Бедный словарь -и богатый

I

. лохие переводчики страдают своеобразным ма­локровием мозга, которое делает их текст худосочным. Каково Хемингуэю, или Киплингу, или Томасу Манну, или другому полнокровному автору попасть в обработ­ку к этим анемичным больным! Похоже, что они толь­ко о том и заботятся, как бы обескровить гениальные подлинники. У таких переводчиков нищенски убогий словарь: каждое иностранное слово имеет для них одно-единственное значение. Запас синонимов у ник скуден до крайности. Лошадь у них всегда только лошадь. Почему не конь, не жеребец, не рысак, не во­роной, не скакун? Лодка у них всегда лодка и никогда не бот, не челнок, не ладья, не шаланда. Дворец — всегда дворец. Почему не замок, не палаты, не хоромы,

не чертог? Почему многие переводчики всегда пишут о человеке — худой, а не сухопарый, не худощавый, не тщедушный, не щуплый, не тощий? Почему не стужа, а холод? Не лачуга, не хибарка, а хижина? Не кавер­за, не подвох, а интрига? Почему печаль всегда печаль, а не скорбь, не тоска, не кручина, не грусть? Плохие переводчики думают, что девушки бывают только /с/?а- сивые. Между тем они бывают миловидные, хорошень­кие, смазливые, пригожие, недурные собой, привлека­тельные и мало ли еще какие!

Множество у этих людей всегда только множество. Почему не прорва, не уйма, не бездна, не тьма? Пре­пятствие — только препятствие, а не помеха, не пре­града, не препона.

Словесное худосочие надо лечить. Конечно, если болезнь запущена, окончательное выздоровление едва ли возможно. Но все же мы должны озаботиться, что­бы анемия приняла менее тяжелую форму, а для этого переводчикам следует изо дня в день пополнять свои скудные запасы синонимов.

Даль — вот кого переводчикам нужно читать, а так­же тех русских писателей, у которых был наиболее богатый словарь: Крылова, Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Сергея Аксакова, Льва Толстого, Турге­нева, Лескова, Чехова, Горького. Перечитывая русских классических авторов, переводчики должны запоми­нать те слова, которые могли бы им при переводе при­годиться, они должны составлять для себя обширные коллекции этих слов — не вычурных, цветистых, об­ластных, а самых простых, заурядных, которые хоть и употребляются в русской обыденной речи, но пере­водчикам почему-то несвойственны. Я редко встречаю в переводных повестях и романах такие простые сло­ва, как зря, невпопад, невзначай, привередливый, взбалмошный, неказистый, угодливый, беззаветный, досужий, разбитной, прыткий, отпетый, озорной.

И до сих пор существует порода переводчиков, ко­торые никогда не скажут сумасброд, а непременно — безумец.

Недавно мне попался один перевод, который мог бы служить образцом и подспорьем для молодых пе-