Тема 3. Направления развития современной социологии

Вопросник:

1. Основные положения структурного функционализма.

1. Структурный функционализм — методологический подход в социологии и социокультурной антропологии, состоящий в трактовке общества, как социальной системы, имеющей свою структуру и механизмы взаимодействия структурных элементов, каждый из которых выполняет собственную функцию. Основоположниками структурного функционализма считается известный американский социолог Толкотт Парсонс, который в своих исследованиях опирался на классические концепции Герберта Спенсера и Эмиля Дюркгейма, а также британского социального антрополога польского происхождения Бронислава Малиновского. Базовой идеей структурного функционализма является идея «социального порядка», то есть имманентное стремление любой системы поддержать собственное равновесие, согласовать между собой различные её элементы, добиться согласия между ними. Ученик Парсонса — Роберт Мертон — внес большой вклад в развитие данного подхода и его адаптации к практике. В частности Мертон уделял большое внимание проблеме дисфункций.

Структурные элементы — любые устойчивые образцы деятельности людей.

Основные положения:

1) Общество рассматривается как система;

2) Процессы системы рассматриваются с точки зрения взаимосвязанности ее частей;

3) Подобно организму система считается ограниченной (то есть в ней действуют процессы, направленные на сохранение целостности ее границ).

2. Символический интеракционизм как микросоциологическая теория.

2. Ряд социологов, неудовлетворенных структурно-функцио-

налистскими и структуралистскими макротсориями, ведущими

к рсификации (овеществлению) социальной системы, пренебрегающими

изучением творческой, сознательной человеческой

деятельности, вплотную занялись разработкой теорий, ориентированных

на выяснение роли конкретных межчеловеческих

взаимодействий в создании и функционировании структур социального

мира.

Среди новых микротсорий можно выделить две разновидности

социального бихевиоризма, главное внимание в котором

уделяется наблюдаемому факту человеческого поведения и

взаимодействия. Взаимодействие трактуется в двух различных

вариантах: один по формуле «стимул (С)—реакция (Р)», другой

— «стимул (С)—интерпретация (И)—реакция (Р)». Первая

форма бихевиоризма представлена психологической концепцией

социального обмена Дж. Хоманса и ее различными вариациями,

вторая — «символическим интеракционизмом» Дж. Мида и

его вариациями.

Теория социального обмена. Теория социального обмена,

наиболее яркими представителями которой являются Джордж

Хоманс (1910—1989) и Питер Блау (р. 1918), в противоположность

структурному функционализму исходит из примата не

системы, а человека. «Назад к человеку» — таков лозунг, выдвинутый

Хомансом и положивший начало критике структурного

функционализма с позиций психологизма1.

Структурные функционалисты абсолютизировали нормативную

сторону жизнедеятельности общества. Бихевиористы

провозглашают примат психического над социальным.

Бихевиористы заняли строго определенную позицию в отношении

двух гносеологических проблем. Первая проблема —

свобода выбора или его жесткая детерминированность? Она

была решена в пользу детерминизма. Вторая проблема — необходимость

знания душевных состояний индивидуумов для

объяснения их поведения, которую бихевиористы решительно

отвергают, так как считают эти состояния иллюзией.

Бихевиористская концепция Хоманса оказала существенное

влияние на концепцию П. Блау. Исходным положением теории

социального обмена Блау является то, что людям необходимы

многообразные виды вознаграждений, получить которые они

могут, только взаимодействуя с другими людьми. Люди, пишет

Блау, вступают в социальные отношения, поскольку ожидают,

что будут вознаграждены, и продолжают эти отношения потому,

что получают то, к чему стремятся. Вознаграждением в

процессе социального взаимодействия могут быть социальное

одобрение, уважение, статус и т. п., а также практическая помощь

Блау учитывает и то, что отношения в процессе взаимодействия

могут быть неравными. В этом случае человек, обладающий

средствами для удовлетворения потребностей других людей,

может использовать их для приобретения власти над ними.

Это возможно при наличии четырех условий: 1) если нуждающиеся

не располагают необходимыми средствами; 2) если они

не могут получить их из другого источника; 3) если они не хотят

получить то, в чем нуждаются, силой; 4) если в их системе

ценностей не произойдет изменений, при которых они смогут

обойтись без того, что раньше им было необходимо1.

Осознание глубоких противоречий бихевиористского подхода,

а также мысли о несводимости человеческого поведения

к набору реакций на внешние стимулы, о способности человека

творчески осмысливать свою социальную среду побудили

ряд социологов интерпретировать поведение с точки зрения

того значения, которое личность (или группа) придает тем

или иным аспектам ситуации. Для обоснования этой идеи социологи-

теоретики обратились к теориям символического ин-

теракционизма, к феноменологической социологии.

Символический интеракционизм. Символический интерак-

ционизм (Г. Блумер, А. Роуз, Г. Стоун, А. Стросс и др.) в своих

теоретических построениях делает главный акцент на лингвистическую

или предметную сторону коммуникации, особенно

на роль языка в формировании сознания, человеческого

Я и общества.

По мнению самих американских социологов, символический

интеракционизм стремится к описанию человеческих взаимодействий

и общества с позиций приспособления и отказа

от приспособления друг к другу игроков в игре. Поскольку

игры имеют правила, символические интеракционисты предпочитают

фокусировать внимание на том, как игроки в зависимости

от хода взаимодействия создают, поддерживают и

осознают правила игры.

Создателем теории символическою интеракционизма является

американский ученый Джордж Герберт Мид (1863—1931).

Сам Мид считал свою социальную психологию бихевиорист-

ской на том основании, что она начинается с наблюдения реального

протекания социальных процессов. Но когда дело касалось

исследования внутренних фаз реального поведения или

деятельности, его теория не была бихевиористской. Наоборот,

утверждай американский ученый, она непосредственно связана

с исследованием этих процессов «внутри» поведения как

целого. Стремясь определить, как сознание рождается в поведении,

эта теория идет, так сказать, от внешнего к внутреннему,

а не от внутреннего к внешнему1.

Характерными чертами символического интсракционизма,

отличающими его от большинства направлений социологии и

социальной психологии, стали, во-первых, его стремление исходить

при объяснении поведения не из индивидуальных влечений,

потребностей, интересов, а из общества (понимаемого

как совокупность межиндивидуальных взаимодействий) и, во-

вторых, попытка рассматривать все многообразные связи человека

с вещами, природой, другими людьми, группами людей

и обществом в целом как связи, опосредованные символами.

При этом особое значение придается языковой символике.

В основе символического интеракционизма лежит представление

о социальной деятельности как совокупности социальных

ролей, которая фиксируется в системе языковых и других символов.

Мид рассматривает личность как социальный продукт, обнаруживая

механизм ее формирования в ролевом взаимодействии.

Роли устанавливают границы подобающего поведения

индивида в определенной ситуации. В процессе ролевого исполнения

происходит интериоризация связанных с ролью значений.

Необходимое во взаимодействии «принятие роли другого

» обеспечивает, согласно Миду, превращение внешнего

социального контроля в самоконтроль и формирование человеческого

Я. Сознательная регуляция поведения описывается

как непрерывное соотнесение представления о своей роли с

представлением о самом себе, со своим Я. Я как то, что может

быть объектом для самого себя, является, в сущности, социальным

образованием и возникает в ходе реализации социального

опыта2.

Согласно концепции символического интеракционизма в

изложении Герберта Блумера (1900—1987), люди действуют по

отношению к объектам, ориентируясь прежде всего на значения,

которые придают этим объектам, а не на их субстанциональную

природу. Эти значения формируются и переформировываются

в процессе социального взаимодействия. Социальная

реальность далека от того, чтобы быть стабильной. Она подвижна

и конвенциональна и является продуктом взаимосогласования

значений между тесно взаимосвязанными совокупностями

действующих лиц — актеров. Эти лица вовлечены в бесконечный

поток интерпретаций, оценок, определений и

переопределений ситуаций, так что лишь четкие индуктивные

процедуры могут помочь в деле объяснения поведения1.

Следуя терминологии М. Вебера, развивавшего ранее во

многом сходные идеи, некоторые социологи называют

символический интеракционизм «теорией действия». Другие

именуют его «ролевой теорией».

Уязвимость многих положений символического интеракционизма

бросается в глаза представителям других школ социальной

психологии. Так, по их мнению, сторонники символического

интеракционизма недопустимо пренебрегают исследованием

биогенетических и психогенетических факторов, а иногда

и вовсе отрицают их существование, крайне мало внимания

уделяют и бессознательным процессам в человеческом поведении,

в результате чего затрудняется изучение мотиваций, а познание

реальных «движущих сил» человеческого поведения подменяется

описанием заданного культурой «словаря мотивов»

или других форм «рационализации» совершаемых поступков.

Теоретический гуманизм. Внимание к миру «значений» неизбежно

приводит исследователей этой ориентации к поиску места

и роли знания в жизни человека. А это, в свою очередь, означает,

что в сфере внимания оказывается вопрос о значении социологического

знания для общества и человека. Решение этого

вопроса составляет центральный аспект социологического направления,

которое можно назвать «гуманистическим» и которое

представляет собой различные модификации так называемой

критической социоложи Франкфуртской школы. Трактовка

роли социологического знания о социальном изменении достаточно

характерна для социологов нетрадиционного направления

(А. Гоулднер, Р. Фридрихе и др.). Они исходят из положения,

что социальный мир изменяется потому, что человек его

познает. Иными словами, познанная социальная закономерность

перестает быть закономерностью в строгом смысле этого

слова. Само познание изменяет ее, добавляет к ней новые компоненты,

делает ее иной. Такое познание, по мнению сторонников

этой концепции, расширяет сферу человеческой свободы,

ибо, изменяя условия жизнедеятельности человека, знание

обеспечивает ему расширение сферы реализации собственных

возможностей. Социология, считают они, обладает концептуальным

аппаратом, наилучшим образом приспособленным к

познанию социальной реальности.

Исходя из положения о том, что человек — творец социального

мира, способный изменять его, но в то же время нередко

попадающий в плен тех значений, которые когда-то

были порождены им самим, сторонники этого направления

отмечают, что социология может указать человеку те границы,

которые он сам себе устанавливает: уже само обнаружение

данного факта есть, с их точки зрения, известный шаг на пути

к реализации свободы человека. Но это не все. Социология как

наука о людях и для людей должна, по их мнению, руководствуясь

идеалами гуманизма, изыскивать пути уменьшения ограничений.

Таким образом, социология наделяется статусом

некой особой науки «освобождения».

Феноменологическая социология. В 60-х гг. XX в. среди социологов

Запада резко повысился интерес к работам немецкого

философа феноменологического направления Э. Гуссерля и соответственно

известное развитие получила так называемая феноменологическая

социология. Большое влияние на развитие

этой дисциплины оказали труды австрийского философа Альфреда

Шюца (1899—1959)'. В центре внимания Шюиа находится

проблема «ингерсубъективности», т. с. то, как мы понимаем

друг друга, как формируется общее восприятие и общее представление

о мире Шюцевские анализы интерсубъективности

составили фундамент «социологии обыденного знания» — одной

из наиболее разработанных на сегодня концепций феноменологической

социологии.

Каждый человек, пишет Шюц, обладает уникальной биографией

и воспринимает мир по-своему. Однако это не исключает

«взаимность перспектив», благодаря сущеегвованию которой

становился возможным взаимодействие людей друг с другом.

Человек, согласно Шюцу, воспринимает внешний мир —

веши, события — как типы. «Типизирующим медиумом», посредством

которого передастся социально обусловленное знание,

служат словарь и синтаксис повседневной речи. Представителями

типов являются и люди. Однако воспринимаются они

с различной степенью анонимности. Поэтому наиболее важной

для понимания человеком социального мира оказывается такая

категория социальных индивидов, как «сотоварищи», с

которыми его связывают «мы-отношения».

В состав обыденного знания входиi также арсенал практических

действий, которые Шюц называл «эффективными рецептами

для использования типичных средств для достижения

типичных целей в типичных ситуациях». Однако эти «верные

рецепты» не всс1да оказываются годными, и тоиш индивид

ищет другие. Так, по мере развертывания индивидуальной биографии

растет его опыт. Этот процесс называется у феноменологов

«наслаиванием». Слой за слоем новое здание «вписывается

» в уже имеющиеся типы или дает начало ядру, вокруг которого

вырастает новая типическая структура.

Обыденный, повседневный мир, по Шюцу, является «высшей

реальностью», наиболее важной для человеческого познания.

Однако в «высшей реальности» существуют конечные области

значения, в границах которых человек может позволить

себе сомневаться и ставить под вопрос свои обыденные суждения.

К ним относятся магия, религия и наука.

Для социолога наибольший интерес представляет та «конечная

область значения», в которой он специализируется, т. с.

социология. Он работает в области реальности, резко контрастирующей

с повседневным миром. Его задача состоит в формулировании

ясных и последовательных объяснений предмета,

который по самой своей природе неясен и непоследователен.

Для этого, т. е. для своих собственных научных целей, социолог

должен конструировать типы тех типов, которые исследуемые

объекты конструируют для своих практических целей. Социологические

понятия, следовательно, представляют собой идеальные

типы идеальных типов, или, по Шюцу, «конструкты

второго порядка».

Наиболее своеобразно положения феноменологической социологии

Шюца были восприняты двумя различными школами.

Первую из них — школу феноменологической социологии

знания — возглавили Питер Бергер (р. 1929) и Томас Лукман

(р. 1927), вторую, получившую название «этнометодология»

(термин сконструирован по аналогии с этнографическим термином

«этнонаука» — зачаточные знания в примитивных обществах),

— Гарольд Гарфинкель (р. 1917).

П. Бергера и Т. Лукмана отличает от Шюца стремление обосновать

необходимость «узаконения» символических универсалий

общества.

Теория «легитимизации», развиваемая этими американскими

социологами, исходит из того, что внутренняя нестабильность

человеческого организма требует «создания самим человеком

устойчивой жизненной срелы». В этих целях они предлагают

институциализацию значений и моделей действия

человека в «обыденном мире».

Этнометодологи (Г. Гарфинкель, Л. Сикурел, Д. Дуглас, П. Мак-

хью и др.) полагают, что, вступая во взаимодействие, каждый индивид

имеет представление о том, как будет или должно протекать

это взаимодействие, причем представления эти организуются в

согласии с нормами и требованиями, отличными от норм и требований

общепринятого рационального суждения. Отсюда программное

положение этнометодологии: «Черты рациональности

поведения должны быть выявлены в самом поведении»1.

Гарфинкель концентрирует свое внимание на исследовании

единичных («уникальных») актов социального взаимодействия,

отождествляемого с речевой коммуникацией. С его точки зрения,

основная задача социологии — выявление рациональности обыденной

жизни, противопоставляемой рациональности научной. Он

критикует методы традиционной социологии как искусственное

наложение готовых схем на реальное человеческое поведение.

3. Феноменологическая социология: структура и содержание теории.(Отвечать не обязательно).

4. Базовые теоретические основания структурализма.(Отвечать не обязательно).

5. Этнометодология как микросоциологическая теория.

5. Последователи этнометодологии сомневаются в устойчивости гендерной идентичности, изучая, «как осуществляется гендер». Следовательно, он воспринимается в качестве «исполняемого» акторами в различных ситуациях. Ученые такого плана отталкиваются от выдвинутого Циммерманом положения о том, что «свойства социальной жизни, представляющиеся объективны ми, реальными и превышающими рамки одной конкретной ситуации, на самом деле обусловлены совершением локальных процессов». Приверженцы этнометодологии проводят различие между полом (биологическое определение человека в качестве мужчины или женщины), категорией пола (социальное определение человека в качестве мужчины или женщины) и гендером (поведение, удовлетворяющее социальным ожиданиям, предъявляемым к мужчинам или женщинам). Это имеет важнейшее теоретическое значение. В том случае, когда упор, сделанный на усвоении индивидом четкой гендерной идентичности, сводит понятие гендер к такому атрибуту, как пол — к неотъемлемой части индивидуальности, аргументом, выдвигаемым сторонниками этнометодологии, становится то, что гендер не может быть понят в качестве присущего личности свойства, поскольку он «приобретается» в конкретной ситуации взаимодействия. Так как категория пола — это постоянно присущее личности качество, такое «обретение» гендера в социальных ситуациях всегда предполагается потенциально возможным. Разделяемые людьми представления о нормах, соответствующих поведению мужчин или женщин, активизируются ситуативно. В конкретной ситуации люди осознают «ответственность» за выполнение гендерной роли, причем степень такой ответственности за висит от того, в какой мере ситуация позволяет человеку вести себя как мужчина или как женщина, давая возможность другим людям распознать мужские или женские образцы поведения. Люди, принадлежащие к разным культурам, — в том числе классовым и расовым — вероятно, сочтут поведение друг друга неясным в плане гендерной идентичности: в этом случае то, что делает другая сторона, не опознается как поведение, свойственное представителям мужского или женского пола. С другой стороны, этнометодологические исследования выявили, что разделение труда, которое происходит при ведении домашнего хозяйства, кажущееся непропорциональным, рассматривается и мужчинами, и женщинами, пребывающими в самой этой ситуации, как справедливое и равное. Это происходит, потому что обе стороны вполне охотно принимают нормативные требования, касающиеся распределения гендерных ролей в быту, и соответствуют им.

1. Основные положения теории обмена.

5. Хоманс Джордж Каспар (1910-1989), американский социолог и социальный психолог-необихевиорист. Профессор Гарвардского (с 1953) и Кембриджского (1955-56) университетов, президент Американской социологической ассоциации (1963-64), член Национальной АН США (1972).

Хоманс - один из создателей теории малой группы, опирающейся на идеи структурно-функционального анализа («Человеческая группа», 1950). Возникновение социологии, согласно Хомансу, «было естественным следствием психологии», а поэтому «конечные принципы объяснения в антропологии, социологии и даже в истории...- психологические». Исходной единицей анализа он считает «элементарное социальное поведение», т. е. непосредственные контакты между индивидами, и на этой основе стремится осмыслить функционирование социальных систем различного уровня.