Беседа в неделю о блудном сыне и на память святителя алексия

Говорена в Чудове монастыре 12 февраля 1856 года

В Евангелии слышали мы ныне притчу о крайнем бедствии своевольного сына и о милосердии отца к тому же сыну раскаявшемуся.

Кто из нас так чист в своих делах и в своей совести, чтобы не имел причины раскаиваться, рассматривая свои поступки в отношении к своему собственному благу, в отношении к ближним, и наипаче в отношении к Богу? А как раскаяние есть только ощущаемая боль и страдание болящей грехом души, то кто при раскаянии не имеет нужды в милосердии, которое утолило бы и уврачевало бы сию боль душевную?

Итак, притча о милосердии к раскаявшемуся не должна пройти мимо нас.

Повторяем ее по возможности в кратких и простых словах, чтобы потом внятнее было изъяснение подробностей ее.

Некто имел двух сыновей. Младший из них истребовал от отца часть имения, которую мог бы получить по наследству, удалился на чужую сторону; расточил имение, живя роскошно и распутно; подвергся голоду; пристав к одному из тамошних жителей, послан был пасти свиней и не имел даже такой пищи, какой свиней кормят. Тогда он опомнился, пришел в себя и стал размышлять: сколько наемников у отца моего живут в довольстве! А я гибну голодом. Пойду к нему и скажу: согрешил я на небо и пред тобою и уже недостоин называться твоим сыном, определи меня в число твоих наемников. Отец, увидав его еще издали, сжалился над ним, вышел навстречу ему, обнял его, поцеловал и, не дав ему договорить покаянной речи его, сказал рабам: оденьте его в лучшую одежду, дайте ему перстень на руку и сапоги на ноги, заколите тучного тельца, составим веселое пиршество. Во время пиршества старший сын, возвращаясь с поля, услышал веселые голоса в доме и, узнав причину сего, не хотел войти. Отец вышел и убеждал его. Но он изъявил негодование на то, что ему, много лет работающему для отца, никогда не сделано такого утешения, какого удостоен сын, расточивший имение отца с развратными людьми. На сие отец сказал: Сын мой! Ты всегда со мной, и все мое — твое. Надобно же было порадоваться о том, что брат твой был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

Кого представляет сия притча под образом отца? Бога в отношении к человекам. Как сын имеет жизнь от отца, по рождению, так всякий человек имеет бытие и жизнь от Бога, по сотворению. Как сын при отце все, что имеет, имеет от отца, так всякий человек все, что имеет, первоначально имеет от Бога.

Кого изображает притча в лице и действиях младшего сына? Человека-грешника. В каких бы ни был летах возраста, незрел духовным возрастом, неоснователен, легкомыслен тот сын, который не понимает счастья быть близ сердца доброго отца, под мирным кровом дома его и хочет удалиться без нужды для того только, чтобы жить по своей воле. Подобно сему, всегда незрел духовным возрастом, неоснователен, легкомыслен грешник, который не хочет признать блаженства быть с Богом посредством веры, молитвы, любви, жить в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго (Пс. 90:1) и удаляется от воли Божией чистой, святой, блаженнотворной в свою волю плотскую, нечистую, и посему самому уже несчастную.

Что значит в притче взятие и присвоение младшим сыном своей части отеческого имения? Сим изображено начало греховного состояния, когда человек на то, что имеет от Отца Небесного и от Его Провидения, перестает взирать как на дары Божии, а начинает смотреть как на свою собственность и с самоуслаждением думает: это моя способность, мое знание, мое искусство, мой подвиг, моя заслуга, мое достоинство, мое богатство; а за сим, естественно, последует то, что данные ему блага он и употреблять будет только для себя, а не для Бога. Остановись, чадо, и остерегись! Отсюда начинается путь, который может довести до расточения полученного достояния, до нищеты, до голода, до состояния пасущих свиней.

Что значит удаление младшего сына от отца и дома его в чужую дальнюю страну? Удаление грешника от Бога. Как он удаляется? Очевидно, не движением местным, потому что Бог вездесущ, но мыслью, волей, поступками нравственными. Когда ты помышляешь о Боге, молишься Ему, тогда ты с Богом. Когда забываешь Бога, тогда удаляешься от Него. Верой и любовью ты приближаешься и прилепляешься к Богу; оскудением любви, маловерием, неверием удаляешься от Него. По слову Христову: Имеяй заповеди Моя и соблюдай их, той есть любяй Мя (Ин. 14:21), соблюдением заповедей Божиих и Христовых ты приближаешься к Богу и Христу; и, напротив, уклонением от исполнения их удаляешься от Бога и Христа. Когда ты в церкви, ты в доме отеческом. Когда ты удалился от Церкви, утратил благодатное чувство, которое она вселяет в душу молитвой, словом Божиим, таинствами; погрузился охотно в мир греховный, преданный суете, обладаемый страстями, жадный к чувственным удовольствиям, — жаль тебя — ты в стране чужой и далекой, и тем больше жаль, если сего не примечаешь.

Что дает разуметь притча, когда говорит, что младший сын на чужой стороне жил распутно и расточил имение? Частию сим она буквально изображает жизнь некоторых грешников. О всех же вообще грешниках притча дает разуметь, что они, перенося свою любовь от предметов духовных и святых к чувственным и греховным и к сим прилепляясь мыслями, желаниями, делами, чрез сие прелюбодействуют от любви Божией, против чего и гремит пророческое слово: Се удаляющии себе от Тебе погибнут; потребил еси всякого любодеющаго от Тебе (Пс. 72:27). К сей грозной судьбе грешники сами себя приближают, расточая грехом не только благодатные, но и естественные блага, им дарованные. Роскошный расточает богатство. Сластолюбивый расточает сокровище здоровья. Гордый неприметно расточает злато душевных сил, даже до лишения ума.

Что значит в притче голод в чужой стране, постигший удалившегося туда от дома отеческого сына? Сим означается то, что в мире греховном человек-грешник только на краткое время может находить услаждение чувственное, но вскоре ощущает глад душевный, потому что греховный мир предлагает только тленные, скоро исчезающие услаждения, но душа человеческая нетленна, нетленной и пищи требует. Сие знают не только те, которые очистили и возвысили свой вкус для пищи духовной, но и предавшие себя тому, чтобы полным ртом поглощать чувственные удовольствия. После недолгих опытов часто слышим от них признание, что они разочарованы и уже не знают, чем себя удовлетворить.

Кто житель дальней страны, который послал несчастного сына пасти свиней? Это диавол. Человек начинает играть грехом, как отрок врабием, но раньше или позже оказывается, что это игра с адским змием. Когда греховные желания закоснением и привычкой усиливаются и умножаются, а средства удовлетворения им оскудевают и самое удовлетворение наскучивает, тогда настает для грешника мучительный, неутолимый глад, и сим искуситель пользуется, чтобы решительнее уловить его в свою волю (2 Тим. 2:26) и заставить голодного пасти свиней, то есть непрестанно питать чувственные скотские похоти и в то же время чувствовать их низость, грубость и неудовлетворительность.

Изобразив крайнее бедствие грешника, притча показывает далее, как может он «возникнуть от диавольской сети» и освободиться от порабощения греху.

Заблудший сын пришел в себя. Это начало обращения грешника к Богу. Прежде блуждал он мыслями и желаниями вне себя, по предметам своих страстей и похотей, и когда скучал от их неудовлетворительности, в них же искал для себя новых обаяний. Счастливо для него крайнее бедствие вне, которое обращает его внутрь. Вошед в себя, он яснее сознает, чего требует душа его, и как многого ей недостает. Вспоминает Отца Небесного и блага, которых лишился чрез удаление от Него, и решается возвратиться к Нему, то есть оставить жизнь греховную и жить по заповедям Божиим. Берегись рассеяния, желающий спасения, входи в себя, внимай себе и Отцу Небесному.

Заблудший, но раскаивающийся сын не имеет уже притязания на достоинство и права сына и хочет довольствоваться состоянием наемника в доме отца. Сим изображает притча смирение кающегося грешника. Кто, приступая к покаянию, сказал бы: буду отныне праведником, буду сыном Божиим; о том надлежало бы усомниться, достигнет ли он сей высоты и устоит ли на ней. Скажи лучше в душе твоей к Отцу Небесному: желаю и потщусь исполнять Твою волю, как исполняют не только рабы Твои, но и сыны Твои; однако по грехам моим, недостоин и нарещись Твоим сыном; довольно, если принят буду между последними в доме Твоем. Изволих приметатися в дому Бога моего (Пс. 83:11). Такое расположение, без сомнения, благонадежнее. Смиряяй себе вознесется (Лк. 18:14).

Заблудший сын, как скоро вразумил себя о потребности обращения, действительно пошел и приблизился к отцу. Чрез сие учит притча, что доброе намерение тогда спасительно, когда неуклонно и неленостно приводится в исполнение. Есть люди, которых путь усеян добрыми намерениями, но добрые намерения остались неисполненными, и путь их склонился к аду.

Отец встречает и ущедряет возвращающегося от заблуждения сына. Это светлый образ дивного человеколюбия Божия к кающемуся грешнику.

Отец издали усматривает возвращающегося недостойного сына и идет навстречу ему. Бог провидит обращение грешника и сретает его предваряющей благодатью.

Еще только в сердце несет сын возобновляемую покорность отцу, как отец уже обнимает его и целует. Как скоро в сердце полагает грешник решительное намерение творить волю Божию, Бог уже начинает являть ему Свою близость и знамения Своего милосердия и любви.

Едва сын успел изрещи свое покаяние и самоосуждение: Согреших, несмь достоин, как отец, не допуская его нарещись наемником, дарует ему сыновнюю светлую одежду, перстень и обувь. Как скоро грешник в смиренном покаянии произносит на себя осуждение: Бог тайно на небесах и на земли чрез служителя таинства изрекает ему прощение, утверждает его в чувстве смиренной преданности, устраняя от него чувство наемника, работающего только ради воздаяния, облекает его в сыновнюю светлую одежду оправдания Христова, дарует ему обручение Духа, дает его ногам готовность тещи по пути правды и спасения.

Отец ради погибшего и обретенного сына заклал тельца упитанного. Бог ради погибшего и взысканного им грешника предал Сына Своего в жертву спасения и в пищу жизни и веселия небесного.

Не один отец, но и дом исполняет радости о погибшем и обретенном сыне. Радость бывает на небесех о единем грешнице кающемся (Лк. 15:10).

Говорить ли теперь о старшем сыне, который был благоразумен, когда не пожелал оставить дом отца своего, но не таким явился, когда из радости отца извлек свою досаду, когда в спасении погибшего брата нашел свою обиду? Говорить ли о людях, которые хвалятся, что никогда не уклонялись от воли Божией и от заповедей Божиих, но которые прекословят воле Божией, милующей грешника, осуждают оправдываемого Богом и, высоко ценя свое исполнение обязанностей, как заслугу и право на воздаяние, обнаруживают не сыновний, а наемнический дух? Таковы были древние фарисеи, которые и в дом отеческий — в церковь Христову не хотели войти, негодуя на то, что Христос приемлет грешников. Пожелаем таким людям, чтобы они «вошли в себя», лучше познали себя и уразумели, что и они только по милосердию Отца Небесного могут быть Его сынами и наследниками.

Думаю, все мы, братия, если рассмотрим себя беспристрастно, найдем, что или находимся, или были далеко или недалеко на пути заблуждающего сына. Устрашимся крайнего бедствия, к которому сей путь ведет и которое скоро может превратиться в погибель вечную. Да спешит каждый совратившийся обратиться и невозвратно предать себя милосердию Отца Небесного. Если кто по несчастию и далеко уже на бедственном пути, тем более да поспешит обратиться, не предаваясь отчаянию, ибо безмерно милосердие Отца Небесного. Да притекаем к Нему смиренным покаянием и деятельным исправлением жизни нашей: и радость будет в доме Его — в Церкви земной и небесной о чадах благодати Его, мертвых и оживших, погибших и обретшихся.

Споспешествуй сему молитвами твоими, присный сыне Отца Небесного, присный отче наш, святителю Алексие. Аминь.

Беседа по крестном ходе Говорена в 1843 году

Приидите возрадуемся Господеви, воскликнем Богу Спасителю нашему:

предварим лице Его во исповедании, и во псалмех воскликнем Ему.

(Пс. 94:1, 2)

Праздновать праздник дело столь обыкновенное и столь, по-видимому, простое, что нелегко придет кому-нибудь мысль подозревать себя в неумении праздновать.

Вид пришедших на сей праздник, если не обманываюсь, более показывает удовольствие, что празднуют, нежели заботу, так ли празднуют.

Но не случалось ли вам когда-нибудь читать или слышать в церковном чтении, что говорил Бог чрез пророка Исаию некоторым празднующим о некоторых праздниках? — Праздников ваших ненавидит душа моя (Ис. 1:14)!

Незаботливо ли это для празднующих?

Что может быть несчастнее праздников, которые Бог ненавидит?

И что это за несчастные праздники? Не вааловы ли? Не молоховы ли? Не другие ли идольские и языческие? Совсем нет! Бог негодует на праздники иудейские, истинному Богу посвященные, и даже Самим Богом установленные.

Новомесячий ваших, и суббот, и дне великого не потерплю; поста, и праздности, и новомесячий ваших, и праздников ваших ненавидит душа Моя.

И пусть бы так уничижаемы и отвергаемы были праздники иудейские тогда, как сень законная прешла, и явилась благодатная истина; тогда как загадочные жертвы овнов и тельцов разгаданы крестною жертвою Христовою, и бесполезно стало повторять загадку разгаданную; тогда как Ветхий Завет уступил место Новому, храм Иерусалимский — церкви христианской, служение Богу обрядовое — поклонению духом и истиною.

Но нет! Бог чрез Исаию возгремел против праздников иудейских, когда закон Моисеев господствовал, Ветхий Завет был в своей силе, храм Иерусалимский стоял, и праздники иудейские столько же важны были для истинной церкви иудейской, как нынешние наши праздники для истинной церкви христианской.

Так посему может случиться, что и на наши праздники падет подобный приговор: не потерплю … ненавидит душа Моя? Да. В сем-то и состоит забота.

Итак, видите, что стоит труда подумать, как праздновать праздник, и так ли, как должно, мы празднуем.

Вслушайтесь же внимательно, как пророк Давид во псалме и созывает на праздник, и вместе поучает праздновать: Приидите возрадуемся Господеви, воскликнем Богу Спасителю нашему: предварим лице Его во исповедании, и во псалмех воскликнем Ему.

Первое наставление: приидите.

На сие вы можете сказать, что если это есть заповедь праздника, то вы правы пред нею; потому что пришли на сей праздник, и притом шествием торжественным и благоговейным. Не оспориваю сего утешения вашего.

Но иные, может быть, скажут, разве непременно надобно куда-нибудь итти, чтобы возрадоваться Господеви? Разве нельзя праздновать и дома сидящему? Не стану спорить и против сих вопросов.

Однако пророк Давид не пустое же сказал слово: приидите. Что же он думал? Чего требовал?

Дабы возрадоваться Господеви, дабы праздновать праздник Божий, надобно, чтобы человек был в некотором сближении с Богом. Бог всегда близок к человеку по Своему вездесущию: но человек не всегда близок к Богу по своей ограниченности, невниманию, рассеянности, по занятию земными предметами, по склонностям и действиям Богопротивным.

Итак, надобно выйти умом из земных помыслов и воспоминаний, сердцем из забот и пристрастий, телом из работ и дел, чтобы без преград и препятствий приблизиться к Богу, предстать Ему и праздновать в Его присутствии.

Некоторые, вышед из жития греховного, из работы дел неправедных, из пристрастий вырвавшись даже из невинных, по-видимому, естественных привязанностей к родству, к семейству, к дружбе, к вещам и занятиям, необходимым для временной жизни, идут и приходят к Богу ежедневно, ежечасно, с непрестанно поучением в слове Божием, псалмопением, с внутреннею и во время внешних занятий молитвою, с возвышенным Богомыслием и созерцанием, так что поистине вся жизнь их составляет один путь Господень (Деян. 18:26).

Таких я не призываю более никуда: они в своем уединении, в какой-нибудь хижине или пещере празднуют с Богом и ангелами праздники более совершенные, нежели мы в наших торжественных собраниях.

Я молил бы только их посещать, хотя иногда, наши священные собрания, не столько по надобности в том для них, сколько в благодеяние нам, чтобы их присутствием расширялось наше общение со святыми, чтобы их крепкая, небопроходная молитва пролагала удобную стезю немощной молитве нашей.

Знаю, по примерам и преданиям, что они и делают сие, по внушению водящего их Духа Божия; и мысль, что такие люди скрываются во многолюдных церковных собраниях, и тайно, неведомо нам, но сильно и благопоспешно помогают молитвам нашим, — сия мысль есть одна из тех, кои делают вожделенными сии собрания, сами по себе важные.

А вам, люди более обыкновенные, которых душа в дни работные глубоко погрязает в делах и работах, а в неработные — легко предается дремоте праздности или рассевается в суетных увеселениях, которых внимание, по нуждам, по привычкам, по пристрастиям, так много занято земными предметами, что они стоят около вас, как преграда между вами и Богом, — вам настоятельно говорю я с Давидом о днях Господних: приидите возрадуемся Господеви; выдьте, как можно, хотя на сие особенное время, из обыкновенного вашего положения, неблагоприятного для души; оставьте позади себя ваши дела, ваши заботы, все, что вас привязывает, или рассевает, или смущает, или огорчает, или раздражает; приидите в каждый из таких дней, в одно из тех освященных мест, где все вам напоминает, все дает чувствовать, что вы предстоите Богу: где слово Божие глаголет; где Дух Божий дышит; где Голгофская жертва Христова возобновляется; где благодать отверзает объятия молящимся; где ангелы сослужат тайнодействующим человекам, и человеки тайно изобразуют Херувимов.

Дабы, впрочем, не затруднить еще один разряд людей, — тех, которые, по немощи, по нужде, по долгу повиновения, во времена священные принуждены оставаться в домах, при делах мирских, — скажем и для них: по крайней мере, когда услышат они возвышенный голос колокола, возвещающий высокую минуту бескровной жертвы, пусть пошлют в церковь благоговейную мысль, благочестивое желание; пусть освятят себя знамением креста как бы вместе с предстоящими алтарю: ангел храма встретит их и вдали, причислит к действительно предстоящим и вознесет на алтарь Господень память их.

Второе наставление пророка: возрадуемся Господеви.

Праздник без духовной радости, без сердечного в нем участия, без внутреннего чувства есть тело без души. Но должно испытывать и поверять чувство и различать виды радости. Ленивый работник бросил работу и рад, что настал праздник: он радуется своей лености, а не Господу. Легкомысленная женщина облеклась праздничным убранством и с удовольствием начинает праздничный день: она радуется своей суете, а не Господу. Ядца и пийца видит или воображает праздничное пиршество и весел заранее: он радуется своему чреву, а не Господу.

Нет! Если и тогда как от вчерашней работы еще болят у тебя члены, ты охотно идешь во храм и не боишься утомления; если твои чувства, мысли, сердце так заняты богослужением, что ты не развлекаешься посторонним и забываешь внешнее, то я верю, что ты радуешься Господеви.

Если же и по выходе из храма ты остаешься внутренно довольным так, что не привлекаешься удовольствиями чувственными; вносишь мир твоей души в мир твоего дома и распространить твое утешение желаешь разве только в духовном общении либо в благотворении к ближнему, то я еще больше верю, что ты возрадовался Господеви.

Ибо когда радость Господня, утешение внутреннее, духовное, посещает и наполняет сердце, тогда человек находит себя духовно услажденным и насыщенным так, что алкание внешних услаждений утихает и престает; тогда опыт лучшего и высшего показывает ему, как ничтожен их вкус, как низко погружение в них, как отвратительно их излишество; тогда если радость духовная возбуждает и движет его, то движет по свойству своему к делам духовным и Богоугодным.

Дай нам такую радость, скажут, может быть, некоторые; научи нас так радоваться.

Желал бы я сего, братия, для вас и для себя, только сомневаюсь: можно ли научить радости как науке; можно ли раздавать оную, как раздают пищу за столом?

Но зато можно иметь радость и без прошения у других, и без научения другими. Посмотрите на младенца, когда он видит свою мать и бросается в ее объятия: не видите ли, что он весь радость? А его никто не учил радости; и он не просил ее у матери. Будьте и вы, яко дети, как и учил быть Христос Господь (Мф. 8:3), — так просто, так совершенно предавайтесь Богу, так всецело повергайтесь в объятия благодати Его: радость Господня от одного взора матери — благодати, сама собою родится в сердце простом и чистом.

Если же сердце ваше не обретает радости духовной, то не бесполезно вспомнить закон и предел, который Бог положил радости. Несть радоватися нечестивым, глаголет Господь (Ис. 48:22). Предел, за который не переступает радость Господня, есть тот, за которым начинается область нечестия, или беззакония.

Итак, если сердце твое не обретает радости духовной, то внемли себе, как говорит Моисей, примечай за собою, испытывай себя, да не будет слово тайно в сердце твоем беззакония (Втор. 15:9), не кроется ли в нем противный благочестию и добродетели помысл, страсть, намерение, дело нечистое, неправедное, злое, чем сердце осквернено, загромождено, заграждено и сделано недоступным чистой и святой радости.

В таком случае путь к радости о Бозе есть печаль яже по Бозе, которая покаяние нераскаянно во спасение соделовает (2 Кор. 7:10), и таким образом сеющии слезами радостию пожинают: чего ради и псалмопевец радости в самую средину радостного псалма своего всевает слезы как семя чистой радости: Восплачемся, — говорит, — пред Господем, сотворшим нас (Пс. 125:5).

Впрочем, испытывай себя, сказал я, не в слове ли беззакония кроется причина отсутствия радости, а может случиться и то, что она медлит явиться, ожидая мановения благодати, испытующей твою преданность и упражняющей твое терпение, или просто требуя возбуждения свойственным ей образом.

Сюда относится третье празднственное наставление пророка, которое заключается в следующих воззваниях: воскликнем Богу Спасителю нашему; предварим лице Его во исповедании, и во псалмех воскликнем Ему.

Он указывает здесь на средство возбудить священную радость, и когда она возбудится, так как она по существу своему жива и деятельна, дать ей приличное упражнение. Когда вы приходите пред Бога, чтобы возрадоваться Господеви, чтобы праздновать праздник Его, не стойте пред Ним, как истуканы, с холодным равнодушием без упражнения вашего внимания, без возвышения вашего сердца; вспомните, что предстоите Богу, вашему Творцу, вашему ежеминутному Хранителю и Промыслителю, вашему вечному Спасителю; взирайте к Нему вашим умом; взывайте к Нему вашим сердцем; церковь вам предшествует в сем своими молитвами и песнопениями; дайте свободно входить ее гласам и воскликновениям в ваше сердце; пусть оне там отдаются и производят духовный отголосок.

Воскликнем Богу Спасителю нашему.

Может быть, призываемый воскликновениями Бог не вдруг даст ощутить душе Свою благодатную к ней близость: сие да не воспящает нас. Иногда Он предваряет наши призывания и ожидания Своим утешительным посещением, но если иногда и не так, то мы предварим лице Его во исповедании — во исповедании нашей немощи, а Его силы — нашего недостоинства, а Его благодати — нашей скудости, а Его великодаровитости — Его бесчисленных благодеяний и нашего, по крайней мере, искреннего желания быть Ему благодарными.

Господь наш не одобряет мнения тех, которые, взывая к Богу, мнят, яко во многоглаголании своем услышани будут, и заповедует молящимся не лишше глаголати (Мф. 6:7, 8).

Однако не должна же и не может молитва быть слишком кратка потому, что к сильному и действенному слову молитвы нужно иногда немалое молитвенное приготовление, и потому, что надобно наконец дойти до исполнения также собственно евангельской заповеди: непрестанно молитеся (2 Сол. 5:47). Посему мы должны с церковью не только воссылать к Богу краткие, горящие воззвания и воскликновения, но и возносить к Нему псалмы — протяженные, усугубляемые, постоянное стремление к Богу выражающие, молитвы и славословия.

И во псалмех воскликнем Ему.

Но надобно, может быть, и мне в учении о празднике и молитве не лишше глаголати, дабы не прейти меру неутомленного внимания вашего. Сказанное доселе уже дает вам некоторый способ приметить недостатки, какие могут быть в вашем праздновании, дабы позаботиться о восполнении недостающего и о исправлении неправильного. Признаюсь, меня не все радует, что вижу я в наши праздники. Что значит столь приметный иногда в праздничных церковных собраниях недостаток безмолвия и благоговейного внимания? Если бы помнили все, что пришли пред Бога и предстоят лицу Его, то никто не осмелился бы и не захотел бы здесь обращаться от Бога к человеку и входить в празднословие или распри; народ никогда не был бы около святилища в беспорядочном и шумном движении, подобно волнам, которые движет не дух разумный, а ветер непостоянный. Что значит так близко иногда к Скинии Господней являющееся на праздник новое поселение оных недобрых скиний, приготовленных для служения лакомству или пиянству, для суетных зрелищ, для игр, свойственных детям, но которые не дети учреждают и которыми не дети занимаются?

Не то ли сие значит, что многие приходят искать веселия плотского и греховного там, где надлежало им обретать и вкушать радость духовную и святую? А такие праздники не суть ли те самые, которые Бог ненавидит?

Праздников ваших, — глаголет, — ненавидит душа Моя; бысте Ми в сытость, ктому не стерплю грехов ваших.

То есть Бог ненавидит не самые праздники, но грехи, которыми оскверняются праздники, а затем уже и празднование, грехами оскверняемое и потому недостойное Божества.

Ни идолослужители бывайте, — говорит апостол, — яко же нецыи от них, то есть принадлежавших к Церкви ветхозаветной, яко же есть писано: седоша людие ясти и пити, и восташа играти (1 Кор. 10:7).

Видите ли, что праздновать лакомым ястием, неумеренным питием, суетными играми значит праздновать по-идолослужительски? Хорошо ли же вам начинать день празднованием христианским, а оканчивать идолослужительским?

Христиане! Христиански да празднуем праздники наши в радости духовной, в молитвах и псалмопениях Господу, в мирном покое или в делах благих и благотворных, да будут празднования наши Богу благоугодны и для нас благословенны и спасительны. Аминь.