Моя боль или история написания книги

Желание написать книгу не появляется, наверное, у человека просто ради крючкотворчества. Если бы кто-то лет десять назад мне сказал, что в 2002-ом я напишу книгу, затем от издания к изданию буду ее усовершенствовать, а в седьмое издание включу главу о том, как я написала книгу, я бы от души посмеялась над тем предсказанием. Да-да, я никогда не мечтала написать книгу. Стихи писались сами по себе время от времени с десятилетнего возраста, но цели стать поэтессой я тоже никогда не ставила, хотя рифмовалось уже с малых лет, когда требовалось достойно ответить на чью-то дразнилку. К поведению детей я была неравнодушной давно: со школьных лет, когда приехала в интернат в Уфу. Мне, пятикласснице, были очень милы первоклашки и второклашки, других младше нас не было. Меня тянуло к ним не потому, что почти все они были детдомовские. Велико было желание общаться с малышней. Не спрашивая ни у кого позволения, официального назначения, вошла в комнату отдыха, представилась их пионервожатой (они были октябрятами) и начала по-своему работать. Проверяла выполнение ими домашнего задания, по утрам прибегала, заплетала косички, под праздник учила их декламировать стихи и, помню, даже танец с тройкой лошадей ставила. C ними я дружила до окончания школы. Став постарше, девочки доверяли мне свои секреты, советовались, мальчики просили помочь сочинять им открытки для их королев красоты. А учительницы математики (Роза Тимергалеевна, Варида Казиевна) пользовались моим влиянием на детей и меня, в 9-ом и 10-ом классах, время от времени тайно оставляли вести в младших классах урок. Я там сначала проверяла домашнее задание, потом объясняла новый материал. Видимо, класс усваивал его неплохо, раз приглашения повторялись. Теперь, оглядываясь назад, я диву даюсь: как они, малыши, сидели тихо, слушались, и мое учительствование оставалось тайным. Студенткой авиационного института я опять самозванной вожатой действовала в 45-ой школе на Пушкина. Кроме ведения дополнительных занятий по математике, я помню, к 100-летию Ильича подала ребятам идею построить макет шалаша Ленина. Они его сделали с большим вдохновением. Но родной интернат тянул как магнитом. Я стала ездить туда в 10-ый класс, где воспитательницей работала наша бывшая пионервожатая, которая была для нас, всех интернатских 1960-1985 гг., просто богиней – Клара Валеевна Бикбулатова. Она навсегда вселилась в наши детские сердца своими пламенными речами-призывами ценить каждую минуту жизни и стать достойными уважения, образованными людьми, гордостью интерната и Родины. Ее обаяние, красота, неповторимо теплый голос помогали одним из нас, как мне, преодолевать мысли о маме, оставшейся далеко в деревне, другим – сиротам, видеть в ней свою мать. Как и всем гордым красавицам, жилось ей труднее, чем другим. Победы пионерской дружины интерната на многих городских, республиканских соревнованиях воспринимались как должные. За организованный и проведенный ею Всемирный фестиваль пионеров орден дали директору, а ее вклад отметить забыли, как забывали присваивать почетные звания за ее педагогические: учительницы русского языка и литературы, успехи. В истории школы остались лишь газеты с восторженными статьями о ней и ее фотографии на обложках журналов. При такой сильной занятости в школе, она дома вырастила, дала прекрасное воспитание и образование двум своим сыновьям. Нынче она счастливая бабушка трех внуков. Да и мы – интернатские многих выпусков, не упускаем возможности повидаться с ней, т.к. принимает нас она как родных детей с большой любовью.

Я не отвлеклась. О ней, человеке идеальном, педагоге от Бога, должно быть написано гораздо больше. Уверена, что на подсознательном уровне я впитала в себя ее педагогические приемы, стремлюсь подняться на такой же духовный уровень, что и она. Не люблю слово «кумир», но она больше, чем кумир. Отсутствие даже брошюры «Педагогические методы Бикбулатовой К.В.» - крупная потеря для общества.

Так вот в ее класс на подготовку уроков я приносила билеты вступительных экзаменов по математике из своего института. Занятия вели мы со своим сокурсником. Весной всем классом прогулялись вниз на берег Караидели, всем запомнилось. А после экзаменов всю ночь погуляла я с ними на выпускном вечере.

Когда я была маленькой, мне мечталось, и я не скрывала, что стану матерью целой футбольной команды детей. Но так получилось, что вырастили мы с мужем только дочку и сына. А команду детей почти футбольную я все-таки воспитала, т.е. количество человечков, с каждым из которых я занималась не меньше года, равно десяти. А еще с четырьмя возилась долгие годы регулярно. Двенадцать из них, я уверена, меня не подведут.

Случайные попутчики, собеседники уже в первых минутах общения видят во мне врача или педагога, а узнав, что по образованию я – инженер, сильно сокрушаются: не той дорогой, мол, пошла Теперь, когда многие журналисты СМИ стали твердить, что я – педагог, думаю: может, и впрямь на лбу есть нечто такое? Ведь от родителей–учителей, от бабушек со стороны мамы, которые в пяти (а то и больше) поколениях были абыстаями (знатный род Арслановых, Асадуллиных в Кармаскалинском районе РБ) в селе и обучали детей грамоте, счету, должно же что-то по генам передаться и мне. У журналистов, конечно, принято кого-то восхвалять, но я свои ошибки педагогические замечаю, стремлюсь исправлять, если еще не поздно.

Сначала я, помногу хаживая в отдел по воспитанию Министерства образования РБ, предлагала им использовать мои статьи, воспитывать детей РБ по формуле А, применять мои «11 вопросов курящему». Сначала они приветливо улыбались, соглашались, предлагали опубликовать все мои статьи в прессе. Присылали официальные ответы, что всем РОНО, ГУНО направлены мои статьи и вопросы-советы курящему… Но на последней встрече Роза, специалист министерства, в течение целого часа вдалбливала мне о том, что не может инженер диктовать условия Министерству народного образования как воспитывать детей, требовала показать журнал или что-то такое, где были бы отражены мои беседы с детьми на улицах и подъездах. Мое: “В моей семье выросли два живых журнала старше 20 лет” вряд ли сменило бы ее гнев на милость.

Теперь о книге. После трех моих аудиенций у министра образования РБ с просьбой-требованием воспитывать детей республики по моей формуле А; брать клятву со студентов о том, что будут вести здоровый образ жизни; доводить мои статьи до каждой школы; когда я возмущенно показала ложные ответы замминистра, будто бы все доведено (те письма до сих пор хранятся), тогдашний (1998 г.) министр направила меня в Башкирский Институт Развития Образования, сказав, что я должна работать с ними рука об руку.

В институте кафедрой педагогики заведовала тогда Баймурзина Виля Искандаровна. Мудрая, болеющая за детей, она мне предложила издать сборник моих статей за счет института. Из-за технических (набор на компьютере), материальных трудностей и нехватки времени: беседы с детьми на задворках, ежевечерние, мучительные печатания на пишущей машинке своих листовок с вопросами и вредными советами курящему, чтение лекций, заботы о своей семье, я непростительно долго тянула подготовку своей рукописи. Да и не очень я верила, что кто-то опубликует ее. Только в мае 2002-го я пришла в БИРО с набранной на компьютере рукописью. Но Баймурзина В.И., оказалось, перевелась работать в БГУ, а оставшаяся вместо нее женщина, хоть и пропела мне готовность выполнить Вили Искандаровны обещание, велела набрать кучу рецензий и справок. Набрала, принесла, а она на больничном. Стоял конец мая. Боязнь, что потом все разбегутся на летние отпуска, и публикация отложится до сентября, завела меня в дирекцию института. Там меня направили к заместителю по медицинским вопросам, к одинокой женщине около сорока. Внимательно выслушав меня и прочитав на одном дыханье (крича закрыть дверь с той стороны подчиненным и отключая телефонные звонки: приподнимая и бросая трубку аппарата), откинулась на спинку кресла. Подумала и заключила: «Книгу опубликуем, однозначно! А «11 вопросов курящему» и «11 вредных советов курящему» мы к августовской конференции издадим в виде буклетов и распространим в районах РБ». Через паузу добавила:

- Только требуется доработка, дополнение.

- Дорабатывайте, дополняйте сами, я не против, но сама я ничего менять не буду.

- Пока автор Вы, я не вправе что-либо изменять в Вашей книге. Вы меня понимаете? - несколько раз повторила она.

Я не поняла. Так как в ту минуту, как и любой другой автор, я огорченно мыслила: что же в моей книге требует доработки, а вдруг захотят, как редакторы газет, все посокращать? Последующие девять месяцев она при каждой встрече восторгалась моей книгой, но не издавала, ссылаясь на отсутствие бюджетных средств.

Когда нашелся потенциальный спонсор, я понесла свою рукопись в Минобра РБ с просьбой дать для книги их гриф, как просил мой спонсор, мне сказали, что книга должна пройти экспертизу в БИРО. Вот тут-то и показала свое истинное лицо та заместительница, доктор медицинских наук! Оказывается, моя книга не заслуживает издания. Она дискриминирует выпивох, куряк, наркоманов. В ней неправильно использовано слово «аксиома», и вообще: курение, пьянство и иная наркомания – личное дело каждого! Только тут до меня дошло, что она надеялась получить соавторство. Я-то по себе судила: я бесплатно тружусь на общество, и они, чиновники, безвозмездно должны служить народу, уж зарплату-то регулярно получают. А получилось как в анекдоте: парень в конце свидания поцеловал девушку и спрашивает:

- О чем ты думаешь?

- О том же, что и ты, - просто отвечает она, надеясь назначения завтрашнего свидания.

- Фу, бесстыжая! – слышит девушка и оскорбленно убегает.

Так и зам по медицине БИРО, человек, давший клятву Гиппократа, не получив лакомого кусочка, не нашла гаже, чем поставить заслон на пути моей книги в умы родителей и простых педагогов, которые уже в то время выпрашивали каждую мою статью. То есть, она поставила свои интересы выше судеб ежедневно гибнущих многими десятками от пьянства, курения и иной наркомании людей в РБ, почти половина из которых – дети!!!

А что же медицина? С письмом за двумястами с лишним подписями к министру здравоохранения РБ меня не допустили. Приняла его зам по профилактике. Наша интернатская. Но пользы от встречи не было.

Вскоре министра сменили на женщину-министра. 1999 год. Опять запись на прием. Прием у министра. Небрежно просмотрев прежнее письмо, называет формулу А жестокой.

- Не более, чем сама жизнь. Зато детей подстрахуем, – не унимаюсь я.

- Взрослых жаль, - вызывает зама, того же.

- А что это за вопросы и советы курящему? Я не курю.

- Я прошу Вас размножить их, чтобы они висели в каждом медицинском учреждении: больницах, поликлиниках. Они очень эффективны.

- Я не обязана их распространять. (Входит ее заместитель.) Вот она решит все Ваши вопросы.

Прощаюсь с министром и следую с ее замом в кабинет зама. Там она обещает дать ответ на письмо и начинает читать «11 вредных советов курящему». Приходит в восторг: «Здорово написано! Под каждым пунктом подписываюсь! Захочешь эдакое написать, не сможешь – все сказано предельно точно! Теперь и для пьяниц, наркоманов надо написать». Но ответа на письмо не последовало.

Пошла снова к ней. Приняла сухо. Не помню, что сказала по поводу ответа на письмо. Заново просмотрела вопросы-советы, спросила:

- И что Вы от меня хотите?

- Надо, чтобы они висели в каждом медучреждении.

- Для того у нас при Минздраве есть республиканский центр медицинской профилактики, - позвонила главврачу центра, велела дальше работать у него.

В том центре я была уже до ее звонка. Приняли меня с явным удивлением, изобразили восторг. Просмотрев мои статьи, главврач изрек:

- Мы заведем специальный журнал для регистрации волонтеров, и первой там будет написана Ваша фамилия, как волонтера №1 РБ. А Ваши статьи мы опубликуем в республиканских СМИ. Но дальше своих слов они не пошли, даже после звонка замминистра. За все семь лет, что я пыталась их вовлечь в свое дело, они через унизительные уговоры соизволивали мне отксерить для раздачи мной детишкам два раза по 20, один раз по 50, другой раз по 200 экземпляров «11 вопросов…» и «11 вредных…»; написать письма-просьбы о публикации тех же вопросов и советов в шесть редакций, бесплатнораздаваемых рекламных газет; о спонсировании, издания моей книги три письма и выдали на руки пачку бумаги формата А4. Кроме этого издали в журнале «Табигат» и «Молодежной газете» по одной моей не самой главной статье. Но издать мою книгу, необходимым для РБ тиражом, бесплатно на своих станках, согласно их обязанностям (так мне разъяснил друг - чиновник из высших кругов), как центра медицинской профилактики, наотрез отказались. А за мои деньги напечатали 50 экземпляров втридорога и без обложек. Тогда я думала, что мне многократно обещалось приглашать меня для моих выступлений на всякие республиканские конференции, совещания, но не выполнялось с целью недопущения моих идей в медицинские круги в надежде заиметь соавторство. По той же причине, думала, и книга не издавалась. Чуть не забыла: выдали две справки. О том, что я – их волонтер, без назначения зарплаты, и что мне требуется санаторно-курортное лечение. Но на какое-то мероприятие без моей просьбы и без какой-либо подписи они растиражировали по 1000 шт. моих вопросов, советов и раздали молодежи. Ни копейки мне, как гонорар, не заплатили. Хоть теперь они, видимо, боясь мировой мафии, обособляются от меня, в моих руках несколько оригиналов писем-справок, где говорится, что я - их волонтер. Сие не значит, что я жажду к ним относиться. Тем более, их главврач ни одно из своих обещаний не выполнил. Но знаю: когда-нибудь они будут хвастать, что я трудилась под их крышей.

Стоит октябрь 2005 года, но ни одна моя статья даже после издания моей книги Академией Наук РБ под грифом РАМН в коридорах медучреждений не висит. Теперь это я объясняю только диктатом «Комитета 300». Иначе, уже с начала 1998 года после одобрения Аксакалом Мустаем Каримом (ц.е.н.) все мои статьи без препятствий шли бы в народ через СМИ и госструктуры. Вся моя борьба с ними тому доказательство.

Но т.к. мои труды так и не вывешивались в медицинских учреждениях, я в 2000 году опять пошла к замминздрава. Меня упорно не принимали ни в день приемов, ни потом. Тогда в очередной свой приезд (живу в Сипайлово, на восточной окраине Уфы, а Минздрав – на юге Уфы) я без разрешения проникла в ее кабинет. Снова стала спокойно, вежливо требовать развесить в коридорах медучреждений хотя бы мои «11 вредных советов курящему», говорить, мол, они же Вам понравились, прикажите, пожалуйста, центру профилактики их размножить и распространить. Тут она меня убила. Пришедшая в ярость от моего визита без ее приглашения, она стала кричать, что в первый раз видит мои вредные советы, и чтобы я не смела более заходить в ее кабинет с никому не нужными бумажками! В ответ я раскрыла запомнившуюся мне ее папку из множества остальных и вытащила свои статьи (о, как мне повезло, что моя фотопамять не подвела!) вместе с вредными советами. Помахала ими перед ее носом, пока она грозно требовала оставить ее папки в покое, и молча ушла. Для меня человек перестает существовать, как только меня обманывает.

Но ее я недооценила: по ее звонку меня перед переосвидетельствованием на инвалидность пытались упрятать в психбольницу. Благо, придя на консультацию по выданному направлению к психиатру Сипайлово, я, ссылаясь на надпись: «мне назван диагноз», отказалась подписаться в пустом бланке под словами: «Я согласен на лечение», как бы они ни принуждали это, а назавтра с тем же направлением отлично прошла все тесты у психолога не в своем участке. В конце спросила: «Ваша ли я больная?» Он ответил: «Все бы наши больные были как Вы – нам бы работы не осталось». Позже моя приятельница из нашей поликлиники выяснила, что все сделали по звонку замминздрава. Заметьте: работают четко по указаниям Алена Даллеса в 1945-ом!

А другая моя подруга Альфия Шамсутдиновна Хакимова – психиатр, даже похвалила меня, что я правильно сделала, не подписалась, сказала, что многих неугодных так кладут в психушку, где из них настоящих психов делают. Ныне нет уже моей Альфии в живых. Работая психиатром, она забирала в себя всю боль своих пациентов. В результате у нее в мозге две раковые опухоли образовались. В 47 лет ушла. Не смогли спасти. Муж Рауль до сих пор горюет, но не сдается. Работает. Старшая дочь Римма окончила БГПУ, работает. Младшая – Камила поступила в архитектурный, учится. Прекрасно воспитанные, умные, трудолюбивые, милые, они всем напоминают Альфию. А для нас Альфия была семейным врачом. Со всеми болячками бегали к ней, она нам ни в чем и не отказывала, и ничего в оплату не брала, говорила, свои же, как с вас денег возмешь? Я горжусь, что она дружила с нами! Она была святым человеком! Cпасибо ее маме - Мухтараме апа! А я – счастливый человек, мне судьба подарила дружбу многих чистых, духовно богатых, святых людей.

Но в Минздраве никак не могли смириться с тем, что я не в психушке. В картотеке психбольницы, оказывается, был кто-то с моей фамилией, но много постарше и совсем другой профессии. Приказали главврачу БЦМП взять у меня копии паспорта, трудовой книжки и диплома УАИ. Убедились, что я не та. Но продолжают гонять меня к психиатрам перед переосвидетельствованием инвалидности. В последний раз было даже смешно. Психолог после моего тестирования спросила: «Вы теперь надеетесь получить вторую группу по своему заболеванию, может, со своей стороны я ухудшу Ваши результаты тестирования, глядишь – поможет?» Я позволила ей написать об ослаблении памяти. Она не стала переписывать остающуюся у нее бумажку, просто исчиркала. Хотя я даже сейчас могу перечислить ее десять слов: дождь, дом, жизнь, боль, звук, труд, хлеб, спорт, лес, дерево, разумеется, в удобном для моего запоминания порядке: на улице дождь, я дома, живу с болью, звук – моя речь – мой труд дает хлеб, спорт не по мне, в лес бы, под дерево…

Сие не значит, что я любой ценой стараюсь быть инвалидом. Когда меня убивают приступы мигрени, когда шум в ушах стоит невыносимый, немеют пальцы, губы, двоится в глазах, и тысячи маленьких искорок летают, мне кажется, что я вот-вот умру, уж настолько сильны эти боли. И, наоборот, стоит отступить болезни, мне становится стыдно, что меня так легко уговорить уйти… Тогда я стараюсь, не тратя время, выложиться, поработать: продолжить книгу, прочитать лекцию, добиться публикации. То есть, стремлюсь отстреляться, пока живу.

Летом 2006-го у меня попытались отнять инвалидность. Написали легкий посыльный лет, мол, болеет «несколько лет»… В то время как на учете только я стою целых 19 лет, а на инвалидности - уже пять. Пришлось пройти комптомографию и т.д. - дали вторую группу. У двери к томографу послушала болтовню студентов и дарю вам анекдот.

Студент: «А компьютерная томография выявляет шизофрению?»

Профессор: «Нет. Я проходил недавно, не показала».

Принесла я результат КТ терапевту, рассказала анекдот и добавила: «Вот и я прошла КТ, шизофрению не показывает». Тут медсестра, широко раскрыв от страха глаза, спрашивает меня: «А Вы стоите на учете в психбольнице?» Мы с врачом переглянулись и расхохотались. Чем не анекдот?

Вот так и минздравские: замминистра и главврач центра профилактики оказались не на высоте: спасать вымирающий от табака, алкоголя и других наркотиков и свой народ без дополнительной для своего кармана выгоды они не удосужатся! Так я рассуждала, пока не стала догадываться об их причасности к геноциду.

Когда я в общественном месте: будь то транспорт, магазин, парк, поликлиника, случайному собеседнику начинаю «раскрывать» глаза на геноцид, а тот попадается сам уже в курсе и согласен с таким положением дел на Руси, он мне говорит: «Зачем Вы в голову берете?» Такие люди полагают, что я круглосуточно думаю про это. Вовсе нет. С круглосуточных дум любую крышу снесет. Слава Аллаху, у меня есть прекрасная семья. Есть всякие домашние хлопоты, другие проблемы. А то, что ко всем пристаю: так ведь мне нужны сообщники для убережения малышей, для расширения своего движения. Сие так же нормально, как режиссер с утра до вечера занят репетициями, съемками, а мозг поэта - поиском рифмы. Но у них для личного время остается. И я в общественном месте полностью занята делом, а дома - домом.

Вверху я про письмо за двумястами подписями говорила. В 1998-ом году написала письмо о необходимости:

а) воспитания детей республики буквально с пеленок по формуле А,

б) брать клятву со студентов медицинских, педагогических и культурно-просветительских учебных заведений о том, что они и сами не будут пить, курить и принимать наркотики, а в будущем и своих пациентов, учащихся и зрителей будут призывать не травиться, вести здоровый образ жизни;

Ведь если студент дает клятву о том, что он не будет курить, потреблять спиртное и иные наркотики, то значит, он будет беречь свое здоровье. И что же тогда в этой клятве плохого? То, что студент добровольно лишает себя МНИМОГО, т.е. не приносящего его организму пользы, удовольствия — это дурно?

Собрала под письмом более 200 подписей и направила Президентам РБ и РФ, Председателям Госсобрания РБ и Госдумы РФ. А к министрам здравоохранения, народного образования, культуры, социальной защиты и внутренних дел письмо носила на приемы сама, прося их направить в Госсобрание ходатайство о необходимости издать законы о воспитании детей республики по формуле А и клятве студентов.

Понравился ответ МВД России, положительно ответили министры культуры и социальной защиты населения РБ. Министр внутренних дел РБ сказал мне на приеме: “Вот я с детства курю, что я – дурак что ли?!” но тут же умолк, услышав мое: “Там дальше написано: “несогласный с этим назовет умным и того, кто ради получения удовольствия бьет себя по голове, печени и почкам дубинкой”. Сильно обидевшись, он проигнорировал наше письмо, не ответил.

Уверена, когда вопрос стоит о жизни и смерти целого народа, чиновники не должны мешать этому делу только-то из-за того, что сами они испытывают страсть к табаку, алкоголю или иным наркотикам.

Пока подписывала у народа это письмо, я снова убедилась, что моя формула А — ИСТИНА. Люди, подписываясь под письмом-просьбой воспитывать детей республики по формуле А, не спорили со мной о её правоте, а надеялись на то, что детского пьянства, курения и иной наркомании станет меньше.

Кстати, в то письмо депутатам Госдумы РФ, Госсобрания РБ я добавила: "Господа депутаты! Если Вы хоть на секунду представите, что это Вашего 10-летнего несмышленыша бандит инъекцирует наркотиками, то Вы, перешагнув через свои слабости к алкоголю и табаку, проголосуете за воспитание детей по формуле А и необходимость брать клятву со студентов. Голосуя против, Вы только подтвердите правоту формулы А." Но тогдашний депутат Госсобрания РБ огорчила меня: "На такие непопулярные меры, как запрет студентам, мы не пойдем, это значит лишить их права на получение удовольствий". Мой довод: "Медицинский скальпель тоже непопулярен, но при критических ситуациях именно он и спасает жизнь, а разве сейчас у нас не критическая ситуация?» услышан не был.

Первую мою победу в научных кругах обеспечил Заслуженный научный деятель России З.Г.Ураксин. По его приглашению я выступила с докладом на II Межрегиональной научно-практической конференции, посвященной II Всемирному курултаю башкир 28 марта 2002 года. Мой доклад был принят слушателями очень тепло и опубликован в книге конференции. Чего не скажешь о пункте резолюции, принятой единогласно в тот день, гласящий: «Выпустить аудио-кассеты с лекциями Бикташевой З.К. о воспитании детей республики по формуле А». Сей пункт в книжке конференции даже не опубликовали.

2003 год Президентом РБ был объявлен Годом спорта и здорового образа жизни. В первый же рабочий день января пошла в Белый Дом, подала заявление Президенту РБ с просьбой выкупить у меня эксклюзивное право моей книги «Есть Спасение детей от зла» (курения, наркомании, пьянства), издавать ее для всех учебных заведений, воспитывая по ней спасать детей РБ от пьянства, курения и иной наркомании. До этого я с 1998 года с тем письмом за 200-ми подписями и с другими письмами-заявлениями все просила Президента РБ об аудиенции, но увы и ах… В сентябре 2002-го у Дворца Нефтяников на праздновании работников нефтяной промышленности я так близко сумела подойти к Президенту РБ, чтобы собственноручно вручить рукопись своей книги, но мне путь преградили два крупногабаритных человека со злыми стеклянными глазами, попытались тихо уговорить меня уйти. Я им говорила, что только вручу ему рукопись, что ради малышей РБ это нужно, и рвалась к Президенту. Тут они грубо начали оттеснять меня в сторону, а тем временем Президент вошел в здание. После этого я перестала надеяться лично вручить ему свои труды на общественных мероприятиях. Тем более, что дважды это мне удалось. 12 июня 1999 года на площади Салавата Юлаева и на 80-летии М.Карима. То есть, если бы он хотел, он еще тогда мог бы задействовать мои идеи в жизнь республики. Влияние «Комитета 300»?

В апреле 2003 г. я была на приеме у заместителя Нацбанка РБ с просьбой выдать мне 150 тысяч рублей для издания своей книги. Просмотрев мою рукопись, он велел собрать 50 положительных откликов о ней у людей разных профессий, должностей и возрастов. Собрала, принесла к нему на работу. Если бы по его указанию мне не сделали бы 25 (еще 25 я сделала на деньги одной бизнесвумен, о ней чуть позже) моих рукописей, раздавая которые, я и набрала отзывы, я бы поняла его неожиданный отказ, мол, не обещал помочь издавать книгу. Кстати, 7 из тех 25 рукописей я отправила семи депутатам ГС РБ. Только один из них не прислал мне одобрение, наоборот, он дал команду начальнику управления СМИ при администрации Президента РБ не распространять мои идеи, не издавать книгу.

Но все, что ни делается, в моем случае: изготовление 50 рукописей, к лучшему! Так и со сбором откликов. Хоть тот чинуша и проявил себя с нелучшей стороны, отклики понадобились. Академик из АН РБ, Р.Ш.Магазов, к которому я пришла без всякого звонка, буквально с улицы, принял меня с явным интересом. За полчаса прочитал по диагонали мою рукопись, отзывы и вынес вердикт: опубликуем! Велел оставить и отзывы. Читателя, мол, они окончательно убедят в нашей правоте.

О Р.Ш.Магазове написано много: Лауреат Российской премии, трижды орденоносец, Заслуженный деятель науки РФ… Для меня Риза Шаихъянович - отважный борец за здоровье народа, обаятельнейший мужчина и отзывчивый друг. Нет, не злоупотребляла я его уважением к своей персоне, боялась лишний раз побеспокоить. Но благодарна за счастье общения с ним в те считанные разы, когда я видела его в их кабинете и один раз в простенькой палате - доказательстве его скромности, больницы. Я полна добрых чувств к его Ученому секретарю Наталье Николаевне Егоровой, умеющей как проявить самостоятельнось, когда дело того требует, так и оставаться прекрасной леди при такой серьезной работе.

Так как средства АН РБ позволяли публикацию только небольшим тиражом: 500 экземпляров, то по объявленному в газете сообщению, я записалась и пошла на прием к начальнику управления СМИ при администрации Президента, просить об издании моей книги 10000-ным тиражом. Чтобы каждому детскому саду, каждой школе досталось по экземпляру. На приеме тот изрек: «К Году здоровья минобра получило немалую сумму, пусть издадут». Пришло от них письмо с той же ссылкой, но минобра проигнорировало их решение. Или Я только получила то письмо? Чтобы рассеять сомнения: если тот, неодобривший мою рукопись, депутат – мой потенциальный оппонент, принял меры по пресечению моих попыток издать книгу, то запретят даже мои публикации в СМИ, я через неделю после получения письма позвонила помощнику того начальника и спросила: «А Вы знакомы с содержанием моей рукописи?» «Где же ее читать?» «В журнале «Шонкар»». Уже на следующее утро меня известили из редакции журнала, что далее они отказываются печатать мои труды и велели забрать гонорар за последнюю публикацию. Вот из-за того весьма влиятельного депутата вот уже четвертый год моя книга и я в опале.

А тогда в 2003-ем в Минобра почему-то «пропала» моя рукопись. Сотрудник министерства шепнул мне: «Заря апай, быстренько издайте свою книгу, иначе лишитесь авторского права». В ущерб бюджету семьи мне пришлось втридорога издать в БЦМП, да и то без обложек, и запатентовать свою книгу.

Но, как сказал великий Некрасов: «Не без добрых душ на свете»! Первым руку помощи протянул обычный бизнесмен с необычайным пониманием тяжести беды, напавшей на наш народ – Боглай Александр Иванович.

Он поразил меня широтой души: уже через пять минут нашего с ним знакомства вручил мне крупную сумму денег, позволяющих издать 500 книг. И позже он неоднократно помогал моему делу всем, чем мог при первом же моем обращении к нему. Каждая наша встреча проходила в его скромном кабинете, и вопрос решался в считанные минуты. А потому все, что я узнала о нем, укладывается в одну строчку: заботливый сын, внимательный отец троих детей и верный, счастливый муж. Что отец он просто замечательный, я догадываюсь по тому, с каким интересом он при каждой встрече выпрашивает новые мои статьи, читает и бережно складывает в свою папку.

Другой мой постоянный помощник – бизнесвумен. Она тоже человек восхитительный. В первую встречу нашу, как я ни отказывалась, одарила меня дорогим сувениром и тоже без всяких расписок дала кучу денег, сказав, что давно следит за моими публикациями, уважает мой труд. Разумеется, я на ее деньги сразу заказала три тысячи своих листовок «11 вредных советов курящему», испытав себя по-настоящему счастливой. К оставшимся деньгам добавила ее следующий взнос в Движение Спасения Малышей (ДСМ) и заново издала книгу, хотя она их дала мне, чтобы я приоделась. Видимо, как женщина, думая о моих частых посещениях людей на высоких креслах, выступлениях по телевизору и чтении лекций перед большими аудиториями. Но, кроме того, что она, показав несколько фотографий, перечислила своих близких в нашу первую встречу, о ней я тоже знаю ничтожно мало. Она невыносимо скромная: никакие уговоры сфотографироваться для этой главы моей книги не помогли. Она запретила даже писать о ней. Как видите, я послушалась.

А тем временем мои статьи совсем перестали публиковать. Настала осень 2003 года. Объявили выборы Президента РБ. Все, кому не лень, стали выпрашивать у е го в еличества квартиры, машины, путевки в санатории и т.д. По ТВ и на радио пошли показушные передачи об удовлетворении тех просьб таким добрым и справедливым руководством РБ. Ну и я решила не пропустить момент. Написала ультиматум: если, Вы не издадите так необходимую книгу, одобренную…, 10000-ым тиражом, обеспечивающим каждый детсад, каждую школу хотя бы одним экземпляром, я, мол, приму предложения людей, с помощью которых прокричу на весь мир, что Вы не любите детей своего народа. Не преминула спросить: не весь ли профицит бюджета республики они истратили на покупку голосов? Ультиматум сдала в Белый с черным нутром Дом РБ 11 ноября в 14.30, а в 17 часов того же дня, оказалось, разогнали штаб Веремеенко. Накануне я там была, ничего, предвещающего его крах, не заметила. Разумеется, мне тот ультиматум не прощают, поэтому не публикуют, думала я. Но, прослушав лекцию о мировом господстве, о его смертном приговоре над 5,5 миллиардом населения Земли, я поняла, что во все минздравы, минобры, молодежные комитеты и СМИ внедрены их пособники и работают на наше истребление. И будь я хоть трижды идеальной, они, предатели, не допустят мои труды до людей, ведь в них есть ключ к спасению – формула А, Движение Спасения Малышей, «Красный крест спасения». Все они делают вид, что заботятся о людях, а сами рьяно исполняют требования авторов приговора. Мне председатель союза журналистов говорит, что я голословна. Голословнее некуда, если безобидные «10 вредных советов курящему», «10 вопросов курящему» уж 10 лет, как опубликованы в прессе, а в школах и медучреждениях не висят при всех моих требованиях. А книга не издается республикой даже через три года, как была издана АН РБ под грифом самой РАМН! За эти три года в республике погибли 63,5 тысячи людей, из них 25 тысяч – дети! Как должны радоваться мафиозники их, предателей, отчетам с такими цифрами! Мне они придираются: где, мол, такие цифры взяла? Сами не называют свои данные, скрывают. А значит геноцид налицо!

Не могу промолчать о том, на какие низкие поступки способны чины. В апреле 2004 с большим трудом записалась на прием к министру здравоохранения. В назначенный день пришла, села в фойе недалеко от приемной. Проходившая мимо меня сотрудница БЦМП, приняв мое приветствие и расспросив о моем ожидании приема у министра, спустилась по лестнице и, поглядывая на меня, позвонила по сотовому. Минут через десять дверь приемной открывается, и замминистра приглашает меня войти к нему, а не к министру, на прием, аргументируя: «Министр уехал в Правительство, срочно вызвали». Усадив меня напротив, прочел мою просьбу переиздать книгу «Есть Спасение детей от зла» для всех детсадов и школ РБ и отказал. На мое: «Ведь она издана Академией Наук, разве то не означает актуальность проблемы и верность предлагаемого решения?» - ответил: «Мы исполняем только предложения МЗ РФ». Я начала доказывать, что книга одобрена четырьмя министерствами, семью академиками… Тут заходит секретарша и сообщает о вызове его к министру. Я в недоумении уставилась на него, мол, министр-то никуда не выезжал?! Замминистра, увидев, что их обман раскрыт, мгновенно ретировался прочь. Я же, чувствуя себя оплеванной, не нашла сил перейти через приемную, зайти к министру и доказывать свое право на прием именно им. Позже я вычислила, что та сотрудница позвонила главврачу БЦМП, а тот перезвонил замминистра, попросил, чтобы не допустил меня к министру.

Начало 2004-го года было примечательно тем, что за активное сотрудничество с газетой «Башкортостан» и публикацию в ней многих статей по Году здоровья 2002 и Году спорта и здорового образа жизни 2003 мне редакция газеты назначила первый приз в 5000 рублей. Но об этом, зная, что я в опале, громко не крикнули: мелким шрифтом в нижнем уголочке объявили. Мое ожидание, что пригласят, вручат, тоже не оправдалось. На мой звонок, бухгалтеры велели прийти, забрать деньги. Тихо, мирно. За вычетом 30%-ного налога. После этого газета «Башкортостан» не опубликовала ни одну мою статью. А две ее сотрудницы из социального отдела, особенно та, перешедшая из «Башкортостан кызы», стали при каждом моем визите с новыми статьями проявлять настоящую враждебность. В апреле 2003 она попросила меня написать статью о спортивной семье. Я назвала чудесную семью Аслаева Сагита Тухватовича. Она: «Это не сын покойного Аслаева Т. Х.? Я знакома с женой Тухвата Халиловича - Сайра апай. Да, напишите о них». Я принесла ее в июне. Позже на мой вопрос: «Когда опубликуете?» отвечает: «Я не заказывала» и возвращает. Все, чем восхищаются мои читатели и признают супернеобходимым, она отвергает, даже ««Оду» пиву», не допускает к читателям своей газеты. Последний раз она отправила в «отставку» мою лекцию в стихах, аргументировав тем, что поделить на два номера газеты не представляется возможным. Все это не доказательство ли ее работы в угоду врагам россиян? На мое возмущение она широко открыла дверь кабинета и предложила: «Напиши в своей книге!» Вот я и пишу.

В апреле 2004 по чьей-то подсказке: «Уж они-то точно твою книгу напечатают, у них и деньги имеются!» я направила письмо-просьбу об аудиенции в наркоконтроль РБ. Пришла раньше времени, но меня генерал тут же принял. Сразу же отказался от издания книги и помощи в ежемесячном растиражировании моих листовок, мол, они этим не занимаются, наркодельцов, преступников ловят. Придрался к моей формуле А, что ее доведение до публики повредит достоинству многих уважаемых людей. Я добавила с иронией: «Она – публика, перестанет уважать культурнопьющее, колющееся руководство!» и кивком головы указала на портрет пузатого. Поняв их враждебный настрой, попросила вернуть мою книгу. Он многозначительно переглянулся со своим помощником, и тот, бросив на ходу: «Мой друг его читал, сейчас принесу», - убежал. Я, сказав, что буду ожидать в приемной, вышла. Молодой офицер вернулся, сказал: «Еще не дочитали». Разумеется, мою книгу в тот момент перекопировали – ксерили. Я встала и со словами: «Пришлете по почте, мне некогда» хотела уйти, но он весьма повелительно усадил меня обратно и, раскрыв свою папку, начал знакомить меня с досье на всех, кто в моей книге высказывался. На последней странице было: «Сын в США, дочь в БГУ». Коротко припугнул, мол, не прекратите свою самодеятельность, дети могут стать пациентами наркологии. На что услышал, что он слишком молод, меня пугать, сначала при всех запретах врачей роди, вырасти детей такими идеальными, чтобы выучились на красные дипломы, потом будешь пугать. Не обиделся, проглотил. Предложил проводить до выхода. Я ответила отказом: «Я – единственная в группе, сдала начерталку на четверку, сама выйду!» и ушла. Спустя неделю получила их ответ на свое заявление: первая его половина противоречила второму. Отказавшего мне генерала через месяц сняли с работы. А в декабре 2006 г. он умер в 50 лет. Кстати, из всех отказавших мне двадцати восьми чинуш и бизнесменов, уже трое умерло. Ушли молодыми. Клянусь: я никого не проклинала.

В мае 2004 приехала делегация из Германии. Вызнав о предстоящей молодежной конференции по проблемам наркотиков, я без всякой договоренности пошла туда с твердым намерением выступить. О времени начала конференции я узнала, позвонив накануне в немецкую фирму, организующую ее. Разумеется, мой звонок был прослушан соответствующими органами. Мой приход сразу заметили люди БЦМП. Ожидая начала, я присела за крайний столик. Поговорила с сидящей за столиком сибайской женщиной. Оказалось, педагог. Подарила ей несколько своих статей. Тут пришла моя дочь, Айсылу, и предложила пересесть поближе. Пересели. Пока открывали конференцию, пока выступали главные организаторы, я увидела, как по соседству расположился молодой человек из наркоконтроля и стал внимательно прислушиваться к моему с дочкой разговору. «Не зря!» - отметила я про себя. А позади, за прежним столом расселись три молодых милиционера по-соседству с той, сибайской. Речи выступающих были неинтересные, обыденные. После очередного местного оратора на вопрос ведущего: «Есть вопросы?» я подняла руку, и мне поднесли (Рудаков А.М. из «Города без наркотиков») микрофон. Я начала со статистики, мол, в день гибнет столько людей в РБ, а существенных речей, радикальных предложений пока не слышно. А почему бы не воспитать детей с пеленок по уже испытанной моей формуле А, созвучной высказываниями великих: Пифагором, Аристотелем и т.д.? Мой микрофон тут же выключили, и начало формулы А повисло в воздухе. Быстро смекнув, что продолжать свою речь, повысив голос, не стоит: кое-кому будет на руку объявить о моем неадекватном поведении, я села. Минуту спустя мы с дочкой пошли по бутикам: конференция шла в Гостином дворе. Потом Айсылу ушла, я задержалась ненамного. Направляясь к выходу, снова повстречалась с сибайским педагогом. Она: «Вы очень правильно выступили, и люди Вас уважают: мои соседи (имела ввиду трех милиционеров) дослушали Вас стоя». Я, догадываясь в чем дело, улыбнулась, но ей ничего не сказала. Тут я познала доселе неиспытанное чувство. Оказывается, даже лестно, когда кого-то пугает мое выступление.

Уже с июня 2004 года я, беременная пятой книгой, бегала по Уфе в поисках спонсоров. Нашелся бывший коллега, Заруцкий Алексей Гаврилович, возглавляющий одну небедную фирму. Не только технически грамотный, но и мудрый по жизни, человечный, добрый семьянин, он вынудил свою главную бухгалтершу перечислить в издательство необходимую сумму. Так издалась пятая книга. А чуть позже удалось встретиться с чудесным парнем - популярной личностью, не по годам мудрым и сразу решившим помочь издать книгу. Спустя две недели он вручил мне полный конверт денег без всякой расписки. Шестая книга удалась на славу. А судьба одарила ее издателя сыном после дочерей день в день через девять месяцев, как он выдал мне деньги. Но и он проявил скромность: отказался от афиширования его доброты. Который раз жизнь убеждает меня в том, что есть на свете люди-ангелы, которым нравится творить добро анонимно.

В конце октября 2004 года стало известно, что 2005-ый объявят Годом борьбы с наркоманией: курением и пьянством и т.д.. Подготовила письма, записалась на прием и первого ноября побыла на приеме у двух министров: МО и МЗ РБ с просьбой в 2005-ом издать мою книгу для всей РБ. У министра образования на приеме узнаю, что она даже не читала ее, подаренную ей на прежнем приеме в начале ее вступления в должность. Тогда на аналогичную мою просьбу ее зам, тот самый врун, который мне с 1998-го года многократно лгал в письмах, что мои статьи посланы по всем РОНО, просто слово в слово повторил предыдущее письмо. Как тут не обвинить их в содействии врагу, если они - министр и ее заместитель, не соизволят хотя бы ознакомиться с книгой? Я же каждый раз им новую книгу приношу! После приема первого ноября оба министерства ответили: денег на издание нет. Тем временем у них всегда находятся средства на публикацию довольно серых научных трудов своих сотрудников, темы которых далеки от спасения травящихся ядами детей. То есть: на неактуальные вещи деньги находят. На днях я рассмеялась от своей мысли: «Бывшее в советское время министерство просвещения переименовали в минобразования. Почему? Ну не могли же назвать «Министерство непросвещения»! А так загадочно: то ли образование дают, то ли сами раковое образование в теле власти!»

Тогда я написала письма в Правительство и Госсобрание Республики с той же просьбой. Правительство сразу прислало: «Решением вопроса займутся Минкультуры и Упрпечати». Но те промолчали и проигнорировали всякие мои требования ответа. Из ГС РБ позвонила зампредкома по спорту и молодежным делам и показала пряник: я тебе покупаю самый дорогой костюм из самого большого супермаркета, а ты не требуешь издания книги, прекращаешь свою деятельность. Я пожелала остаться при своем костюме, а на ее деньги издать книгу. На следующий день в телефонном разговоре со мной их предкома уже пугал кнутом: те академики одобрили твою книгу неофициально, если мы попросим их написать официальную рецензию, одобрения не будет. На мое: «Тогда это будет второй Благовещенск (в декабре 2004-го ОМОН-овцы провели там среди простых людей массовые «уроки» уважения милицейского персонала), но уже в научных кругах», он бросил трубку телефона.

С апреля 2005 года я стала добиваться приема нового вице-премьера РБ, но увы и ах… К Дню города приехал его однокурсник – гордость Башкортостана – Шевчук Ю.Ю., знаменитый рок-певец. Он выступил с концертами по случаю присвоения ему звания лауреата премии имени Салавата Юлаева. Мне удалось передать ему в подарок свою книгу с письмом, где обмолвилась, что не могу попасть на прием к его другу. Меня приняли спустя 11 дней – 23 июня. На дворе первое ноября 2005 года, ответа до сих пор нет. На все мои звонки меня кормят: «На следующей неделе Вы получите ответ».

А тем временем в начале августа я с помощью своих друзей: Таджуддинова М.Т. и Боглая А.И. (см. о нем выше) подготовила подарок: 11 самых популярных своих статей и лекцию в стихотворной форме в формате А4, часть из них и высказывания Пифагора, Гете, родителей, медицины, свою формулу А в формате А3 для оформления из них стендов, для всех РОНО РБ к первому сентября. Мухаммад Талгатович и до этого меня выручал в самых критических ситуациях. Как истинный мусульманин, он являет собой образец высокой порядочности, человечности. Его мудрость не по годам и стремление успеть делать побольше добрых дел доказывают, что он - достойный сын своего отца: Верховного Муфтия ЦДУМ Шейх-уль Ислама Талгата Таджуддина и матери - чудесной Сании абыстай. Уверена, не каждой матери дан такой талант мудрого педагога, если все пятеро ее детей идеально воспитаны, обзавидуешься!

12 августа мой помощник - уважаемый Боглай А.И., предоставил мне автомобиль, и я повезла свой подарок в г.Ишимбай, где в 2005 году проводилась республиканская августовская конференция учителей. Мы не успели ко времени регистрации участников конференции. Далее я пыталась договориться допустить меня к ним, чтобы каждому РОНО вручить свой подарок перед началом заседания, пока те рассаживались по местам, но и х в еличества категорически были против: «Это Президентское мероприятие, никакие отклонения от программы недопустимы!» Пришлось вернуться в Уфу со своими подарками. Но на то я и Бикташева – кремень, как звал меня наш Аксакал, в начале сентября я все-таки по почте с помощью друга - Минасова Айрата Шамильевича, разослала свой подарок по всем РОНО РБ. Есть положительные отклики от них.

В сентябре 2005г. произошло самое важное событие в моей деятельности: меня, единственную из Башкортостана, пригласили в г. Севастополь на Украину на Международный антинаркотический семинар. Это был настоящий праздник для меня! Все вокруг меня прекрасно понимали: никто не спорил, как чинуши в Уфе, о надобности, потребности моей работы обществу, восторгались моими книгами и покупали ее за 3-5$. Мои доклад на пленарном заседании и выступление за «Круглым столом» были выслушаны с большим одобрением. К концу семинара я чувствовала, что пользуюсь популярностью среди соратников, так мы там называли друг друга. Уважительное «Мама Заря» я слышала даже от людей много старше меня. Одним из них была самая яркая «звезда», самый дорогой гость семинара - Федор Григорьевич Углов. Свой восторг о нем я написала в рукописи седьмой книги «Малыш не закурит, не запьет…» еще до поездки на семинар. А на семинаре я радовалась каждой минуте общения с Угловыми. Его жена – Эмилия Викторовна мне запомнилась мудрой, обаятельной женщиной. Ежедневно мы с ней усаживались с двух сторон Федора Григорьевича на занятиях, и я наслаждалась их обществом. Простота их поведения мне еще раз доказывала то, что по-настоящему великие люди не умеют зазнаваться. О них мне осталась на память его книга «Правда и ложь о разрешенных наркотиках» с его автографом и фотографии. Слов нет: чудесные люди! Крепкими обьятиями попрощались. В ту же секунду я поняла: как мало я с ними общалась, ведь о многом не поговорила, не расспросила. Как бы я многое отдала, чтобы повторить встречу!

Поездку на семинар мне подарил мой добрый однокурсник: Атрощенко Валерий Владимирович. Жаль, кроме того, что он - генеральный директор ОАО «Свартекс», я ничего о нем не знаю. Продуктами на дорогу снабдила из своего кармана Новицкая Эльмира Лябибовна, о которой я вообще ничего не знаю. Просто помогла из понимания важности моего дела, моей поездки. Другой мой однокурсник - Васильев Геннадий Анатольевич, является моим постоянным помощником. Я им бесконечно благодарна. Пусть у всех моих помощников будет крепкое здоровье, порядок в их семьях и удача во всем!

Перед поездкой на семинар я часто испытывала невыносимую потребность увидеться с моим названным отцом – Мустаем Каримом. Но сдерживала себя от звонков, мол, вдруг уехал на природу: вон, какая прекрасная погода стоит! Потому в своей беготне по Уфе в поисках спонсора поездки бесконца писала в мыслях ему письма. Уехала, так и не позвонив ему. По приезду мне сообщили о его кончине. Многим будет непонятно мое горе. Впервые в жизни я почувствовала себя беззащитной маленькой девочкой в огромном мире, таящем в себе сплошную опасность. Ведь даже после смерти своих родителей я не сдалась, знала, что есть на свете человек, который не даст меня в обиду. Так много он сделал для меня, моей семьи. Всегда он прекрасно понимал и помогал нам. Да, было и другое: когда я поделилась с ним о своем хобби беседовать с курящими, выпивающими малышами, он не преминул при мне усмехаясь рассказать об этом своей жене – Рауза апай. Но она вдруг не поддержала его веселье: «А что, нужное дело!» Спустя годы я принесла ему свои записи о необходимости воспитывать детей республики по моей формуле А в тайной надежде, что они попадут в руки Президента РБ. Дело было под вечер, он сказал, только что вернулся из центра реабилитации от Рауза апай, где она лечилась после автокатастрофы, предложил оставить записи на столике–тумбочке, пообещал попозже прочитать. На следующий день перед обедом он позвонил мне, сообщил: «Твою статью напечатают, у тебя остался экземпляр?» Подтвердив, я тут же спросила: «Вы согласны с моей формулой А?» «Это же ясно как день», - ответил он. С его подачи меня стали публиковать. Свое уважение ко мне Рауза апай выразила так: «Хоть и красивая, ты непорочная, чистая» и поцеловала. Я была на седьмом небе! Позже она принимала меня так тепло, что я чувствовала себя не чужой. Именно поэтому к Восьмому марта по придуманному моей мамой обычаю выпекать спозаранок пирог и нести своей матери (испечет и бежит в соседнюю деревню угощать бабушку), я испекла пирог и рано утром повезла Рауза апай, но она, оказалось, уже слегла. Спустя годы, так и не поднявшись, она ушла, оставив нашего отца безутешным вдовцом. После ухода Рауза апай, я, жалея Альфию, не стала ходить к ним, помня, как сама целую вечность плакала о маме. Вряд ли я тогда согласилась бы делиться своим папой с чужой девочкой. Только когда была необходимость, подкарауливала его на улице или на праздниках.

Так же перед поездкой на семинар у меня было предчувствие безвозвратной потери, но я подумала на другого человека, отогнала нехорошие мысли и уехала. А теперь, оглядываясь назад, вспоминаю, как 20-ого сентября после пленарного заседания и фотографирований мне стало беспричинно плохо. Невыносимо сильно потянуло домой, не хотелось ни на море, ни на танцы – как раз шел «Вечер знакомств». Пусть нескромно, но это так: еще не было случая – вечеринки, свадьбы, праздника, где меня не признали бы самой лучшей танцующей. Те, кто знают меня, обожающую танцевать, не поверят, что я не пошла на танцы.

Когда прошли 40 дней, как мы его потеряли, по радио прочитали речь одной поэтессы. Я ее очень уважаю. Но ее слова: мол, всякие злоупотребляли добротой Мустая Карима, извлекали себе выгоду от знакомства с ним, думаю, меня не касаются. За 16 (к 2005 году) лет своей деятельности я, конечно, не раз беспокоила его: советовалась с ним, задавала вопросы, как быть, как то-то и то-то лучше сделать, каждую свою новую статью носила ему на контроль, перестала носить только тогда, когда на очередную статью не было замечаний. Выгоды я не имела, а уж разбогатела только друзьями. Если до того у меня врагов не было, теперь имею массу противников. Не будучи фаталисткой, уверена, что судьба не зря пересекла наши линии жизни. Ведь история знает немало случаев, когда именно встреча какой-то исторической личности содействовала важной деятельности другой персоны. Судьбе было угодно, чтобы я, десятилетняя девочка, была готова заплакать от счастья, когда мои стихотворные строчки хвалил сам Мустай Карим, курьирующий в тот год работу нашего кружка юных поэтов в интернате. Чуть позже именно мне посчастливилось повязать на нем красный галстук почетного пионера интернатской дружины. Полчаса спустя все вышли на крыльцо интерната сфотографироваться. Когда пробралась к выходу, школьники и учителя уже выстроились. Так как я была очень маленькой, вышла вперед, выбирая, где бы пристроиться. Он увидел меня, признал принявшую в пионеры, подозвал к себе. Когда в 1984-ом, в год его шестидесятипятилетия, я повела в краеведческий музей своих малюток, на стенде, посвященном его общению с детьми, увидела ту фотографию: я стояла справа от него и была бесконечно счастлива. Он тогда сразу стал для меня, пятиклассницы, эталоном мудрости, человечности. И мужчины тоже: став взрослой, я искала в своих поклонниках вышеуказанные его черты. Остановилась на своем Радике, не каюсь. Спустя годы (до случайной встречи в апреле 1981-го возле его дома на Ленина, когда одна с детьми мыкалась в Уфе без жилья, я с ним не общалась) Мустай агай одобрил мой выбор: мол, умный, добрый парень. Для моей семьи он и вправду был самым дорогим человеком не потому, что много помог. Был он для нас родным, а потому дорогим! Он себя называл олатаем моих детей, всегда о каждом члене семьи моей подробно расспрашивал, хвалил за успехи, но за пригрешения не ругал, только менялся в лице и голос жестче становился да обязательно что-то советовал.

Все мужчинки-песчинки, полагают: женщине приятно их приставание, лесть. Глупцы! Им не понять, как глубоко они ранят этим честных женщин. Мустай агай - великий знаток человеческой души, мне подарил за все годы единственный комплимент, да и то при Рауза апай. Было время, когда я каждое 9 Мая рано утром приезжала к ним на Ленина, чтобы успеть поздравить бравого офицера запаса Мустафу Каримова с днем Победы до того, как его повезут на праздник. Обязательно привозила ежевику тертую в сахаре. Им она нравилась. В то утро, предупрежденный с вечера Мустафа Сафич, сам приготовил чай. Рауза апай вышла из ванной и присоединилась к нам. Похваливая и чай, и ягоду, попили чаю. Провожая меня, стояли смотрели, как я одеваю шляпу с вуалью, накидываю шарф… И он, подмигнув жене - я в зеркало углядела, произносит: «Вот Рауза апае8 говорит, что ты у нас и сама красивая, и со вкусом одеваешься, правда, Рауза?!» Мы в ответ засмеялись. Вернуть бы то мгновенье, обоих расцеловала бы. До чего же они чудесные были!

Даже понимая бессмысленность, казню себя: чем мысленно весь август писать ему письма, лучше бы сходила к нему, он же сам не раз говорил: «Вот поговорил с тобой, и настроение поднялось!» Попросила бы дальнейшую программу своей борьбы помочь составить. О, боже, как много я упустила! Вот ненасытная, скажет кто-то, и будет прав. Видно, всему свое время: пора самой, не опираясь на сильных мира сего, идти против ветра. Итак меня судьба осчастливила такой поддержкой, такой дружбой. Горжусь, что так было, горжусь, что меня уважала сама Рауза апай. Она была великой наравне с ним, иначе он не поднялся бы так высоко! Ни один столб не стоит без поддержки: чем выше столб, тем мощнее опора. Согласно башкирской поговорке: мужа и возвышает, и по миру пускает жена. Вторая часть, конечно, не про них.

Мне говорят, почти по Мустаю Кариму (см. его стихотворение, посвященное внуку): не пытайся отбелить черное! Я и не пытаюсь! Наоборот, я пытаюсь белое сохранить белым, не давая черному завладеть кристальной, святой чистотой малышей наших! И призываю присоединиться ко мне остальных.

Мне говорят: святая наивность - пошла против всех. Пособники врагов - это не все, это мизерная часть населения. Подавляющее большинство людей человеко-дителюбивы, они также, как и я против истребления народов. Все, даже те, кто пьет и курит, нуждаются, чтобы им открыли глаза на скрываемые от них самые тяжелые опасности табака и алкоголя, на уничтожение народа врагом и его пособниками. Сие я знаю из бесед с людьми, молодежью.

Часто в своих беседах, просьбах о помощи я ссылаюсь на слова Аксакала о том, что ДСМ - святое дело, и что за помощь воздается. Привожу примеры: парню, издавшему шестую мою книгу, судьба подарила сына после двух дочерей день в день, как он без всяких расписок вручил мне полный конверт денег. Журналистка устроила мой бенефис: на всю полосу газеты дала мои статьи. Через полгода ее назначили главным редактором новой газеты. Поэтесса Зульфия Ханнанова попросила меня принести рукопись книги и из номера в номер стала давать отрывки из нее. Через два месяца ее взяли начальником молодежного отдела в Кировскую администрацию. И так далее. Меня тут же спрашивают: «Если твое дело святое, что же ты сама безработная и в нищете?» Работа-то у меня есть, даже времени свободного нет. А оплачиваемой работы нет, чтобы врагам неоткуда было меня турнуть. Нищета? На это у меня есть такая притча.

Жила-была женщина. У нее было святое предназначение: помогать человеку на свет появиться. Хоть и одаривали ее родители новорожденных, ее жизнь протекла не в богатстве. Представ пред очи Всевышнего, она спросила: всегда я делала самое нужное дело, вела праведный образ жизни, не грешила, отчего же меня Вы не одарили богатством? В ответ услышала:

- Да, богатством я тебя обделил, но дал жить в достатке, без нужды. И два раза я продлил твою жизнь. Когда зимней ночью ты возвращалась из соседнего села, тебя могли съесть волки, я перед ними пустил зайцев. Когда ты попала в пургу и замерзла, я оживил тебя с помощью заботливых охотников.

Вот и я, возможно, живу, работаю, спасаю мой народ, благодаря тому, что хранима и оберегаема кем-то. Остается быть за это благодарной.

Но есть и обратная сторона медали. В книге я пишу, что отказавшие, имея все возможности, мне в помощи, теряют высокие кресла. Так оно есть и так должно быть! Те пять министров и генерал, прямая обязанность которых беречь свой народ, раскрывать глаза детей, разъясняя им истину, оберегать их, скатились со своих кресел, т.к. не исполнили перечисленные обязанности. Не только они. Теперь я уверена: это судьба меня подводит к кому-то, давая тому последний шанс творить добро. Три месяца упрашивала руководство ГУП «Башспирт» помочь издать книгу, тиражировать листовки или хотя бы выкупить для библиотек республики 250 ранних изданий книги. Спаиваешь народ, изволь помогать! Не помог - скатился. Гендиректор т/ц «Башкортостан» сначала отказался распечатать с дискеты 70 страниц книги, позже - помочь издать саму книгу. Скатился. Много и других таких же. Ни одного из них я не прокляла. Просто судьба их карает. Я же констатирую факт, не злорадствую.

Закончился год, объявленный годом борьбы с наркотизмом. Игнорировать мои труды у них не получилось. Газета «Й2шлек», редактор Сальман Ярмуллин - неординарная личность и человек, любящий свой народ, принял мое предложение и объявил конкурс на лучшую антирекламу пива, табака и прочих наркотиков, опубликовал мою статью. Главная газета «Республика Башкортостан» подала в народ мое сообщение «Антинаркотический семинар в Севастополе». ТВ сняло три коротенькие интервью о моей работе. А радио республики весь год доносило своим слушателям целыми сериалами главы из моей книги. Выпускало меня на прямой эфир. Я очень благодарна журналистам Альфие Батталовой, Фагиме Мажитовой, Янису Рамазанову, Резеде Миндияровой, Наиле Нургалиной, Райсе Абдуллиной, Самиге Гафаровой и другим. Восхищаюсь их смелостью и стремлением помочь народу избавиться от грязи. Кроме этого я всюду читала лекции, доклады. За принятый очень тепло доклад на республиканской конференции директоров техникумов, училищ и колледжей мои слушатели оставили запись в книге отзывов: «Спасибо за Маму Зарю!». Очень понравилось в республиканском башкирском лицее, где детишки не отпускали меня в течение двух с половиной часов, столько же студенты слушали, не отрываясь, в педагогическом колледже №1, подарили цветы, фотографировали, сняли на видео и отвезли домой. Кстати, их педагог - Дулатова Римма Юсуповна, являет собою последнюю из могикан, сказал бы другой, а я говорю: последняя из уходящего прекрасного поколения педагогов-ангелов, всю себя без остатка отдающая ученикам. Еще один человек, педагог с большой буквы: Петранова Ольга Васильевна - инспектор Орджоникидзевского РОНО, покорила меня своей искренней заботой о детях. Низкий им мой поклон! Когда 13 мая 2005 года во Дворце УМПО семьсот подростков в возрасте 14-16 лет внимательно выслушали меня, я убедилась, что могу владеть и большими аудиториями. Но осадок от того выступления остался. Организатор того мероприятия Рустем договорился со мной о трех сеансах моих лекций на тот день там же. Но перед вторым вдруг мне объявляют об отмене двух. Фильм документальный и концерт остаются, а от меня отказались. Рустем удивлялся: «Дети же хорошо слушали!» Я же выходила к детям в фойе, они брали у меня автографы, вели себя крайне уважительно. Да и чувствую я дыхание детей. Слушали! Рустем перед прощанием вопрошал: «Что же в Вашей лекции было такого, что они звонили в минобразования, консультировались, и те повелели отказаться от Вас?» Я-то знаю: им не по душе было мое сообщение о наркотической войне против россиян, о нашем подчинении мировой мафии.

В начале декабря 2005 г. я пошла ва-банк: направила Президенту, Правительству, МО, МЗ РБ, Федеральному Управлению по наркоконтролю по РБ и Всемирному Курултаю башкир письмо. Оно во многом повторяет мое нижеследующее письмо, которое я разослала 02.02.06 г. В письме властям РБ был еще вот такой абзац:

«Как ни плачевно, за восемь лет вашей борьбы со мной и моими трудами ни один чиновник башкир, ни один богач башкир моему делу не помог. Выходит, на Всемирном курултае башкир впустую воздух колебали?!» Правда, странно? В родном-то Башкортостане!

Президенту РФ Путину В.В.

Госдума РФ, Грызлову Б.В.

Правительство РФ, Фрадкову М.А.

Минздрав и соцзащита РФ, Зурабову М.Ю.

Минобразования РФ, Фурсенко А..

Минкультуры РФ, Соколову А.С.

ФА по массовым коммуникациям, Сеславинскому М.В.

Начальнику Федеральной Службы РФ

по контролю за оборотом наркотиков, Черкесову В.В.

от Бикташевой Зари Кинзябаевны – автора шести книг «Есть Спасение детей от зла»,

«Наркоманом не станет Ваше дите, если…»