Основные принципы классической философии

В XIX столетии высокое признание и широкое распростране-
ние получили философские учения, которые были продолжением,
а в известной мере и завершением духовного поворота, начавше-
гося в эпоху Возрождения. К этому времени наиболее ярким образ-
цом и воплощением их была немецкая философия XVIII—XIX ве-
ков, не случайно названная классической. Она отстояла и развила
дальше принципы, вокруг которых можно объединить основные
концепции европейской философии нового времени — несмотря на
все разнообразие и противоборство ее идей.

Вопрос о размежевании философии XX века с принципами,
положенными в основу классического философствования, тем
более важен, что главные идеи относительно природы, истории,
человека, как правило, не являются достоянием одной только
философии, а выражают господствующие принципы, идеалы,
ценности культуры того или иного периода. Через них философия
и «схватывает в мыслях» свою эпоху.

Чтобы подробнее рассмотреть столкновение неклассического
мышления с принципами философской классики, возьмем проб-
лему разума. Этот выбор не случаен: проблема разума — сердце-
вина философии нового времени. Философы этой эпохи пришли
к широкому толкованию разума, полагая, что природа, история,
человеческая деятельность движимы внутренне присущей им
«разумностью». Говорить о проблеме разума значило, таким обра-
зом, анализировать коренные проблемы философии.

Правда, еще в XVIII веке философы чаще всего понимали
jKjpasyM» как одну из присущих человеку познавательных способ-
ностей, благодаря которой он мыслит, формирует понятия, опе-
рирует ими. В рамках рациональной деятельности выделяли два
пласта — мыслительную деятельность, основанную на опыте, то
есть мышление посредством рассуждения, доказательства, расчета
и т. д., и деятельность мысли, как бы воспаряющую над опытом,
сверхопытную. Первую называли рассудком, а вторую — собствен-
"но разумом. Иногда единство рассудка и разума именовали
интеллектом. Спор философов нового времени о больших возмож-

ностях, но и немалых ограниченностях человеческого разума
свидетельствовал о том, что многие из них к разуму относились
критически (вспомним о критике «чистого разума» И. Кантом).
То обстоятельство, что философы нового времени понимали
разум широко, имея в виду не только разумную способность
человека, сегодняшнему читателю может показаться удивитель-
ным. Разве существует какой-либо иной разум, кроме особой
мыслительно-познавательной способности конкретного человека
со всеми ее преимуществами и ограниченностями?

В истории мысли более широкое толкование разума возникало
потому, что действительно существует сложная проблема, выходя-
щая за рамки «индивидуального разума». В классической
мысли XVIII и XIX веков наряду с критикой разума как индиви-
дуальной способности нарастала тенденция прославления вне-
индивидуального разума. Его продукты и формы (идеи, понятия,
теории, идеалы, нормы, ценности) отделены от индивидуума, они
существуют в рамках человеческой культуры. С помощью индиви-
дуальных и внеиндивидуальных форм духовной деятельности чело-
век осваивает мир, постигает его и одновременно как бы «удваи-
вает» мир в мысли. Это было реальной основой теологических,
идеалистических концепций «божественного» разума или утверж-
дений о том, что некий абсолютный дух, высший разум управ-
ляет развитием мира.

В философии возникал и утверждался культ разума (понято-
го во втором, расширительном смысле). А это происходило потому,
что философская наука чутко улавливала и выражала умонастрое-
ния, ценности своей эпохи. Примером может служить французская
философия XVIII века. Культ разума, который она провозгласи-
ла, был своего рода идейным закреплением и стимулированием
широко распространившейся веры в возможность переустройства
жизни на началах Разума, под которым прежде всего понимались
идеалы Свободы, Равенства, Братства. Под этими лозунгами свер-
шалась Великая французская революция 1789 — 1799 годов. Она
была явлением весьма противоречивым, что заставляло ставить
вопрос об ее идейных основаниях, в том числе о культе разума.
Классическая философия Германии, названная Марксом немец-
кой теорией французской революции, с одной стороны, подвергла
критике понимание разума французской мыслью, а с другой
стороны, не менее высоко оценила возможности «подлинного»,
«чистого» разума. Путь от Канта к Гегелю — это путь, на котором
кантовское понимание разума как высшей, но критически оцени-
ваемой способности человека уступило место гегельянскому куль-
ту «божественного» разума.

К его созданию, конечно, был причастен в первую очередь
сам Гегель, хотя распространение в культуре полугало не собствен-
но гегелевское {весьма содержательное, сложное, противоречивое)
понимание разума, а упрощенная гегельянская модель. Она-то

чаще всего и подвергалась критике во второй половине XIX столе-
тия и в XX веке. В центре такой гегельянской модели было
достаточно широкое, притом оптимистическое, «прогрессистское»
понимание разума, который толковался как синоним закономер-
ности, целесообразности природы и восходящего движения истории
к некоей «разумной цели», как высший судья над существующим,
как носитель «подлинной» истины и гарант «высшей» нравствен-
ности. Такому «чистому разуму» противопоставляли неразум-
ность — случайность, хаотичность, многолинейность — конкрет-
ной истории, реального человеческого действия и поведения. Но
предполагалось, что разум проложит себе дорогу через все «непод-
линное», «неразумное». «Хитрость разума» (термин Гегеля) в ко-
нечном счете должна победить «косность» природы и случайно-
сти истории. С точки зрения такого упрощенного «сверхрациона-
листического» понимания индивиды являются простым орудием
разума, воплощенного в истории. Но считается, что по крайней
мере некоторые из них могут и должны, признавая силу разума
и познавая его законы, прийти к подлинно разумному познанию
и действию. А когда носители разума, науки, просвещения посеют
семена «истинного разума» в душах других людей, разум пол-
ностью восторжествует.

С такой верой в «победное шествие» некоего внеиндивидуа-
льного разума в классической философии была тесно связана вера
в силу, мощь рационального сознания индивида. Но и те, кто,~
подобно Канту, не питал завышенных рационалистических надежд,
все же глубоко верили в науку, ее прогресс, в силу человеческой
мысли.

-Л^так' ^B..новое время господствовала вера в совершенствование
разума через прогресс науки. Она перерастала у большинства
философов того периода в уверенность в том, что разум есть глав-
ный и наилучший инструмент преобразования человеческой жиз-
ни. Наиболее яркой формой такого разума считалось научное
познание, но немалые надежды возлагались и на воспитание
рассудка, здравого смысла, способностей к познанию, присущих
каждому отдельному человеку. На этой основе разум объединяли с
просвещением масс, а просвещение — с демократией.

,^ίί^^{116 и} рациональное познание провозглашались главной,
решающей силой, позволяющей со временем надеяться на разре-
шение всех проблем, которые встают перед человеком и челове-
чеством. Чтобы выполнить возлагаемые на него грандиозные за-
дачи, знание, считали классические философы, должно быть
ясным, отчетливым, доказательным, преодолевающим сомнения,
приведенным в логически стройную систему. Между таким зна-
нием и окружающим миром есть внутренняя согласованность.
Ибо в окружающем человека мире, согласно классическому миро-
пониманию, царит скрытый внутренний — разумный — порядок,
открыть который в принципе доступно человеческому уму, если он

найдет «простые и ясные правила» (Р. Декарт) познания и дока-
зательства (то есть найдет правильный метод познания).

Не только проблемы окружающего мира, познания, знания,
метода познания, но и вопросы о боге, вере и религии предполага-
лось трактовать рационалистически. Красноречивое название
одного из сочинений И. Канта — «Религия в пределах только
разума» — позволяет понять направление этих философских раз-
мышлений.

Философы-классики разделяли убеждение в том, что могут,
должны быть рационально познаны и признаны общечеловеческие
гуманистические идеалы и принципы, прежде всего идеал свободы
и принцип достоинства человеческой личности. Философии вме-
нялось в обязанность как бы надстраивать здание практики, науки,
культуры самыми верхними этажами — увязанными в систему
теоретическими размышлениями о всеобщем: о целостном бытии,
о человеке и его всеобщей сущности, об обществе как таковом, об
общезначимых принципах, и методах познания, о всеобщих, зна-
чимых для всех людей и во все времена нормах нравствен-
ности. Вопросы о единичном, отдельном — например, об отдель-
ных людях, их свободе, правах, мыслях, страданиях — тоже
ставились, но они были подчинены вопросу о сущности, о всеоб-
щем (о человеке как таковом, о сущности человека).

Конечно, и в философской классике были учения, которые
как бы выпадали из общей картины. Например, классическому
рационализму в широком смысле противостояли — а иногда даже
вкрапливались в него в качестве элементов — мистические, агно-
стические, скептицистские умонастроения. Но в новое время даже
скептицизм сохранял веру в науку, был в целом рационалисти-
ческим движением. Главное же состояло в том, что до середины
XIX века идейные движения, отличавшиеся от рационализма
и тем более противостоявшие ему, что называется, не делали погоды.

Date: 2015-05-05; view: 1302; Нарушение авторских прав