Религиозно-философские утопии

Религии и религиозно-философские учения всё время используют вопрос о «спасении» людей как средство привлечь их в свои ряды. Но религии существуют не одно тысячелетие, а проблема сохранения человечества на планете Земля не только не решается, а наоборот обостряется. Некоторые учёные и философы тщетно пытаются в древних учениях найти ответ на этот вопрос. Показательным в этом плане есть следующее возражение исследователя истории, учёного-материалиста Ивана Ефремова [119] индийским философам:

= …Ещё одно понятие, предвосхищённое древнеиндийской философией, - понятие Кармы, т.е. механизма, воздающего за проступки и заслуги, сделанные в прежних существованиях человека… Но мы считаем глубоко ошибочной неизбежную неотвратимость Кармы, непосильную ни богу, ни человеку. Познание законов наследственности, создание здоровой жизни, воспитание высоких душевных и телесных качеств – всё это в руках человека, правда, не одиночки, а общества. И потому Карма для будущих поколений может быть сознательно исправлена и предотвращена…

Величайшим достижением религиозно-философской мысли Индии, почему-то не отмеченным Западом и, пожалуй, как следует не осознанным даже самими индийцами, было то, что ещё в незапамятные времена вы поставили человека наравне с богом. В формуле, что бог и человек равно не властны над Кармой, над общими законами вселенной, я вижу величайшее мужество древней мысли. Человек и бог являются частями мировой души, нет божьей воли, а есть общий ход процессов мироздания, для преодоления которых необходимо познать их и считаться с ними. Насколько сильнее эта концепция, чем рабское преклонение перед грозной силой бога, определяющего всю судьбу человека, карающего, преследующего и проклинающего, преклонение, составляющее основу древнееврейской религии и её дериватов – христианства и ислама, охватывающих все основы религиозной философии и морали Запада…=

Это древнее учение индийских философов о неотвратимости Кармы призывает каждого индивидуально самосовершенствоваться и тогда через несколько поколений, по их мнению, общество станет лучше. Но они не знали, а потому не учитывали общественные законы развития, поэтому их учение является утопическим.

Более пассивными по сравнению с этим учением являются религиозные учения, призывающие «рабов Божьих» беспрекословно выполнять религиозные догматы, то есть смиряться с действительностью. На этом фоне как активной по предлагаемым действиям является позиция русского религиозного мыслителя Н.Ф. Фёдорова (1828-1903), основные богословские идеи которого поразили многих [37-38]: 1) Творец действует в мире через человека, поэтому человек сам должен приблизить своё бессмертие; 2) угроза апокалипсиса есть предупреждение, то есть его наступление зависит не только от Бога, но и от человека. «Фёдоровская идея условности апокалиптических пророчеств стала откровением для русской религиозной философии, открыв путь для разработки активной творческой эсхатологии, живущей надеждой на всеобщность спасения» [38, с. 332]. Но Н.Ф. Фёдоров полагал, что человек должен стремиться к достижению телесного бессмертия через этапы самосовершенствования и удлинения сроков своей жизни, и не учитывал отделение души от тела после смерти человека. Поскольку бессмертие возможно только для души умершего человека (пп. 2.4 и 5.2), то цель, провозглашённая Н.Ф. Фёдоровым, является утопической.

Наиболее распространённым мнением среди учёных и священников является полезность объединения их усилий по спасению будущего на Земле. Например, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (и руководитель отдела внешних сношений Московского патриархата) считает: «Сегодня проблема стоит таким образом: либо прогресс науки и техники будет сопровождаться нравственным прогрессом человечества, либо у человечества нет шансов выжить. Другого не дано. И перед лицом апокалиптической опасности у науки и религии нет иного пути, кроме диалога и сотрудничества» [185, с. 3]. Такой путь полезен, но не является исчерпывающим для решения этой проблемы. Но многие учёные стали его превозносить. Так, президент РАН академик Ю.Г. Осипов считает, что создание любой стройной научной системы приводит к мысли о существовании Абсолютного бытия или Бога, причём особенно благотворен союз науки с христианством [185, с. 2]. Это более туманная и менее научная формулировка, чем «диалог и сотрудничество». Как и Ю.Г. Осипов, российский физик Г.И. Шипов не дошёл до предложенного автором понимания полевой материи, а потому считает, что его «теория физического вакуума» (как нематериальной пустоты -?) позволяет многое объяснить, что, по мнению автора, объяснимо только исходя из предложенной автором теории мироздания.

Ещё далее уводит от поиска истины мнение о необходимости синтеза науки и религии. Например, Пьер Тейяр де Шарден попытался в своей философии соединить материю и дух, науку и веру, христианское учение и теорию эволюции. Вот почему его критиковали, с одной стороны, философы-материалисты, а с другой – священники. Но такой подход становится модным: «Таким образом, видно, что учёные с различным опытом, образованием и деятельностью предлагают модель мироустройства, в которой материальная и идеальная сущности дополняют друг друга, но не находятся в противостоянии и не отрицают друг друга. На наш взгляд, именно таким образом должен решаться основной вопрос философии» [233, с. 31] (!? – авт.). К сожалению, такое же мнение у патриота России и прогрессивного учёного Б.И. Искакова: «Но в приведенных взглядах и оценках пока ещё нет более последовательной и радикальной идеи синтеза науки и религии. Трудно осознать, что проблема сближения, стыковки и синтеза науки и религии включает в себя как составную часть очень трудную и сложную, болезненную проблему сближения религий между собой на научной основе, что космическая пирамида уровней сознания и наличия в ней Абсолютного Сознания, единого Бога – это объективная реальность, а различные религиозные системы, конфессии, церкви – это относительные ступени богопознания, вырабатываемые человечеством в различных этносах и локальных цивилизациях на разных ступенях своего развития с различной степенью приближения к единой общей истине» [185, т. 1, с. 65].