Взрыватели

Паровая машина означала перемены. Промышленность ждал неслыханный рост, множились заводы вместо старых мастерских. А заводы требовали сырья все больше и больше.

Добыть столько сырья и топлива из‑под земли вручную стало невозможно. Строить железную дорогу в обход каждого встречного холмика или рыть туннели лопатами‑ тоже. Прошли те времена!

При серьезных земляных работах пробовали использовать порох(его научились делать еще в Средневековье), но справиться с каменными глыбами он не мог. И что в Средневековье, что несколькими столетиями позже пороха постоянно не хватало. К тому же он страшно дымил и толком не хранился: от влажности портился, в жару взрывался. А взрывать требовалось только там, где надо, и только тогда, когда надо, поэтому было нужно что‑то новое, мощное и желательно недорогое.

На кухне немецкого химика Христиана Шенбейна, как только его жена отлучалась куда‑нибудь по делам, тут же поднимался дым коромыслом. Наконец‑то можно было хоть немного поэкспериментировать! А то фрау Шенбейн держала супруга в строгости и не позволяла«заванивать своими штучками дом». Однако на этот раз получилось даже не «заванивание», а кое‑что похуже.

Переливая азотную кислоту, химик случайно пролил немного жидкости на пол. Для того чтобы скорее вытереть лужицу, он не придумал ничего лучше, чем схватить хлопчатобумажный фартук жены, оказавшийся под рукой. Когда все было убрано, Шенбейн взглянул на«тряпку» в своей руке и понял, что ему, похоже, все равно достанется!

Фартук нуждался в срочной сушке и был подвешен у печки. Довольно скоро подсохнув, он внезапно вспыхнул сам по себе на глазах у незадачливого экспериментатора.

Историю с фартуком кто‑то считает правдой, кто‑то вымыслом, но у Шенбейна получился«стрелятельный хлопок», или нитроцеллюлоза, или пироксилин, имеющий способность взрываться. Скоро из пироксилина получили бездымный порох, замену тому, что заволакивал все вокруг дымом и требовал постоянной чистки ружей. Вот только небезопасным было это дело: пироксилиновые цеха часто взрывались.

Над получением взрывчатых веществ трудился и итальянец Асканио Собреро. Смешав ту же азотную кислоту с глицерином, он заметил, что глицерин вроде бы остается похожим сам на себя‑ маслянистая жидкость, прозрачная; попробовал на вкус‑ сладковато. Правда, после того, как напробуешься, почему‑то странно стучит сердце и болит голова. Ну да ладно, можно и не употреблять эту штуку в пищу, а вот поизучать бы надо.

Собреро работает аккуратнее, чем Шенбейн, и проливает на пол всего каплю. Капля тут же с грохотом взрывается.

Оправившись от изумления, итальянец ставит новые опыты и уже не успеваетизумляться: взрывы возникают один за другим. Он пока еще не знает, насколько мощной разрушающей силой обладает эта неприметная жидкость даже в маленьком количестве. Он еще не знает, что изобрел нитроглицерин.

Чудом уцелев во время своих экспериментов, химик выясняет, что нитроглицерин нельзя нагревать, нельзя трясти и что даже в момент получения он может взорваться. По мере того как открываются новые и новые секреты этого вещества, Собреро все больше приходит в ужас. Если это вещество настолько взрывоопасно, то каким же страшным оно может оказаться в недобрых руках! И Собреро прекращает работу с неспокойной жидкостью. От греха подальше.

Как ни странно, нитроглицерин скоро признали лекарством ‑ помогает сердечникам. А недалеко от Турина, в лаборатории динамитной фабрики, в специальных условиях хранится немного нитроглицерина, полученного Собреро. Образец лежит уже более ста лет, потому что это не просто экспонат, а особый научный эксперимент, проверяющий взрывчатку на устойчивость.

Позже Собреро взяли на работу на должность консультанта в химическую компанию. Владельцем компании был шведский ученый и предприниматель Альфред Нобель.

Альфред Нобель. Его имя и его инициатива ‑ научная премия ‑ сегодня настолько на слуху, что о взрывчатке при их упоминании никто и не думает. Однако именно Нобель постиг все нитроглицериновые тайны, за что, собственно, и поплатился.

Обращался он с этой страшной жидкостью на редкость вольно: мог опускать бутыли в кипяток, разбивать о камни, поджигать лучиной! Додумался и до того, что смешал с нитроглицерином ракушечник. И вот тогда выяснилось, что ракушечник впитывает в себя взрывчатую жидкость, облекая ее в устойчивую форму. Так Нобель открыл динамит, и уже через некоторое время в ящиках с надписью «Осторожно: посуда» по железной дороге динамит разъезжался по всем крупным стройкам мира. С помощью взрывчатки ринулись прокладывать дороги, туннели, каналы, расчищать русла.

Альфред Нобель все богател. Но так сложилось, что шиковать он не умел и не хотел, жил одиноко и ездил в свои деловые путешествия с одним‑единственным саквояжиком. Поэтому, вдоволь поломав голову над тем, куда ему в конце концов пристроить все нажитое состояние, Нобель придумал.

Премия за самые выдающиеся научные открытия стала завещанием Альфреда Нобеля. Правда, это уже совсем другая история.

Date: 2015-11-15; view: 306; Нарушение авторских прав