Учредилка и другие чудеса восемнадцатого года

Половина плана Иосифа осуществилась. Вместо маргинальной подпольной партии он оказался в правительстве России ‑ пусть и на незначительном месте.

Ему предстояло развалить изнутри антирусское руководство, перехватить управление ‑ и повернуть страну к действительному благу народа. Задача титаническая. Но кроме него решать ее было некому.

А пока он собирал Россию, как мог. На посту наркомнаца старался предотвратить сепаратизм национальных окраин. Все прочие обязанности исполнял предельно качественно ‑ и того же требовал от подчиненных. Ведь процветает лишь та страна, где каждый добросовестно выполняет свою работу. От государя до дворника.

Некоторые объявили Октябрь зловредным путчем, даже «классово близкие» эсеры отказались войти в новое правительство. Но большинству было все равно. Собственно, что изменилось? Советы остались у власти, одно временное правительство сменилось другим ‑ но новое не враждует с Советами, а им подчиняется. Стало лучше, бардака наверху поубавилось.

Большевистский Совнарком воспринимали иронически. Удержаться они не способны ‑ думали все; они ведь не знали, кто управляет ленинцами. А главное: на январь намечено Учредительное собрание, которое и введет настоящую власть!

Меня вот что удивляет: почему так верили в «Учредилку»? Ведь опыт доказал никчемность демократии! С 1905 года выборные органы трясли Россию словесами и ничего путного сделать не могли ‑ четыре созыва Госдумы, Совет с двумя съездами, Предпарламент (была и такая структура). С чего решили, что еще одна словоблудия всех спасет?!

Впервые интересы России и большевиков совпали. «Учредилка» могла переизбрать Совнарком ‑ ареальной альтернативы все равно не светило: все кому не лень уже пробовали править. Стране нельзя дальше вязнуть в болоте говорливых тусовок! Кто‑то должен пресечь беспорядок и начать государственное управление.

Так что «Учредилка» грозила и ленинцам, и стране.

В ноябре шли выборы. Народ устал от болтовни, и электората на участки явилось меньше половины ‑ в точности как сейчас. Вроде выбрали и Сталина. Но эта информация ненадежна (называют сразу три округа, где он баллотировался; документов нет), так что я не знаю, был ли он в зале.

5 января «Учредилка» собралась в Таврическом дворце. Большевики набрали мало голосов, поэтому навязать свою волю не могли; главенствовали правые эсеры. (К тому времени часть эсеров одумалась и переметнулась к большевикам, чтоб войти в их правительство. Они назвались «левыми»).

Свердлов предложил узаконить текущую реальность (власть Советов и Совнаркома), но большинство проголосовало за то, чтобы это даже не обсуждать. Не, ну это уже хамство! ‑ подумали большевики и ушли. За ними последовали левые эсеры. Но кворум сохранился. Оставшиеся мололи языками до пяти утра. Дорвались.

Охраной дворца командовал матрос Железняк (вообще‑то Железняков, но народу запомнился более смачный вариант). Он закрыл балаган исторической фразой:

‑ Караул устал.

И в самом деле, сколько ж можно ночами базарить?

Депутаты разошлись, а назавтра отоспались, но собраться уже не смогли: в зал не пускали пулеметчики. Первое заседание оказалось последним. В тот же день ВЦИК (то есть Свердлов) принял Декрет о роспуске Учредительного собрания.

А уже через четыре дня в том же Таврическом дворце открылся III съезд Советов, который узаконил разгон. Совнарком превратился из временного правительства в постоянное.

Но вот вопрос: зачем большевикам вообще понадобилось созывать Учредилку? Все равно разогнали ‑ не проще ли было отменить выборы?

Стандартный ответ: они надеялись набрать там большинство и утвердить свою власть демократическим путем. Но вот, дескать, не срослось.

Да, Сталин этого хотел. Но решал не он, а хозяева Свердлова, Троцкого и Ленина.

Разгон был нужен. Его спровоцировал призыв Свердлова утвердить нынешнюю власть. С чего бы вдруг? Власть‑то изначально считалась временной! Этот призыв должен был создать конфликт и повод для разгона ‑ что и вышло.

Нет, не собирались они укрепляться парламентским путем. Не для того Октябрь учинили.

Скорее всего, дело вот в чем.

До того момента сохранялась легитимность преемственности власти: Николай ‑брату Михаилу ‑ тот Временному правительству ‑ далее Учредилка и некое будущее. Разгон Учредилки означал, что отныне власть полностью незаконна.

И разгон гораздо ярче и наглее, чем просто недопущение выборов. Отсутствие выборов могли понять как откладывание их на потом; а значит, Совнарком все равно остается законным временным правительством. Растягивать подвешенную ситуацию можно было до бесконечности, Керенскому это удавалось восемь месяцев.

Но ленинцы стремились подчеркнуть свою незаконность.

Зачем?

Чтоб развязать Гражданскую войну.

Против законного правительства никто не стал бы воевать, Белое движение не сформировалось бы. Даже против незаконного не хотели ‑ и Троцкому пришлось немало потрудиться, чтоб разжечь самоубийство русской нации.

//__ * * * __//

В ноябре 1917 года с немцами заключили перемирие. Отдохнуть от войны хотели все.

И тут нашла коса на камень. Ленину германцы помогли, чтоб он прекратил с ними воевать ‑ но ведь Троцкого антантовцы заслали совсем с другой целью: уничтожить державу вовсе! Его хозяева хотели, чтоб Россия продолжала изнурять себя войной.

Наметился конфликт кукловодов.

В Бресте шли мирные переговоры. От России их возглавил. кто бы вы думали? Да, Троцкий! О мире договаривался тот, кто был обязан продолжать войну! Для того он и занял трон наркоминдела (министра иностранных дел). Дурдом? Нет, спецзадание. И Ленин не посмел отправить на переговоры кого‑то другого: таким непрошибаемым весом обладал Лев Давыдович.

Он затягивал переговоры ‑ одновременно агитируя немецких солдат свергнуть кайзера. Даже газету выпускал на их языке. В общем, всячески троллил германское командование, тыкал волка булавкой.

А его программа просто умиляла: «Ни мира, ни войны, а армию распустить».

18 февраля немцы потеряли терпение и начали наступать. Наша разложенная революционерами армия драпала. Ленин в панике предложил немедленно мириться, Сталин его поддержал. Но Троцкий возразил: мол, пусть захватят побольше, русская масса возмутится зверствами оккупантов, восстанет ‑ и запустит цепную реакцию мировой революции. Этот же бред повторял Н. Бухарин.

Вы верите, что Уолл‑стрит хотел именно этого? Банкиры и финансисты жаждали сдохнуть под всемирной властью пролетариев? Ну‑ну.

Это всего лишь болтовня для прикрытия истинных целей. Троцкий постоянно кричал о «перманентной революции»; но сомневаюсь, что в ЦК хоть один идиот ему верил. Матросиков и рабочих надуть он смог, благо митинговал эффектно ‑ но вожди партии, конечно, все прекрасно понимали. Однако часть из них заслали вместе с ним, а другие боялись ссориться с троцкистами. Слишком серьезные ребята за ними стояли.

Поэтому он играл в пламенного мирового революционера, а остальные играли в то, что ему верят. Даже Ленин не смел ему перечить.

Немцы наступали нешуточно. Они легко брали город за городом, близились к Питеру, и столица переметнулась в Москву, подальше от фронта. 11 марта переезд закончился. В сущности, Москва до сих пор ‑ эвакуированная, сбежавшая столица.

Не знаю, полезно ли это для страны.

Немцы могли дошагать до Урала, никто им не сопротивлялся. Но такое территориальное приращение непомерно усилило бы их, Германия едва не стала сверхдержавой! Хозяева Троцкого хотели вовсе не этого ‑ поэтому он неожиданно перестал противиться миру. И прямо в процессе переноса столицы мирный договор был подписан (3 марта).

Однако ‑ не Троцким. На поприще иностранных дел он уже навредил стране по полной, дальше некуда ‑ и прямо перед подписанием с этой должности удрал. И возглавил Вооруженные силы.

Зачем? Чтоб продолжать войну. Ведь хозяева поставили ему задачу: предельно обескровить Россию, дабы ею стало можно безнаказанно манипулировать. Война для этого идеально подходит.

Брестский мир был «похабным» (выражение Ленина). Мы потеряли Украину и Прибалтику, не говоря уж о Польше и Финляндии. Вероятно, Троцкий планировал воззвать к патриотизму и начать отвоевывать все это обратно. Или завести свою вечную пластинку о «перманентной революции» ‑ и заставить русских погибать ради этого фантазма.

Но в любом случае требовалось привести армию в порядок, потому что на тот момент воевать у нас не хотел никто и ни за что. И Лев Давыдович энергично этим занялся. Он не имел военного образования и не служил даже рядовым ‑ зато был решителен. Например, ввел децимацию: расстрел каждого десятого солдата провинившейся части. Еще он мобилизовал царских офицеров, а их семьи держал в заложниках на случай перехода офицера к белым.

В России возрождалась нормальная армия, с дисциплиной и профессиональным руководством. Ленин больше не настаивал на своем бреде о «всеобщем вооружении народа» (из Апрельских тезисов).

Из Приказа Л. Троцкого № 65 (24 ноября 1918 г.):

«1. Всякий негодяй, который будет подговаривать к отступлению, дезертирству, невыполнению боевого приказа, будет РАССТРЕЛЯН.

2. Всякий солдат Красной Армии, который самовольно покинет боевой пост, будет РАССТРЕЛЯН.

3. Всякий солдат, который бросит винтовку или продаст часть обмундирования, будет РАССТРЕЛЯН.

4. Во всякой прифронтовой полосе распределены заградительные отряды для ловли дезертиров. Всякий солдат, который попытается оказать этим отрядам сопротивление, должен быть РАССТРЕЛЯН на месте.

6. За укрывательство дезертиров виновные подлежат РАССТРЕЛУ».

И ведь реально расстреливали, в немалых количествах. Обратите также внимание на пункт 4: заградительные отряды. Вовсе не Сталин в 42‑м году их придумал ‑ а Лев Давыдович Троцкий.

Еще он немедленно ввел новый армейский символ ‑ пятиконечную звезду. Она известна также, как оккультный пентакль, символизировавший Тору (Пятикнижие

Моисея). Употребляли его и загадочные тамплиеры, предшественники нынешней мировой финансовой «элиты». А перевернутый пентакль ‑ это знак сатаны, Бафомета. Кокарды троцкистских красноармейцев нередко красовались острием вниз; может, случайно, а может, и нет.

Надо признать, дисциплина в армии абсолютно необходима ‑ так что г‑н Бронштейн против своей воли укреплял Россию. Он хотел, чтобы русские как можно активнее убивали друг друга, но для этого ему пришлось повысить боеспособность армии.

Впрочем, внешних врагов у юной Совдепии не было (она и так полностью легла под Запад). Так что более‑менее боеспособная РККА Троцкого ничего хорошего стране не дала, занималась лишь самоистреблением народа. А гитлеровцев разбила уже совершенно другая армия: армия Сталина. В ней служило новое поколение солдат и командиров, и построена она была по абсолютно иным принципам. В ее формировании заслуги Троцкого нет.

Кстати, привлеченные им царские офицеры («военспецы») перебегали к белым нередко, а еще чаще просто саботировали работу. Они больше напрягали, чем помогали. Скоро с такой проблемой столкнется Сталин в Царицыне.

В Москве 6 июля убили германского посла В. Мирбаха. Очень темная история. Стрелял Яков Блюмкин, вроде как левый эсер. Из теракта вылился так называемый «левоэсеровский мятеж», который позволил большевикам убрать эсеров из руководства страной. Однако странно то, что главных эсеров после «вооруженного восстания» наказали лишь короткими тюремными сроками (в разгар Красного террора!).

Загадочна роль Дзержинского. Эсеры вроде как взяли его в заложники, при этом Ленин уволил его и распустил ВЧК. Блюмкин предъявил немцам мандат с его подписью ‑ как потом сообщалось, поддельной. В общем, что там в действительности происходило, еще выяснять и выяснять.

Еще более странна дальнейшая судьба Блюмкина. Пока достаточно сказать, что через четыре года он стал личным адъютантом. догадались, кого? Конечно, Троцкого!

Есть вопросы, кто и зачем заказал убийство Мирбаха? Это должно было спровоцировать возобновление войны, к чему и стремился Лев Давыдович.

Но и саму Германию разъедали те же силы, что убили Россию. Ей стало не до войны. В ноябре там случилась собственная революция, Брестский мир аннулировали. Немцам пришлось подписать еще более унизительный ‑ уже для них самих ‑ Версальский мир.

Воевать стало не с кем. И как прикажете Льву Давыдовичу уничтожать народы России?

Пришлось запускать Гражданскую войну.