Пакистан

Пешавар...

На свете есть, наверное, только один подобный город, город, способный сравниться с Пешаваром по концентрации в нем безумия, – это Бейрут. Сложно даже описать, во что превратился Пешавар в год две тысячи пятнадцатый от Рождества Христова, и не менее сложно описать – во что превратился весь Пакистан. Но надо – возможно, это кому‑то послужит уроком на будущее.

Пакистан – это государство, возникшее на обломках Британской империи, причем относительно недавно – полную независимость Пакистан получил в пятидесятые. Пакистан возник как бывшая часть британской Индии и как антагонист Индии независимой. Все те, кто ненавидел Индию – находился в Пакистане, и все те, кто ненавидел Пакистан – находились в Индии.

Пакистан – страна мусульман, даже его название в переводе означает «страна чистых», то есть правоверных, не осквернивших себя индуистскими культами, поклонением идолам и богам в виде животных, ширком (многобожием). У власти, однако, находились не мусульмане, у власти находилась армия – весь правящий класс, офицерство и даже солдаты, особенно солдаты привилегированных частей, были далеки от основной массы народа, не раз подавляли народные волнения и убивали избранных народом правителей. Они особо не верили в Аллаха, хотя демонстративно ходили в мечети, и в политике ориентировались на Соединенные Штаты Америки, на Великобританию и вообще на страны капиталистического лагеря. Главным врагом был коммунизм – вот почему армия жестоко расправилась с народом избранным Зульфикаром Али Бхутто, как только он начал говорить о некоем «исламском социализме» как пути развития Пакистана.

Пакистан, несмотря на окружение довольно отсталыми странами, был довольно развит экономически, это тоже осталось от Великобритании. В стране была собственная промышленность, огромный морской порт Карачи, действовавшая железная дорога. В Пакистане почти не было полезных ископаемых – но тем не менее страна жила, бедно, но пристойно. Об уровне развития Пакистана лучше всего свидетельствует то, что Пакистан почти без посторонней помощи обзавелся собственным ядерным оружием.

В Пакистане до восьмидесятых годов совершенно не было практики исламского экстремизма. Страна с религиозной точки зрения была примерно однородна, подавляющее большинство населения исповедовало ислам суннитского толка, шиитов почти не было, второй по численности религией была христианская, но никаких войн и столкновений на религиозной почве в стране не было. Ислам не был инструментом решения геополитических проблем, не был до восьмидесятых годов. Потом все изменилось...

Причиной этому стали русские. Русские, афганцы, американцы, китайцы – все приложили руку, но две последних страны сделали максимально много усилий для того, чтобы радикализовать Пакистан.

Подлинным ночным кошмаром пакистанского генерального штаба, основу которого составляли офицеры, учившиеся в Сандхерсте, была война на два фронта. От Британской империи Пакистан унаследовал кучу геополитических проблем на двух границах. В тысяча восемьсот девяносто четвертом году сэр Мортимер Дюранд заключил с афганским монархом от имени Британской Индии кабальное соглашение, согласно которому часть так называемой «Зоны племен» – зоны расселения пуштунов – отдавалась в аренду Великобритании на сто лет. Сто лет – то есть до одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года. После развала Британской империи наследником этой проблемы и этой территории стал Пакистан, при этом в Афганистане, которым всегда правили пуштуны, не было ни одного правительства, которое бы согласилось признать факт разделения пуштунских племенных территорий надвое: факт такого признания неминуемо бы привел к смерти такого правительства, причем не в политическом, а в самом что ни на есть физическом смысле. Так Пакистан получил постоянно тлеющий очаг напряженности на своих западных границах.

На южной границе – до сих пор не была урегулирована проблема территориального разделения с Индией. Штат Джамму и Кашмир, где большинство составляли мусульмане – принадлежал Индии, там свирепствовал направляемый и поддерживаемый из Исламабада терроризм.Три войны между Индией и Пакистаном завершились победами Индии и потерей Пакистаном части территорий. В любой момент просоветская Индия могла решить, что решить проблему терроризма можно только одним путем – уничтожить его источник. Это было бы смертью для Пакистана как государства.

Когда русские вошли в Афганистан и Афганистан тоже стал однозначно просоветским – для Пакистана возникла, наверное, самая серьезная угроза за все время его существования. Он оказался между молотом – Советской армией и наковальней – просоветски настроенной Индией. Если СССР решался на дальнейшее наступление – Пакистан был бы повержен в течение недели, а Советский Союз получал прямой выход в Индийский океан и прямой путь к своей союзнице – Индии. Это понимали американцы – такая геополитическая конфигурация автоматически усиливала СССР, позволяла советскому флоту, базирующемуся в Индии, создавать угрозу шестому и седьмому американским флотам, раскалывала дугу нестабильности, которую США упорно строили вокруг СССР в течение десятилетия. Для Китая это означало, что как возможный сухопутный, так и морской пути доставки ресурсов из Персидского залива в Китай теперь оказывались под прямым военным контролем СССР. Кроме того – СССР теперь смог бы угрожать Китаю не только с севера, но и с запада.

В итоге – Пакистану было критически важно выжить, США было критически важно не допустить дальнейшего продвижения Советской армии – причем из Афганистана можно было ударить как в направлении Пакистана, так и в направлении Ирана, наступать крупными танковыми группировками по пустынной местности, выходя на берег Персидского залива. Китаю было важно ослабить СССР, потому что Китай стал злейшим врагом СССР, возможно, более непримиримым, чем западный мир. Имели свои планы и нефтяные шейхи Залива. Могущество финансовое обязательно рано или поздно конвертируется в могущество военное, а то, в свою очередь, – в могущество геополитическое. Шейхи понимали – у них нет сил, чтобы в открытую пойти на противостояние ни с западным, ни с восточным блоком: то, что они имеют возможность закупать самые современные системы вооружений, ничего не значит: нет воинов, готовых все это применять. Но война может быть и совсем другой – война идеологий, война смыслов, тайная, партизанская война, изматывающая война, война, методично подгрызающая основы. Такую войну они могли вести, основой такой войны становилась идеология, идеология агрессивного ислама, смесь коммунизма и пещерного безумия, жертвенность и жесточайшее насилие. Когда люди живут как скоты – для них не составит труда умереть во имя Аллаха, дабы получить желанную награду в той, загробной жизни: райские сады с фруктами для тех, кто ни разу не ел досыта, и семьдесят две девственницы для тех, кто в жизни не познал ни одной.

Так Пакистан буквально за несколько лет преобразился, став рассадником жесточайшего насилия, самых агрессивных форм ислама. Все свелось в одну точку: огромные лагеря беженцев, которым нечего есть и некуда идти, собственный забитый и оскотинившийся народ, заинтересованность арабского Востока, Китая, США, гарантии безопасности, поставки современного вооружения стране, находящейся на переднем фронте борьбы с коммунизмом, возможность раз и навсегда дестабилизировать Афганистан и изгнать оттуда главную опасность последних лет – Советскую армию. Все смешалось – и в итоге за считаное десятилетие многие районы Пакистана по степени опасности и насыщенности различными экстремистами превратились в средневосточный аналог сектора Газа.

Потом, когда Советская армия ушла, а коммунистический Афганистан пал – все должно было закончиться. Но ничего не закончилось. Те, кто проходил обучение в террористических лагерях, готовясь воевать против Советской армии – полетели по всему миру, как голуби с тлеющими фитилями под хвостом. Их выпускают, они залетают под застрехи в городе – и разом все занимается огнем. В самом Пакистане спецслужба Пакистана ИСИ, заключившая тайный союз со спецслужбами Саудовской Аравии, создала Аль‑Каиду аль‑Сульбах во главе с новым мусульманским святым – сыном миллиардера из Аравии Осамой бен Ладеном. В Алжире появились «афганцы» – те, кто прошел специальную подготовку в пакистанских горах, они выделялись какой‑то особенной отрешенностью и тем, что говорили между собой на непонятном алжирцам пушту. Вскоре в стране полыхнет гражданская война, война жестокая, с вырезанными и сожженными дотла деревнями и с тазами, наполненными детскими головами. В Северном Йемене голуби с тлеющими фитилями, прилетевшие с гор Пакистана, начали обучать военному делу северные, непокорные властям горные племена. В Сомали, во время печально знаменитой операции рейнджеров и «Дельты», как минимум один из двух вертолетов «Черный ястреб» сбил из гранатомета человек, который прошел подготовку в Пакистане, которого американцы учили сбивать советские вертолеты – и теперь от его рук потеряли свой[81]. Сам Афганистан превратился из, в общем‑то, нормального государства, где была промышленность, наука, государство – в территорию террора и насилия, контролируемую в основном движением Талибан – еще одним порождением лагерей беженцев в Пакистане.

Потом, когда на землю Афганистана пришли американцы – свои интересы осознал Китай. Китай, мировая фабрика – критически зависел от поставок полезных ископаемых и, прежде всего – от поставок нефти. Американцы имели двенадцать авианосцев, Китай – только ввел один и с грехом пополам достраивал еще два. Шестой и седьмой флоты могли отрезать поставки нефти... господи, да какие там флоты – бандитскими действиями в узком Маллакском проливе Китай, великая держава, и то ставился под угрозу энергетического голода! Как и любая сухопутная держава[82], Китай искал способы защиты от морской блокады, он был намного более уязвим, чем бывший Советский Союз, и без решения этой проблемы не мог претендовать на статус сверхдержавы. Гораздо более простым решением проблемы, чем наращивание флота, было вот что – проложить нефтепроводы по земле, создать коридор к нефтяным ресурсам. Что стоит между Китаем и нефтью? Для начала – вопрос, где можно взять нефть. Первый регион – это Иран, где полно нефти, но от варварской добычи средневековыми методами объем ее запасов падает. Изгой Запада, Иран, с радостью продаст и нефть, и газ Китаю в обмен на вооружение и гарантии безопасности. Если пробить коридор до Ирана – то тут же встает и Ирак. Огромные запасы нефти, больше десятилетия там была искусственно снижена добыча, там полно шиитов, которые к американцам испытывают недобрые чувства – да и весь иракский народ, по понятным причинам, не является фанатом Америки. У Китая есть деньги, есть два с половиной триллиона долларов в золото‑валютных резервах – иракцы с радостью продадут свою нефть Китаю. Третий регион – это Каспий, мини‑Персидский залив. Четвертый регион – это Туркмения, Узбекистан – а там и Казахстан, там немного нефти – но огромные запасы природного газа, тоже нужного и ценного элемента энергетической безопасности Китая.

Что стоит у Китая на пути, чтобы получить все это? Пакистан? Не смешите... Пакистан давно зависит от Китая, Китай поставляет туда вооружения, половина товаров в Пакистане – китайские, в пакистанском министерстве обороны сидит под сотню китайских военных советников. Что еще?

АФГАНИСТАН!

Афганистан – вот святой Грааль энергетической безопасности Китая. Пройдя Афганистан, Китай получает доступ к энергетическим ресурсам сразу трех нефтеносных регионов, получает прямой выход к Персидскому заливу, к Каспию, вдобавок отрезает от этих же энергетических источников своего конкурента – Индию! Только контролируемый американцами Афганистан стоит на пути реального превращения Китая в сверхдержаву и обесценивания американской морской мощи. Если американцы уйдут из Афганистана, если их заставить уйти из Афганистана – то будет звездный час Китая.

Россия? Сибирь? Не смешно. Во‑первых, там холодно и нет никакой инфраструктуры. Во‑вторых – не так‑то там и много ресурсов, чтобы связываться напрямую с Россией. Русские сами высосали многое из того, что у них было – а вот новых месторождений что‑то нету. А в тех, что есть – нефть не самая лучшая, и себестоимость ее добычи дороговата. Да и Россия сама продает свои нефть и газ, зачем в таком случае воевать? То ли дело Ближний Восток – и на Каспии, и в Иране, и в Ираке существует уже нефтяная инфраструктура и целая сеть нефтепроводов, нужно только соединить китайскую сеть нефтепроводов через Пакистан и Афганистан – с ирано‑иракскими нефтепроводами, и дело сделано. Только одна труба. Труба через Афганистан – и все.

Таким образом – США и Китай, две сверхдержавы двадцать первого века, схлестнулись в Афганистане. Ни одна из них по многим причинам не могла пойти на прямое противостояние – но обе эти страны готовы были очень на многое для победы. Потому что на кону стояло лидерство в двадцать первом веке.

Город Пешавар был крупнейшим городом на севере Пакистана, конечно, не таким огромным, как двадцатимиллионный порт Карачи – но все равно к описываемому времени в нем проживало примерно восемь миллионов человек[83]. Город этот, некогда торговая столица края – стал Меккой для религиозных фанатиков, придерживающихся самых агрессивных форм ислама. Здесь торговали людьми, оружием, китайским шмурдяком, китайскими машинами, здесь был один из крупнейших центров Хавалы, нелегальной исламской финансовой системы, здесь были крупнейшие банки, нелегально кредитующие афганскую наркоторговлю, здесь было больше сотни медресе, большинство из которых обучали ваххабизму, в том числе знаменитое медресе Хаккания, откуда вышло немало высокопоставленных членов организации Аль‑Каида. Вокруг города были сотни лагерей для подготовки террористов и тысячи тайных складов с оружием и взрывчаткой для них. Каждый год в Пешаваре росла китайская община, многие китайцы были молодыми мужчинами, неразговорчивыми и отличающимися военной выправкой; эти китайцы нередко искали себе супруг среди пуштунок и детей афганских беженцев. В Китае из‑за политики «одна семья – один ребенок» был демографический перекос в сторону мужчин, для многих было проблемой найти себе спутницу жизни. Играли свадьбы – и китайцы, таким образом, становились своими, родными не только для родителей невесты – но и для всего ее рода и племени. Город прикрывали китайские комплексы ПВО – они были не проданы, а сданы в лизинг пакистанскому правительству – только мало кто знал, что расчеты были в основном китайскими, пакистанцы были только пока стажерами. В Пешаваре, гнойном нарыве на теле земли, невозможна была ни поддержка с воздуха, ни разведка с помощью беспилотников, ни срочная эвакуация – ничего. Вот в такой город – и решила отправиться группа «Ромео», желая уничтожить лидера движения Талибан муллу Мохаммеда Омара. Это значило, что они отправляются в безвестность, в безысходность.

Во тьму.