Глава 12. Прошла почти неделя с той первой ночи в борделе мадам Лебланк, и Александре не терпелось поскорее уехать

Прошла почти неделя с той первой ночи в борделе мадам Лебланк, и Александре не терпелось поскорее уехать. Ее не заставляли спать с мужчинами, однако она каждый вечер пела и беседовала с посетителями. Жиль неотступно преследовал ее, и хотя, казалось, был готов ждать, она не знала, надолго ли его хватит. Девушка отчего‑то понимала: он ждет, пока она его захочет, и считает, что, проявив терпение, добьется желаемого. Но она не собиралась сдаваться.

Вчера она поговорила с мадам о своем отъезде, и та, как ни удивительно, согласилась, что эта ночь станет последней, а завтра она отправит Александру на плантацию Джармонов. Для поездки хозяйка принесла ей простое хорошенькое платьице с туфлями и накидкой в тон. Для вечера же был приготовлен другой наряд, куда более элегантный и даже уложенный в маленький саквояж. Все складывалось превосходно, но Александре было бы гораздо спокойнее, сумей она понять мотивы истинного великодушия мадам Лебланк. Впрочем, поведение креолки оставалось загадкой, и девушка решила на всякий случай отправиться сегодня спать как можно раньше.

Женщины собрались в гостиной, и первые посетители уже начали появляться, но Александре пока не хотелось присоединиться к ним. Впереди долгий вечер.

Александра не спеша сбросила неглиже и критически оглядела в зеркале свое обнаженное тело. Синяки и царапины, полученные на Галлатин‑стрит, были почти незаметны, и она немного поправилась, хотя оставалась все еще худой. Однако это совсем не портило ее – груди по‑прежнему были полными и высокими, и пусть кожа туго обтягивала скулы, но теперь она выглядела куда более утонченной, настоящей зрелой женщиной.

Но тут девушка тревожно обвела глазами комнату. Опять она чувствует на себе чей‑то взгляд, как каждый вечер, когда одевалась или раздевалась, словно кто‑то следит за ней! Неужели и здесь есть потайное окошечко? Хотя мадам уверяла Александру в обратном, она в который раз внимательно обыскала комнату, но ничего не нашла. Однако неприятное ощущение не проходило.

Девушка торопливо надела белье. На этот раз рубашка была совсем прозрачной, ярко‑оранжевого цвета в тон вечернему туалету. Александра натянула платье и вновь шагнула к зеркалу. Боже, она выглядит как уличная женщина! Переливающийся красно‑оранжевый шелк почти сливался с волосами, придавая девушке вид пылающего факела. А покрой! Тончайшая ткань обтягивала груди и талию, ниспадая огненным водопадом до самого пола. Вырез едва скрывал розовые ореолы вокруг сосков, так что при каждом наклоне грудь чуть не выпадала наружу. Почему мадам выбрала именно это платье? Первым желанием любого мужчины будет сорвать его и взять то, что под ним находится! Но мадам Лебланк придет в бешенство, если Александра наденет наряд, предназначенный для поездки на плантацию, а та не может прогневать хозяйку. Придется вытерпеть все.

Вызывающе вскинув голову, Александра ступила в гостиную. Настоящая леди всегда остается таковой, даже если развлекает гостей в борделе!

Перед ней открылась обычная картина, и хотя мужчины редко бывали здесь два вечера подряд, все‑таки она уже стала различать знакомые лица.

Завидев Александру, мадам Лебланк поспешила к ней.

– Вы ослепительны, дорогая! Я велела сшить платье специально для вас, и вижу, что все затраты того стоили.

Александра улыбнулась, с подозрением глядя на благодетельницу.

– Благодарю. Прелестное платье, хотя и слишком смелое.

– Только не на вас, – рассмеялась креолка. – Сегодня они все без памяти в вас влюбятся! Правда, вас уже прозвали Снежной Девой.

– Снежная Дева? С такими волосами и в подобном платье?

– Это их сбивает с толку и привлекает еще больше, – уверила мадам, как всегда неотразимая в облегающем голубом наряде.

– Мне это безразлично. Скоро я уеду, и они быстро забудут меня.

– А Жиль? – Александра пожала плечами. – Уверены, что не передумаете и не пожелаете стать одной из моих девочек?

– Нет. Мне надо добраться до плантации Джармонов. Я буду играть и петь, как обычно, но в последний раз.

На какое‑то мгновение девушке показалось, что в бархатных глазах хозяйки сверкнула ненависть; впрочем, она исчезла так молниеносно, что Александра посчитала, будто ошиблась.

– Как пожелаете, дорогая.

Александра уселась за пианино и не успела взять первую ноту, как рядом появился Жиль.

– Сегодня вы само совершенство, милая, и я сгораю от нетерпения заключить вас в объятия и унести. Но мы прибережем это на потом, не так ли?

Александра хотела было ответить обычным отказом, но он уже исчез, приказав принести для присутствующих вина и шампанского. Девушка пожала плечами, радуясь, что больше не увидит его: Жиль становился все более откровенным в своих притязаниях.

Забыв обо всем, она начала играть, и не легкие, а классические вещи, свои любимые.

Наконец позднее ночью мадам принесла Александре бокал шипящего шампанского.

– Вы, наверное, устали, дорогая. Почему бы не выпить немного? Это поможет вам заснуть! Перед долгой поездкой необходим отдых.

– Спасибо.

Девушка сделала маленький глоток. Ей не хотелось шампанского – она и так уже изрядно выпила, но мадам ничего не желала слышать.

Александра поднялась и, спеша поскорее добраться до спальни, поставила бокал на пианино.

Мадам взяла его и последовала за ней. Креолка улыбалась, но глаза оставались холодными и колючими. Голова девушки неожиданно закружилась. Должно быть, слишком много шампанского...

– Спокойной ночи, дорогая. Приятных снов, – пожелала мадам.

– Спокойной ночи, – отозвалась девушка и стала подниматься наверх, держась за перила.

Очутившись в комнате, Александра задвинула засов и подошла к кровати. Что это с ней творится? Тело горит, и кожу словно покалывают миллионы крошечных игл. Перед глазами все плывет.

Она не раздеваясь рухнула на постель и попыталась расстегнуть лиф. Сзади послышались тихие шаги, и Александра с трудом повернула голову. К ней, широко улыбаясь, приближался довольный Жиль. Александра уставилась на него, недоумевая, каким образом он попал в комнату. Она не слышала стука двери. Кроме того, непонятно, почему она не удивилась при виде Жиля, не потребовала, чтобы он немедленно ушел. По какой‑то причине она обрадовалась его появлению!

Девушка томно приподнялась, ощущая, как безумное невыразимое желание растет с каждой секундой. Ее бросало то в жар, то в холод, и она хотела всего, что этот красивый страстный мужчина мог ей дать.

Александра протянула руки, и Жиль прижал ее к груди, осыпая горячими ласками.

Мадам Лебланк злорадно усмехнулась – человек, которого она ждала, наконец‑то явился. Она превосходно рассчитала время. Еще бы – она знала его лучше, чем все остальные женщины, покорные его единому взгляду.

Он широкими шагами вошел в комнату, обстановка которой внезапно показалась ему слишком вычурной, слишком аляповатой. И сразу здесь стало тесно и душно.

Боже, ему просто нет равных! Такого другого еще не рождалось на свет. Когда они лежали, сплетаясь в объятиях, он никогда не пытался угодить ей и не произносил признаний в любви. Нет, этот человек всегда брал женщину для собственного удовольствия и тут же забывал о ней. Его не привяжешь к юбке, и все же она жаждала, чтобы он нуждался в ней, любил и желал. Он один мог удовлетворить ее. Жиль, конечно, неплох, но чересчур изнежен и, кроме того, весьма эксцентричен в любви. Этот же – настоящий хищник. Ему никто не был нужен, кроме него самого. По крайней мере до этой минуты.

Мужчина двигался гибко, по‑кошачьи неслышно. От его цепкого взгляда не могла укрыться ни одна мелочь. Всегда настороже, как любое дикое животное. Однако при этом хорошо образован, и, когда хотел, его манеры были безупречны. Он так напоминал гордого молодого льва своей песочной гривой и стройным мускулистым телом! Но сегодня она укротит царя зверей! Он наконец‑то испытает боль от ее коготков!

Мадам Лебланк снедала ревность. Чем его привлекла эта рыжая дрянь?! Подумать только, всего‑навсего какая‑то потаскушка янки, нагло задирающая перед ней нос! С чего бы ей так важничать? Ну что ж, скоро он все поймет! А если не поймет, значит, увидит своими глазами!

– Джейк, дорогой, – промурлыкала мадам Лебланк, останавливаясь перед высоким мужчиной.

– Ты, как всегда, неотразима, Белла, хотя в глазах неизменный холодный расчет. Опять что‑то замышляешь?

Женщина было нахмурилась, но, тут же кокетливо улыбнувшись, покачала головой:

– Весьма сомнительные комплименты, но иных от тебя и не дождешься!

– Приходится держать оборону, – рассмеялся Джейк. – Ну а как...

– Я думала, ты вернешься раньше, – упрекнула она, подводя его к столу и наливая бокал шампанского.

– Ты купила одежду, Белла? Я не могу надолго задерживаться. Столько дел пришлось переделать! Впервые выдалась свободная минутка, чтобы заглянуть к тебе.

– Значит, ты не был на судне?

– Нет, а что?

– В таком случае у меня для тебя небольшой сюрприз.

– Господи, Белла, мне не до сюрпризов!

– Не собираешься провести со мной ночь?

– У меня нет времени.

– Я понадобилась, чтобы достать одежду для этой Александры, твоей женщины?

Он зловеще насупился, и мадам поняла, что зашла слишком далеко. У Джейка дьявольский нрав, и ему ничего не стоит убить разозлившего его человека.

– Прости, Джейк, я ревную, но ничего не могу с собой поделать.

Лицо мужчины чуть смягчилось.

– Ты в жизни не ревновала, Белла, и не способна на подобные чувства, поскольку горячо любишь только единственного человека на свете – себя. И не пытайся убедить меня в обратном. Мы слишком хорошо и давно знакомы.

Женщина капризно надула полные губки.

– Почему бы тебе не взять меня с собой вместо...

– Я отправляюсь в Техас, Белла, и навсегда. Эта дикая и пустынная местность не для тебя. Ты здесь как рыба в воде: веселье и развлечения – твоя стихия.

– Что поделать, если я родилась квартеронкой?

– Верно, зато ты сумела неплохо воспользоваться знанием человеческой натуры. А теперь, когда в городе полно янки‑нуворишей, ты вскоре и сама разбогатеешь. Они ведь не знают о твоем происхождении, не так ли, Белла?

– К чему им знать? – пожала плечами женщина.

Джейк кивнул и сардонически усмехнулся.

– Но ты не скажешь им, правда, Джейк? – с внезапной тревогой прошептала она.

– Нет. Я уезжаю в Техас, и неизвестно, когда вернусь.

Женщина снова надулась.

– Я прекрасно могла бы прожить и там. Ты не женишься на мне, потому что я квартеронка, но зато всегда могу сойти и за белую! И я куда красивее и искуснее в любви, чем любая белая женщина, даже твоя Александра! Если бы я отправилась на Север, как другие квартеронки, никто бы ничего не заподозрил. Правда, у несчастных не было выхода – почти все их покровители погибли на войне или разорились. Но я осталась, Джейк, в ожидании пока ты наконец поймешь, как нам хорошо вместе.

Джейк тяжело вздохнул. Он никогда не слышал от Беллы подобных речей. Она всегда наслаждалась взаимными ласками, но, казалось, не принимала их всерьез и ничего у него не просила. Женитьба? Но из нее получится ужасная жена, и, кроме того, она не протянет в Техасе и полугода, поскольку очень изнеженна. Она не обладала ни силой Александры, ни ее волей к победе. Нет, Белла – прелестное украшение гостиной, прирожденная любовница джентльмена‑южанина. Вряд ли она годится на что‑либо еще.

– Послушай, Белла, – наконец произнес он, – для тебя не секрет, что мы никогда не станем мужем и женой. Я не из тех, кто женится.

– А как насчет этой Александры?

– С чего ты решила, что я на ней женюсь? В Техасе мне нужна женщина. Там их мало, а она достаточно вынослива, чтобы выжить в том климате. Оставайся на родине, Белла, где тебе все привычно. И забудь о Техасе. Итак, где одежда? – нетерпеливо спросил он. Неожиданно ему захотелось как можно скорее покинуть это место, особенно при воспоминании о золотисто‑красных волосах и горящих неукротимым пламенем зеленых глазах.

Он слишком долго пробыл в разлуке с ней. И пусть она каждый раз бешено отбивается, все равно хочет его с такой же силой, как он – ее! Иисусе! Никогда еще не жаждал он ни одну женщину так, как эту! Правда, он ничего не знает об Александре, но какое это имеет значение? Она принадлежит ему навеки. При мысли о янки, изнасиловавшем ее, чтобы принудить к женитьбе, Джейка захлестывало бешенство. Он, только он должен был стать ее первым мужчиной.

У Джейка вскипела кровь, и он выругался про себя. Скорее бы избавиться от Беллы и оставить позади Новый Орлеан! Больше всего на свете ему нужны Техас и Александра. Нет, он не любил ее, но было в этой женщине что‑то заставлявшее его забыть о других. Пусть он не в силах утолить страсть, но все равно ее не любит. Это невозможно! Она настоящая дикая кошка и ненавидит его. Ненавидит и желает, хотя не собирается признавать это. Как будет забавно покорить ее! Она и Техас прекрасно подходят друг другу!

– Ну, хочешь увидеть мой сюрприз или собираешься стоять здесь всю ночь в панталонах, которые, как вижу, вот‑вот лопнут. Любая из моих девочек гложет дать тебе облегчение, не только эта рыжеволосая сучка, – резко бросила Белла. Она никогда еще не видела Джейка таким – ну что же, тем слаще будет месть.

– Мне некогда, Белла.

Мадам Лебланк непроницаемо улыбнулась, со злорадством ожидая, что будет дальше. Как всем белым мужчинам, Джейку нипочем не понять ее, квартеронку, в жилах которой смешалась французская, испанская и негритянская кровь, чьи предки жили как в непроходимых джунглях Африки, так и в просвещенной Европе. Их потомки беззастенчиво использовали самые выдающиеся качества и тех и других, • чтобы неизменно добиваться цели. Мужчины обожали чувственную экзотическую красоту этих женщин, у которых под налетом европейской цивилизации таился горячий, необузданный африканский нрав. И Белла, подобно им, сметала любые препятствия на своем пути, не гнушаясь прибегать к ритуалам воду или бить поклоны в церкви ради осуществления собственных, подчас самых преступных, желаний. Сейчас ей надо любой ценой разлучить Александру с Джейком.

– Для этого сюрприза у тебя найдется время, Джейк. Пойдем со мной наверх. Одежда там, а кроме того, и еще кое‑что... – многозначительно усмехнулась женщина и повела его на второй этаж.

Джейк неохотно последовал за ней. Единственное, что ему хотелось в эту минуту, – поскорее получить одежду для Александры и распроститься с Беллой. С Югом он тоже покончил. Для южан здесь больше ничего не осталось, кроме бедности и смерти, – жадные авантюристы‑янки, словно стервятники, набрасывались на то немногое, что уцелело.

Молча поднимаясь по лестнице, он почти не замечал соблазнительно покачивавшихся бедер мадам Лебланк. Злорадно улыбаясь, она повела его в свои покои и, прежде чем войти в маленькую темную кладовую, обернулась и спросила:

– Ты, кажется, говорил, что у этой Александры роскошные волосы весьма необычного цвета?

Поколебавшись, Джейк пристально взглянул на Беллу. Он знал всю меру ее коварства. Что она задумала на этот раз?

– Весьма интересно, – заметила она, сияя черными глазами. – Может, полюбуешься парочкой в этой спальне? Не знаю, конечна, но мне кажется, это тебя заинтересует.

Джейк мрачно свел брови и, сдерживая гнев, процедил:

– Прекрасно, но мне эти игры надоели. Я спешу.

Вместо ответа женщина отвела в сторону гобелен. Он и раньше наблюдал за самозабвенно резвившимися в кровати любовниками, однако подобные вещи производили на него мало впечатления – Джейк был человеком действия. Но сейчас, уступая просьбам Беллы, он все же приложился глазом к окошечку.

На полу валялись огненно‑оранжевое платье, белье такого же цвета и мужская одежда. Джейк невольно усмехнулся. Где Белла раздобыла столь пылкую особу? Как бесстыдно‑алчно отдается она партнеру!

Вдруг он замер. Прежде кружевной полог частично скрывал лица, но сейчас... Джейк разразился громкими проклятиями, не смея поверить собственным глазам! Александра лежала в объятиях Жиля, умоляя о том, что всегда отвергала! Нет никакого сомнения, она не может насытиться ласками Бомона и, казалось, готова его проглотить!

Гнев и ненависть зажглись в нем, когда сквозь красный туман, застлавший глаза, он лицезрел их потные извивающиеся тела. Однако Джейк не мог отвести глаз от стонущей, цеплявшейся за Жиля Александры и молча смотрел, как Бомон вновь и вновь вонзается в нее, исступленно и безжалостно. В этот момент Джейк почувствовал, что в душе умерло нечто бесконечно нежное и хрупкое. Он слепо отвернулся от окошечка, едва не сбив с ног Беллу.

Та, в свою очередь, заглянула в соседнюю комнату, убеждаясь, что все идет, как задумано, затем последовала за Джейком. Ей с трудом удалось догнать его в спальне; женщина вцепилась в его руку, хотя Джейк пытался стряхнуть ее.

– Ну, Джейк, как по‑твоему, эта дама, случайно, не прелестная Александра?

Джейк обернулся и окинул Беллу таким взглядом, – что женщина тотчас отпустила его и в страхе отступила. Она еще никогда не видела столь ледяной ярости. Боже, да он просто ее убьет! Как она не подумала об этом прежде, чем затевать подобную интригу!

Но Джейку все‑таки удалось взять себя в руки.

– Ты не ошиблась, Белла, – ответил он, четко выговаривая каждое слово. – Это действительно Александра... Меня не интересует, каким образом она попала сюда и откуда знает Жиля. Уверен, правда, что не без твоей помощи. Ну что же, ты своего добилась – прелестная Александра не поедет в Техас.

Повернувшись, он выбежал из комнаты. Мадам Лебланк не собиралась его догонять – ей стало страшно. В таком состоянии он вполне способен прикончить ее. Но немного опомнившись, она зловеще усмехнулась. Все получилось! Джейк навсегда возненавидит девчонку, считая ее лживой шлюхой. Месть сладка, безмерно сладка, но это только начало. Возможно, стоит подумать о борделе в Галвестоне. Белла знала, что дела там идут хорошо, и не раз поставляла туда девушек. Да, теперь, убрав с пути Александру, можно попробовать покорить Джейка.

Весело смеясь, она с удовольствием вытянулась на кровати. Все‑таки жизнь прекрасна!

С Александрой творилось что‑то неладное. Она позволила Жилю овладеть ею, сознавая лишь, что безумно хочет его, сгорает от непонятного желания. Она цеплялась за его плечи, царапалась, стонала, стараясь вобрать его как можно глубже. Глаза застилала пелена, комната словно покачивалась, и она не находила ничего странного в том, что лежит в постели с человеком, которому прежде не позволяла до себя дотронуться. Однако сейчас она была готова на все и хотела больше, больше, больше... Ничто не могло исцелить тянущую боль в лоне. О, что же происходит с ней?

Чувствуя приближение сладостного освобождения, она слегка приоткрыла глаза и встретилась со взглядом Жиля, в котором светилось торжество. Чуть откинувшись, он сделал последний выпад, и Александра унеслась к высотам невообразимого блаженства...

Наконец она пришла в себя, все еще ощущая сосущую пустоту внизу живота. Ничто, никакие грубые, страстные, бешеные ласки не могли насытить ее, и девушка терзалась неудовлетворенностью. Но обнаженный Жиль поднес к ее губам бокал, и она машинально выпила. Жидкость оказалась густой, сладкой, с легкой горчинкой. Жиль взял у Александры бокал, и она заметила его коварную усмешку, но, не успев ничего сказать, провалилась в забытье.