Глава 20. Мысли. Мысли. Снова много мыслей

POV Bill

Мысли. Мысли. Снова много мыслей. Как же они мне надоели! Им плевать, какой сегодня день, который час и какое время суток, они просто поселяются в моей голове, мучая и без того потерянное сознание. Год. Чёрт возьми, весь этот долбаный год они съедали меня изнутри, не давая покоя ни на секунду.

Да, с тех пор прошёл ровно год, половину которого я провёл в четырёх стенах своей комнаты, рыдая от безысходности. Тяжёлая, как сталь и острая, как лезвие ножа, боль то и дело пронзала моё сердце тысячами иголок, отдавая яркими воспоминаниями в мозгу. Снова куча вопросов, на которые я, как всегда, не могу найти ответы. Мне тяжело, мне безумно тяжело одному в этом мире. В мире, где никому до тебя нет дела, в мире, где каждый шаг может стать последним… Я снова его не видел. Нет, не так уж и много, по сравнению с тяжёлым прошлым, но и этого расставания мне хватило для полного сумасшествия. Год… Год без его поцелуев, без тёплых сильных рук, которые обнимали меня по утрам, без ласкового шёпота на ушко, без искренних признаний… Ему всё-таки перекрыли кислород. Я не знаю, что сделал Йорг, но Том мне больше не писал и не звонил. Неужели он забыл? Нет, это бред, ведь я чувствую его боль, тоску и горечь. Ему плохо, я знаю.

Каждую ночь мне снились его шоколадные глаза, его пухлые губы, которые хотелось целовать без остановки, его улыбка, которую хотелось видеть как можно чаще. Да, я сошёл с ума, и отрицать этот факт нет смысла. Разве это не сумасшествие, когда ты бредишь лишь одни человеком, думаешь только о нём; разве это не безумие, когда ты задыхаешься по ночам от слёз собственной безысходности; разве это нормально, когда ты отгораживаешь себя от всего мира и спасаешься лишь мыслями о Нём? Нет? Значит, я действительно ненормальный, но всё намного хуже, чем может показаться, ведь эта ненормальность ничем не лечится, ничем, кроме любви…

Моё расписание на день было примерно таким: сутра поход к психиатру, днём несколько часов обучения на дому, вечером приём лекарств и сон, который грел мою душу, вырывая её из такой холодной реальности. И так каждый день. Я устал, я действительно устал от всего этого, мне просто хочется душевного покоя, который я смогу обрести, только увидев брата.

Родители не знали, что со мной делать, единственное, чем они могли мне помочь – это просто оставить в покое, давая моим мыслям снова хлынуть бурным потоком. Я стал не то, что живым овощем, я был всего лишь живым трупом. Мама уже устала умолять меня отпустить это всё и жить нормальной жизнью. Как? Как я могу отпустить это всё, если мысли не хотят меня слушать? Да я и сам не хочу всё это отпускать, ведь он остался хотя бы в моей памяти и я никому не позволю лишить меня этих сладких воспоминаний, после которых сердце начинало разрываться на куски.

Я почти не ел, выпивал недостаточное количество жидкости за день, жил лишь на лекарствах и каких-то успокаивающих. Учёба тоже пошла крахом, ведь я пропустил больше половины учебного года, которую дома нагнать так и не смог, да и не нужно мне это. Родителям пришлось хорошо поговорить с директором и заплатить ему немаленькую сумму, чтобы мне поставили хорошие оценки за год, а вот экзамены пришлось сдавать своими силами. И я сдал. Знаю, звучит странно, ведь я ходил, ни жив, ни мёртв, но сдать у меня получилось, а всему виною Он. Я думаю и так понятно, что поступать я собрался в Лос-Анджелес, чтобы, наконец, прекратить все свои душевные терзания. Если я буду учиться там, то Том от меня никуда не денется, и никакой Йорг мне не помешает, ведь я хочу быть счастливым! Неужели за все 18 лет жизни я не заслужил обыкновенного счастья? Но этого счастья не будет без моей второй половинки, которую я найду, не смотря ни на что.

***

День, когда мои документы были приняты в универ, для меня был как в тумане. Я снова плакал, рисуя у себя в голове образ любимого брата, и уже не надеялся, что произойдёт что-то хорошее, но все мои мысли развеяла ворвавшаяся в комнату мама. Она всего лишь протянула мне какую-то бумажку и удалилась, тем самым оставляя меня снова в гордом одиночестве. Мои глаза быстро принялись пробегаться по длинным строчкам, смысл которых мне был не совсем понятен, но, остановившись на последних словах, наполнились слезами, которые ещё толком не успели высохнуть. “Вы зачислены” – вот, что заставило меня замереть в ступоре и не веряще перечитывать текст по несколько раз. Я еду в Лос-Анджелес… В город, где я был по-настоящему счастлив; в город, где происходили самые великолепные моменты моей жизни; в город, где живёт самый дорогой и любимый человек. Надеюсь, что он не уехал или Йоргу не придёт в голову мысль отправить учиться Тома в другую страну. Я не хочу, чтобы все мои слёзы были пролиты зря, не хочу, чтобы все усилия были потрачены впустую. Я найду своего Томми, найду, чего бы мне это не стоило. Я обязательно буду счастливым!

В город ангелов я прибыл сам не свой, волнение лилось через край, отдавая чем-то тяжёлым в груди. Я чувствовал, что он здесь, ведь то непередаваемое ощущение в груди стало в несколько раз сильнее. Он рядом и это главное.
Я подхватил свои сумки и медленным шагом направился на выход из аэропорта, стараясь унять лёгкую дрожь, которая стадом мурашек пробежалась по моему телу. Я найду его, я обязательно найду его, и мы будем вместе…всегда. Да, возможно, я размышляю, как сопливая малолетка, которая ждёт своего принца на белом коне и верит в вечную любовь, но по-другому мыслить я теперь не могу. Сейчас у меня есть лишь одно желание: быть рядом, и я сделаю всё, чтобы мы, наконец, были вместе.

За окном чёрного такси, то и дело мелькали яркие силуэты куда-то спешащих людей. Кто-то стоял у входа в какую-то кафешку и медленно курил сигарету, кто-то торопливо ел мороженое, не давая растаявшему пломбиру запачкать новую футболку, а кто-то просто шёл, думая о чём-то своём. Машина ловко лавировала между автомобилями, а пейзажи за окном подкидывали мне всё больше сладостных воспоминаний. Мы проезжали мимо больницы, в которой я лежал с повреждением ноги, миновали переулок, в котором меня пытались изнасиловать, и пронеслись рядом со спортивным комплексом, где я впервые примерял на себя роль боксёра… Столько мыслей, и все они буквально душат меня изнутри, но больший пожар у меня в груди разжигает связь... Мне от неё никуда не деться, я всегда буду чувствовать вторую половинку своей души, хочу я этого или нет. Когда он совсем близко, я могу мыслить, как он, чувствовать все прикосновения к его телу, и даже ощущать на себе действия, которые он воспроизводит в данный момент. С одной стороны – это прекрасно, но с другой – рвёт душу. Ты чувствуешь человека, ты знаешь, чем он сейчас занят, о чём думает, но увидеть его не можешь.

Я слегка приоткрыл окно чёрного Мерседеса, который мчал меня к моему дому, и вдохнул полной грудью чудесный запах этого мегаполиса. В какой-то момент я почувствовал, что апатия начала медленно отступать, а на её место пришло приподнятое настроение, которое мне дарили улыбающиеся прохожие и милые детишки, играющие на детских площадках. Не то, чтобы в Берлине такого не было, нет, просто там я не обращал на это внимания, да и что я вообще мог видеть, сидя в четырёх стенах своей комнаты? Только сейчас, глядя на всю эту счастливую жизнь, я начал осознавать, что всё не так уж и плохо, но краем разума я всё равно понимаю, что это лишь из-за Тома, который сейчас так близко…
Те эмоции, которые я переживал в ходе месяца, проведённого с братом, описать просто нереально. Это была внутренняя борьба с собой и своими принципами, которые ломались в пух и прах прямо у меня на глазах. До этого момента я не был ни с одним парнем, но и против однополых отношений ничего не имел, я даже ловил себя на мысли, что если бы мне удалось когда-нибудь встретить парня, который мне сможет понравиться, то я, возможно, попробовал бы и такой вид отношений. Но вот беда, этим самым парнем оказался мой брат. Принять такой поворот событий было гораздо труднее, но я не жалею о том, что смирился и дал волю своим эмоциям, не запирая их глубоко в душе. Наши отношения ещё с момента встречи были какими-то чрезмерно нежными и трепетными, мы просто боялись снова потерять друг друга. Но эта боязнь плавно перетекла в какие-то чувства, которые поначалу никто из нас объяснить не мог. Возможно, если бы Том не обнимал меня по утрам, не прощал бы мне всё и не говорил о том, как он скучал по мне и как он меня любит, то этого бы и не было. Мы просто начали наше общение немножко не с той точки, но я ещё ни разу не пожалел об этом. Да, расставаться было сложнее, но зато жить будет слаще. Ощущать рядом с собой не только брата, но ещё и любимого человека. По-моему, это прекрасно.

С Томом я много чего попробовал впервые, начиная какими-то спортивными играми и заканчивая сексом… Да, я помню эту ночь так, будто это было вчера. Конечно, поначалу мне было неприятно, даже немного больновато, но я хотел Тома, поэтому старался не показывать ему свои истинные ощущения, хотя это было бесполезно, ведь он чувствует меня, и скрыть от него ничего не получилось. Братец старался делать всё как можно нежнее, за что я ему очень благодарен. Так странно, год прошёл, а я всё ещё ощущаю его прикосновения к моему телу, всё ещё чувствую, как его нежные губы порхают по моей коже, оставляя влажные следы и красные отметки. Конечно, после этого мы занимались любовью ещё несколько раз, но первый – самый запоминающийся и трепетный. Удивительно, но я до сих пор не чувствую какой-то неправильности и абсурдности во всём происходящем. Да, я люблю своего брата, и что в этом такого? Когда наши отношения лишь только зарождались, мой внутренний мир каждый день рвался на куски, пытаясь сделать правильный выбор. Одна часть меня говорила твёрдое “Да!”, другая же немного сомневалась и постоянно восклицала: “Но он же твой брат!”. Но это было лишь вначале… Вскоре меня вообще перестал волновать тот факт, что Том – мой близнец, я просто наслаждался этой любовью, стараясь не думать о том, что нам снова придётся расстаться. Мы свято верили в то, что нас больше никогда не разлучат, но судьба снова сыграла с нами злую шутку, подбросив препятствие в виде родителей, а точнее в виде Йорга. И вот мы снова на разных континентах, только на этот раз я даже не могу поддерживать с ним связь…

Я порывался сразу же после приезда забрать документы из школы и перевестись учиться в Лос-Анджелес, чтобы снова быть рядом с братом, но моя мать не позволила мне сделать этого. Она сказала, что я должен успокоиться и принять эту ситуацию, чтобы избавиться от депрессии, глупая женщина. Симона не понимала, что с каждым днём моя депрессия становилась всё сильнее, не желая проходить или перемещаться на второй план, она просто начинала меня душить, захватывая в свои тиски с новой силой. И вот сейчас, наконец, после чудовищного года, проведённого в лапах депрессии, у меня появилась хотя бы надежда на встречу с Томом. Сейчас меня не волнует то, что отец может принять любые меры, чтобы оградить меня от брата, меня беспокоит одно: как на всё это отреагирует Том? Примет ли он меня или предпочтёт забыть тот месяц, выбросив его на свалку воспоминаний? Надеюсь, что всё будет хорошо…

Такси подъехало к моему дому, и я, расплатившись с водителем, поплёлся внутрь. Вещей у меня почти не было, ведь большую часть родители перевезли сюда ещё до моего приезда, чтобы не утруждать такого хрупкого и слабого меня.

Дом, который подобрал для меня Гордон, оказался довольно большим, но при этом уютным. Мягкие пушистые ковры, картины, разные элементы декора на стенах и камин – всё это создавало тёплую атмосферу домашнего очага, которую я никогда не ощущал раннее. Наверное, это долгожданная свобода на меня так влияет, ведь я сильно устал от жизни с родителями, которые постоянно меня опекали, раздражая своим волнением. Сейчас, вдохнув полной грудью, я могу спокойно заявить, что с этого момента начинается полная свобода. Теперь я могу делать всё, что захочу, и никто мне ничего не скажет, никто не остановит, и не будет стараться отговорить от очередной затеи.

Да, я свободен, но пока что не счастлив…

Date: 2015-11-14; view: 241; Нарушение авторских прав