Но истина находиться не между наукой и религией, а над ними!

Путь синтеза науки и религии – это тоже утопия, ведущая к отрицательным результатам и регрессу:

- результат синтеза науки и религии сделает науку уже ненаукой, а в религиях облагородит ограниченность и отсталость религиозных догматов, то есть нельзя объединять несовместимое по сути;

- неспособность дать научно-материалистическое объяснение глобальным проблемам ведёт к крайнему идеализму: к признанию существования Абсолютного бытия или Абсолютного Сознания или единого для всего Космоса Бога; каждый высший космический разум, в том числе контролирующий «наш мир» (см. пп. 4.4 и 4.5), не абсолютен, то есть не охватывает весь бесконечный Космос, но может объединяться с высшими космическими разумами контактирующих с «нашим миром» регионов Космоса в один более глобальный;

- стремление к экуменизму (слиянию всех религий в одну под предлогом, что Бог для всех один) или к созданию новой всеобщей религии (к чему склонялся великий писатель Л.Н. Толстой) реакционно по сути, так как, во-первых, ведёт не к совершенствованию знаний, а к усреднению знаний на некой приемлемой для всех религий базе толкований религиозных догматов, во-вторых, губительно для православия и, соответственно, для менталитета и дальнейшего существования славянской цивилизации, в-третьих, открывает путь к господству наиболее демагогической религии (например, иудаизма или его секты «Свидетели Иеговы»), а потому к главенствующему положению тех в обществе, которые не опираются на правдивые и духовные знания, что будет способствовать сохранению власти эгоистов как власти сил зла.

Б.И. Искаков в вопросах указанного синтеза отошёл от диалектико-материалистического мировоззрения и поэтому, к сожалению, как бы не осознаёт: 1) что надо не сближать религии на научной основе, а показать на научной основе как их отличия, так и духовное преимущество православия над другими религиями; 2) что надо идти не к единой религии, а – к единой науке, то есть к единой научной вере как к единому космическому мировоззрению людей, которое предлагается в данной и других работах автора. По этой же причине гениальный К.Э. Циолковский не преодолел идеализма в своём понимании космического разума. А российский философ В.В. Казютинский пришёл к выводу [162], что изучение мировоззренческой концепции Циолковского показало, что она является ни чем иным, как новым вариантом религиозной «доктрины спасения», которую Циолковский считал «более оптимистической», чем все другие религиозно-философские утопии.