Первый доклад

12 апреля 1909г., утром

Настоящий цикл докладов введет нас в высшие сферы духовной жизни. Он, так сказать, не только перенесет нас от места нашего обитания - Земли - в физическое мировое пространство, но и возведет в духовные миры, из которых, собственно, и взяло свой исток само физическое мировое пространство. Тем не менее, именно такой цикл докладов покажет вам, что все знание и вся мудрость, в сущности, сводятся к тому, чтобы разрешить огромную, поистине величайшую загадку - загадку Человека. Ибо, чтобы понять сущность Человека, необходимо привлечь весьма и весьма отдаленные вещи. При этом, правда, необходимо, чтобы желающий принять участие в этом курсе уже был вооружен некоторыми основными духовнонаучными понятиями. Однако все уважаемые слушатели, в сущности, обладают ими. Поэтому мы в этом цикле можем в духовном поиске подняться, быть может, на особенно большую высоту, хотя при этом всегда необходимо стремиться к тому, чтобы сделать доступными для понимания вещи, которые придется привлечь из весьма и весьма отдаленных сфер.

Когда нам приходится говорить о том, что принято называть духовными иерархиями, это означает, что наше духовное око должно быть обращено ввысь, к тем существам, бытие которых на нашей Земле простирается над человеческим миром. Нашим, так сказать, чувственным органом зрения мы можем воспринимать лишь ряд таких существ, которые представляют собой четыре ступени определенной иерархии: мир минералов, мир растений, мир животных и мир человека. Над человеком начинается мир невидимых существ, и человеку, - благодаря знаниям о сверхчувственном, в той мере, в какой они для него возможны - дано возвыситься до уровня тех сил и существ, которые в сверхчувственном, незримом мире являются продолжением этой четырехступенчатой иерархической последовательности, существующей в земном бытии.

Наука и исследование, которые могут ввести нас в эти сферы, отнюдь не являются, как все вы знаете, чем-то таким, что лишь в наше время впервые появляется в развитии человечества: существует некая первозданная - мы вправе назвать ее так - древняя мудрость. Ибо все то, что человек может исследовать, что он может знать и постичь, и чего он способен достичь посредством понятий и идей, все то, чего он способен достичь благодаря особым ясновидческим имагинациям, инспирациям и интуициям, - все это, так сказать, испытывается и переживается человеком после того, как все это впервые переживали и знали существа, стоящие выше Человека. Если воспользоваться тривиальным сравнением, то мы могли бы сказать следующее: сперва у часовых дел мастера появляется идея, замысел часов, и затем в соответствии с ними он и изготовляет часы. Часы создаются согласно мыслям часовщика, предшествовавшим изготовлению часов, и каждый может впоследствии разобрать часы, проанализировать и изучить, из каких мыслей часовщика возникли эти часы. Такой человек следует за мыслями часовщика и вновь продумывает их. Только так, в сущности, и может действовать человек на сегодняшнем этапе своего развития по отношению к первозданной древней мудрости - мудрости духовных существ, стоящих выше него. Именно они некогда уже обладали и имагинациями и инспирациями, и интуициями, и идеями, и мыслями, по которым был создан окружающий нас мир. И в этом мире человек вновь обнаруживает эти замыслы и идеи; и когда он возвышается до ясновидческого созерцания, он вновь встречается с имагинациями, инспирациями и интуициями, с помощью которых он вновь проникает в мир духовных существ. Поэтому мы можем сказать: прежде, чем возник наш мир, уже существовала та самая мудрость, о которой мы, собственно, и должны говорить. Она и есть план мироздания.

Итак, как далеко мы должны вернуться, чтобы, оставаясь в пределах действительности, встретиться с этой первозданной мудростью? Придется ли нам возвратиться к какому-то определенному историческому периоду, когда учил тот или иной великий учитель? Разумеется, мы сможем научиться очень многому, возвращаясь в те или иные исторические эпохи и становясь учениками великих учителей прошлого. Однако для того, чтобы встретиться с первозданной мудростью в ее истинном, наивысшем проявлении, мы должны возвратиться в те времена, когда еще не существовало внешней, видимой Земли, и когда не было окружающего мира, воспринимаемого чувствами, ибо он сам возник из самой этой мудрости. Однако эта мудрость, согласно которой божественно-духовные существа создали наш мир, была впоследствии дана и человеку. Те мысли и идеи, по которым боги создали этот мир, человек мог затем созерцать и воспринимать в своем мышлении. И, после того как эта первозданная мудрость, мудрость создателей миров, прошла через многообразные формы, она определенным образом, как это известно многим из вас, после большой атлантической эпохи стала достоянием святых Риши нашей первой послеатлантической культуры, достоянием великих учителей Индии.

Эта первозданная мудрость великих Риши присутствовала в такой форме, о которой современное человечество способно составить себе лишь весьма и весьма слабое представление. Ибо человеческие способности мыслить и ощущать сильно изменились с тех пор, как великие учителя Индии впервые начали учить послеатлантическое человечество; и если бы сегодня было сказано многое из того, что звучало из уст святых Риши, большинство душ на всей Земле вряд ли восприняло бы нечто большее, чем просто слова. Чтобы действительно понять то, что пришло сперва как мудрость к послеатлантическому человечеству, необходимы еще и другие способности ощущать, кроме тех, которыми человечество обладает сегодня. Ибо все то, что было записано об этой мудрости, все то, что сказано о ней в прекраснейших и лучших книгах, есть всего лишь слабый ее отголосок. Это во многих отношениях затемненная и искаженная мудрость. И хотя все еще так прекрасны и возвышенны Веды, так красиво звучат гимны Заратустры, так величественно звучит для нас мудрость древних египтян и многое, многое другое, чем мы не можем, конечно же, в полной мере восхититься, тем не менее, все то, что написано, является лишь слабым отблеском великой мудрости Гермеса, Заратустры и возвышенного знания, возвещенного древними Риши. И хотя эта возвышенная мудрость сохранилась для человечества, она всегда была достоянием определенных узких кругов, которые сохраняли эти священные - как называют эти знания - тайны. В мистериях Индии, Персии, Египта, Халдеи, в христианских и прочих мистериях вплоть до наших дней сохранилось все то, что составляло древнюю мудрость человечества. Вплоть до самого последнего времени лишь в этих узких кругах было возможно найти живую, а не книжную мудрость. По причинам, которые станут ясными именно из этого цикла докладов, в наше время наступила эпоха, когда в широчайшие массы человечества должно проникнуть все то, что было достоянием живого опыта в маленьких кругах. Ибо древняя мудрость, например, мудрость святых Риши, никогда не иссякала. Она, словно бы пройдя сквозь источник вечной молодости, дошла до того времени, которое мы называем началом нашего времени. Эта древняя священная мудрость, разлитая тогда в человечестве, возвещалась Заратустрой и его учениками, халдейскими и египетскими учителями; она изливалась в провозвестничестве Моисея, и, как из свежего источника, по-новому заструилась, получив совершенно новый импульс благодаря явлению Христа на Земле. Но она стала вначале настолько глубокой и внутренней, что может вновь лишь постепенно распространиться в человечестве. Поэтому мы видим, что со времени возвещения христианства древняя мудрость разливается в человечестве сначала медленно и постепенно.

Существуют сообщения, содержащиеся в Евангелиях и других христианских писаниях, которые в обновленном виде содержат в себе мудрость святых Риши, как бы вновь родившуюся из источника вечной молодости. Но как могло это быть понято именно в ту эпоху, для облагорожения которой и было создано христианство? Из евангельских откровений было понято очень и очень немногое, а дальнейшие попытки постичь Евангелия постепенно привели во многих отношениях вновь к непониманию. Еще и сегодня Евангелия, в сущности, являются для широчайших масс человечества книгами, так сказать, за семью печатями; и поняты они будут лишь в будущем, просветленном древней мудростью. Все те сокровища, - которые содержатся в глубинах христианского откровения и являются ни чем иным, как сокровищами восточной мудрости, возрожденными с помощью новых сил, - сохранялись в узких кругах, продолжением которых стали различные мистериальные общества, как, например, братство святого Грааля, и, наконец, братство Розенкройцеров. Именно там хранились эти сокровища истины, доступные лишь для тех, кто в результате суровых испытаний был подготовлен к восприятию живой мудрости. Таким образом, сокровища истин Запада и Востока на протяжении многих и многих веков развития, начиная с самого начала нашего летоисчисления, оставались практически недоступными для самых широких масс человечества. Лишь отдельные их элементы время от времени проявлялись то тут, то там в необъятном мире; большая же их часть так и осталась тайной новых мистерий.

Однако настало время, когда содержание древней мудрости стало возможно выразить на языке, доступном для понимания большинства людей. Последняя треть девятнадцатого века и стала тем временем, когда о существе древней мудрости стало возможным говорить в более или менее откровенной форме. И лишь благодаря определенным явлениям, происшедшим непосредственно в духовных мирах, хранителям мистерий, была, так сказать, дана возможность поведать человечеству нечто о древней мудрости. Всем вам знаком ход теософского развития; вы знаете, что лед в теософском развитии был сломан благодаря той мудрости, которая была явлена таким способом, который сегодня нет необходимости описывать, в так называемых Станцах Дзиян. Эти Станцы Дзиян "Тайной доктрины" содержат глубочайшую, значительнейшую мудрость, содержат многое из того, что, имея своим истоком учение святых Риши, разлилось затем в учениях мудрецов Востока. В них содержится также многое из того, что затем, обновившись в христианстве, стало достоянием европейского Запада. Ибо в Станцах Дзиян содержится не только та мудрость, которая хранилась на Востоке, но и многое из того, что, так сказать, сияло яркими лучами света на протяжении многих веков нашей эры, в эпоху Средневековья, в тайных школах Запада. И также многое из того, о чем говорится в Станцах Дзиян, лишь постепенно будет понято во всей его глубине. Ибо здесь, пожалуй, наконец может быть сказано следующее: в Станцах Дзиян содержится такая мудрость, которая пока еще вообще не может быть понята в широких теософских кругах, такая мудрость, глубину которой невозможно исчерпать экзотерическими способностями; безнадежно пытаться экзотерическими способностями раскрыть подоснову этого значительного явления.

После того, как благодаря этому, лед, так сказать, тронулся, пришло время, когда появилась возможность говорить о многом, исходя из источников западного оккультизма, который, в сущности, представляет собой не что иное, как тот же восточный оккультизм, продолжающийся в новом качестве и активно воздействующий на все процессы духовной и физической жизни. Теперь можно черпать и из источников живого оккультизма, преданно сохраненного в мистериях розенкройцеров, и говорить, опираясь на них. Ибо нет такой мудрости Востока, которая не влилась бы в оккультизм Запада; и в учении и практике розенкройцеров вы можете найти абсолютно все, что некогда охраняли великие мудрецы Востока. Поистине, во всем, что можно познать как мудрость Востока нет ничего такого, что не содержалось бы в мудрости Запада. Разница лишь в том - если вообще хотят говорить о разнице - что мудрость Запада должна собрать воедино всю мудрость Востока, все исследования Востока, и, ничего не утратив из них, озарить все это светом, просиявшим для человечества благодаря явлению Христа. И поэтому пусть никто, когда говорится о западном оккультизме, то есть о таком оккультизме, который в известной степени связан с тайнами Риши Запада, которых невозможно увидеть телесными очами, не утверждает, что этому оккультизму недостает хотя бы йоты, крупицы того, что содержится в оккультизме восточном. На самом деле это не так. Просто западный оккультизм должен заново возродить эту мудрость, пронизывая ее импульсом Христа.

Все великие откровения, впервые зазвучавшие из уст Великих Риши для человечества, принося ему весть о сверхчеловеческих мирах, о сверхчувственном бытии, должны вновь найти отклик в том, что необходимо сказать о духовных иерархиях и их отражениях в физическом мире. И точно также, как геометрия древнего мудреца Евклида не стала чем-то иным, отличным от того, чем она была, несмотря на то, что ее теперь изучают и проверяют вновь и вновь, опираясь на новые человеческие способности, так и мудрость святых Риши мало в чем изменилась от того, что мы изучаем и познаем ее, опираясь на возможности, открытые для нас Христовым импульсом. И поэтому большую часть из того, что мы будем говорить о духовных мирах, мы без лишних слов будем именовать восточной мудростью. Ибо в таких предметах не допустимы ошибки и недоразумения, а между тем ошибки всегда подстерегают нас.

Те из присутствующих, кто еще не сумел перейти от ошибок к правильному пониманию, очень легко могут, например, неверно понять все то, что было сказано вчера в праздничном пасхальном докладе. Может случиться так - и мы должны упомянуть об этом, чтобы нас не поняли превратно - что среди слушателей есть и такие, кто не пожелает достичь полного понимания, и эти слушатели могут заявить: Вчера ты говорил о великих и так называемых святых истинах Будды. Ты утверждал, что Будда в своем учении открыл святые истины о жизни и о страдании в жизни: рождение есть страдание, страданием являются и болезнь, и старость, и смерть; страдание пребывать в разлуке с тем, кого любишь, страдание - не обладать тем, что вожделеешь. Вчера, могут утверждать многие, ты сказал нам: Если мы бросим взгляд - в эпоху после явления Христа в мир - на тех, кто действительно принял в себя Христов импульс, мы совершенно ясно поймем, что для тех, кто постиг импульс Христа и проникся им, прежние святые истины Будды о страданиях в жизни уже не имеют прежнего значения, ибо импульс Христа создал нечто, являющееся, так сказать, исцеляющим средством от страдания в жизни. Ты, может кто-то утверждать, сказал: Будда учит: рождение есть страдание. Постигшие же Христа отвечают: "Через рождение мы вступаем в жизнь, чтобы разделить ее с Христом, и благодаря такой причастности к Христу исцеляемся от жизненных страданий; точно так же целительная сила Христова импульса избавляет нас от болезней, и для познавших Христа болезнь более не является страданием, точно так же, как для познавших Христа уже не является страданием и смерть, и т. д." Но тогда кто-нибудь мог бы возразить: "Да, конечно, но я могу тебе доказать, опираясь на Евангелие, что в самом Евангелии имеются те же самые изречения, что и в священных писаниях Будды; и мы можем убедиться, что и в Евангелии сказано: жизнь есть страдание, болезнь - страдание, и т. д." И вообще, если судить поверхностно, можно сказать: "Итак, мы располагаем всеми этими современными религиозными документами, но их содержание можно отыскать уже в Буддизме; таким образом, в религиях нет никакого движения вперед, никакого развития; во всех религиях содержится одно и то же. Ты же говорил нам о прогрессе, доказывая, что древние священные истины Буддизма в результате возникновения христианства должны утратить свою истинность". - Тот, кто так говорит, тот только проявляет чудовищное непонимание. Ибо так отнюдь не было сказано; было сказано все, кроме этого. И поэтому особенно важно в этой сложной сфере понимать все совершенно правильно. Фанатику недоступно верное понимание, только объективный человек способен правильно понимать.

Тот, кто говорит, черпая из источника мудрости и исследований розенкройцеров, никогда не скажет, что что-либо из содержания писаний великого Будды устарело и утратило свою истинность, или что в писаниях великого Будды есть что-то неистинное. Каждый, кто возвещает нечто, черпая из источника розенкройцерства, разделяет убеждения Будды и всю Восточную мудрость, и ничего в ней не отвергает. Он говорит: "Да, все то, что ты, о великий Будда, постиг в глубинах своей души благодаря просветлению, все великие истины о страдании в жизни, - все это несомненно и истинно, истинно вплоть до последней крупицы и йоты. Ничто из этого никогда не будет отрицаться. Все останется навсегда. Но именно потому, что все остается навсегда, что истинно все сказанное Буддой, что рождение, болезнь, старость, смерть и пр. - все это является страданием, - именно поэтому импульс Христа становится могущественным и важным исцеляющим средством, ибо он и есть то, что избавляет от страдания, потому что столь же справедливо и то, что страдания проявляются тогда, когда от них не избавляет великий всемирный импульс. Почему Христос действовал? - Потому что Будда открыл истину. Человечество должно было сойти с тех духовных высот, где древняя мудрость выступала в своем истинном образе; человечество было необходимо привести к самостоятельности, низвести его в физическое бытие, вследствие этого жизнь и болезни стали страданием, но так же необходимо должно было в дальнейшем развитии прийти великое исцеляющее средство от этих непреложных фактов. Разве отрицает некую действительность тот, кто заявляет: "Да, поистине справедливо все то, что сказано об этой действительности, но в то же время нам дано и исцеляющее средство для того, чтобы направить в русло здорового развития все те факты, которые выражены посредством этих истин!" О, на тех вершинах бытия, где мы призваны искать сферы духовных иерархий, нет такого: буддизм против христианства, или христианство против буддизма, там Будда протягивает руку Христу, а Христос - Будде. Но всякое недооценка человеческого развития, всякая недооценка восхождения представляет собой в то же самое время недооценку того духовного деяния, которое имело место во время нашего земного развития - деяния Христа. Итак, не следует отрекаться от мудрости Востока, в которой на протяжении столь длительных периодов времени нисходила к людям мудрость святых Риши, а вместе с ней и древняя мудрость. В течение этих довольно длительных периодов времени, когда мудрость непосредственно изливалась в человечество, огромным массам людей, которые были, так сказать, не готовы к тому, чтобы приобщиться к источникам священных мистерий, было очень трудно достичь понимания этих мудрых откровений. Именно понимание было очень трудным.

В доатлантические времена, в эпоху, предшествовавшую великой катастрофе, когда огромные массы людей, еще обладавших даром ясновидения, старым и смутным ясновидением, обращали взоры в небесные пространства, стремясь узреть небесные иерархии, они видели все совершенно по-иному, чем позже, в послеатлантическую эпоху, когда древний дар ясновидения стал недоступным для громадных масс людей, и лишь физическими глазами могли теперь созерцать физические небесные дали! Поэтому во времена, предшествовавшие атлантической катастрофе, не имело никакого смысла говорить о тех небесных телах, которые сегодня рассеяны в космическом пространстве. Человеческий глаз, наделенный даром ясновидения, устремлялся в небесные просторы, и этими просторами были духовные миры. В те времена не имело смысла говорить ни о Меркурии, ни о Нептуне, ни о Сатурне и так далее, как говорит о них наша астрономия; ибо говорить о них так, как говорит наша астрономия о космическом пространстве и звездах и телах, находящихся в нем, могут лишь те, кто обводит небесные пространства чувственно-физическим оком. В атлантические времена все обстояло совершенно иначе. Тогда на Земле жило прежнее человечество, обладавшее даром ясновидения, которое, устремляя взоры в небо, не видело там физически ограниченные светила. И то, что сегодня способен видеть физический глаз, представляет собой, так сказать, лишь внешнее отражение той духовной сущности, которую возможно было созерцать прежде. И когда сегодня физический глаз смотрит в телескоп на то место в пространстве, где находится Юпитер, он видит, так сказать, физический космический шар, окруженный своими спутниками. Так устроен физический глаз современного человека. Чем же этот шар был для людей старой атлантической эпохи, когда они устремляли свои, еще не утратившие дара ясновидения, взгляды на ту же самую точку в пространстве, на которую сегодня люди смотрят своим физическим глазом? То, что видит физический глаз, глаз людей атлантической эпохи должен был видеть столь же неясно, как сегодня ваш физический глаз видит слабый одинокий огонек в густом осеннем тумане. Он видит нечто вроде туманного ореола вокруг огонька, а сам свет как бы исчезает в цветных кольцах, окружающих его. Точно так же и глаз жителя Атлантиды не увидел бы физическое тело Юпитера, но он увидел бы все то, что и теперь связывается с Юпитером, но чего люди уже не могут видеть - ауру Юпитера, ту совокупность духовных существ, выражением которых и является физический Юпитер. Так духовное око человека накануне атлантической катастрофы блуждало по мировым пространствам, всюду созерцая духовное. В те времена можно было говорить лишь об этом духовном, ибо разговоры о физических звездах тогда, когда у человека еще не открылось физическое око, были бы совершенно бессмысленными. Обращая взоры в космические пространства, человек созерцал духовных существ, духовные иерархии. Видели духовных существ.

И в ходе дальнейшего развития произошло нечто, для чего мы можем предложить следующее сравнение. Представьте себе, что мы движемся в густом тумане. Мы не можем видеть отдельные источники.света. Все окутано этой туманной аурой. Затем туман начинает рассеиваться, и отдельные источники света становятся чувственно воспринимаемыми. Ауры же напротив, становятся невидимыми. Это - не более чем физический процесс, служащий для сравнения. С Юпитером дело обстояло так, что глаз древнего человека видел его, Юпитера, ауру. Этот глаз созерцал в ауре тех духовных существ, которые принадлежали Юпитеру вследствие определенной ступени своего развития. Затем у человечества развилась способность физического зрения. Между тем аура осталась. Люди утратили способность видеть ее, но физическое тело Юпитера стоящее посередине стало приобретать в их глазах все более и более четкие очертания; было утрачено все то, что относилось к духовной сфере, и становилось видимым то, что в нем было телесного. И знание о том духовном, что окружает звезды, знание о тех существах, которые окружают эти звезды, было сохранено в священных мистериях. Именно об этом знании возвещают все святые Риши. В те времена, когда люди обладали уже лишь физическим зрением, святые Риши говорили о духовных атмосферах, о духовных обитателях этих космических тел, рассеянных в пространстве.

А теперь еще раз рассмотрим сложившуюся ситуацию. В тех местах, где было сосредоточено знание, говорили о духовных существах, окружавших космические тела. За пределами этих мест, там, где физическое око приобретало все большую остроту, все чаще и чаще шла речь о плотной физической материи. И когда древние святые Риши произносили слово "Меркурий" - они, собственно, не произносили этого слова, но мы просто берем его для того, чтобы нас лучше поняли - то разве они при этом имели в виду его физическое космическое тело? Нет, даже древние греки, говоря о Меркурии, подразумевали не его физическое тело, а всю совокупность духовных существ, связанных с этим телом. Духовные миры, духовные существа - вот о чем говорили в те времена в местах, где сохранялось знание, произнося слово "Меркурий". Те, кто были преемниками учителей, пребывавших в местах, где хранилось знание, произносили слова: Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн; и, произнося эти слова на самых разных языках, обозначали этими словами иерархическую последовательность духовных существ. Тот, кто произносит такие слова на современный лад, и обозначает ими физическое тело, тот выражает наиболее поверхностный и грубый смысл того, что понималось раньше под словами Луна, Меркурий, Венера и так далее. Самое же существенное он вообще не обозначает ими. Тогда как древний учитель мудрости, говоря "Луна", одним этим словом создавал представление об огромном духовном мире. А когда он произносил слово "Луна" и указывал на то место на небе, где она находится, в его сознании постоянно присутствовала мысль: "Это - всего лишь нижняя ступень духовной иерархии". Но тот, кто в результате постоянно усиливавшегося чувственного восприятия все более отдалялся от этого духовного созерцания, устремляя глаза ввысь, видел лишь физическую Луну и называл это "Луной". Одно и то же слово для двух предметов, которые хотя и взаимосвязаны друг с другом, однако вызывают в человеке совершенно разные представления. То же самое имело место, когда мудрецы в мистериальных местах обращали взоры на Меркурий, Солнце, Марс и так далее. Духовное течение под этими словами подразумевало нечто совершенно иное, чем другое, материальное течение.

Итак, мы видим, что оба эти течения все более и более разделялись в человечестве. В мистериях под этими словами, которые использовались для обозначения наших внешних космических тел, всегда понимались духовные миры, иерархическая последовательность духовных миров. Внешний мир всегда подразумевал под этим нечто материальное; так продолжалось вплоть до нашей современной мифологии - это слово я использую совершенно сознательно - которую обычно называют современной астрономией; и так как духовная наука полностью признает ценность всех прочих мифологий, вы можете легко понять, что и современная мифология будет признана и оценена духовными науками. Это относится и к той мифологии, которую обычно называют современной астрономией, которая изучает в основном пространство и физические тела, находящиеся в нем. Но для посвященных эта современная мифология представляет собой не что иное, как особую фазу всех мифологий. Прямая линия соединяет все то, что говорилось в преданиях древних обитателей Европы о богах, звездах и мироздании, все то, что греки и римляне поведали в своих мифологиях, то, что сумели выразить средние века в своих в большей или меньшей степени туманных мифологиях, с той, заслуживающей справедливого восхищения и признания, мифологией, которая была создана Коперником, Кеплером и Галилеем. Придет время, когда и об этой современной мифологии будут говорить примерно следующее: некогда жили люди, которые считали совершенно правильным поместить материальное солнце в центре эллипса, заставить планеты вращаться по эллипсам вокруг него, придав такому вращению разнообразный характер; они создали некую систему мироздания и, как и в прежние времена, признавали ее истинной. Сегодня же, с полным правом скажет будущее, все это не более чем предания и сказки. Да, несомненно, настанет время, когда современный человек, презирающий все устаревшие мифологии и ценящий лишь свою собственную, будет, хотя это и кажется ему сейчас невозможным, столь же презрительно говорить и о мифологии Коперника. Однако именно это и покажет нам, как под одними и теми же словами можно понимать совершенно разные вещи.

Однако, несмотря на все это, древняя вселенская мудрость постоянно распространялась и культивировалась. Правда, эта древняя мудрость в экзотерическом плане понималась все менее и менее, так как подвергалась материальной интерпретации и истолкованию, и в ней видели все меньше духовного. И поэтому для того, чтобы человечество, так сказать, не утратило окончательно взаимосвязи с первоначальной духовной мудростью, при обновлении - в начале нашего летоисчисления - древней вселенской мудрости было достаточно четко вновь выражено, что там, куда направляется человеческий взгляд и, как физический глаз, воспринимает только физическое, что там духовный план пространства заполнен духовными существами. Об этом в очень четких выражениях поведал тот, кто был самым доверенным учеником апостола Павла - Дионисий Ареопагит. В Афинах он выступил с такой проповедью: в космическом пространстве существуют не одно только материальное. Когда человеческая душа восходит, познавая, в пространства вселенского бытия, она встречается там с тем духовным, которое выступает в мировом развитии. И при этом он употребил слова, которые вообще должны звучать совершенно иначе, ибо, если бы он воспользовался обычными старыми словами, никто не заметил бы в них ничего, кроме материального. Риши также говорили о духовных иерархиях, и поэтому они в своих словах выражали то же самое, что и греческая и римская мудрость, говоря о восходящем перед ними мире Луны, Меркурия, Марса, Венеры, Юпитера, Сатурна. Дионисий, будучи учеником апостола Павла, имел в виду те же самые миры, что и Риши; он лишь с особой ясностью отметил, что в данном случае мы имеем дело с духовными существами; и он воспользовался словами, которые, как он был уверен, будут восприниматься в духовном плане: он поведал об Ангелах, Архангелах, Началах, Властях, Силах, Господствах, Престолах, Херувимах и Серафимах. Но теперь люди вновь забыли, совершенно забыли то, что некогда знало человечество. Если бы люди сумели понять взаимосвязь между тем, что прозревал Дионисий Ареопагит, и тем, что созерцали древние святые Риши, то, если так можно выразиться, упоминая, с одной стороны, Луну, а с другой - мир Ангелов, люди поняли бы, что это - одно и то же. Слыша, с одной стороны, слово "Меркурий", а с другой - слово "Архангелы", люди понимали бы, что это - то же самое. Слыша слово "Архаи", с одной стороны, и слово "Венера" - с другой, люди понимали бы, что речь здесь идет об одном и том же. Слыша слово "Солнце", с одной стороны, и слово "Власти" - с другой, люди понимали бы: эти слова обозначают одни и те же миры. Слыша, с одной стороны, слово "Марс", люди чувствовали бы, что здесь мы восходим к Силам. При слове "Юпитер" всем становилось бы ясно, что здесь имеется в виду то же самое, что подразумевалось в школе Дионисия, когда речь шла о Господствах. Слову же "Сатурн" здесь соответствует слово "Престолы".

Однако в широких кругах этого уже не знали и не могли знать. Потому, с одной стороны, знание о материальном, становясь все более и более материальным, сохранило прежние наименования, имеющие некогда духовное значение, но стало использовать их применительно к материальному плану. С другой стороны, существовала духовная жизнь, которая возвещала о духовном плане, об Архангелах, Ангелах и так далее, утратив при этом взаимосвязь с физическими проявлениями этих духовных существ. Итак, мы видим, как древняя вселенская мудрость проникает в школу, которую Павел основал при посредстве Дионисия, и как речь идет о том, чтобы наполнить это вновь основанное сознание духом древнего спиритуализма. Это, однако, является задачей современного духовного знания, или антропософии, вновь восстановить связь между физическим и духовным, между миром, Землей и духовными иерархиями. Для тех, кто не знает, откуда, собственно, появляются представления о внешнем чувственном мире остается непонятной другая, спиритуальная сторона знания.

Это становится особенно заметным, когда мы обращаемся к писаниям, вышедшим непосредственно из древней вселенской мудрости, которые, хотя и содержат в себе лишь очень слабый отзвук этой мудрости, тем не менее, могут быть верно поняты и восприняты только исходя из этой древней мудрости. Давайте в качестве примера трудности понимания тех писаний, восходящих непосредственно к древней вселенской мудрости, рассмотрим одно место из Божественной песни - Бхагавадгиты, а именно то место, в котором особенно глубоко высвечена человеческая жизнь во взаимосвязи с иерархиями. Это место Бхагавадгиты из главы 8, начиная с 23 стиха, звучит так: "Я хочу разъяснить тебе, взыскующий истины (так обычно принято переводить этот фрагмент), через какие испытания проходят избранники богов, когда они покидают Землю вратами смерти, чтобы возродиться вновь или избежать нового рождения. Итак, я говорю тебе: взгляни на огонь, погляди на день, посмотри на время растущей Луны, обрати взор свой на ту половину года, когда солнце стоит высоко в небе. Те, кто умирает в это время, умирают в огне, днем, во время растущей Луны и высоко стоящего в небе солнца, приходят к Брахме через врата смерти. Те же, кто умирает под знаком дыма, ночью, во время убывающей луны, в ту половину года, когда солнце низко стоит над Землей, те покидают этот мир, проходя через врата смерти в лунный свет, и вновь возвращаются в этот мир".

Друзья мои! Перед вами - место из Бхагавадгиты, в котором вам прямо сказано: дальнейшее состояние человека, возможность его повторного рождения зависят от того, умер ли он под знаком света, днем, во время прибывающей Луны, в то полугодие, когда солнце высоко стоит в небе, или под знаком дыма, ночью, во время убывающей Луны или когда солнце низко висит над Землей. Таков, так сказать, материальный смысл этого места. О тех, кто проходит под знаком огня, днем, во время прибывающей Луны, когда Солнце стоит высоко, - о тех говорят, что им нет нужды возвращаться назад. О других же, тех, кто умирает под знаком дыма, ночью, во время убывающей луны или в полугодие, когда Солнце стоит совсем низко, о таких говорят, что они не могут подняться до высот Брахмы, а достигают лишь высот луны и поэтому должны возвратиться в этот мир. Таково это место в Божественной песни Востока, в котором все, буквально все, представляет громадную трудность для всех, кто хотел бы ее истолковать в рамках экзотерической жизни. Оно может быть истолковано лишь в том случае, если оно будет освещено светом духовного познания, тем светом, из которого оно, собственно, и было записано, тем светом, который струится из тайных школ, получивших широкое развитие и обновление благодаря возникновению Христианства, при условии, что все это будет озарено светом, позволяющим нам установить взаимосвязь между наименованиями: Луна - Ангелы, Меркурий - Архангелы, Венера - Архаи и так далее. И мы, безусловно, сможем подобрать ключ к таким местам, взятым в качестве примера, если рассмотрим их в свете древней спиритуальности. С объяснения и толкования этого места Божественной песни, с объяснения этого места Бхагавадгиты, которое в принципе невозможно в рамках экзотерической жизни, начнется наш сегодняшний вечерний доклад, и, подобрав ключ к пониманию этого места, мы сможем подняться к духовным иерархиям.

Date: 2015-05-22; view: 479; Нарушение авторских прав