Как горели страницы истории

…Я надеюсь, что смог донести до вас хоть какую-то кроху тех знаний, что увидел сам. Хотя и сам начинаю сомневаться: а видел ли я что-то или это плод моего воображения? Образы стали смутными и еле уловимыми. Все сплетается в один большой снежный ком, и разобрать все вновь по составным частям даже для меня – непосильная ноша.

И тем не менее я все же исполнил свой долг перед Сердцем Мира и отпустил ношу со своих плеч. Мне остается лишь надеяться, что для меня все совсем скоро закончится, ибо жить и дальше с грузом этих знаний о нашем мире – нет, Вселенной – я больше не смогу.

Ваш Мортимер Малой».

Зачеркнуто.

«Сердце Мира».

И эти строки горели. Страница за страницей предавались огню в наспех сложенном камине. Языки пламени жадно слизывали со страниц чернила, а после и саму бумагу превращали лишь в обсыпающийся серый пепел.

Я же сидел в совсем неудобном деревянном кресле и потягивал самокрутку.

Все это было зря. Все эти дни, проведенные за написанием истории нашей Вселенной, оказались попусту утраченным временем.

Догадывался же ведь, что и написанные от руки строки никто не увидит, но продолжал работать. И вот завершил свой труд тем, что сжег его, и наблюдаю за тем, как горит потраченное мной время.

На дворе стоял декабрь 213 года. Холод пробирал до костей, а при каждом выдохе, даже внутри хижины, изо рта вылетал клуб пара. Согревал лишь камин, да и тот грел еле-еле.

И вот, после всего потраченного впустую года, я не мог выразить весь свой гнев. Тем временем вся книга, рукопись, почти догорела. А с гневом приходило и само осознание моей роли в этой игре, если можно это так назвать.

Я вспомнил свое пребывание в Кингсмуте. И вынесенную металлическую дверь. И свое первое исчезновение. И быстро залеченные раны. Вспомнил, как впервые услышал о своем механическом сердце. А в довершение вспомнил и о зове Сердца, отдающемся в моем разуме ударами барабанов.

Всему этому было лишь одно объяснение. Предметы.

Сила Быка позволила погрузиться мне в безудержную ярость и придала мне невероятную силу, чтобы выбить дверь. Сила Богомола сделала меня невидимым в прямом смысле этого слова. Я еще долго думал, способен ли на это Богомол, но решил, что способен, усиленный энергией Сердца Мира. Сила Саламандры дала мне долголетие и быструю регенерацию.

А вот с сердцем и разумом мне долго гадать не пришлось. Ответ сам пришел на ум. Наутилус и Сурок. Они и сейчас были со мной, и меняющиеся время от времени глаза прямо свидетельствовали об этом.

Наутилус позволил мне жить дальше, приняв облик механизма в моей груди. Я был уверен, что он бы позволил мне и не чувствовать боли, но здесь, скорее всего, он конфликтовал с Саламандрой. А вот Сурок дал мне волю в моем мертвом теле, и каждый раз указывал мне путь. Не Сердце Мира привело меня к себе, а именно ее часть – Сурок.

Все сложилось проще некуда, и я был уверен в том, что именно так и обстоят дела. Сурок в моем разуме утвердительно кивал своей мордочкой.

И от этого всего становилось лишь тяжелее на душе. Я был лишь марионеткой Сердца Мира, так и не поняв, что оно от меня хочет. Был лишь один выход – вернуться к нему и закончить начатое, пока и другие исписанные листы не были преданы огню…

ГЛАВА Α