Подарки

Колонисты прощаются с учительницей Евгенией Андреевной Мазун. Она уезжает с мужем в Англию. На ее лице одновременно слезы, смущение, радость…

– Сошла с дистанции, – говорит Коля Егоров, чемпион колонии по бегу и плаванию.

Неожиданно решили остаться на французском берегу три русские медсестры, нянечка из младшей группы и одна из переводчиц. Они будут дожидаться в Бресте решения властей на право эмиграции.

Нашлись родители двух маленьких братьев – Сергея и Андрея Федэ. А за Константином Фребелиусом приехал из Бельгии отец.

Но самым грустным было расставание с Кузовковым и его собакой.

Два дня мальчик провел в разговорах с отцом. Они уединились в каюте, которую им уступил Бремхолл. Сам же он отлучился в Париж по неотложным делам.

Никто не мешал беседе отца и сына. Только Кузовок вертелся у ног, стараясь напомнить о себе. Он ревновал. Его собачье самолюбие страдало.

Много ли это – два дня разговоров? Совсем немного, если позади два года разлуки и поисков. Это был разговор не только отца и сына, но и двух мужчин. Один Федя знал, сколько сил стоило ему, чтобы сдержать себя там, на пустыре, когда он внезапно увидел дорогое лицо, папины глаза, бороду и протянутые навстречу руки. Перехватило дыхание, на кончиках ресниц задрожали слезы, стало трудно дышать. Но Федя преодолел слабость. Он спокоен, потому что хочет стать моряком, сильным и невозмутимым. Таким же, как его отец и мистер Каяхара.

Они говорили и не могли наговориться. И знали, что впереди еще много бесед. А сейчас следовало решить, как быть дальше? Оставаться ли Феде на «Йоми Мару»? А потом в Петроград. А оттуда на юг, к маме. Или поступить иначе – завтра же в Марсель! И быть рядом. Отец будет работать, а он учиться морскому делу. Кузовка они возьмут с собой. Оказывается, и на «Перекопе» есть собака. Но не беда. Они подружатся. Кузовок ведь добрый и умный. А когда закончится контракт, вернутся все вместе, втроем, в Крым. И уже не будут расставаться.

Вот о чем размышлял Федя перед тем, как уснуть. Это была последняя ночь, которую он провел на борту «Йоми Мару».

На столе Аллена список тех, кто покидает колонию. В этой большой семье каждый ему дорог. Даже те, с кем приходилось ссориться. Например, миссис Мазун. Они измучены ожиданием и разлукой. Мудрено ли, сорваться и потерять самообладание.

Вскоре, думает Аллен, вся стая вспорхнет, и палуба опустеет. А эти, которые в списке, – первые ласточки.

– Не придумаю, что бы подарить тебе на память, – обращается он к мальчику.

– Можно, я подскажу? – неожиданно спрашивает Кузовков.

– И очень мне этим поможешь. Говори, не стесняйся.

– Мистер Аллен, подарите мне флажок, который у вас на столе.

– Как я сам не догадался! Наверно, ты хочешь, чтобы он напоминал тебе об Америке?

– Да. Я привезу его домой. Ведь каждая звездочка на американском флаге обозначает какой‑нибудь штат. Не так ли? А мы с Кузовком их много проехали, пока добирались из Калифорнии до Чикаго и Нью‑Йорка.

– Флажок твой. А к капитану зайдешь попрощаться?

– Обязательно! Прямо сейчас.

Федя уже знает много японских слов. Самое первое он услышал во Владивостоке. А за время плавания на «Йоми Мару» его знания далеко продвинулись. Он освоил не только бытовую речь, но и запомнил морские команды, названия рыб и частей судна, японские меры длины и веса. И многое другое.

Вот почему, поднявшись на верхний мостик, он нисколько не удивил капитана, обратившись к нему по‑японски.

– Сорэдэва о‑вакарэ‑итасимас (Я должен проститься с вами).

– Дзаниен да! (Как жаль!) – ответил Каяхара.

– Тайхэн о‑сэва‑ни нарима сита (Я вам очень обязан). О сэвасама дэсита (Спасибо за заботу), – поблагодарил Кузовков.

– Дотю го‑будзи‑дэ! (Счастливого пути!) – обнял капитан мальчика за плечи.

– Дзэнсин дзэнсоку! (Полный вперед!) – поднял Федя кулак над головой.

В этих фразах, коротких, как морские команды, было куда больше значения, чем слов.

Капитан был уже предупрежден, что мальчик с собакой покидает сегодня пароход, и приготовил подарки – русско‑японский разговорник и бинокль. Предметы, очень необходимые будущему моряку.

А немного позже вручал своему другу подарки Петя Александров.

– Это колокольчик из моей коллекции. Послушай, какой он звонкий! А вот кукла. Она осталась после Лены. Пусть с ней играет твоя младшая сестра. Расскажешь ей о Леночке.

Пароход заслонил своей черной громадой заходящее солнце. Но когда отдали швартовы и судно стало разворачиваться, солнце пробилось к причалу и осветило группу людей во главе с полковником Олдсом. Весь персонал Парижского отделения Красного Креста приехал в Брест, чтобы проводить «Йоми Мару». Не было только доктора Эверсола, который отправился в Прибалтику подыскать место для высадки колонии.

Федя стоял между отцом и полковником. В одной руке он держал флажок, в другой – колокольчик. И размахивал тем и другим, прощаясь с товарищами, с которыми его свела, а теперь разводит судьба.

Когда же пароход вышел на чистую воду и стал удаляться, он сменил флажок и колокольчик на подаренный ему бинокль, чтобы в последний раз увидеть лица друзей.

«Йоми Мару» становился все меньше, пока не превратился в струйку дыма.

Федя опустил бинокль, а Олдс посмотрел на часы:

– Пора на вокзал!

Теперь они ехали в купе втроем.

Как хорошо, думал Олдс, что сын и отец встретились. Это доброе предзнаменование – скоро и остальные дети попадут в объятия своих близких.