Глава тринадцатая. Все утро Тарик честно пытался сосредоточиться на работе

Все утро Тарик честно пытался сосредоточиться на работе. Надвигающиеся рождественские праздники требовали срочно решить все проблемы, однако персидский ковер перед письменным столом постоянно отвлекал его. Обжигающие воспоминания вчерашнего дня… прошедшей ночи не отпускали его, и он отважно боролся с искушением отбросить обязательства и вернуться к Саре.

Криво усмехнувшись, он прочитал приглашение, прибывшее с последней почтой. Приглашение от графа и графини Марчестер. Мать Сары, несомненно, решила похвастаться победой дочери на официальном ужине в канун Рождества.

Ему было все равно, принимать приглашение или нет, но Рождество есть Рождество, а мать – это мать. Свою мать он, как обычно, обязательно навестит в Рождество. А Сара пусть решает сама.

Я не хочу, чтобы вы решали за меня.

Тарик покачал головой, поражаясь собственной недальновидности. Сара оказалась на удивление самостоятельной и смелой, чтобы желать и добиваться желаемого. Он не ожидал от нее такой страстности, такой чувственности, такой пылкой реакции на его ласки… и не мог не испытывать изумление и восхищение.

Теперь у него была уважительная причина отправиться на поиски Сары: передать ей приглашение матери, сделать то, что ему более всего хотелось, – быть рядом с ней.

– Это письмо для Сары, – сказал Тарик Питеру Ларсену, прилежно просматривающему корреспонденцию. – Я отнесу ей сам.

Питер поднял глаза, озадаченно нахмурился.

– Как она? Мне очень жаль, что я вчера расстроил ее.

– Никаких проблем. На самом деле отлично сработало.

Это туманное заявление и удовлетворенный вид друга вызвали любопытный взгляд Питера.

Тарик предпочел не обратить на него внимания. Его личная жизнь – его личное дело. И чертовски соблазнительное. Решение пришло быстро.

– Питер, сегодня мы закончим бумажную работу. Разберись со всеми неотложными делами. Я беру отпуск до того момента, когда начнем готовиться к поездке домой. Ко второй неделе января мой дядя будет в курсе всего.

– Меня это устраивает, – согласился Питер, оставив свое любопытство при себе.

Освободившись от работы, Тарик вышел из кабинета еще более, чем обычно, пружинистой походкой и отправился на поиски Сары. Он нашел ее в гостиной. Свернувшись на диване рядом с камином, в котором уютно горел огонь, она читала книгу. Рядом с диваном на столике лежала еще стопка книг.

Сара была так поглощена чтением, что не заметила его прихода, и он не стал сразу отвлекать ее, вспомнив язвительное замечание о куклах. Он прекрасно понимал, что Сара слишком умна, чтобы довольствоваться пустой светской жизнью. Она явно не считала уход за парализованной Джесси потерянным временем, и придет день, когда она захочет заняться еще каким-нибудь полезным делом.

Время… их главный враг. Эта мысль расшевелила в нем жадность. Он должен взять все, что сможет, сейчас, пока их отношения не запятнаны конфликтами, которые в будущем неизбежно приведут к разлуке.

Она так прелестна… во всех отношениях.

Словно почувствовав его присутствие, Сара подняла глаза, темные шоколадные глаза, засверкавшие при виде его восхищением.

– Почему ты стоишь там?

– Просто вспоминаю, как ты выглядела, когда я принес тебе завтрак.

Сара покраснела, но ее пухлые губы шаловливо изогнулись.

– Голая и растрепанная. Не совсем подходящий вид для гостиной.

– Но вполне подошел для библиотеки.

Тарик закрыл и запер двойные двери, оградив себя от любого непрошеного вмешательства.

Глаза Сары распахнулись. Неужели он хочет повторить тот опыт? Когда Тарик подошел к ней, недоверие схлестнулось с возбуждением. Она чуть сжалась, не сумев скрыть желание, такое же сильное, как и его. Тарик увидел, как твердеют ее груди под тонкой блузкой, и, хотя он намеревался всего лишь поговорить, желание дотронуться и насладиться недавно обретенной свободой дотрагиваться до Сары пронзило его.

– Мы получили приглашение в Марчестер-холл, – сказал он, протягивая ей тисненую карточку.

Сара отложила книгу и взяла приглашение. Тарик приподнял ее ноги, сел и положил их себе на колени, погладил, наслаждаясь их красотой и изяществом. Тонкие черные колготки и длинная юбка, застегивающаяся на боку, усиливали соблазн.

– Официальный ужин, – простонала Сара. – Шоу высшей категории, а ты будешь главной звездой. Она думает…

Сара умолкла. Тарик увидел смятение в ее глазах, живо напомнившее, что она – не искушенная светская львица и что, безоговорочно принимая их отношения, она очень уязвима, если речь идет о чьих-то весьма циничных мнениях.

– Ты не хочешь, чтобы она знала, что мы любовники?

– Нет, конечно, нет. Я не стыжусь своих чувств, – решительно ответила Сара. – Просто… – она покраснела, – я еще не привыкла к этой мысли. И мне противно потому, что мать решит, будто я подцепила тебя и стараюсь воспользоваться твоим богатством. Один взгляд на нас убедит ее в своей правоте.

Тарик виновато подумал, что все как раз наоборот. Это он расставил Саре сети и пытается получить от нее все возможное. Правда, теперь все изменилось, тотчас уверил он себя. Он хочет дарить, хочет дать ей все, что в его власти.

– Сара, мы не обязаны ехать. Это твой выбор. Я без всяких сожалений могу написать отказ.

Сара вздохнула, печально улыбнулась.

– Я не видела мать два года. Мы поспорили из-за моего решения помочь с Джесси. Жаль, что я не могу поверить, будто она хочет видеть меня. Она приглашает меня потому, что я приведу тебя.

– Но может, она действительно хочет тебя видеть, – сказал он, всей душой откликаясь на ее печаль. – Когда в отношениях существует глубокая трещина, легче встретиться в обществе других людей. Меньше шансов на новый скандал.

Ее улыбка стала ироничной.

– Думаешь, в толпе нельзя поругаться?

Тарик пожал плечами.

– Все-таки приятно увидеть человека, который тебе небезразличен. По меньшей мере можно удостовериться, что у него все в порядке. Ведь ты говоришь, прошло целых два года.

Ему не нравилось думать о ее полном разрыве с матерью. Даже тонкие нити стоят того, чтобы их сохранить. Неприятно чувствовать себя одинокой в целом мире. Он хотел бы пообещать, что их близость будет длиться вечно, что Сара никогда не останется одна, но реальность его жизни превратила бы любые подобные уверения в пустой звук.

– Может, нам действительно нужно поехать, – неуверенно сказала Сара. – Рождество все же. Я не останусь с ней наедине, но было бы мелочным не проявить хотя бы доброжелательность.

– Хорошо. Я напишу, что мы принимаем приглашение.

В ее глазах светились тревога и смущение.

– И тебя не волнует ее торжество из-за нашей связи?

Тарик рассмеялся.

– Я могу достойно ответить на это. Сара, ты лучше всех женщин на свете, и я никому не позволю обидеть тебя.

– Хорошо, что ты так думаешь, но моя мать с тобой не согласится.

– Еще как согласится.

В нем снова вспыхнуло непреодолимое желание оберегать ее. Никто не посмеет обидеть Сару, пока он рядом с ней. Предвкушение множества удовольствий породило в его голове новые планы.

– Завтра мы летим в Париж. Устроим набег на магазины. Я одену тебя как королеву. С головы до пят. И никто не сможет затмить тебя.

– Тарик, я не хочу, чтобы ты покупал мне вещи.

Он опрокинул ее на диван и склонился над нею.

– Почему ты не хочешь отпраздновать свою новую жизнь со мной? – Он ласково отвел непослушные кудри с ее лба, поцеловал кончик носа, медленно провел рукой между бедрами, впитывая ее ответную дрожь. – Ты невероятно красивая женщина, и я хочу, чтобы ты знала это и радовалась своей красоте.

Она судорожно глотнула воздух.

– Тарик, все вокруг будут знать, что это твое богатство одевает меня. Это будет выглядеть как… как…

Сара умолкла, ее тело напряглось, и он понял, что она ждет, когда его рука поднимется выше.

– Как то, что ты дорога мне, – закончил он за нее. – Сара, я хочу дать тебе лучшее. Все самое лучшее. Я хочу одеть тебя в шелка, и атлас, и бархат… чтобы показать, как я ощущаю тебя… мягкую, и нежную, и чувственную…

Ее губы раскрылись в тихом вздохе, и Тарик провел языком по этим сладким губам и поцеловал их, наслаждаясь ее безмолвным ответом.

– Ты пьянишь меня, Сара, – прошептал он. – Я вижу тебя одетой в винно-красное, в огненное, как горящее во мне пламя…

– Мне нужен только ты, Тарик, – взмолилась она.

И пронзила его сердце. Он чуть не сдался в тот момент, чуть не сдался желаниям, лишавшим его способности мыслить трезво. Однако он не мог накрепко привязать ее к себе, затмить собою весь мир. У нее в жизни будут другие дороги, по которым она пройдет уверенно, и ей придется заплатить за отношения, выбранные ею добровольно. Он обеспечит ей возможность жить без него, хотя ему ненавистна сама мысль о том, чтобы потерять ее.

– Неужели ты лишишь меня удовольствия делать подарки? – спросил Тарик, целуя мочки ее ушей. – Я хочу повесить рубины здесь… кроваво-красные рубины… потому что ты вошла в мою кровь… – он опустил голову, прижался губами к дрожащей голубой жилке на ее шее, – и рубиновое ожерелье… драгоценные камни, чтобы показать, как я ценю тебя.

Ее спина изогнулась, набухшие соски соблазнительно натянули ткань. Тарик по очереди ласкал каждую из этих нежных вершин, наслаждаясь тихими стонами Сары, трепетом ее тела.

– Я хотел бы окутать эти прекрасные груди французскими кружевами… – Он зубами дернул замок молнии ее блузки и потянул вниз, обвел языком край бюстгальтера. – Это должны быть тончайшие кружева… соблазнительно прозрачные… греховно сексуальные… для нас обоих. Тебе это понравится?

– Да… – Вскрик… хрип… стон желания. Тарик приподнялся и заглянул в ее глаза: горячий тающий шоколад окатил его, проник внутрь него, сквозь него. Ничего подобного он не испытывал ни с одной другой женщиной.

– Сара, позволь мне выразить свои чувства к тебе. Всеми доступными мне способами, – взмолился он. – Тебе будет хорошо.

– Да…

Сара вздохнула, капитулируя, освобождая его от тревог и ограничений, которые он сам наложил на свои кипящие желания. Уверенный, что она примет его подарки и по меньшей мере материально будет защищена, Тарик отбросил все мысли о будущем и воспользовался всем, что мог дать ему этот день.

Date: 2015-11-13; view: 256; Нарушение авторских прав