Сапоги для индейца

А теперь не обойтись без небольшой рекламы. Да в общем‑то компанияGoodyear в рекламе не нуждается‑ кто не знает их знаменитые автомобильные покрышки? Но история эта совсем не о покрышках. Эта история об ученом с непростой судьбой.

Жили‑были на свете амазонские индейцы. Ребята они были не промах и все, что давала природа, применяли с пользой для себя. Они первыми придумали, например, резиновые сапоги. Причем сапоги«быстрого приготовления»: опустишь ноги до колен в жидкий сок гевеи, подождешь до полного высыхания и‑ готово, можно бродить по воде, и ноги не промокнут!

А еще у них были мячи, тоже из этого застывшего сока. Довольно тяжелые, но прыгучие, гораздо более прыгучие, чем мячи из ниток и лоскутов ткани, которые делали вЕвропе.

А еще индейцы латали этим чудесным соком свои пироги. И называли его весьма трогательно ‑ «као чу», что значило «слезы дерева».

Цивилизованный мир про «као чу» ничего не слышал. Когда в 1646 году Колумб привез в Европу в числе прочих диковинок каучуковые шарики, новинка поначалу заинтересовала. Но никто так и не смог толком придумать, что еще с ней делать, кроме как забавляться. Один только химик Пристли приспособился стирать таким шариком карандаш.

Лишь много позже в этой эластичной и непромокаемой штуке разглядят практическую пользу. И начнется настоящая резиновая лихорадка! В начале XIX века выстроят фабрики по производству резины, навыпускают обуви, одежды, сумок. Однако разочарование наступит быстро. Резиновые изделия окажутся на помойках, хозяева фабрик ‑ разорены.

Что же случится? То, что должно было случиться с каучуком. Его замечательные свойства сохранялись только при комнатной температуре. Но под лучами солнца каучук таял, распространяя жуткий запах, а уже при одном градусе мороза замерзал, становясь будто деревянным. Покупка быстро превращалась в вязкую пластилиновую массу, разъяренный клиент требовал вернуть деньги, и так было повсюду.

В резину больше не верил никто. Кроме нескольких человек ‑ таких, как американец Чарлз Гудьер.

Когда человек бросает стабильное и прибыльное занятие в пользу чего‑то неизвестного, ему на помощь определенно должен прийти случай. Желательно счастливый. В двадцать один год Гудьер уже был совладельцем отцовской фирмы. Он успешно торговал скобяными изделиями, но вдруг. заскучал. Так захотелось ему изобретать, прямо хоть мир рухни!

Покинув фирму, Гудьер засел за опыты. Первое его творение появилось на свет уже через три недели ‑ это был новый клапан для спасательного круга. Довольный собой, Гудьер продемонстрировал клапан, который и впрямь работал лучше прежнего, но получил вот такой неожиданный ответ: «Какой смысл улучшать клапан, если сам каучук никуда не годится? Если вам уж так хочется что‑то изобрести, изобретите лучше способ, как вылечить каучук».

Были эти слова шуткой или не были, но с той поры Гудьер на каучуке просто помешался. Он делал с ним все, что только мог: солил, перчил, посыпал речным песком и песком сахарным. Добавлял магнезию и известь. Даже сыр добавлял! Взяв у жены скалку для теста, он раскатывал каучуковые блины, а потом резал их, как лапшу, и испытывал: то на мороз выносил, то грел у печки.

И все бы ничего, если бы эти занятия давали хоть какой‑то доход! Один за другим в семье Гудьера появлялись дети, а кормить их было абсолютно нечем. Репутация неудачника за изобретателем закрепилась прочно. Кто‑то даже придумал шутку: «Если вы увидите человека в резиновом пальто, резиновом сюртуке, резиновых брюках, резиновых башмаках и с резиновым кошельком в кармане, где нет ни одного цента, ‑ это и есть Гудьер».

Но ничто не способно было отрезвить этого человека. Он еще не знал тогда, что из ужасной бедности за всю свою жизнь так и не выберется. Опыты продолжались.

Очередной компонент, примешанный к каучуку, был серой. И как‑то раз один из образцов, которым предстояло быть нагретыми над горячей печью, вдруг выпал из рук экспериментатора и, коснувшись печи, обуглился. На следующий день, готовя печь к опыту, Гудьер взял этот кусок и почувствовал, что каучук стал прочнее.

И вот он уже специально кладет образцы на печь и ждет, что будет. Наступит ли такой момент, когда резина еще не обуглится, но уже перестанет быть липкой?

Да, такой момент наступил и был пойман. Новый образец, прибитый к уличной двери, не потерял своих упругих свойств даже на морозе. Это было похоже на открытие мирового масштаба!

Что оно означало? Неужели признание, славу, деньги, наконец? Увы, пока ничего. Нужно было продолжить опыты в рамках производства, а у Гудьера нет жалких нескольких десятков долларов для этого. Поэтому отказы, всюду отказы. И даже в продуктовой лавке ему отказали в кредите. А когда все‑таки найдено немного денег на поездку в Нью‑Йорк к предполагаемым инвесторам, эти«инвесторы» сами оказываются нищими.

Долго отказывали Гудьеру и в оформлении патента на его изобретение. Мол, что в нем такого нового? И, не дожидаясь своего патента, Гудьер решается послать в Англию одного из своих знакомых, чтобы попытаться изобретение продать.

Первым делом обратились в компанию Макинтоша. Того самого Макинтоша, кто придумал плащи, названные его именем. В отличие от других резиновых фабрикантов, Макинтош процветал, ведь его изделия не портились: это была не сплошная резина, а ткань с резиновой«начинкой». То, что нужно для дождливой Англии!

Предложение приятеля Гудьера показалось Макинтошу заманчивым, но резина разорила уже стольких, что на этот раз Макинтош решил не рисковать и не покупать идею.

Обратились к Томасу Хэнкоку, который производил эластичные шнуры(дамы с удовольствием подвязывали ими свои длинные юбки в слякотную погоду). И Хэнкок тоже не купил изобретение Гудьера. Но не из‑за риска. Просто он решил повторить этот опыт

Хэнкок изучил образец, обнюхал, пожевал. Образец имел запах серы. За полгода пройдоха создал свой каучук, точно такой же, как у Гудьера. Мало того, он не постеснялся подать заявку в патентное бюро от своего имени. «Открытый» им метод Хэнкок называет помпезным словом«вулканизация», потому что расплавленная сера и тепло навели его на мысль о боге огня Вулкане.

А Гудьер? Бедолага Гудьер уже не в первый раз отправился в долговую тюрьму. «Мой отель», ‑ привычно называл он ее.

И все‑таки он прославился. Спустя сорок лет после смерти его имя было увековечено в названии компанииGoodyear. Компания процветает и по сей день. Самому же изобретателю эта фамилия была дана словно в насмешку: «goodyear» в переводе с английского означает«хороший год».

В Америке быстро наладили выпуск резиновой обуви, которую назвали«галоши». Вещица пришлась по вкусу и большим, и маленьким, а вскоре стала вообще невероятно модной и перекочевала в другие страны, в Россию в том числе. Галоши даже превратились в символ материального благополучия!

Потом кто‑то догадался«удлинить» галоши в высоту и появились первые резиновые сапоги. Для сельских жителей они стали настоящим спасением. Сейчас, буквально пару лет назад, модные дизайнеры нарядили в разноцветную резиновую обувь и горожан. И с каким же удовольствием те ее нацепили!

А для врачей придумали резиновые перчатки. Их история началась с того, чтохорошенькая медсестра Каролнн, ассистентка доктора Уильяма Холстеда, пригрозила увольнением из‑за того, что ее руки ужасно испортились от хирургических препаратов; влюбленный в нее доктор заказал в компании Goodyear перчатки и не только не потерял ассистентку, а еще и женился на ней!

В наше время науке известно больше 25 тысяч видов каучуков ‑ синтетических.

Чарлз Гудьер написал однажды: «Жизнь нельзя оценивать только в долларах и центах. Я не намерен жаловаться на то, что семена посеял я, а плоды пожинают другие. У человека есть причина для сожаления лишь тогда, когда он посеял, а собирать некому». Что ж, пусть эти слова послужат кому‑то утешением. Как и орден Почетного легиона, присвоенный Гудьеру, когда тот пребывал в долговой тюрьме. Сын привез изобретателю орден прямо туда.

Date: 2015-11-15; view: 275; Нарушение авторских прав