Часть вторая 5 page. – Но ведь вы тоже собрались поиграть с ней

– Но ведь вы тоже собрались поиграть с ней! Так почему нельзя сделать это здесь! Или всем вместе, – заявила упрямо Ирина, обращаясь к Калерии Афанасьевне, все еще державшей за руку Людочку.

Экономка, обнажив зубы, больше походившие на клыки, заявила:

– Ирина Владимировна, вам же врачи запретили переутомляться. Да и скоро надо ехать в клинику на процедуры. А Людочка поиграет сейчас со мной. Ведь так?

Она уставилась на девочку, чью крошечную ладошку держала в своей огромной лапе. Не смотря на экономку, Людочка кивнула.

– Вот видите, она сама этого хочет! Людочка обожает играть со мной! Ведь так?

И снова девочка апатично кивнула. Она походила на марионетку, которой управлял опытный кукловод – Калерия Афанасьевна.

– Тогда пойдем наверх – играть, – заявила экономка и пошла, таща за собой ребенка.

– Во что вы будете с ней играть? – крикнула Ирина, и Калерия Афанасьевна, не оборачиваясь, ответила:

– В Красную Шапочку!

Ирина не сомневалась, что это был прямой вызов. Но обе бабки ничего, естественно, не заметили и подтекста не поняли. Охая и ахая, они умилялись тому, как чудно Калерия Афанасьевна заботится о малышке и как та к ней привязана. Когда же Ирина возразила, заявив, что экономка обращается с девочкой как с игрушкой, они запричитали:

– Если бы ты знала, как Людочка к ней привязалась за то время, что ты находилась в клинике! Она в Калерии Афанасьевне души не чает! Она ведь такой прекрасный человек! У нее степень кандидата педагогических наук! И готовит она так восхитительно!

Ирина едва сдержалась, чтобы не заявить, что ее дочь – не пучок редиски. И что с ней нельзя управляться так же резво, как с продуктами на кухне. Ее так и подмывало подняться наверх и заглянуть в детскую. Но обе говорливые бабушки никак не хотели ее отпускать.

Наконец Ирина просто поднялась и сказала, что сейчас вернется. Но вместо того, чтобы отправиться в туалет, она быстро взбежала по лестнице и влетела в комнату дочери. Она была готова увидеть все, что угодно, вплоть до того, что экономка превратилась в большого серого волка и пытается проглотить ее крошку.

Но никаких ужасов она там не застала. Калерия Афанасьевна захлопнула толстенный фолиант с надписью «Сказки народов мира» и взглянула на вошедшую хозяйку. Людочка лежала в кроватке и спала.

– Накричалась, наплакалась и быстро уснула, – заявила экономка с дьявольским блеском в глазах. – Не извольте беспокоиться!

Но Ирина беспокоилась, да еще как! Она дотронулась до лба дочки, потом пощупала ее ножки и ручки. Но температура была нормальная, и девочка выглядела здоровой.

– Вы с ней играли? – спросила она экономку, и та ответила:

– Немного. Но девочка до такой степени утомилась, что быстро забралась в кроватку. Я ей прочитала вслух всего одну коротенькую сказку, и то не до конца. И Людочка заснула!

Ирина снова пощупала лоб дочери и молча посмотрела на экономку. Нет, ее нельзя было ни в чем упрекнуть, и все же… И все же Ирине было не по себе.

Появился Вадим, поцеловавший жену и сказавший, что им пора собираться в клинику на мнемотическую гимнастику. Ирина поняла, что момент упущен. Она повернулась к двери, а потом посмотрела на экономку и спросила:

– А какую сказку вы ей читали?

Калерия Афанасьевна осклабилась, и на мгновение сверкнули ее большие белые зубы:

– Ту, что Людочка обожает больше всего. И визжит от ужаса, когда наступает ключевой момент. «Ганс и Гретель» братьев Гримм!

Да, перед Ириной стояла она – сказочная ведьма из пряничного домика с оконцами из леденцов!

По пути в клинику Ирина по большей части молчала, зато говорил Вадим. Наконец она все же решилась и произнесла:

– Не кажется ли тебе, что Калерия Афанасьевна…

Она смолкла, а муж посмотрел на нее и приободряюще улыбнулся:

– Да, да, Ириша, что именно ты хочешь сказать?

Она собралась с духом и произнесла:

– Не кажется ли тебе, что она как‑то странно относится к Людочке? У меня создается впечатление, что она слишком строга к нашей дочке!

Вадим рассмеялся и заметил:

– О, Людочка обожает старушку! Она просто ждет не дождется, когда же та будет читать ей сказки или играть в прятки. А что конкретно ты имеешь в виду?

Ирина поняла, что муж ничего не замечает. И что он, вероятно, сам того не подозревая, находится под влиянием экономки. Следовательно, что бы она ни говорила, он к ней не прислушается, а сочтет все фантазиями.

Поэтому Ирина свела разговор к какому‑то пустяку, а потом показались ворота «Мнемозины». На этот раз после пробуждения Ирина вдруг вспомнила, что у них имелся семейный фотоальбом, в который она сама и Вадим прилежно вклеивали фотографии, иллюстрирующие наиболее важные этапы их жизни.

По дороге домой она спросила об альбоме у Вадима, и он пожал плечами:

– Ах, где‑то был, но затерялся. Зачем он тебе?

– Но ведь всегда легче вспомнить, если увидишь картинку или фотографию! – возразила Ирина. Однако в тему она углубляться не стала, так как поняла, что Вадим не расположен говорить об этом.

А ночью ей привиделся сон, вернее, очередной отрывок воспоминаний, вернувшихся к ней. Она вспомнила, как праздновали день рождения Людочки. Однако, что странно, на столе стояли два торта, на которых горели по три свечки. Ирина видела смеющуюся дочку, потом поворачивалась направо, зная, что там находится кто‑то еще, потом эта сцена сменялась другой – она стояла на коленях в грязи под проливным дождем и держала в руках тельце в красном плащике с капюшончиком.

Она снова пробудилась посреди ночи. Ирина выскользнула из спальни и сначала наведалась к Людочке. Она глубоко спала, мерно посапывая. Поцеловав ее в лобик, женщина осторожно, стараясь на издавать много шума, спустилась на первый этаж.

Именно там, как она знала, располагались кабинет Вадима, а также библиотека. Она зашла сначала в кабинет и, прикрыв тяжелую дверь, включила свет. Она знала, что ей надо искать – большого формата альбом, переплетенный в малиновый бархат, с золотым тиснением по краям.

Только вот где они обычно хранили его? Этого она никак не могла вспомнить, поэтому открыла ящики письменного стола, но, не обнаружив там ничего интересного, переключила внимание на книжные полки.

Внезапно ее как током ударило – она заметила искомый фолиант на одной из полок, запрятанный среди прочих книг. Ирина схватила альбом и с бьющимся сердцем опустилась в кресло.

Она увидела свадебные фотографии – себя рядом с Вадимом. Потом снимки их медового месяца. Наконец она нашла изображения себя самой – с большим животом, явно беременной. Под каждой фотографией имелась надпись – имена тех, кто был изображен, и дата.

Ирина перевернула страницу и увидела снимки новорожденной Людочки. Ирина перевела взгляд на соседнюю страницу и заметила, что на ней отсутствует ряд фотографий. А таблички, поясняющие, кто изображен на снимках, были аккуратно отодраны.

Ирина лихорадочно перелистала оставшиеся страницы. Половины фотографий не было! Кто‑то методично удалил их! Но с какой целью?

Она перевернула последнюю страницу и вдруг заметила бумажный прямоугольник, затесавшийся между листами папиросной бумаги, которыми перемежались страницы из плотного картона.

Так и есть, тот, кто удалял бумажки с надписями, был не очень внимателен, и одна из них осталась внутри альбома. Ирина взяла в руки табличку и прочитала: «День рождения Людочки и Алеши».

Алеша? Но кто такой Алеша? В голове зашевелились какие‑то воспоминания, а Ирина вдруг с ужасом поняла: тот, кого она держала на руках, тот, кто был облачен в красный плащик с капюшончиком, был тем самым Алешей!

Она не могла сказать, откуда знала это. И почему была в этом уверена. Знала – и все тут. Это имя просто всплыло из глубин ее памяти.

Чувствуя, что ее бьет нервная дрожь, Ирина отложила альбом в сторону и задумалась. Похоже, мнемотическая гимнастика начинает приносить плоды. Воспоминания возвращаются к ней – только вот что за воспоминания? Внезапно сердце у нее заныло, на душе сделалось гадко. Какое отношение она имела к этому мальчику? Неужели…

Неужели она на дороге сбила не собаку, как упорно утверждали Вадим, доктор Гладышев и все остальные, а ребенка? И он погиб по ее вине?

Ирина окаменела, чувствуя, что в висках у нее стучит кровь. В голове все смешалось, и, чтобы успокоиться, она закрыла глаза. Но вдруг увидела удивительные образы, обрывки воспоминаний, которые, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе, чудесным образом складывались в непонятные картинки.

Ирина распахнула глаза, потому что ей показалось, что она услышала шаги. Подскочив к стене, она быстро выключила свет, и в этот момент дверь кабинета приоткрылась. Ирина, стоявшая около шкафа, похолодела: альбом остался там, где она его смотрела: на широком подлокотнике кресла.

Она не сомневалась, что в ночной дозор отправилась Калерия Афанасьевна. И Ирине очень не хотелось, чтобы экономка застукала ее, ведь тогда не объяснишь ни ей, ни Вадиму, почему она пряталась от сказочной ведьмы.

А Ирина знала – она боялась Калерию. И не хотела, чтобы экономка поняла, что она отыскала фотоальбом. Потому что – в этом Ирина ничуть не сомневалась – альбом потом исчезнет. Так же, как исчез и красный плащик.

Тот, кто стоял на пороге, помялся, а потом потянул дверь на себя, и она закрылась. Ирина осталась в темноте. Женщина перевела дух и прислушалась. Экономка удалилась. Тогда Ирина, не включая свет, подошла к креслу, взяла фотоальбом и засунула его в крайний шкаф, за книги. Ирина услышала глухой звук – альбом плюхнулся на полку.

Брать его с собой в спальню было опасно, потому что Калерия Афанасьевна, и Ирина в этом не сомневалась, обыскивает ее комнату. А если наткнется на альбом, то наверняка заберет его.

А альбом был уликой. И ниточкой, ведущей в ее собственное прошлое. То, о котором Ирина, несмотря на несомненные успехи мнемотической гимнастики, не имела почти никакого представления.

Выждав около десяти минут, она осторожно открыла дверь и выскользнула в коридор. А потом быстро подошла к лестнице, взялась за перила и услышала позади себя знакомый голос:

– Ирина Владимировна, могу ли я вам чем‑нибудь помочь?

Ирина, едва не подпрыгнув от ужаса, обернулась и увидела массивную фигуру экономки. Склонив увенчанную чепцом голову, она со странной улыбкой взирала на хозяйку.

– Нет, благодарю! Я просто ходила в кухню, чтобы взять себе сока, – произнесла скороговоркой Ирина, на что экономка парировала:

– Но я была только что в кухне и вас там не видела!

«Она уличила меня во лжи», – поняла Ирина, но не собиралась сдаваться.

– Я неверно выразилась – я хотела отправиться туда, чтобы налить себе сока, однако потом передумала. Я почувствовала себя плохо и присела на пол…

Экономка тотчас засуетилась, желая знать, не требуется ли Ирине помощь. Та заверила ее в том, что все в полном порядке.

– Вы можете рассчитывать на мою помощь в любое время дня и ночи, – заявила Калерия Афанасьевна. – Стоит вам поднять трубку телефона, который стоит в спальне, и набрать ноль, как у меня в комнате раздастся звонок. И вам не надо самой куда‑то ходить по ночам!

Ирина подумала, что Калерия лично предпочитает шастать по особняку ночью. Поэтому ей не оставалось ничего иного, как позволить проводить себя до спальни, а затем согласиться с тем, чтобы экономка принесла ей бокал апельсинового сока. Пришлось даже выпить треть содержимого, потому что настырная особа стояла рядом и все спрашивала, не требуется ли Ирине еще что‑нибудь.

Отделавшись от Калерии Афанасьевны, Ирина забралась в постель и стала размышлять. Однако ни до чего путного она не додумалась, ее сморил сон. А когда она открыла глаза, то поняла, что уже давно настало утро.

Последовал завтрак, во время которого Вадим, уже проинформированный Калерией, заботливо осведомился, все ли с его любимой женой в порядке. Ирина заверила, что она ни на что не жалуется, а потом, пользуясь тем, что пожаловала Виктория Вадимовна, покинула столовую и прошмыгнула в кабинет.

Подойдя к крайнему шкафу, Ирина запустила в него руку и попыталась нащупать фотоальбом за рядом книг. Но ее пальцы ударились о полированную поверхность полки! Ирина быстро вынула несколько книг и убедилась в том, что никакого альбома там и в помине нет.

Ирина быстро осмотрела другие полки, но альбома так и не обнаружила. Она прошерстила и два других шкафа, но искомый фолиант в переплете из малинового бархата исчез.

А ведь она была уверена, что альбом именно там. Ночью она спрятала его туда, а утром альбома уже не было. Но как такое могло произойти? Или она забыла, куда именно положила вещь? У нее что, рецидив болезни?

Ответ был один – альбом кто‑то изъял. Так же, как изъял до этого красный плащик с капюшончиком. И этим кем‑то мог быть только один человек…

– Вы хотите что‑то почитать? – донесся до нее голос экономки, выведший Ирину из транса. Она развернулась, держа в руках несколько книг, и уставилась на особу, стоявшую на пороге кабинета.

– Да, хочу! – ответила Ирина. – Однако не изволите беспокоиться, я сама найду подходящий роман! Или вы хотите мне что‑то посоветовать?

Экономка дернула головой, а потом, извинившись, исчезла. Ирина поставила книги на полку и задумалась. Теперь эта особа точно знает, что Ирина искала альбом. И что в его исчезновении она подозревает именно Калерию Афанасьевну.

Ирина вернулась в гостиную, где обе бабушки и отец возились с Людочкой. Девочка была в отличном настроении и визжала от восторга, когда Вадим подбрасывал ее к потолку, а затем ловил и ставил на пол.

Рассеянно наблюдая за происходящим, Ирина думала о том, где экономка могла спрятать альбом и красный плащик. Может, она их уничтожила или выбросила? Нет, в это Ирина не верила – наверняка эти предметы играют какую‑то роль во всей этой странной истории, и Калерия не решилась бы избавиться от них.

Особняк был большой, в нем было полно укромных уголков. Но Ирина не сомневалась в том, что для экономки важно держать украденные вещи под рукой. А это значит, что она наверняка хранила их у себя в апартаментах.

Но просто так в них не проникнешь. Ведь эта пронырливая особа обладала невероятной способностью появляться в ненужное время в ненужном месте. Как будто у нее в каждой из многочисленных комнат особняка было по паре глаз и ушей!

План созрел за считаные секунды. Ирина подошла к смеявшейся Людочке и, присев на колени около нее, спросила:

– Ты ведь хочешь, чтобы Калерия Афанасьевна почитала тебе сказку?

Людочка, тряся головой, ответила:

– Мамочка пусть почитает! А ее я не хочу, она плохая!

У Ирины сердце кровью обливалось, она понимала, что поступала ужасно, однако ей требовалось быть уверенной в том, что Калерия находится в конкретном месте и не заявится к себе в апартаменты тогда, когда Ирина будет проводить там импровизированный обыск.

– Я тебе потом почитаю. Обязательно, – сказала Ирина, целуя дочку, а та капризно заметила:

– Не ты, а мамочка! Моя мамочка!

Ирина же тем временем вызвала Калерию Афанасьевну, которая находилась в кухне и занималась приготовлением обеда. С очаровательной улыбкой Ирина сообщила ей, что Людочка хочет, чтобы экономка прочитала ей три сказки.

Калерия Афанасьевна возражать не могла, поэтому отправилась сначала за томом со сказками, а потом грузно опустилась на диван. Две бабушки вместе с Людочкой пристроились рядом. Вадим вышел, потому что ему требовалось решить несколько вопросов по работе: несмотря на отпуск, он постоянно был в курсе последних событий и важных решений.

Экономка, как отметила Ирина, сняла передник и оставила его в кухне. А именно в его кармане она носила свой любимый мобильный телефон, а также ключи от своих апартаментов. Их, как знала Ирина из подслушанной болтовни бабушек, Калерия всегда запирала.

Поэтому Ирина устремилась на кухню, где обнаружила широченный передник – он висел на стуле. Она запустила в карман руку и нащупала связку ключей. Мобильного там не было, видимо, сказочная ведьма прихватила его с собой, ключи взять не сочла нужным.

Женщина возвратилась в гостиную и убедилась в том, что Людочка с открытым ртом слушает сказку, которую своим раскатистым голосом читала экономка. Ирина же, пользуясь тем, что никто на нее не обращает внимания, вышла из гостиной и устремилась в крыло особняка, где располагались апартаменты Калерии Афанасьевны. Она несколько казавшихся бесконечными минут петляла по комнатам и коридорам, пока наконец не вышла к деревянной двери с золоченой ручкой.

Ирина попыталась вставить один из ключей в замочную скважину, и он подошел. Она открыла дверь и прошла в логово экономки.

В распоряжение Калерии были предоставлены четырехкомнатные апартаменты с огромной ванной и небольшой сауной. Ирина усмехнулась – вот, оказывается, отчего она с такой охотой поселилась в особняке!

В апартаментах царил идеальный порядок, от которого по коже бежали мурашки. Ирина осторожно приоткрыла дверцу одного из шкафов и увидела ряд черных платьев, которые вечно носила экономка.

Где она могла прятать украденные предметы? Ирина прошла в спальню, а оттуда в кухню. И увидела то, что искала. На кухонном столе лежал аккуратно свернутый красный плащ с капюшончиком, а подле него – фотоальбом.

Ирина взяла их в руки, решив было прихватить вещи. Но потом решила, что делать этого не стоит, потому что тогда экономка точно поймет, что в ее апартаментах кто‑то побывал. И ей не составит ни малейшего труда смекнуть, кто именно наведался туда.

Ирина положила вещи обратно на стол, а потом покинула жилище экономки. Она вернулась в гостиную и в ужасе поняла, что Калерии Афанасьевны там уже нет. Ирина ринулась в кухню и заметила, как экономка повязывает себе на живот фартук, в котором не было ключей.

Тогда Ирина, громко вскрикнув, указала на связку ключей, лежавшую на полу:

– Кажется, вы уронили?

Экономка, поблагодарив ее, подняла ключи и засунула в карман фартука. Ирина усмехнулась: она нашла ключи, которые Ирина подложила на пол секундой раньше!

Перебросившись с экономкой парой слов, Ирина вернулась в гостиную. Людочка уже лежала на диване, потирая кулачками глазки. Бабушки взяли ее и понесли наверх, в спальню.

Скоро наступило время обеда, а затем и поездки в клинику «Мнемозина». На этот раз Вадим взял Ирину с собой в подземный гараж, располагавшийся под особняком. Ирина заметила, что, помимо «Мерседеса», там имелся еще «Ауди». И вдруг женщина быстро спросила мужа:

– А где «Порше»?

Нахмурившись, Вадим произнес:

– Ты имеешь в виду тот, на котором попала в аварию? Я от него избавился! Зачем он нужен – не хватало еще, чтобы он напоминал тебе о случившемся!

Зазвонил его мобильный, и Вадим, вынув аппарат, со вздохом произнес:

– Снова по поводу этого дурацкого контракта! Извини, Ириша, я ненадолго! Надо дать пару наставлений и сделать кое‑кому большой втык! Я сейчас вернусь!

Он, говоря на ходу, вышел из гаража, а Ирина осмотрелась. Ее внимание привлек «Ауди». Она подошла к автомобилю, заглянула в салон и заметила сзади детское сиденье. Нет, даже не одно, а целых два! Причем они не валялись или не были небрежно положены, а надежно закреплены друг около друга.

Зачем им два детских сиденья? Можно было бы понять, что одно для того, чтобы использовать, а второе про запас. Но ведь их использовали оба! Только пусть Вадим не говорит, что они своего племянника Сергея всегда брали на прогулки! Ирина в это не верила.

Вернулся муж, и Ирина, указав на «Ауди», произнесла:

– Кстати, а почему у нас там два детских сиденья?

Муж покраснел, отвел глаза и закашлялся. Ирина поняла: он делает это намеренно, чтобы выиграть время и придумать какое‑то правдоподобное объяснение. Наконец он прочистил горло и с фальшивой улыбкой заметил:

– Ах, ну это же для Сережи! Когда он у нас, мы часто с детьми ездим на природу!

Ирина ничего не сказала, хотя ожидала именно такого ответа. Муж врал, его объяснения были шиты белыми нитками. Однако Ирина не стала загонять его в угол своими расспросами, а просто уселась в «Мерседес» и заметила, что им пора в клинику.

Ночь, последовавшая за сеансом мнемотической гимнастики, была самой ужасной из тех, которые Ирина помнила. Она практически не спала, потому что воспоминания тревожили ее. Они были страшными. Она теперь точно знала, что Алеша умер. После недолгого сна она проснулась и просто знала это. Только кем был этот Алеша?

За завтраком Вадим интересовался, почему она так плохо выглядит. И Ирина чуть было не выложила ему все то, что касалось мучивших ее воспоминаний. Однако она решила не делать этого, заметив, что Калерия Афанасьевна уставилась на нее, явно прислушиваясь к тому, о чем они с мужем говорили. А открываться перед этой особой Ирина не желала.

Поэтому она не могла дождаться поездки в клинику. Если ей кто и мог помочь, так только доктор Гладышев. Ирина знала, что еще немного, и она наконец вспомнит, что с ней произошло. И все, связанное с мальчиком Алешей.

Хотя у нее были подозрения, ужасные подозрения, которые терзали ее. И которые она пока что отметала. Да, она была уверена в том, что авария произошла вовсе не так, как рассказывал Вадим.

Во время аварии погиб мальчик. Этот самый Алеша. Облаченный в красный плащик с капюшончиком. Только вот как этот плащик оказался у них в особняке?

Это означало, что плащик взяли с места аварии. Или что плащик изначально находился в их доме. Но это значило… Это значило…

Она боялась признаться себе самой. Это значило, что Алеша тоже жил в их особняке. И что он был… И что он был ее сыном?

Ирину колотило, когда она зашла в процедурный кабинет. Она была на взводе, чувствуя, что голова раскалывается и она на грани истерики. Ее состояние бросилось в глаза доктору Гладышеву, который тотчас принялся расспрашивать ее.

Не повествуя обо всех своих приключениях, Ирина поведала ему о странных подозрениях и новых воспоминаниях. Доктор не отвечал на ее вопросы, только записывал то, что она сказала. Причем он был так поглощен повествованием Ирины, что, когда одна из медсестер зашла в кабинет и доложила, что для процедуры все готово, он нервно крикнул:

– Вы что, слепая, не видите – мы заняты? Не смейте нам мешать!

А потом сразу же обратился к Ирине:

– Значит, ребенок в красном плащике с капюшончиком? Как интересно, как поразительно!

Тут раздался звонок, и доктор, извинившись, схватил лежавший на столе мобильный телефон. Вздрогнув, Ирина поняла, у него точно такая же модель, как у экономки Калерии Афанасьевны. Доктор Гладышев, извинившись, вышел из кабинета.

Конечно, это ничего не значило. Ведь это была хоть и дорогая, но все же весьма распространенная модель мобильного телефона. И все же Ирине сделалось не по себе. Да, она доверяет доктору Гладышеву, но ведь если она уверена, что и экономка, и муж не говорят ей всей правды…

Тогда к этому вранью был причастен и Дмитрий Антонович! Ведь именно он поведал ей о несчастном случае на дороге, в результате которого погибла только бездомная собака. А Ирина подозревала, что это было не так.

Могло статься, что доктор сам не знал всего, что случилось на самом деле, но в это Ирина не верила. Доктор Гладышев был далеко не идиотом, и россказнями о безобидных несчастных случаях его провести было нельзя.

Значит, он тоже ей лгал – или, во всяком случае, чего‑то недоговаривал. Но чего именно? Впрочем, Ирина прекрасно понимала: не было смысла спрашивать его, она должна была вспомнить самостоятельно. И она знала: еще несколько сеансов, и все встанет на свои места. Она будет знать правду!

В кабинет вернулся доктор Гладышев, рассыпавшийся в извинениях за то, что их беседу пришлось прервать. Он взглянул в свои записи и произнес:

– Результаты очень интересные, очень! Вы ведь в состоянии сейчас подвергнуться процедуре? Если вы чувствуете себя неважно, то лучше отложить…

– Нет, я готова! – заявила Ирина нервно, более всего опасаясь того, что доктор Гладышев отменит процедуру. Но Дмитрий Антонович только удовлетворительно кивнул и произнес:

– Может, только интенсивность сегодня уменьшим и перейдем на другой диапазон. Что ж, сейчас сестра поможет вам приготовиться к процедуре!

Он вышел из кабинета, и появилась сестра, которая несколькими минутами ранее прервала их беседу, чем навлекла на себя гнев доктора Гладышева. Она подошла к Ирине и протянула ей бокал с мутноватой жидкостью – Ирина уже привыкла, что перед началом процедуры требовалось принять какую‑то особую смесь из витаминов и аминокислот, усиливавших эффект предстоящего воздействия.

Ирина поднесла бокал к губам, но вдруг услышала тихий голос:

– Не пейте! Наберите в рот, но не глотайте. А потом сразу идите в туалет, выплюньте в раковину и тщательно прополощите рот!

Ирина с изумлением взглянула на медсестру – совет дала ей именно она! Это была особа средних лет, с невыразительным лицом и светлыми волосами.

– Если хотите узнать правду, то делайте как я вам говорю! – повторила она быстро. – Потому что здесь все не так, как вам кажется!

В этот момент в кабинет вернулся доктор Гладышев. Потирая руки, он взглянул на Ирину, замершую с бокалом в руке.

– Ну что, Ирина Владимировна, готовы к процедуре? А, наш целебный коктейль! Вы еще не выпили? Пожалуйста, это исключительно в ваших интересах!

– Да, конечно, – ответила женщина. – Только разрешите сначала заглянуть в дамскую комнату!

Доктор добродушно рассмеялся, в его руке мелькнул мобильный, и Ирина приняла решение. Она отхлебнула мутной жидкости и задержала ее в ротовой полости. Заметив это, медсестра обратилась с каким‑то вопросом к доктору Гладышеву, и тот на мгновение отвлекся. Ирина быстро поставила бокал на стол, встала со стула и направилась в туалет, располагавшийся около кабинета доктора Гладышева.

На свою беду, она заметила на пороге Вадима, который участливо спросил:

– Ириша, все в порядке? Может, все же отменить процедуру?

Ирина мотнула головой, давая понять, что делать этого не стоит. Ответить‑то со ртом, наполненным жидкостью, она не могла. Быстро проскользнув в туалет, она заперлась и бросилась к раковине.

Выплюнув жидкость, Ирина включила воду и принялась тщательно споласкивать рот. Затем вымыла руки, заметно дрожавшие, и поправила волосы, упавшие на лоб. Вид у нее был не ахти, однако ситуация была критическая.

Ирина сама не знала, отчего решила сделать все так, как ей сказала медсестра. О какой правде она вела речь? Но то, что здесь все далеко не так, как ей кажется, Ирина и сама поняла. Поэтому она решила довериться незнакомой женщине.

В конце концов если она выплюнула только смесь из витаминов и аминокислот, то никакого ущерба ее здоровью это не нанесет. Ведь это были не сильные лекарственные препараты, как уверял доктор Гладышев, а всего лишь биологически активные добавки, стимулирующие деятельность определенных ареалов головного мозга, ответственных в том числе и за воспоминания. Если уж на то пошло, то один раз она может и не простимулировать эти ареалы.

Но если верить медсестре, то это был вовсе не безобидный коктейль, а что‑то намного сильнее и страшнее. Ирина же не желала, чтобы ее пичкали медикаментами против воли. Если это имело место, то она должна об этом знать. И имела полное право сопротивляться!

Она снова сполоснула рот, затем вытерла лицо и руки бумажными полотенцами и, отомкнув дверь, вернулась в процедурную.

Доктор Гладышев, улыбнувшись ей, произнес:

– Ну что же, Ирина Владимировна, мы начинаем! Сестра, помогите!

Он обратился к той самой медсестре, которая советовала Ирине не глотать коктейль. Женщина с индифферентным выражением лица подошла к пациентке и помогла ей разместиться на выдвижном лежаке.

Медсестра поправила плоскую подушку под головой Ирины и, склонившись как можно ниже, еле слышно произнесла:

– То, что я вам сейчас дам, положите себе под язык. После окончания процедуры притворитесь, что спите. И ни на что не реагируйте.

Затем она разгладила одежду Ирины и одновременно вложила ей в ладонь что‑то крошечное, металлическое и прохладное. После чего, повернувшись к доктору Гладышеву, почтительно произнесла:

– Дмитрий Антонович, все в полном порядке. Пациентка готова к процедуре!

– Отлично, просто отлично, – заявил Гладышев и, подойдя к Ирине, потрепал ее по руке, в которой было зажато то, что сунула ей медсестра.

– Все образуется, вот увидите, Ирина Владимировна. Вы на правильном пути, и я вам помогу! Все будет как обычно!

Он кивнул, и один из его помощников, сидевший за стеклянной перегородкой, нажал кнопку на панели управления «машиной воспоминаний». Лежак с тихим шелестом втянуло в трубу.

Оказавшись скрытой от глаз Гладышева и его людей, Ирина быстро разжала ладонь и поднесла к лицу то, что дала ей медсестра. Это был крошечный металлический предмет, чем‑то похожий на пуговицу затейливой формы.

На вмонтированном вверху экране начали распускаться и увядать фантастические цветы. Раздалась классическая музыка, прерванная голосом доктора Гладышева, который мог общаться с Ириной по внутренней связи:

– Ирина Владимировна, мы сейчас начнем! Итак, расслабьтесь и закройте глаза!

Ирина быстро положила металлическую штучку на язык. А вдруг это что‑то ядовитое или радиоактивное? Однако она не простит себе, если не поступит так, как ей сказала эта странная особа!