природе. Наверное, именно поэтому Юнг назвал ее "коллективной бессознательностью". Разделенная Самость зависит от человеческого коллектива. В отличие от Истинной Самости человека, она не способна совершать независимые, свободные действия. Как я уже говорил, она "подвешена между сущностью и существованием". Она не способна быть тем, чем хочет быть, поскольку существует "не для себя". Когда Разделенная Самость находит себе подходящее место, напряжение исчезает. Тогда, сила, которой она обладает, становится инструментом сознательного понимания, приносящим пользу не только данному конкретному человеку, но и всему обществу в целом.

Это не означает, что, оставаясь в бессознательном состоянии, Разделенная Самость является, тем не менее, примерным гражданином. Юнг абсолютно правильно утверждал, что у Разделенной Самости есть потребность в признании и ласке (anima), а также во власти (волшебник). Пак Субух говорит, что животные, сидящие в нас, не переносят остальных. Однако причина этого заключается в дефектах развития Разделенной Самости, частично из-за наследственных пороков, частично из-за пагубных условий зачатия, а частично из-за тлетворных влияний в детском возрасте. Хотя эти факторы чрезвычайно серьезны и опасны, они, все же, не являются характерными чертами Разделенной Самости как таковой.

Я думаю, все понимают, что значит "наблюдать за собственными действиями". Очевиднее всего дело обстоит с мышлением. Я могу думать, не следя при этом за своими мыслями. Вдруг, кто-то начинает следить за моими мыслями, как будто "изнутри". Очевидно, что в этом случае может быть два вида осведомленности. Вы без особого труда отличите, что "ваши мысли" являются осведомленностью, связанной с чувствительной энергией, а "наблюдение за собственными мыслями" – с сознательной.

Все это, конечно, хорошо, но "где же" мысли, за которыми я наблюдаю? Подобным же образом я мог бы наблюдать за своим "зрением". Я смотрю на предмет и вижу его, но я также осведомлен и о том, что наблюдаю при этом за собой. За каким же "собой" я наблюдаю?

Безусловно, все эти наблюдения хорошо знакомы даже тем, кто никогда не занимался психологией. Тем не менее, я не нашел им более убедительного объяснения, чем с точки зрения "чувствительности и сознательности". Но давайте остановимся на этом поподробнее. Чувствительность ведет себя как экран, на которой проецируются образы: нечто вроде цинкового экрана, используемого в рентгенографии. На этот экран постоянно поступают образы, по крайней мере, из трех различных источников:

А. От органов чувств: виды, звуки, тактильные ощущения, запахи и т. д.
Б. От Реагирующей Самости: воспоминания, мысли, образы.
В. От Разделенной Самости: образы, представляющие определенные черты характера.

Давайте схематически отобразим это на нашем символе (Рис. 3).

А. – это объект, например, дерево. А1 – это ощущение, воспринимаемое глазом, глазным нервом и мозгом. А2 – это образ на чувствительном экране, позволяющий нам сказать "я вижу дерево".

Б. – это память о дереве. Б1 – это образ, который позволяет нам сказать "я видел дерево". Б. также может быть целым классом образов дерева, тогда Б1 позволит нам сказать "у меня есть представление о дереве".

В. – это черта характера, например, "любовь к природе". Тогда В1 будет образом "того прекрасного дерева".

Конечно, это весьма упрощенная схема. Следует добавить один исключительно важный пункт. Он заключается в разнице между "я вижу дерево" и "я вижу себя, смотрящего на дерево". Для того чтобы обладать такой двойной осведомленностью, необходимо присутствие сознательной энергии на уровне разделенной самости и чувствительной энергии на уровне "экрана".

Последнее, на что следует обратить внимание, это то, что многие ощущения останавливаются на первой стадии. Мы "видим, не видя". В этом случае, совершается не более чем автоматическая работа механизма. "Экран" перехватывает и улавливает образы и, кроме того, наши мысли, когда они стремятся проникнуть в нас глубже. Я думаю, что многие из вас когда-нибудь в своей жизни пытались успокоить свои мысли и, достигнув глубочайшей самоосведомленности, очутиться перед чистым листом. Временами, неизвестно как и почему, мы вдруг оказываемся глубоко внутри себя, в прекрасном мире, где вместо образов царит чудесная ясность. Такой опыт помогает нам понять, что действительно существует внутренний экран, на который выбрасывается основная часть нашего так называемого сознательного опыта. Мы называем его нашей "внутренней жизнью", хотя она очень близка к поверхности. Поверьте, все, что я сказал вам до настоящего времени, или практически все, может быть проверено вами на собственном опыте. Надеюсь, что вам удастся в ближайшие несколько дней сделать собственные наблюдения на этот счет. Только так можно в чем-либо убедиться.

Я счел для себя наиболее удобным разбирать эти вопросы с точки зрения энергий. Глубинные психологи, в свою очередь, пытались разгадать секреты самости при помощи косвенных проявлений. Сам Юнг считает, что нет доказательств существования "Самости", и называет ее психологической концепцией. Веды и Упанишады предлагают простое решение этой проблемы: самость человека – это Самость Всего – Атман есть Брахман. Однако такой подход оставляет без внимания вопрос о значении индивидуальной самости, в результате чего, сбил многих людей с пути позитивного делания. Суфии говорят: фана есть бака: исчезновение есть воскресение, из чего следует, что самость, умирающая для обособленности, восстает вновь в Единстве с Богом. Эта мистическая формула может иметь для нас грандиозное значение, но я сомневаюсь, что кто-либо способен понять ее, не имея соответствующего опыта.

Поэтому, я возвращаюсь к моему более "научному" подходу. Существуют различные космические энергии. Они являются материалом, на основе которого Бог воздвиг нашу удивительную вселенную. Эти энергии формируют иерархическую последовательность, начиная с бесформенной неопределенной энергии тепла, различных материальных энергий и энергии жизни. Высшей энергией жизни является чувствительная, и мы уже с вами обсуждали, каким образом она образует Реагирующую Самость. За энергией жизни следует энергия сознательности, формирующая Разделенную Самость, которая, в свою очередь, делает человека подвластным собственным желаниям и страстям. В связи с этим, появляется вопрос: что находится "внутри" сознательности? Ясно, что нельзя ответить на вопрос, заданный в таком виде. Давайте сформулируем его иначе и спросим себя, какая энергия способна контролировать желания? Теперь на этот вопрос довольно легко ответить. Хозяином желаний является сила, использующая желания и направляющая их на собственные нужды. Сама эта сила не должна зависеть от желаний. Невозможно представить себе, чтобы какая-нибудь бесцветная энергия, какая-нибудь пустая сознательность, имела бы власть над диким буйством желаний.

Для того чтобы контролировать желания нужно быть свободным и сильным. Это означает, что должен быть субстанциальный, устойчивый центр такого контроля. Тем не менее, нам пока еще рано говорить о нем. Сейчас я просто пытаюсь создать у вас представление о качестве, которое должно лежать в основе энергии, контролирующей все остальные энергии, образующие человека. Машина управляется энергией жизни. Жизнь, в свою очередь, определяется сознательной энергией, от которой исходят все наши желания, и которая лежит в основе характера. Что-то за рамками сознательности делает нас сознательными. Что-то заставляет нас желать и способно регулировать наши желания; что-то, что стоит за нашими желаниями.

Мы все, так или иначе, знаем о потребности жить, которая поддерживает нас на плаву, даже если жизнь ужасна. Когда эта потребность жить пропадает, человек умирает, и никто не знает, почему приходит эта "жажда смерти". Насколько можно судить, энергия истинной самости каким-то образом связана именно с этой потребностью жить, которая сильнее самой жизни. Мы не способны понять ее и даже не можем осознавать ее место в нашей природе.

Гурджиев говорил, что человек не может представить себе процесс собственной смерти. Постарайтесь почувствовать всю глубину этой мысли. Бытие и его конец – реальности более глубокие, чем сознательность, чувствительность и наша автоматическая деятельность.

Вероятнее всего, четвертый вид энергии несет в себе нечто от той колоссальной силы, которая привязывает нас к жизни. Хотя, конечно же, это всего лишь один из подходов к ситуации. Наряду с волей к жизни существует и своеволие, делающее нас самих и наши дела гораздо более важными для нас, чем все остальное. Таким образом, в качестве негативной стороны, мы можем говорить об энергии эгоизма. "Я должен жить. Я должен жить по-своему. Я – единственное важное существо в мире, и все должны признавать это. Я! Я! Я!" Этот голос звучит в каждом из нас, как бы мы ни пытались скрыть его. Есть ли что-нибудь сильнее этого? Разве даже самые сильные желания не отступают перед эгоизмом? Разве человек не пойдет на что угодно, на любые лишения, ради удовлетворения своего эгоизма?

Однако вряд ли все могло бы ограничиться эгоизмом. Не может быть, чтобы, проникнув в самый центр нашей природы, мы бы не нашли там ничего, кроме отвратительного эгоизма. Эгоизм – это лишь искаженный образ того, что действительно должно быть там, свободной воли, способной быть, как хозяином, так и слугой. Человек был наделен создателем особой природой, дающей ему возможность быть свободным и ответственным существом. С этой целью, ему была открыта четвертая энергия, позволяющая человеку создавать собственную судьбу и вносить свой независимый вклад в достижение Божественной Цели Великого Творения.

Однако для этого человек должен, прежде всего, стать собой, то есть, стать тем, кем ему предназначено быть. По-видимому, эта четвертая энергия, в особенности, связана с формированием самостей. До сих пор, наши рассуждения были более или