Глава 15. - Король мог освободить тебя от службы ему, но я никогда не думала о том, чтобы освободить тебя от службы мне

- Король мог освободить тебя от службы ему, но я никогда не думала о том, чтобы освободить тебя от службы мне. Ты так хорошо служил мне в прошлом, клянусь, что я испорчена этим. – Оливия изогнулась на низкой каменной скамье во дворе замка, придвинувшись ближе, так что изгиб ее пышного бедра прижался к мускулистому бедру Хока.

Лидия вернулась в дом одна, немногим меньше четверти часа после того как она и Эдриен ушли, послав самодовольную улыбку своему сыну, который сидел, откинувшись за большим столом вместе с дьявольской Оливией. Забыв про кофе, Хок быстро направил Оливию в сады, чтобы посмотреть, что может замышлять его жена. Когда его мать смотрит на него таким образом, что ж, ум у женщин работает как хорошо смазанная катапульта, смертельная в своей атаке.

Так что он провел Оливию через обширные сады в темпе, заставившем ее затаить дыхание, его глаза были настороже, разыскивая охрану, сопровождающую его жену. Ничего. Снова и снова его глаза устремлялись на север, к мерцающему кругу света от огня, на краю рябиновой рощи.

- Могу я предположить, что мы развлечем друг друга этой ночью как когда-то, Хок? – Теплое дыхание Оливии овевало его щеку.

Хок почти неслышно вздохнул.

- Оливия, я теперь женатый мужчина.

Смех Оливии прозвучал слишком уж весело, напомнив Хоку о том, что она - женщина, которая обожает отбивать мужчину у другой женщины. Чем труднее было заполучить мужчину, тем счастливее становилась Оливия. Хок был хорошо знаком с ее странной игрой; она развлекалась, раня других женщин, обрушивая их мечты, разбивая их сердца. Хок подозревал, что это была своего рода месть; что однажды какая-то женщина отняла у нее мужчину, и она так и не смогла пережить это – и вместо этого стала ожесточенной, разрушающей женщиной. Когда он это наконец понял, он почти почувствовал жалость к ней. Почти.

- Она же Безумная Джанет, Хок, - сухо сказала Оливия.

- Ее зовут… - Он резко замолчал. Он не должен давать Оливии того, что она может использовать как оружие. Он тщательно вдохнул и исправился. – Ее среднее имя Эдриен, и она предпочитает его. – И холодно добавил: - Ты можешь называть ее леди Дуглас.

Брови Оливии насмешливо приподнялись.

- Я в любом случае не стану звать ее леди. Вся страна знает, что она безумна, как бешеная собака. Однако я не слышала, что вид у нее сносный.

Хок фыркнул.

- Сносный? Моя жена совершенна по всем стандартам.

Оливия неуверенно рассмеялась, затем ее окрепший голос наполнился сарказмом.

- Ох, неужели! Может ли быть так, что легендарный Хок решил, что он влюбился? Покоритель бесконечного количества женщин решил, что может остановиться на этой одной женщине? Ох, брось это, mon cheri [14]. Это вызывает отвращение. Я знаю, что ты за человек. Нет стоит говорить том, что у тебя затронуты высокие чувства, потому что мы оба знаем, что у тебя их нет.

Голос Хока был ледяным, когда он заговорил.

- Вопреки твоим ожиданиям, Оливия, я не тот человек, которым я был при дворе короля Якова. Ты не знаешь ничего обо мне – кроме иллюзий, в которые ты предпочитаешь верить. – Он сделал значительную паузу, чтобы придать больший вес своим следующим словам. – Оливия, здесь нет короля, который прикажет мне оказывать тебе услуги, и я никогда не вернусь ко двору Якова. Конец. Все закончилось. – В тот момент, когда Хок произнес эти слова, его сердце взлетело. Он был свободен.

- Это все, что было? Ты оказывал мне услуги? – требовательно спросила Оливия.

- Ты знала это. – Хок насмешливо фыркнул. – Я отверг тебя дюжину раз, до того, как ты пошла к Якову. Ты убедила себя, что я переменил свое решение? Ты точно знаешь, что произошло. Это ты попросила короля сделать меня… - Хок резко замолчал, уловив блеск светло-серебристой гривы волос в лунном свете в нескольких ярдах от места, где они сидели.

Эдриен приблизилась, ее рука лежала на сгибе локтя Адама, роскошная темно красная накидка была наброшена на ее плечи, шелк чувственно вздымался на легком вечернем ветерке.

- Оливия. – Эдриен наклонила голову.

Оливия слегка фыркнула и с видом собственницы схватила мускулистую руку Хока.

- Присоединяйтесь к нам, - быстро сказал Хок, игнорируя ногти Оливии, внезапно впившиеся в него.

Мысль о том, что Эдриен уйдет в темноту с Адамом, произвела ужасные вещи в его голове. Хок застыл, когда осознал, что вероятно, не менее опасно, если Эдриен будет уязвима для всего того, что Оливия может сказать или сделать.

Он определенно не хотел, чтобы разговор продолжился с того места, где он оборвался – не перед Эдриен – без объяснения с его стороны. Он знал, что должен получить контроль над ситуацией, но у него не было опыта в делах такого рода. С ним никогда не случалось такого, чтобы бывшая любовница пыталась вовлечь его жену в неприятности, потому что у него никогда раньше не было жены, и определено он никогда не был замешан в таком богатом опасностью столкновении. Его опасения о том, что Оливия может сказать или сделать что-то, чтобы ранить Эдриен, нарушили его обычно логичное мышление.

К счастью или к несчастью – зависит от того, с какой стороны он посмотрит на это – Эдриен отклонила его предложение. Расслабившись, Хок решил отослать Оливию прочь при первой же возможности, а затем забрать жену у кузнеца и провести с ней продолжительную беседу.

- Мы не хотим нарушить ваш приятный tete-a-tete [15], - запротестовала Эдриен. – Но это больше похоже на bouche-a-bouche [16], - пробормотала она почти неслышно.

- Что ты только что сказала? – сладко спросила Оливия. - Tu parles francais?[17]

- Нет, - категорично ответила Эдриен.

Оливия рассмеялась и изучающе посмотрела на нее.

- Ты кажешься женщиной, у которой немало секретов, Джанет Комин. Возможно, ты и я должны устроить свой собственный tete-a-tete, и обменяться несколькими интимными тайнами. В конце концов, - ее взгляд по-хозяйски обежал Хока, - у нас так много общего. Я уверена, ты будешь очарована, услышав о том, как Хок проводил время при дворе Якова. Он был тем человеком, который…

- Это будет чудесно, - спокойно прервала ее Эдриен, останавливая поток ядовитых слов Оливии. У нее внутри и так был беспорядок; если она услышит еще что-нибудь, то она или закричит, или заплачет – она не знала, что она сделает, но знала, что это совсем не подобает леди. – Когда-нибудь в другое время, Оливия. Сейчас мои руки достаточно полны. – Она обвила руками бицепс Адама, подражая тому, как Оливия схватила Хока. Прижавшись крепче к Адаму, она позволила ему увести ее прочь.

- Кузнец! – Хок наконец-то обрел свой голос. Он прислушивался к разговору женщин, застыв от ужаса, пытаясь придумать выход в виде рискованного остроумного ответа; но снова Эдриен невольно выручила его, заставив Оливию замолчать, до того, как Хок решился заткнуть ее коварный, лживый рот своим спорраном.

Адам остановился на середине шага, и подвинулся ближе к Эдриен. Ее красная накидка трепетала на легком ветерке, и Хоку показалось, что она поддразнивает его. Где, к черту, она взяла эту накидку?

- Милорд? – Адам сардонически улыбнулся. Его большая загорелая рука поднялась и накрыла руку Эдриен там, где она касалась его руки.

- Мне нужно подковать девяносто две лошади. Это триста шестьдесят восемь подков. Займись этим. Сию минуту.

- Конечно, милорд. – Адам игриво улыбнулся. – Разогреть кузницу – это именно то, что было у меня в мыслях.

Руки Хока по сторонам сжались в кулаки.

- Девяносто две! Хок! – Оливия выпятила свою грудь. Ее жадное внимание перешло к кузнецу, и она с любопытством разглядывала Адама. Хок наблюдал, как ее язык стремительно увлажнил ее губы. – Я знала, что ты богат, но это большое количество отличной плоти, - протянула она, изучая кузнеца с головы до ног. Она отвела взгляд от Адама. – Возможно, ты сможешь выделить мне одного жеребца? – Она искоса, из-под трепещущих ресниц посмотрела на Хока.

- Непременно. – Вздохнул Хок, наблюдая, как его жена удаляется от него. - Что ты думаешь о нашем кузнеце, Оливия? - осторожно спросил он.

* * *

Что она делает? Неужели она лишилась разума? Когда Лидия предложила ей найти Адама и прогуляться с ним по садам, это казалось отличной идеей, хотя Эдриен не имела ни малейшего понятия почему.

Потому что Хок разозлил ее, вот почему. Он осмелился думать, что она настолько глупа, что позволит ему ухаживать за собой, и пригласить в гости его любовницу в один и тот же день.

Когда-то раньше она уже была такой глупой. Тогда она убедила бы себя, что Оливия является нарушителем, создающим беспорядок, и что Хок полон чистых намерений. Да, однажды она поверила, что Эберхард действительно идет в ванную, оставив ее в главной комнате приема, в то время как на самом деле он тайком занимался быстрым сексом в домике у бассейна с чувственной светской дамой.

Но она больше не была такой женщиной. И никогда больше не будет.

Хок, легендарный соблазнитель женщин, потратил послеполуденное время, пытаясь убедить ее, что она – единственная, кого он желает, но к ужину появилась новая женщина. Старая привязанность. И он улыбался ей. Прогуливался с ней в садах. Из-за нее он забыл о кофе для Эдриен. Он просто был одним из тех мужчин, которые обращают внимание на какую угодно женщину, лишь бы она была перед ним и желала его.

Оливия, несомненно, желала его.

«Но только почему ты беспокоишься, Эдриен?

Я не беспокоюсь. Мне просто не нравится, когда со мной обращаются как с дурой!»

- Хок сделал из тебя дурочку, - тихо сказал Адам.

Эдриен задержала дыхание. Кажется, он прочитал ее самые мысли. Или это было настолько очевидно, что любой мог увидеть это, даже кузнец?

- Ты заслуживаешь гораздо большего, красотка. Я одарил бы тебя всем, что бы ты пожелала. Шелками для твоего совершенного тела. Всеми кофейными зернами с Голубой горы Ямайки. Он же не дарит тебе ничего.

- Это не имеет значения. Это ничего не значит для меня. – Эдриен слегка вздрогнула под накидкой, которую Адам накинул ей на плечи.

- Это должно значить. Ты – самая совершенная женщина, которую я когда-либо встречал, прелестная красотка. Я бы отдал тебе все. Что угодно. Назови это. Командуй мной. Я сделаю это твоим.

- Верность? – выпалила Эдриен кузнецу в ответ. Каким-то образом они достигли кузницы, хотя Эдриен не помнила, чтобы они шли так долго. В ее ногах ощущалась странная легкость и голова кружилась.

- Навсегда, - промурлыкал кузнец, - и после этого тоже.

- Правда? – спросила Эдриен, затем одернула себя. Зачем спрашивать? Мужчины лгут. Слова ничего не значат. Эберхард Дэрроу Гаррет всегда говорил ей все правильные слова.

- Некоторые мужчины лгут. Но некоторые мужчины неспособны на это. А ты лжешь, сладкая красотка? Если я попрошу тебя о верности и сам поклянусь в верности в ответ, ты пообещаешь? Смогу я доверять твоим словам?

«Конечно», - подумала она. У нее не было проблем с верностью.

- Я так и подозревал, - сказал Адам. – Ты единственная в своем роде, красотка.

Разве она ответила ему? Она и не думала отвечать ему. Эдриен чувствовала, что голова у нее стала пустой.

- Где охрана? – прошептала она.

- Ты находишься в моих владениях. Я – это вся защита, которая тебе когда-либо понадобится.

- Кто ты? – спросила Эдриен.

Адам рассмеялся над ее вопросом.

- Идем в мой мир, красотка. Позволь мне показать тебе чудеса, которые превзойдут твои самые фантастические мечты.

Эдриен обратила свои сонный взгляд на Далкит, но все, что она увидела – это странное сияние на краю леса – и никаких огней замка. Звук прибоя наполнил ее слух, но этого не могло быть. Океан был на западном краю замковой стены, а она сейчас находилась на северном краю. Почему она не могла видеть замок?

- Где замок, Адам? Почему я больше не могу видеть Далкит?

Ее зрение затуманилось, и она подверглась странному ощущению того, что она уже находится даже не в Шотландии. Где бы она не была, она не ощущала того, что ей приятно там находиться.

- Завеса становится тоньше, - промурлыкал Адам. – Морар ждет тебя, прекрасная.

Она лежала рядом с ним на прохладном песке, не понимая, как она смогла попасть туда. Ее сознание было до невозможности беспорядочным. От чувства опасности, древнего и враждебного, у нее свело низ живота. Этот человек… что-то в этом человеке было не совсем правильным.

- Кто ты в действительности, Адам Блэк? – настойчиво спросила она. Даже просто выговаривать слова было проблемой, ее язык словно распух, мускулы были будто резиновые.

Адам усмехнулся.

- Ты ближе к разгадке, чем ты думаешь, красотка.

- Кто? – настаивала она, пытаясь восстановить контроль над своими чувствами. Густой, тяжелый запах жасмина и сандалового дерева одурманивал ее сознание.

- Я - син сирш ду [18], красотка. Я предназначен для тебя.

- Ты тоже из двадцатого века? – ощущая головокружение спросила Эдриен. – Что не так со мной? Почему я себя так странно чувствую?

- Тише, Эдриен. Позволь мне любить тебя, как ты того заслуживаешь. Ты – единственная для меня… - Слишком поздно он осознал свою ошибку.

Единственная. Единственная. Хок пытался заставить ее поверить в это же. Чем же от него отличается кузнец? Если судить по твердому ощущению его возбуждения, прижавшемуся к ее бедру, то почти ничем. Он такой же, как Эберхард. Такой же, как Хок.

Только не снова! Эдриен попыталась восстановить свой голос, прояснить свой разум.

- Отпусти меня, Адам.

- Никогда. – Мощные руки Адама обхватили ее тело. Она могла ощущать, как они распахнули ее накидку и проскользили по ее груди. Уложив ее на шелковистый песок, он навис над ней, его лицо отсвечивало янтарем в отблесках огня. Пот капельками выступил на его лбу и блестел чуть выше его жестоких и прекрасных губ.

Эдриен удивилась нелогичности того, как под ее телом мог оказаться песок. Она могла видеть красновато-золотистый отблеск огня. Где же она? На пляже или в кузнице? Она пришла к туманному заключению, что ей все равно, лишь бы он позволил ей уйти.

- Отпусти меня! – Крикнула она изо всех вил, которыми обладала.

- Отпусти ее, если она просит, шут, - приказал голос из темноты.

Внезапно ночь стала тихой. Звук прибоя исчез в щебетании кузнечиков.

Адам до боли сжал плечи Эдриен.

«Отпусти ее, Адам. Согласно условиям сделки, она выбирает. Уважай соглашение…»

«Но, Король Финнбеера, - он опозорил нас!»

«Шут! Если у тебя нет чести, ты не будешь свободно бродить в будущем!»

Сильный порыв ветра унес яростный вздох Адама, и затем она оказалась стоящей нос к носу с Хоком. Его лицо было темным от ярости.

Шелковая накидка на плечах Эдриен бешено затрепетала, как блестящее темно-красное пламя.

- Где ты была? – потребовал ответа Хок.

- Адам и я… - начала Эдриен, затем посмотрела вокруг. Адама нигде не было видно. Ее разум снова стал острым и ясным; тот сонный туман стал сомнительным и неполным воспоминанием. Она стояла рядом с очагом в кузнице, но от пламени остались лишь холодные тлеющие угольки, и ночь становилась все темнее с каждой минутой.

- Я просто гуляла, - торопливо исправилась она, и склонила голову, чтобы избежать его проницательного взгляда.

- Эдриен. – застонал Хок, глядя на светлый каскад волос, который закрывал ее лицо от него. – Посмотри на меня. – Он потянулся к ее подбородку, но она отвернулась.

- Прекрати.

- Посмотри на меня, - неуклонно повторил он.

- Не надо, - умоляла она. Но он не слушал ее. Он схватил ее за талию и прижал ее к своему твердому, мужскому телу по всей его длине.

Эдриен посмотрела вверх, вопреки своим благим намерениям, в его полуночные глаза и чеканное лицо воина. Его бронзовое, твердое тело викинга обещало страсть, граничащую с катаклизмом.

- Девушка, скажи мне, что это не он. Скажи это. Произнеси эти слова. Даже если ты не можешь чувствовать что-то ко мне, скажи мне, что у тебя нет настоящих чувств к нему, и я закрою глаза на все, что произошло. – Со стоном он склонил свою шелковистую темную голову вперед, ближе к ней, как будто получал удовольствие просто от того, что она рядом.

Чистый, пряный запах его волос, темных как грех, возбуждал ее чувства таким способами, которые она не могла понять.

- У меня есть чувство к Адаму. – Ее язык словно распух. Даже ее тело предавало ее рядом с этим мужчиной. Она заставила себя сказать ему жестокие слова, чтобы ранить его, и ей было больно делать это.

- Где ты взяла эту накидку? – спокойно спросил он, его руки скользили по волнистому материалу.

- Адам. – Возможно, он не услышал ее слов. Он даже не вздрогнул в ответ.

Он ловко, умелыми руками, открепил серебряную брошь на ее шее. Нет, поразилась она, он определенно не слышал ее слов. Может быть, она пробормотала их невнятно.

Он легко снял накидку с ее тела. Даже изящно.

Она стояла, застыв в шоке, когда его сильные, бронзовые руки разрывали накидку в клочья. Выражение его лица было суровым и холодным. Ох, он определенно слышал ее. Как она могла остаться равнодушной к варварскому и прекрасному водовороту мужской ярости, в котором он находился под влиянием… ревности?

Да, ревности.

Такой же, которую ощущала она по отношению к Оливии.

О Боже, что же с ней произошло?