Объект труда в перцептивном мире 1 page

Характеристика перцептивного мира оператора: водителя, диспетчера, машиниста. Перцептивный мир психолога, педагога, врача, руководителя. Определение понятия “перцептивный мир в концепции локального пространства и времени Дж.Гибсона — экологический подход к зрительному восприятию. Перцептивный мир в этой концепции определяется конфигурацией структурой отражающих плоскостей и положением источников света. Перцептивный мир в нашем представлении - совокупность движущихся и неподвижных предметов, непосредственно данных субъекту в их пространственной и временной формах. В чем особенность такого понимания?

Множественность перцептивных миров оператора: внутрикабинный мир и внекабинный. Стресс перехода от внутрикабинного мира к внекабинному. Проектирование перцептивного пространства: обзор, возможности коммуникации. Методика. Расположение точки отсчета.

Перцептивный мир, память и действие субъекта. Какую роль играет переживание дления процесса при выполнении действия?

Почему необходимо особое определение понятия перцептивный мир, помимо понятий действия и субъекта? Соотнести понятия.

Полноценное профессиональное действие возможно при условии, если перцептивный мир остается тем же, то есть знаком субъекту. Опознание обеспечивается памятью и восприятием.

Перцептивный мир и накопление опыта.

Действие субъекта изменяется по мере накопления опыта.

Психосемантика профессиональной деятельности. Значение понятия перцептивный мир для характеристики образа мира: это один из слоев образа мира субъекта. Необходимость построения понятий пространства и времени и раскрытия их связи со смыслами и значениями.

Перцептивный мир меняется в процессе профессионального становления (что это - формирование или спонтанное изменение?)

Степень симультанности служит показателем профессионального уровня специалиста. Не просто высвобождение определенной доли процессора или пропускной способности перерабатывающего канала, а степень симультанности или объем симультанного схватывания.

Почему этот принцип важен для анализа профессиональной деятельности?

Эмоционально-смысловые характеристики перцептивных миров новичка и мастера различны. Это обнаруживается в плоскости приборной доски и всех предметов кабины и в восприятии внекабинного мира. Дифференциации возникают под влиянием опасности и стремления к профессиональному продвижению, к успеху при выполнении задачи, роль поощрения и наказания, самооценки, отношения ближайшего социального окружения и др.

Значение понятия "перцептивный мир" для понимания процессов решения сложных задач специалистом. Перцептивный мир и смысловые структуры профессионального опыта.

Движение предметов в перцептивном мире и пространство-время профессионального опыта. Переживание движения и скорости.

Принцип анализа: труд предполагает не только действия и переработку информации, но и содержит необходимый элемент симультанного перцептивного схватывания, созерцания.

Почему этот принцип важен для анализа профессиональной деятельности?

Концепции восприятия в профессиональной деятельности

Оперативный образ. Образ полета. Информационная и концептуальная модели. Определение. Сопоставление понятий.

Концепция оперативного образа. Свойства оперативного образа: прагматичность, адекватность задаче управления, специфичность, функциональная деформация, лаконичность. Область применения.

Информационная и концептуальная модели. Определение. Требования к информационным моделям. Этапы проектирования. Специфика психологической и эргономической работы на разных этапах проектирования. Как может психолог повлиять на проектирование?

Понятие образа полета. Образ полета: составляющие и примеры применения. Инструментальная и неинструментальная информация, концептуальная модель. Иллюзии крена и перевернутого полета. Устройство авиагоризонта: "вид с самолета", "вид с земли на самолет" - проблема перехода от одного к другому. Эксперименты в полете и на тренажере. Метод. Результаты.

Сопоставление понятий оперативного образа, образа полета, информационной и концептуальной модели с понятием "перцептивный мир".

Перцептивный мир группового субъекта

Общность и несовпадение восприятий, возможности совместного действия. Сознание в условиях группового действия: восприятие другого, обострение самоощущения в условиях приближения другого, обострение чувства одинаковости своих и инакости “чужака”. Сознание через восприятие пространственных отношений между “Я” и другими. Пространственность группового сознания. Общение двух по поводу воспринимаемого происходящего в окружающем мире. Указательное поле диалога в ситуации. Контакт взглядов и сознаваемое единство чувства. Отчуждение и отталкивание.

Множественность перцептивных миров

Внутрикабинный и внекабинный миры оператора. Переходы. Перцептивный мир психолога, педагога, врача, руководителя.

Методики (перечень)

1. Эксперименты в полете и на тренажере. Метод. Результаты.

2. Этапы проектирования кабин. Моделирование. Эксперименты на макетах. Опрос испытателей.

3. Методика проектирования трудового пространства: обзор и условия коммуникации.

4. Методика оценки информационной и концептуальной моделей. Процедура, приборы, результаты. Требования к информационным моделям.

Темы для размышления

1. Характеристики мира за пределами воспринимаемого. Ожидание и предчувствие. Схемы знаемого и неопределенность реального.

2. Сопоставление понятий оперативного образа, образа полета, информационной и концептуальной моделей и понятия перцептивного мира.

3. Психосемантика профессиональной деятельности.

4. Социально-психологические аспекты понятия перцептивный мир.

5. Перцептивный мир меняется в процессе профессионального становления (что это — формирование или спонтанное изменение?).

6. Принцип "Я здесь и теперь". Этот принцип задает особую ориентацию рассмотрения операторского труда.

7. Узнавание предметов и людей. Опознание и сознание.

8. Перцептивный мир, память и действие субъекта. Действие в полузнакомом мире.

9.Какую роль играет переживание дления процесса при выполнении действия?

10. Какова роль переживания симультанности процесса при выполнении действия?

Материалы для изучения: Оперативныйобраз Д. А. Ошанин

Понятие оперативного образа. Долгое время инженерно-психологические работы были почти исключительно направлены на исследование сенсорных и моторных процессов. Рассматривая оператора как подсистему в системах “человек - машина” и “человек - автомат”, инженерная психология занималась преимущественно “сенсорным входом” в эту подсистему, т. е. способами подачи человеку информации и локализацией ее на панелях средств индикации; “моторным выходом” - особенностями органов управления и их расположения на пультах; соотношением между “сенсорным входом” и “моторным выходом”. Именно этого рода исследованиям инженерная психология и обязана своими первыми решающими успехами.

Известно также, что чем сложнее управляемый объект, тем большее значение в деятельности оператора приобретают центральные процессы переработки информации, имеющие место между приемом информации, поступающей от объекта, и реакцией на эту информацию с учетом ее целесообразного воздействия на объект. Одна из важнейших задач инженерной психологии заключается в исследовании психического отражения в сознании оператора самого управляемого объекта в виде образа. В отличие от подавляющего множества ручных производственных операций, изучаемых в психологии труда, в телеуправляемых системах, образ объекта, с которым приходится работать оператору, не является результатом непосредственного воздействия на анализаторные системы оператора. Это обстоятельство, однако, не только не лишает образ объекта его функции в переработке информации, но, напротив, значительно увеличивает роль этой функции. Только благодаря проекции на образ управляемого объекта сигнальной информации о последовательных изменениях его непосредственно контролируемых параметров оператор и может представить себе состояние, в котором объект находится в каждый данный момент.

Опыт показывает, что удержание в сознании динамики образа объекта часто составляет значительную трудность для оператора, которая непосредственно сказывается на качестве выполнения им производственных заданий.

Одним из средств уменьшения этой трудности предстает, как известно, графическое изображение управляемого объекта - мнемосхема, которая наносится на панель информации и предлагается оператору в качестве сенсорной опоры при его работе.

Многолетний опыт наших исследований мнемосхем показывает, однако, что они далеко не всегда соответствуют своему назначению. Как правило, оператор обращается к мнемосхеме редко. Более того, нам приходилось неоднократно сталкиваться и с такими случаями, когда оператор старался мнемосхему просто не замечать, объясняя это тем, что она ему “мешает работать”. Нам представляется возможным лишь одно объяснение данного факта: очевидно, графическое изображение объекта на мнемосхеме в чем-то существенном не соответствует образу объекта, на который оператор ориентируется в своей деятельности. В результате оператору все время приходится перешифровывать как осведомительную, так и командную информацию с “языка” изображения на “язык” образа и наоборот. В этом процессе перешифровки, производимом к тому же часто в условиях острого дефицита времени, высокого нервного напряжения, значительная часть информации теряется, вследствие чего оператор может совершать ошибки, вызывать аварии, допускать брак.

Несоответствие, о котором идет речь, возникает, вероятно, из-за того, что автор схематического изображения, инженер-проектировщик или конструктор зачастую не учитывает специфику операторской деятельности. Перед ним стоит цель спроектировать (сконструировать) объект. Очевидно, что данная цель детерминирует его способ видения объекта (отражение объекта в образе), а следовательно, и способ его изображения. Но затем это изображение переносится в виде мнемосхемы на информационную модель и предлагается в качестве сенсорной опоры оператору, перед которым стоит задача, существенно отличная от задачи проектирования и конструирования объекта, а именно: задача управления объектом.

Использование изображения, созданного для решения какой-либо конкретной задачи и адекватного образа объекта, опосредствующего решение именно этой задачи, для решения другой, причем совершенно отличной по своему характеру задачи, нельзя не признать механистичным. Ничего нет удивительного в том, что изображение объекта, ставшее в новых условиях неадекватным образу объекта, оказывается практически неэффективным.

Итак, адекватность содержания образа объекта (образной информации) конкретному назначению образа в системе предметного действия является существенной характеристикой образа как регулятора действия. Эту важнейшую характеристику отражения объекта в образе мы назвали оперативностью образа.

Термины “оперативность” и “оперативный” используются здесь в том общем значении, которое им дает в своем “Толковом словаре” Д.Н. Ушаков: “ Оперативный — по значению связанный с непосредственным исполнением, практическим осуществлением тех или иных задач, планов, начинаний ” (З-е значение), “приспособленный для правильного и быстрого практического выполнения тех или иных задач, планов, начинаний” (4-е значение).

Соответственно оперативным образом мы назвали идеальное, специализированное отражение преобразуемого в действии объекта (процесса, явления и т. д.), складывающееся по ходу выполнения конкретного предметного действия и подчиненное задаче действия.

Конкретнее, применительно к деятельности оператора АСУ, оперативный образ был определен нами как “психический информационный комплекс, в котором сосредоточена и организована адекватно задачам и условиям операторской деятельности вся информация об объекте управления, могущая стать значимой при решении различных операторских задач”.

В самом общем виде утверждение о зависимости содержания образа от его назначения в действии тривиально. Однако для постановки конкретных практических вопросов самого этого утверждения недостаточно: нужно подробное исследование данной зависимости, точный учет характеристик оперативного отражения. Игнорирование необходимости такого учета при решении, в частности, инженерно-психологических задач может привести к нежелательным последствиям, об одном из которых до сих пор фактически и шла речь.

При исследовании оперативных характеристик образа для нужд оптимизации мнемосхем нами был сначала избран путь логико-психологического анализа. Исходя из задания оператора в системе, тщательно изучив всю совокупность воздействий, которые ему для исполнения этого задания приходится оказывать на управляемый объект, мы задавали себе вопрос: в чем заключаются психические процессы переработки оператором информации, получаемой с панели, и как он должен был бы “видеть” (представлять себе) управляемый объект, чтобы эти процессы совершались легче и надежнее всего. Этим путем мы создавали себе некоторое гипотетическое представление об оптимальной структуре и динамике соответствующего заданию оперативного образа, которое в дальнейшем требовало экспериментальной проверки.

Мы изготовляли затем по два варианта мнемосхемы некоторых относительно автономных агрегатов ТЭЦ: 1) вариант, отвечающий нашему, полученному описанным выше путем предварительному представлению об особенностях оперативного образа, т. е. изоморфный этому образу (“психологизированный вариант”) и 2) вариант, фактически используемый на производстве (“ технологический вариант”). Нанося на мнемосхемы соответствующую систему сигнализации и получая таким образом экспериментальные информационные модели, мы подключали их к работающему лабораторному аналогу объекта с пультом управления.

Переходя по ходу эксперимента с технологического на психологизированный вариант или наоборот, испытуемые решали с опорой на каждый из них по 200-300 задач, идентичных тем, с которыми приходится иметь дело оператору в реальных условиях и набор которых был подготовлен для нужд эксперимента В.Ф. Вендой. Устанавливалась зависимость показателей качества работы (общее среднее время решения задач, вариативность этого времени, общее количество допущенных ошибок, а также отказов от продолжения работы) от использования того или другого варианта мнемосхемы. А это позволяло судить согласно принятой гипотезе о наличии или отсутствии изоморфизма между изображением объекта на панели и его оперативным образом, о степени соответствия первого второму.

Полученные в первом же опыте данные превзошли наши ожидания. Так, при использовании психологизированного варианта мнемосхемы маслохозяйства ТЭЦ общее время решения задач сократилось более чем в 3,5 раза, а общее количество допущенных испытуемыми ошибок - в 18 раз!

Результаты этих опытов позволили нам составить первое представление об общих особенностях оперативных образов и сформулировать некоторые рекомендации к созданию рациональных вариантов мнемосхем.

Свойства оперативных образов

Основные специфические особенности оперативных образов тесно взаимосвязаны.

Оперативный образ прагматичен. Он складывается в процессе решения конкретной задачи (или конкретной группы задач). Задача, для решения которой оперативный образ формируется, и определяет в каждом конкретном случае информационное содержание и структуру образа.

Оперативный образ адекватен задаче действия. Обслуживая решение некоторой задачи, он ей и соответствует наилучшим образом. Он эффективен и в этом смысле наиболее надежен. Он обеспечивает решение задачи или способствует ее решению как в благоприятных условиях, так и в условиях более жестких - при возникновении возможных трудностей, помех и т. д.

Из “пригнанности” оперативного образа к задачам действия следует его специфичность: он содержит ту информацию, которая необходима для определенных задач действия и, (следовательно, пригоден для решения только этих задач.

Оперативный образ “лаконичен”. Он “отвлечен” от целого ряда особенностей объекта, в том числе и весьма существенных, но таких, которые в данном случае данным исполнителем не могут быть использованы для решения стоящих перед ним задач. Несомая им информация не лишена, конечно, полезной избыточности, которую при исследовании оперативного образа всегда бывает важно определить.

С “лаконичностью” оперативного образа тесно связана его функциональная деформация - нарушение беспристрастности и нейтральности отражения объекта в образе через акцентировку в нем характеристик объекта, особенно существенных в условиях конкретного действия и, наоборот, через свернутость или меньшую осознанность отражения в нем мало информативных в данной ситуации объектных свойств.

Функциональная деформация целесообразна: она направлена на минимизирование возможности ошибочных действий и поэтому наиболее выражена в тех случаях, когда появление ошибки вероятнее всего.

Особенно важно подчеркнуть, что функциональная деформация не исключает правильного отражения метрических и прочих действительных характеристик объекта. Отсюда частая двойственность и внутренняя противоречивость оперативного образа: с одной стороны, отношения между отдельными свойствами объекта отражены в нем “зеркально”, а с другой - они функционально искажены. Внутренняя противоречивость образа становится фактором его активности: именно она, очевидно, стимулирует действие, направленное на снятие противоречия и приведение образа в соответствие с самим собой.

Если исследование относительной эффективности различных вариантов мнемосхем может помочь составить представление об общих особенностях оперативных образов управляемых объектов, то знание этих особенностей в свою очередь позволяет сформулировать ряд общих рекомендаций к рациональному графическому изображению этих объектов при создании мнемосхем.

Так, например, из присущей оперативному образу “лаконичности” естественно вытекает требование изображать на мнемосхеме элементы и связи между элементами объекта как системы: 1) лишь постольку, поскольку они необходимы для того, чтобы оператор мог, опираясь на них, наглядно представлять себе динамику объекта (управляемый процесс); 2) лишь постольку, поскольку оператор их воспринимает как возможности целесообразных воздействий на процесс.

Эти же особенности оперативного образа требуют максимальной различимости на мнемосхеме отдельных элементов и узлов объекта. Чтобы быть легко опознаваемым и дифференцируемым, изображение каждого из них должно быть выразительным и броским, вырисовываясь на общем фоне мнемосхем как единственный в своем роде, неповторимый гештальт.

Несмотря на различия, могущие существовать между сигнальными элементами - как по их сенсорным характеристикам, так и по несомой ими смысловой нагрузке, — в сознании оператора они вырисовываются как единый комплексный источник, через который к нему поступает вся потребная ему и доступная информация об управляемом процессе. Это функциональное единство может быть выражено пространственно: сигнальные элементы должны быть по возможности локализованы так, чтобы оператор мог их обнаруживать уже при беглом взгляде на мнемосхему.

Для этого желательно, чтобы они были объединены в пространственно ограниченное и легко обозреваемое сигнальное поле, расположенное преимущественно на входах и выходах агрегата (узла).

При помощи мнемосхемы оператор, представляя последовательные состояния объекта, в то же время уточняет и свои на них реакции, как бы проигрывая их сначала в уме. Поэтому мнемосхема может служить оператору эффективной сенсорной опорой только в том случае, если, будучи изоморфной объекту, она в то же время служит отображением функции оператора, выраженной в структурных характеристиках объекта. Чтобы способствовать выбору оптимального пути, она должна содержать в себе по возможности четкую, хорошо обозримую систему, классификацию потенциальных способов воздействия оператора на объект.

Присущая оперативному образу функциональная деформация требует отказа от натуралистического изображения объекта на мнемосхеме: от точного воспроизведения действительного пространственного взаиморасположения и в особенности внешних форм и относительных габаритов отдельных компонентов объекта. Поскольку, например, “удельный вес” в оперативном образе отдельных компонентов объекта определяется не их действительными размерами, а их функциональной значимостью, на мнемосхеме наиболее броско должны быть изображены не те компоненты, которые занимают больше всего места в реальном пространстве, а те, от которых поступает наибольшее количество наиболее важной информации и т. д.

Экспериментальное изучение функций оперативного образа. Мы уже подчеркивали предварительный характер описанных выше опытов. Одна из основных трудностей при интерпретации их результатов заключается в сложности лабораторных моделей, а следовательно, и в наличии ряда переменных, учитывать влияние которых на эффективность процесса управления было практически не всегда возможно. Поэтому наши усилия на протяжении последующих лет были посвящены более абстрактным исследованиям с объектами, достаточно элементарными для того, чтобы экспериментальные данные не оставляли никаких сомнений относительно оперативности образного отражения объектов при выполнении действий.

Так, например, в одном из исследований испытуемые контролировали циклический синусообразный вариативный процесс, состоящий из “нормальных” и “аварийных” циклов. Их задание (задание 1) сначала состояло в том, чтобы останавливать процесс сразу же после наступления аварий, затем (задание 2) в том, чтобы его останавливать перед наступлением аварий. Через некоторое время все испытуемые научились правильно отражать в образе ту особенность процесса, учет которой был необходим для выполнения задания 1, а именно скачкообразное изменение текущего значения параметра контролируемого процесса в момент возникновения аварии (“аварийный признак”). Справляясь благодаря этому безошибочно с данным заданием, никто из испытуемых не заметил изменений в частоте модуляции несущей косинусоиды, отличавших аварийные циклы на всем их протяжении (“ предаварийный признак”). Поскольку, однако, именно предаварийный признак, отсутствовавший в сформированном у них образе, становился релевантным во второй части опыта, испытуемые оказывались не способными продолжать работу с опорой на этот образ. Требовалась более или менее длительная оперативная перестройка образа, которая и обеспечивала, в конце концов, успешное выполнение задания 2.

В другом исследовании задание испытуемых состояло в опознании вариантов некоторого объекта - множества X (группа семантических точечных изображений), последовательно предъявляемых им вперемежку с вариантами других подобных, “фоновых” объектов-множеств Р и Q. В данном случае сама цель действия - опознание вариативного множества X - оставалась неизменной на всем протяжении опытов; задание же в целом менялось, поскольку изменялись условия осуществления цели (смена “фона”). При смене фонового множества Р на Q или наоборот оперативный образ, позволявший безошибочно опознавать объект X, становился неэффективным, что вызывало у испытуемого, после ряда неуспешных определений, необходимость формировать второй оперативный образ, адекватный новым условиям опознания.

Экспериментальное исследование функциональной деформации проводилось на материале оперативных образов, опосредствующих процесс диагностирования текущих состояний объекта. В эксперименте испытуемые опять-таки выполняли два задания: замерить периоды последовательно предъявляемых им кривых (задание 1) и определить классы кривых на основании эталонных представителей классов (задание 2). Первое задание выполнялось испытуемыми трижды: сначала прямо с него начинался весь эксперимент (опыт I); во второй и в третий раз (опыты II и III) его решению предшествовал процесс выполнения задания 2. Исследование выявило весьма стойкие и специфические ошибки при выполнении задания 1 во второй и в третий раз, совершенно непонятные в контексте самого этого задания, но легко и однозначно объяснимые как эффект последействия функциональной деформации в оперативных образах, сформировавшихся при выполнении задания 2 и вполне целесообразные с точки зрения этого задания.

Психологическая функциональная система предметного действия. Задавая себе вопрос о том, каким путем происходит процесс переработки информации в предметных действиях, мы сначала представляли себе оперативный образ как относительно простую динамическую модель, осуществляющую данный процесс. По мере исследования выяснилась, однако, многозвенность процесса и соответственно чрезвычайная сложность промежуточного психологического звена. Стало ясно, что речь должна идти не об едином образе, а о комплексном перерабатывающем аппарате как упорядоченной системе оперативных образов, каждый из которых занимает в ней определенное место и выполняет определенную функцию при преобразовании информации. Этот аппарат обозначен нами как психологическая функциональная система предметного действия.

В отличие от физиологической функциональной системы, которая определяется как принцип организации процессов и механизмов, ведущих к конечному приспособительному эффекту самого организма, и которые лежат в основе удовлетворения субъективной потребности [2], результат работы психической функциональной системы одновременно и субъективен (удовлетворение потребности, достижение цели) и объективен (преобразование объекта). При этом его основная особенность заключается именно в его предметности. В отношении предметного действия оказываются предметно, вещно выраженными как цель действия (заданное состояние объекта), так и его исходные условия (текущее состояние объекта), и пути воздействия на объект (отражение в образе оперативной структуры объекта), и результат действия (материальный продукт, преобразованный объект).

В зависимости от места каждого из оперативных образов, входящих в состав психической функциональной системы предметного действия и функции, выполняемой им при преобразовании информации, различаются оперативные образы, опосредствующие преобразование информации на всем протяжении предметного действия (образ конечного заданного состояния объекта, неизменно выступающий как образ-инвариант; образ строения объекта) и этапные оперативные образы. Среди этих последних выделены афферентные образы, служащие основой для оценки текущих состояний объекта, опосредствующие прием сигналов, выявление их информационного содержания, сличение несомой ими информации с заданным состоянием объекта, диагноз, т. е. квалификацию и оценку информации, и эффекторные образы, опосредствующие программирование целесообразных воздействий на объект.

Метод поэтапного исследования процесса преобразования информации в разных видах предметных действий показывает, что, несмотря на все их многообразие, этот процесс проходит по существу один и тот же путь и обслуживается функциональным аппаратом, состоящим из тех же основных оперативных звеньев. Более того, оперативные образы, относящиеся к каждому из звеньев, будучи, естественно, весьма различными для разных видов действий по своему конкретному информационному содержанию, оказываются, однако, легко сопоставимыми по функциональным характеристикам. Чтобы проверить это положение, для экспериментального исследования и сравнительного анализа умышленно подбирались образы, которые, обслуживая один и тот же этап переработки информации, формируются в системах действий, существенно различных по своему характеру. Так, например, установлено, что этап постановки диагноза опосредствуется принципиально аналогичными образами в процессах диагностики неисправностей при отказах электронных цифровых вычислительных машин (исследование В. П. Горшколепова) и в радио-изотопной диагностике заболеваний щитовидной железы.

Особый интерес для инженерной психологии представляют, естественно, динамические оперативные образы, т. е. образы, в которых находит свое отражение динамика объектов (совершающийся в них процесс). В последнее время вопрос о динамических образах приобрел важное значение в связи с необходимостью изучения и изыскания путей оптимизации деятельности операторов, призванных осуществлять эффективный контроль за непрерывными - производственными и прочими - процессами в разных видах телеуправляемых систем.

Наиболее элементарные динамические образы имеют место при представлении процесса в виде движения точки по плоскости. В этом случае состояния объекта, последовательность которых характеризует его динамику, отображаются в виде отдельных положений точки, а процесс в целом в виде линии, образуемой совокупностью этих точек. В случае если процесс в образе отражается как след точки, движущейся относительно некоторой системы координат, состояния объектов представляются как сопряженные значения функционально связанных параметров. Если отражения двух параметров оказывается недостаточно для эффективного контроля, динамический образ принимает более сложный вид. Так, траектория полета представляется в виде ленты, выложенной в сферическом пространстве или кубе, причем положению носа и хвоста самолета соответствует воображаемая линия, проходящая вдоль всей ленты и делящая ее пополам.

Число и многообразие подобных образов чрезвычайно велико. Так, М. Л. Галлай говорит, например, о “невидимом огромном колесе, по воображаемому ободу которого несется самолет”, о “ многокилометровой лестнице с невидимыми скоростными площадками на разных высотах”, которую летчик-испытатель представляет себе, выполняя задание, “потолок и скорости по высотам” и т. п.