Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






СИНЬОРА 18 page





 

На курсах секретарш Конни встретила Веру, вместе с которой училась в школе.

— Мне ужасно жаль, что твой отец потерял все деньги, — сказала Вера при первой же их встрече, и глаза Конни наполнились слезами.

— Это было ужасно, — призналась она. — И не только потому, что папа умер. У нас возникло ощущение, что он совсем другой человек, что все это время никто из нас не знал его по-настоящему.

— Знать-то вы его знали, — возразила Вера. — Просто не догадывались о том, что он игрок. А он, я уверена, нипочем не стал бы играть, если бы мог предположить, чем это кончится.

Конни была счастлива, что Вера ее понимает. И хотя в школе они никогда не были особенно близки, с этого момента стали самыми задушевными подругами. «Ты себе не представляешь, как это здорово — иметь рядом такого сердечного человека, — писала Конни матери. — Общаться с Верой — как окунаться в теплую ванну. Я уверена, что в доме бабушки ты найдешь такое же отношение к себе. Только не отталкивай их, не бойся рассказать о том, как тяжело у тебя на душе».

Письмо, пришедшее в ответ, было резким и сухим. «А ты не плачься в жилетку всем без разбору и не выклянчивай для себя жалости, — писала мать. — От утешений проку не бывает. Все что тебе нужно, это хранить собственное достоинство. Я молюсь о том, чтобы тебя не лишили всего этого, как это случилось со мной».

И — ни слова о покойном отце! О том, каким он был хорошим заботливым мужем. Все фотографии были извлечены из рамок, а рамки — проданы на аукционе. Спросить у матери, куда девались ее детские фотографии, Конни не осмелилась.

На курсах секретарей Конни и Вера делали большие успехи. Они изучали стенографию, машинопись, делопроизводство и другие премудрости этой профессии. Семья кузенов, приютившая девушку, сопереживала Конни и предоставила ей гораздо большую свободу, нежели ее мать.

Конни в полной мере наслаждалась тем, что она молода и живет в Дублине. Они с Верой ходили на танцы, встречались с интересными людьми. За Конни ухаживал парень по имени Джэко, а его друг, Кевин, оказывал знаки внимания Вере, поэтому они часто проводили время вчетвером. Однако для обеих девушек это было не более чем развлечением. Парни прилагали немало усилий, пытаясь добиться от девушек интимной близости. Конни отказалась, а вот Вера не устояла.

— Зачем тебе это, если не получаешь удовольствия, да еще боишься забеременеть? — недоуменно спросила Конни.

— Ас чего ты взяла, что я не получаю удовольствия? — возразила Вера. — Я лишь сказала, что это не так восхитительно, как мне представлялось, и, кроме того, я не понимаю, зачем при этом пыхтеть и задыхаться. А забеременеть я не боюсь, поскольку принимаю противозачаточные пилюли.

Хотя контрацептивы в Ирландии были официально запрещены еще в начале семидесятых годов, противозачаточные препараты могли быть прописаны врачом в случае нарушения у женщины менструального цикла. Неудивительно поэтому, что огромное количество пациенток обращалось к врачам с жалобами именно на это недомогание.

Конни подумала, что, возможно, и ей стоит пойти тем же путем — сходить к врачу, получить рецепт и начать принимать контрацептивы. Кто знает, когда и с кем переспишь, а если не позаботиться заранее, потом будешь локти кусать.

Джэко не знал о том, что Конни пьет противозачаточные таблетки. Он по-прежнему тешил себя надеждой, что однажды она поймет: они созданы друг для друга — так же, как Вера и Кевин. Он придумывал все новые и новые планы относительно их будущего, которые, как ему казалось, должны были понравиться Конни. Ну, например, они вместе предпримут путешествие в Италию. А перед этим им, конечно, придется выучить итальянский язык — с помощью самоучителя или — еще лучше — на каких-нибудь вечерних курсах. И тогда, оказавшись в стране, они смогут запросто выдавать всякие там «скузи» и «грацци».

Он был красив, энергичен и без ума от Конни, но девушка оставалась неприступной. Никаких приключений. Она принимала противозачаточные пилюли не для него, а для себя самой, впрок.

Веру не устраивали пилюли, которые она принимала, она решила перейти на другой препарат, и тут внезапно обнаружила, что беременна. Кевин был на седьмом небе от счастья.

— Мы же с тобой все равно собирались пожениться, — повторял он.

— Я сначала хотела еще немного пожить в свое удовольствие, — всхлипывала Вера.

— В свое удовольствие ты уже пожила, а теперь мы начнем жить настоящей жизнью: ты, я и наш малыш.

Кевина переполняла радость по поводу того, что случившееся избавило каждого из них от необходимости жить с родителями. Теперь они обзаведутся своим домом.


Новая жизнь, впрочем, оказалась далеко не сахар. Вера была из небогатой семьи, и ее родители рассердились, что дочь, не проработав ни одного дня в жизни, вынуждена бросить курсы секретарш, за которые были уплачены немалые деньги, да и полученное ею — тоже далеко не бесплатное — образование теперь полетело коту под хвост. Не радовало их и намерение Веры завести семью. Будущие родственники их тоже не устраивали, хотя они знали, что родители Кевина — весьма и весьма состоятельные люди.

Вере не пришлось долго растолковывать подруге все это. Конни легко могла представить себе на месте матери Веры свою собственную: «Надо же, его отец — маляр, а корчит из себя предпринимателя! Теперь это называется бизнесом!»

Не имело смысла объяснять ей, что отец Кевина владеет небольшой фирмой по строительным и отделочным работам, которая со временем может превратиться в процветающее предприятие.

Кевин, с тех пор как ему исполнилось семнадцать, сам зарабатывал себе на жизнь. Сейчас ему был двадцать один год, и он очень гордился, что станет отцом. Он покрасил их с Верой маленький домик в три слоя, поскольку хотел, чтобы к появлению на свет ребенка их новое жилище выглядело безупречно.

На свадьбе Веры, где Джэко был шафером, а Конни — подружкой невесты, она приняла важное решение.

— С сегодняшнего дня мы больше не будем встречаться, — сообщила она Джэко.

— Ты, наверное, шутишь! Почему? Чем я перед тобой провинился?

— Ты ничем не провинился, Джэко. Ты хороший, даже замечательный. Просто я не хочу замуж. Мне хочется найти работу и уехать за границу.

На его открытом, честном лице читалось искреннее удивление.

— Я не возражаю против того, чтобы ты работала. И я каждый год буду возить тебя на отдых в Италию.

— Нет, Джэко. Нет, дорогой мой Джэко. Он был раздавлен.

— А я-то думал, что мы сегодня сообщим о нашей помолвке…

— Да ведь мы с тобой совсем не знаем друг друга.

— Мы с тобой знакомы столько же времени, сколько жених и невеста на этой свадьбе. А они уже ждут ребеночка!

Конни не стала говорить Джэко, что она считает решение Веры связать свою жизнь с Кевином весьма неразумным. Ей казалось, что новая жизнь скоро опостылеет подруге. Вера — с ее темными смеющимися глазами под пушистыми черными ресницами, такими же, какие были у нее в школе, — скоро станет матерью! Она умела осадить своих угрюмых родителей, заставить всех вволю веселиться на ее свадьбе. Вот она, с небольшим, но уже заметным животиком, села за пианино, заиграла и запела битловскую песню «Хей, Джуд». И вскоре уже все гости хором подтягивали: «Ла-ла-ла, хей, Джуд…»

«Я мечтала, чтобы все случилось именно так», — клятвенно уверяла Вера подругу, но Конни ей не верила, полагая, что это всего лишь бравада. Однако, к ее удивлению, все так и вышло. Она все-таки окончила курсы секретарей, пошла работать в фирму отца Кевина и вскоре блестяще наладила там делопроизводство. Если раньше счета натыкали на несколько железных спиц, то теперь они в идеальном порядке хранились в железном шкафу. Была заведена книга регистрации посещений, в которой обязаны были расписываться все сотрудники, регулярные визиты налогового инспектора перестали быть кошмаром, как раньше. Мало-помалу Вера повысила репутацию фирмы.


Ее маленькая дочка была сущим ангелочком: маленькая, темноглазая и черноволосая — в точности, как ее родители. В день крестин Конни испытала первый маленький укол зависти. Их с Джэко пригласили в крестные. У него теперь была новая девушка — низенькая и развязная. Ее чересчур короткая юбка совершенно не подходила для такого торжественного события, как крестины.

— Надеюсь, ты счастлив, — прошептала Конни, когда они с Джэко стояли у купели.

— Я вернусь к тебе хоть завтра, Конни, — прошептал он в ответ.

— И думать не смей. Во-первых, это невозможно, а во-вторых, непорядочно.

— Я связался с ней только для того, чтобы забыть тебя, — сказал Джэко.

— Надеюсь, она тебе в этом поможет.

— Ни она, ни следующие двадцать.

От враждебности, с какой семья Веры поначалу восприняла Кевина, не осталось и следа. Как это часто бывает, всех объединила малютка в белоснежных пеленках, которую передавали с рук на руки, и каждый пытался определить, на кого она похожа: носик — от бабушки, ротик — от дедушки, глазки — от папы, реснички — от мамы. Вере больше не было нужды распевать «Хей, Джуд», чтобы поднять окружающим настроение, все и без того были счастливы.

 

Девушки не перестали дружить. Как-то раз Вера спросила:

— Хочешь, я расскажу, как тоскует о тебе Джэко?

— Нет, только не это! Не говори ни слова! Прошу тебя!

— А если он спросит, встречаешься ли ты с кем-нибудь? Что мне ему сказать?

— Скажи ему правду: время от времени встречаюсь, но парни меня интересуют мало, а семейная жизнь — еще меньше.

— Хорошо, — пообещала Вера. — Но мне-то ты можешь признаться? У тебя был кто-нибудь с тех пор, как вы расстались с Джэко?

— Такие, с которыми я кокетничала, — да.

— Ты с ними спала?

— Я не могу говорить с респектабельной женщиной и матерью на столь фривольные темы.

— Значит, не спала, — констатировала Вера, и девушки захихикали — в точности так, как в те времена, когда учились стенографировать и печатать на машинке.

На собеседованиях при устройстве на работу Конни очень помогали ее привлекательная внешность и изысканные манеры. Она никогда не суетилась, и при этом в ее поведении не было ни капли высокомерия. Она отвергла весьма заманчивое предложение работать в банке, так как эта работа была временной. Банковский служащий, который проводил собеседование, был крайне удивлен и одновременно с этим почувствовал уважение к Конни.

— Если вы не собирались соглашаться на эту работу, зачем же вы прислали нам свое резюме? — поинтересовался он.

— В вашем объявлении нет ни слова о том, что работа временная, — ответила Конни.

— Попасть в банк, пусть даже на временную работу, это уже большое достижение, мисс О'Коннор.

— Если бы я решила работать в банковской сфере, то только на постоянной основе, — невозмутимо настаивала Конни.


Она запала в память мужчины, и вечером того же дня он рассказал о ней двум своим друзьям в престижном гольф-клубе.

— Помните Ричарда О'Коннора? Дантиста, который проигрался до нитки? Сегодня я общался с его дочкой. Потрясающая девушка, просто маленькая Грейс Келли.[60]И еще большая умница в придачу.

Один из друзей являлся владельцем сети отелей.

— А за стойкой администратора она будет смотреться? — поинтересовался он.

— Она — именно то, что тебе нужно. Может быть, даже слишком хороша для такой работы.

И вот через день Конни пригласили для нового собеседования.

— Это очень простая работа, мисс О'Коннор, — объяснял ей хозяин отеля.

— Чему же я, в таком случае, смогу научиться? Мне нужна работа, выполняя которую, я смогла бы расти, совершенствоваться.

— Вас приглашают в новый отель высшей категории, и вы сможете сделать свою работу такой, какой пожелаете.

— Почему вы считаете, что я подхожу для этого?

— По трем причинам: вы красивы, у вас прекрасная речь, и я знал вашего отца.

— Об отце я в своем резюме не упоминала.

— И тем не менее, я его знал. Не глупи, девочка, соглашайся. Твоему отцу было бы приятно, что тебе хотят помочь.

— Может, и так, вот только при жизни он не слишком думал обо мне.

— Не надо так говорить! Он очень любил тебя.

— Откуда вам знать!

— Когда мы встречались в гольф-клубе, он постоянно показывал нам фотографии вас троих и твердил, что у него — самые лучшие в мире дети.

У Конни защипало в глазах.

— Я не хочу, чтобы мне предлагали работу из жалости, мистер Хэйес, — сказала она.

— Хотелось бы мне, чтобы моя собственная дочь вела себя с таким достоинством, но я считаю, что гордость не нужно возводить в абсолют. Гордыня не только смертный грех, но и неизбежно приводит к одиночеству.

С ней делился своими взглядами на жизнь один из самых богатых людей в Дублине.

— Спасибо, мистер Хэйес, я вам очень признательна за ваше предложение. Могу я подумать?

— Мне бы хотелось, чтобы ты приняла его сразу. Получить это место мечтает целая толпа претенденток. Так что соглашайся, и — вперед!

Вечером Конни позвонила матери.

— Я выхожу на работу в отель «Хэйес». В понедельник состоится его торжественное открытие, и меня предпочли сотням претендентов на должность первого администратора. Только представь себе, моя фотография появится во всех вечерних газетах! Это придумали люди из службы по связям с общественностью.

Конни была крайне возбуждена, а вот на мать эта новость не произвела никакого впечатления.

— Они хотят сделать из тебя типичную безмозглую блондиночку, которая скалит зубы фоторепортерам, — ядовито прокомментировала она сообщение дочери.

Сердце у Конни окаменело. Она досконально выполняла все указания матери: закончила курсы секретарей, жила у своих кузенов, нашла работу. Почему же мать столь высокомерна?!

— Если помнишь, мама, лично я хотела пойти в университет и выучиться на юриста. Вышло иначе, и теперь я делаю все, что в моих силах, чтобы устроить свою жизнь. Жаль, что ты так относишься к этому. Я думала, ты обрадуешься.

Мать тут же пошла на попятный.

— Извини, я не хотела тебя обидеть. Видишь ли, живя здесь, мне поневоле приходится быть острой на язык. Мои родственнички не устают повторять, что я — вылитая тетя Кэти, а ты знаешь, что это была за штучка, о ней в нашей семье до сих пор ходят легенды.

— Ладно, мама, я не обижаюсь.

— Нет-нет, мне действительно стыдно. И я горжусь тобой. А язвить принялась только потому, что ненавижу публику вроде этого Хэйеса, с которым твой отец играл в гольф. Он наверняка знает, что ты — нищая дочка Ричарда, и дал тебе работу, чтобы покрасоваться в роли благодетеля.

— Вряд ли ему об этом известно, мама, — хладнокровно солгала Конни.

— Впрочем, ты, вероятно, права, откуда ему об этом знать. Ведь прошло почти два года. — В голосе матери звучала грусть.

— Я еще позвоню тебе, мама, и расскажу, как устроилась.

— Обязательно позвони, Конни, девочка моя, и не обращай внимания на мой тон. Все, что у меня осталось, — это моя гордость, и я не стану унижаться перед всеми этими… Сейчас я ношу голову еще выше, чем прежде.

— Мне приятно, что ты рада за меня. Передай привет мальчикам.

Конни понимала, что она теперь — чужая для двух четырнадцатилетних мальчиков, которые учатся в школе Бразерс в маленьком провинциальном городке, а не в престижном колледже иезуитов, куда их когда-то намеревались отдать.

Ее отец умер, а от матери помощи ждать не приходится. Теперь Конни может рассчитывать только на себя. Она сделает так, как посоветовал ей мистер Хэйес. Получив первую в жизни ответственную должность, она докажет, что умеет работать, заставит уважать себя. В «Хэйесе» ее запомнят не только как первого, но и как лучшего администратора, который когда-либо работал в этом отеле.

 

Мистер Хэйес снова и снова поздравлял себя с тем, какую блестящую кандидатуру ему удалось подобрать на должность главного администратора. К тому же, она так похожа на Грейс Келли! Интересно, думалось ему, как скоро она встретит своего принца?

Это случилось через два года. Разумеется, на Конни, как из рога изобилия, сыпались самые заманчивые предложения. В отеле останавливалось много бизнесменов, и они буквально выстраивались в очередь перед стойкой администратора, чтобы пригласить ослепительную мисс О'Коннор в дорогой ресторан или какой-нибудь фешенебельный ночной клуб, которые росли в окрестностях Дублина как грибы. Однако Конни оставалась непоколебимой. Она мило беседовала с ними, одаривала их лучезарной улыбкой и отклоняла все предложения, говоря, что никогда не смешивает работу с удовольствием.

— Хорошо, — в отчаянии вскричал Тедди О'Хара, — чтобы вам не приходилось «смешивать работу с удовольствием», я перееду в другой отель! Только согласитесь поужинать со мной! Я вас умоляю!

— Не очень-то это будет благородно с моей стороны — отплатить такой неблагодарностью отелю «Хэйес» за его доброту, — улыбнулась ему Конни. — Отсылать клиентов к конкурентам.

Обо всех своих ухажерах Конни обычно со смехом рассказывала Вере. Она каждый день навещала свою подругу, Кевина и Дирдру, которой мама вскоре должна была подарить братика или сестричку.

— Тебя приглашал сам Тони О'Хара? — с округлившимися от восторга глазами переспросила ее Вера. — О, Конни, выходи за него замуж, умоляю тебя! Тогда нам достанутся контракты на отделку всех его магазинов. Мы заработаем целое состояние. Выходи за него, ради Бога!

Конни посмеялась, но задумалась о том, что и впрямь могла бы помочь друзьям в их семейном бизнесе. На следующий день она сообщила мистеру Хэйесу о том, что знает одну очень хорошую фирму, которая занимается дизайном и отделочными работами, и что отель вполне мог бы в случае необходимости пользоваться ее услугами. В ответ мистер Хэйес сказал, что решение подобных вопросов он полностью передоверил одному из менеджеров, но зато в отделке и обновлении нуждается его собственный дом в Фоксроке.

Впоследствии у Кевина и Веры только и было разговоров о том, какой огромный и роскошный дом у мистера Хэйеса, какая милая у него семья. Кевин и его отец собственными руками со всей возможной роскошью отделали спальню его маленькой дочери Марианны. Надо же, у ребенка собственная ванная комната, выдержанная в розовых тонах!

Вере и Кевину было чуждо такое чувство, как зависть, но они не уставали благодарить Конни за то, что она оказала им такую протекцию. Качество их работы пришлось мистеру Хэйесу по душе, и он стал рекомендовать их своим друзьям. Вскоре Кевин уже катался по городу на новом мини-грузовичке, и они с Верой даже поговаривали о том, чтобы купить дом побольше — до того, как родится второй ребенок.

Конни продолжала поддерживать дружеские отношения с Джэко, который теперь трудился в бизнесе, связанном с торговлей электротоварами. Как-то раз ей в голову пришла мысль: а может быть, подыскать более приличную работу и для него? Вера обещала дипломатично прозондировать почву, а после разговора с Джэко сообщила подруге:

— Он не проявил особого интереса. На самом же деле Джэко сказал:

— Пусть эта зазнавшаяся стерва высушит свои благодеяния и повесит их на стену в рамочке.

Но Вера не любила раздоров.

А сразу же после того, как на свет появился второй ребенок Кевина и Веры, — его назвали Чарли, — Конни познакомилась с Гарри Кейном. Он совершенно не походил на бизнесменов, с которыми приходилось общаться Конни, и был самым красивым мужчиной из всех, кого она встречала: высокий, с густыми и вьющимися каштановыми волосами, которые спускались ему на плечи. Для каждого у него была наготове радушная улыбка, и сам он вел себя так, будто не сомневался: ему все будут рады. Завидев его, швейцары опрометью кидались открывать двери, продавщица в гостиничном магазине бросала всех остальных покупателей, чтобы вне очереди продать ему газету, и даже самой Конни, которую многие называли Снежной Королевой, было нелегко устоять перед чарами этого обаятельного плейбоя.

Однажды возникли проблемы с какими-то особенно капризными постояльцами, и Конни удалось решить их быстро и с большим тактом. Гарри Кейн оказался свидетелем этой сцены.

— Вы настоящий дипломат, мисс О'Коннор, — восхищенно сказал он, и Конни расцвела от удовольствия.

— Я всегда рада видеть вас в нашем отеле, мистер Кейн. Комната для переговоров, которую вы заказывали, приготовлена.

Гарри Кейн на паях с двумя партнерами, которые были гораздо старше его, владел процветающей страховой компанией. Бизнес в стране находился на подъеме, новые фирмы открывались десятками, и каждую нужно было застраховать. Многие смотрели на предприятие Кейна с подозрением: уж больно стремительно шли в гору его дела, а быстрый успех, как известно, — предвестник скорых неприятностей. Однако все опасения оказывались беспочвенными.

Партнеры Кейна работали в других городах: один в Гэлвее, другой в Корке, и каждую среду все трое встречались в отеле «Хэйес». С девяти до половины первого они в присутствии секретарши совещались в комнате для переговоров, а затем отправлялись обедать с различными важными персонами. Иногда это были промышленные магнаты, иногда профсоюзные лидеры, a иногда даже министры. Конни удивлялась, почему они не проводят встречи в своей штаб-квартире в Дублине. У Гарри Кейна была огромная престижная контора, и в ней работало не менее дюжины сотрудников. Наконец она решила, что бизнесмены предпочитают встречаться в отеле, чтобы их никто не тревожил. Поэтому в «Хэйесе» действовало строжайшее правило: в среду с комнатой для переговоров не соединяли никого из звонивших.

Наверное, только их секретарша знала все секреты своих боссов и то, какие скелеты они хранят в шкафах. По средам, когда все четверо приезжали, а затем покидали отель, Конни с любопытством смотрела на эту женщину. Та всегда носила с собой кейс с документами и никогда не принимала участия в деловых обедах. Но, тем не менее, она, по всей видимости, была самым доверенным лицом этой респектабельной тройки.

Конни подумала, что, вероятно, тоже с удовольствием работала бы вот так же на какого-нибудь влиятельного человека, причем желательно, чтобы тот был похож на Гарри Кейна. И она стала искать подход к этой женщине, используя все свое обаяние.

— У вас нет претензий к комнате для переговоров, мисс Кейси?

— Конечно, нет, мисс О'Коннор, в противном случае мистер Кейн не преминул бы сообщить вам об этом.

— Мы только что получили новую аудио- и видеоаппаратуру. Если у вас возникнет необходимость в оборудовании такого рода, вам стоит только сказать.

— Благодарю вас, но это вряд ли понадобится. Каждый раз у Конни возникало ощущение, что мисс Кейси норовит как можно скорее завершить разговор и уйти, словно ее чемоданчик набит ворованными деньгами. Впрочем, может, так оно и было. Конни и Вера могли часами обсуждать эту тему.

— Я думаю, она — фетишиста, — предположила как-то Вера, баюкая на коленях Чарли и одновременно убеждая Дирдру в том, что она гораздо красивее Чарли и всегда будет самой любимой у папы и мамы.

— О чем это ты? — не поняла Конни.

— Эта троица — садомазохисты, и эта тетка каждую среду хлещет их кнутом, иначе они просто не смогли бы работать. Так что у нее в кейсе — хлысты.

— Ох, Вера, что ты несешь! Ты бы на нее посмотрела!

В тот вечер Конни хохотала до слез, представляя себе мисс Кейси в подобной роли. И в то же время, к собственному недоумению, ощущала ревность, думая о том, что, возможно, мисс Кейси и Гарри Кейна связывают интимные отношения. Ей еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного.

— Почему бы тебе не влюбить его в себя? — внезапно предложила Вера.

— Потому что он даже не смотрит в мою сторону. У них так принято.

— А сам-то он тебе нравится?

— Знаешь, он чем-то напоминает мне отца, — ответила Конни, и это было правдой.

— Значит, он тем более нуждается в присмотре, — сказала Вера. Она была единственным человеком, которому было позволено упоминать о пагубной страсти покойного Ричарда О'Коннора, не опасаясь получить сокрушительный отпор со стороны его дочери.

Окольными путями Конни мало-помалу узнавала о Гарри Кейне все больше подробностей. Без малого тридцать лет, холостяк, родители — мелкие провинциальные фермеры. Он первый в семье занялся крупным бизнесом, жил в холостяцкой квартире с окнами на море, посещал все премьеры и открытия выставок, но — непременно в компании. Его имя часто мелькало в колонках светской хроники, но тоже — обязательно вместе с именами других известных людей. Вот он на лошадиных скачках, в частной ложе, со столпами общества, вот еще где-то… Когда он женится, в газетах напечатают групповые фотографии приглашенных на свадьбу знаменитостей, среди которых непременно будет и мистер Хэйес. Слава Богу, что его дочка еще маленькая, иначе она была бы самой подходящей парой для Гарри Кейна.

 

— Мама, почему бы тебе как-нибудь в среду не приехать в Дублин? Пригласила бы подруг на обед в «Хэйес». Я позабочусь о том, чтобы вам оказали королевские почести.

— У меня не осталось подруг в Дублине.

— А вот и неправда! — Конни перечислила несколько имен.

— Я не хочу, чтобы они меня жалели.

— О какой жалости ты говоришь! Ведь это ты пригласишь их на обед в дорогой ресторан. Ну, попробуй же! А в следующий раз тебя пригласят они.

Мать поворчала, но согласилась.

Они расположились по соседству со столиком Кейна и его партнеров. В тот день бизнесмены пригласили к обеду владельца крупной газеты и двух министров. Дамы чинно отдавали должное угощению и, как ни странно, выглядели даже более в своей тарелке, нежели важные персоны за соседним столиком.

Как и ожидала Конни, трапеза прошла успешно, и одна из подруг матери сказала, что следующий обед — за ней. Она предложила собраться тоже в среду, примерно через месяц. Так с тех пор и повелось. Мать Конни повеселела, обрела больше уверенности в себе, поскольку никто не упоминал ее покойного мужа. Разве что изредка звучала отвлеченная фраза: «Бедный Ричард». Так обычно говорят женщине, муж которой тяжело болен.

Конни каждый раз подходила к их столику, просила официанта принести им по бокалу дорогого портвейна за ее счет и осведомлялась, всем ли довольны дамы. При этом она не упускала случая одарить самой лучезарной улыбкой обедавших за соседним столиком гостей Кейна.

После того как эта ставшая уже традиционной церемония прошла в пятый раз, она поняла, что Кейн все же обратил на нее внимание.

— Вы очень добры к этим пожилым леди, мисс О'Коннор, — сказал он.

— Это моя мама и ее подруги. Им нравится обедать здесь, а я рада ее видеть, поскольку мама живет в другом городе и нечасто бывает в Дублине.

— Ясно. А где живете вы? — спросил Кейн, и по его глазам было видно, что он с нетерпением ожидает ответа.

Другая на ее месте сказала бы: «У меня своя квартира» или «Я живу одна», но Конни была готова к такому вопросу.

— Разумеется, я живу в Дублине, мистер Кейн, но надеюсь когда-нибудь поездить по стране. Я мечтаю повидать другие города.

Она давала понять, что не собирается выдавать свои секреты, и увидела на его лице еще больший интерес.

— Вам обязательно следует попутешествовать, мисс О'Коннор, и не только по стране. Вам приходилось бывать в Париже?

— Увы, нет.

— Я собираюсь туда на следующей неделе. Не хотите ли поехать со мной?

Она мило засмеялась.

— Какое чудесное было бы путешествие! Но боюсь, что об этом не может быть и речи. Надеюсь, вы хорошо проведете время в Париже.

— Тогда давайте договоримся так: после моего возвращения мы с вами поужинаем, и я расскажу вам о том, как съездил.

— А вот это предложение я с удовольствием принимаю. Вот так начался роман Конни О'Коннор и Гарри Кейна.

Вскоре она узнала, что мисс Кейси, верная секретарша Кейна, ненавидит ее лютой ненавистью. Конни и Гарри старались как можно более тщательно скрывать свои отношения, но это было не так-то просто. Если его приглашали в оперу, он хотел взять с собой Конни вместо того, чтобы отправляться в театр с оравой холостяков, каждому из которых, к тому же, было от него что-то нужно. Вскоре о них уже говорили как о влюбленной парочке. Один из репортеров назвал Конни «белокурой спутницей Гарри Кейна».

— Мне это не по душе, — сказала она, прочитав очередную заметку в воскресной газете. — Я в этих пасквилях выгляжу какой-то потаскухой.

— Тебя оскорбило слово «спутница»? — удивленно поднял брови Гарри.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Всем известно, что подразумевается под этим словом в подобном контексте.

— Но я же не виноват в том, что журналисты пишут всякую ахинею!

В последнее время он энергично пытался затащить ее в постель, а она столь же энергично сопротивлялась.

— Я думаю, нам не нужно больше встречаться, Гарри.

— Ты шутишь?

— Мне самой не хочется об этом думать, но так, видимо, будет лучше. Видишь ли, я не хочу, чтобы после короткого романа ты выбросил меня, как ненужную вещь. Серьезно, Гарри, ты мне слишком сильно нравишься. Даже больше, чем просто нравишься, я постоянно думаю о тебе.

— А я — о тебе, — очень серьезно произнес он.

— Так, может, на этом и остановимся?

— Есть одна фраза, вот только не помню, как она звучит…

— Нужно вовремя уйти? — с улыбкой подсказала Конни.

— Да. Так вот, я не хочу уходить.

— Я тоже, но потом расставание будет еще тяжелее.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он.

— Нет, я не об этом. Я ведь не приставляю пистолет к твоему виску. Это вовсе не ультиматум с моей стороны, просто мне кажется, сейчас для нас обоих будет лучше остановиться.

— А вот я приставил к твоему виску пистолет и спрашиваю еще раз: ты выйдешь за меня замуж?







Date: 2015-11-13; view: 288; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.045 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию