Новые друзья Макаути

Так отвратительно Триш не спала, пожалуй, ни разу за последние несколько лет. Полночи ей не давала покоя собственная ревность, из-за которой она смяла подушку так, что наволочка стала похожа на скомканный листок бумаги. Но даже когда Триш уснула, беспокойство не улеглось. Вначале ей приснился Пит, занимающийся со Сьюлен далеко не невинными играми, а потом приснилась тетя Эльва, которая настоятельно просила племянницу отказаться от принятого ею решения.

Триш с трудом вылезла из огромной кровати. Тело явно на семьдесят процентов состояло из воды, а мозги на восемьдесят – из опилок. Еще бы, после такой ночки Триш меньшего не ждала.

Может быть, она сделала глупость, разделив их с Питом спальни? Вполне возможно, так она только подтолкнула мужа к белокурому ангелочку с небесными глазами…

Впрочем, Триш никогда не претендовала на роль умудренной опытом женщины. Если хочет уйти – пусть уходит. Она не будет держать. Все эти пошлые мудрости и уловки не для нее. Хотя… К ним прибегает большинство нормальных женщин, к которым Триш с недавнего времени решила себя причислить.

Триш глянула на себя в зеркало и мрачно усмехнулась. Да, на фоне Сьюлен она будет выглядеть уродливым монстром. Черные свалявшиеся волосы, тусклые глаза, темные круги, припухшие веки… Может быть, не спускаться к завтраку? Нет, это невозможно. Начнутся расспросы, ей придется сказаться больной, а Триш ненавидела, когда вокруг нее хлопотали.

Придется идти, вздохнула Триш и, вытащив из большой кожаной сумки расческу, принялась приводить в порядок волосы. Нет, все-таки жаль, что она не знает всех этих женских примочек, которыми можно намазать лицо, чтобы не выглядеть совсем страшненькой.

Причесавшись и нацепив на себя объемный черный свитер, Триш почувствовала себя немного лучше. Сьюлен, конечно, никогда не выйдет завтракать в черном. Тем лучше – на ее фоне Триш, пусть и невыгодно, но будет выделяться.

Уже с лестницы Триш услышала ненавистный щебечущий голосок: Сьюлен и Гингема накрывали на стол. Интересно, где тетушки откопали себе таких колоритных слуг? А главное, зачем? Мало кто захочет жить в одном доме с такими мрачными и жуткими людьми. Может быть, тетки руководствовались принципом “молчание – золото”, тогда, по крайней мере, их выбор понятен. Циклоп и Гингема молчаливы, как могильные плиты.

Но что они могут скрывать? Кто знает… Триш не исключала, что тетю Эльву и ее кузин связывало нечто большее, чем кровное родство. Тем лучше. Если у теток есть хоть какая-то сила, они очень хорошо поймут, что чувствует Триш, и помогут ей. Неплохо было бы поговорить с ними. Но как это сделать, чтобы не напугать и не обидеть, хоть и несколько эксцентричных, но все-таки пожилых леди?

– Привет, Сьюлен, – бросила Триш хрипловатым сонным голосом. – Ты всегда так рано встаешь?

Сьюлен, румяная и веселая, в розовом платьице с рукавами-фонариками, дружелюбно ей улыбнулась.

– Конечно, Триш. Если вы встанете рано, то почувствуете себя совсем другим человеком.

– Да, по тебе это хорошо заметно, – саркастически улыбнулась Триш. – Может, перестанешь мне выкать? А то я чувствую себя лет на дцать старше.

Грубоватый тон Триш смутил Сьюлен. Она густо покраснела и поспешила извиниться.

– Прости, Триш. Я совсем не хотела тебя обидеть…

– Пустяки. Ты совсем меня не обидела, – пожала плечами Триш. – Если, конечно, не считать твоего невинного флирта с моим мужем, подумала она, – просто я не очень люблю, когда ко мне обращаются на “вы”.

– А я бы так хотела, – закатила голубые глазки Сьюлен, – чтобы ко мне обращались “мисс Мэлвик”… Я бы сразу почувствовала себя солидной персоной.

Триш ужасно рассмешила наивность Сьюлен, и она едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– Ты еще успеешь стать солидной, – ответила она девушке. – Не советую торопиться. Пит не спускался? – поинтересовалась Триш.

– Спускался, – кивнула Сьюлен, и Триш заметила, что упоминание о Пите вызвало на щеках девушки легкий румянец. – Тетя Лукреция не смогла дождаться завтрака и повела его осматривать будущий ресторан.

– Понятно. А тетя Лавиния?

– Она жуткая соня. Может проспать полдня. Иногда она даже завтракает в обед.

– О, в этом мы с ней похожи, – улыбнулась Триш. – Я тоже люблю поспать.

Сьюлен любезно предложила Триш стаканчик морковного сока, и Триш, не менее любезно поблагодарив Сьюлен, взяла стакан, наполненный оранжевой жидкостью, и принялась рассматривать портреты, висящие на стенах.

– Это потомки той самой Кэтлин О’Шей? – спросила она у Сьюлен, которая возилась с салфетками, сворачивая их в аккуратные трубочки.

– Да, – кивнула Сьюлен. – Беднягам, к сожалению, не везло. Все умирали какой-то странной смертью. Вот этот, – кивнула она на бородача с веселыми глазами, – погиб на охоте. Его загрызли собственные собаки. А эта красивая леди в алом бархатном платье покончила с собой, когда узнала, что ей изменил муж. Видишь усатого красавца со шрамом на левой щеке? Это покойный муж тети Лукреции.

– А он отчего умер?

– Увы, бедняга сошел с ума. Совсем еще молодой – ему было около сорока. В припадке безумия он бросился с крыши дома… Высота была невелика, но бедный дядя ударился виском о карниз и погиб, даже не долетев до земли…

– Ужасно… – пробормотала Триш, впечатленная жуткими историями. – А муж тети Лавинии? Он тоже здесь есть?

– Конечно. Вон тот улыбчивый юноша с ласковым взглядом.

– С ним тоже случилось что-то ужасное?

– К сожалению, да. Он оказался горьким пьяницей, имевшим к тому же больное сердце. Алкоголь доконал его…

Семейка! – подумала Триш. Что О’Шей, что Мэлвик… Они стоят друг друга, хотя и не родственники… Для книги Пита это настоящий клад. Надо будет рассказать ему. Если, конечно, меня не опередит Сьюлен…

– Ну где же они? – обеспокоенно спросила Сьюлен. Триш заметила, что девушка, заслышав шорох, вздрагивала и оборачивалась в сторону холла. Интересно, кого она ждет больше: тетю Лукрецию или Пита? – А вот и тетя Лавиния!

Триш обернулась и увидела Лавинию, которая, позевывая, спускалась по лестнице. На ней был бледно-лиловый пеньюар, открывавший морщинистую грудь. Тросточки в руках тети не было, и Триш поняла, что тетя в ней не нуждается. Господи, до чего же странные у нее родственники! Все с какими-то причудами. Неудивительно, что она сама такая странная…

– Доброе утро, тетя Лавиния, – поздоровалась Триш.

– Скорее, добрый день, – мягко поправила ее Сьюлен.

– Лично для меня утро начинается тогда, когда я проснулась, – огрызнулась Триш. – Думаю, тетя Лавиния, которая тоже любит поспать, меня поймет.

– Конечно, дорогая! – обрадованно согласилась Лавиния. – Наконец-то я нашла родственную душу. Лукреция и Сьюлен встают ни свет ни заря. И только я во всем этом огромном доме сплю, сколько мне заблагорассудится…

– Едва ли это полезно для вашего здоровья… – мягко укорила тетю Сьюлен и тут же вздрогнула, заслышав голоса. – Это тетя и Пит! – воскликнула она. Ее щеки вновь предательски заалели.

Теперь уже Триш не сомневалась, что белокурый ангел за один вечер успел по уши втрескаться в ее мужа.

Это были действительно Пит и Лукреция. Триш заметила, что на Пите благотворно сказалась утренняя прогулка. Он как будто светился изнутри, а его обычно бледные щеки покрывал румянец, почти такой же, как у вечно краснеющей Сьюлен.

Триш почувствовала досаду. Неужели это все из-за хорошенькой Сьюлен? Раньше он не поднимался в такую рань. Спал столько, сколько ему хотелось. Тем более Пит часто работал ночами, объясняя это тем, что ночью к нему приходит муза. Триш его понимала, ей и самой было приятней писать статьи ночью. Чашка дымящегося кофе, тусклый свет лампочки и синяя мгла за окном – все это создавало воистину творческую атмосферу.

– Привет, Триш, – улыбнулся Пит, увидев жену. – А я сегодня – ранняя пташка. Наши тетушки развели здесь бурную деятельность. Думаю, такими темпами они смогут открыть ресторан и гостиницу уже через пару месяцев.

– Это здорово, – кисло улыбнулась Триш. На самом деле никакой радости она не чувствовала. Проведя чудовищную ночь в одинокой постели, она наказала только саму себя. И это вызывало в ней еще большее раздражение.

За завтраком Пит снова ел, как голодный зверь. Он накинулся на фруктовый хлеб “брам брак” так, словно это было самое вкусное блюдо в мире. Триш не понимала, откуда у умеренного в еде Пита такой волчий аппетит. И опять эти взгляды в сторону Сьюлен, которые доводили Триш до исступления!

– Может быть, ты хочешь как следует осмотреть замок? – спросила Сьюлен, подкладывая Питу в тарелку очередной лакомый кусочек. – Ты и Триш… – поправилась она, заливаясь дурацким румянцем, который Триш уже тихо ненавидела.

– С удовольствием, – кивнул Пит. – Мне это просто необходимо для творчества. Надеюсь, я проникнусь атмосферой средневекового замка и начну писать как одержимый, выдавая по тридцать страниц в день!

Ну конечно, с такой-то музой, усмехнулась про себя Триш.

– А ты, Триш? – поинтересовалась Сьюлен.

Триш чувствовала, что это предложение – не более чем дань приличиям. На этой прогулке она станет третьей лишней.

– Спасибо, пока нет. Я люблю самостоятельно знакомиться с новыми местами. И начну, пожалуй, с города, – выдавила улыбку Триш.

– Жаль, – притворно вздохнула Сьюлен. – Я могла бы рассказать много интересного.

– У тебя будет возможность блеснуть талантом рассказчицы перед Питом, – не удержавшись, съязвила Триш.

Но Сьюлен, по всей видимости, не поняла намека, потому что в этот раз ее нежные щечки не налились румянцем.

– Если хочешь, милая, тебя отвезет Патрик, – предложила тетя Лукреция.

Ну уж нет, подумала Триш. В таком поганом настроении любоваться этой мрачной физиономией – увольте.

– Спасибо, тетя. Я прогуляюсь. Это полезно.

– Но до города целый час ходьбы…

– Уверяю, это будет мне только на пользу.

– Она права, Лукреция, – поддержала Триш тетя Лавиния. – Заодно нагуляет аппетит. Триш почти ничего не ест, как я успела заметить…

Конечно, я не ем, тетя Лавиния, мысленно ответила ей Триш. Сами подумайте, разве я могу есть, когда ваша племянница, или кто она там, уводит мужа прямо у меня из-под носа?! Но самое смешное, что я из-за своей глупой гордости даже не могу ей помешать. Какой уж там аппетит, тетя!

Триш не стала дожидаться, когда Сьюлен и Пит отправятся на свою романтическую прогулку. Сразу после завтрака она надела коротенькую черную куртку, схватила сумку и буквально выскочила в холл.

– Ты уже? – кинул ей вдогонку Пит. – А попрощаться?!

– Всем пока! – крикнула Триш и выбежала из замка.

По дороге к воротам она наткнулась на Циклопа-Патрика. Хорошо бы он не предложил подвезти меня, холодея, подумала Триш. Но, слава богу, Циклоп ничего подобного предлагать не собирался.

– Здрасте, миссис Макаути, – это было все, что Триш от него услышала.

Покинув стены замка, Триш испытала настоящее облегчение. Как будто тяжесть свалилась с плеч. Походке вернулась привычная уверенность. И даже воспоминание о Сьюлен с ее нелепым румянцем уже не так раздражало Триш.

Стоял чудесный осенний денек. Воздух казался хрустально-чистым, застывшим, как заледеневшая озерная вода. Небо укуталось в какую-то удивительную теплую синеву. Деревья, опаленные осенью, робко шелестели рыже-золотой листвой, словно приветствуя Триш на своем языке.

Она даже не заметила, как добралась до города. Прогулка была легкой и приятной. Правда, в голову постоянно лезли мысли о Сьюлен и Пите, но Триш старалась не слишком усердствовать в своей ревности. Как бы Пит ни смотрел на Сьюлен, Триш ему доверяла. И знала, что он не позволит себе обмануть ее доверие.

Блэклейк оказался небольшим и не очень шумным городком. Триш дошла до центральной площади, полюбовалась маленькой церквушкой и отдала дань чистенькой, выложенной брусчаткой мостовой. В Блэклейке, кажется, очень любили клены, потому что возле каждого административного здания, возле каждого более-менее крупного магазина и большого дома красовались эти деревья. Повинуясь какому-то детскому порыву, Триш потянулась и сорвала один желто-красный листочек. Она засушит его и оставит на память об Ирландии.

В витрине одного из магазинов Триш увидела стеклянный шар. Она зашла в магазин просто потому, что вспомнила о тете. Шар был один, весь остальной ассортимент представлял собой стеклянные сувениры в виде зверушек, деревьев и прочей дребедени. Триш решила, что возьмет шар. Он казался ей одиноким среди этого стеклянного зоопарка.

Триш пошла к прилавку, но ее опередил какой-то мужчина с черными усами.

– Пожалуйста, вон тот шар, – попросил он продавщицу.

– Вот дьявол, – не сдержавшись, пробормотала Триш.

Мужчина обернулся.

– Вы что-то сказали? – вежливо поинтересовался он у Триш.

– Выругалась, – честно созналась она. – Просто я тоже хотела взять именно этот шар.

– Пустяки, – улыбнулся мужчина. – Я вам уступлю. У вас в глазах железная решимость человека, который всегда добивается того, к чему стремится.

– Вы действительно так думаете? – Триш удивила его откровенность.

– Я всегда говорю то, что думаю, – серьезно кивнул мужчина.

– Не слишком-то удобное качество. Неужели вам никогда не хотелось соврать?

– Хотелось. Но редко.

– И вы что же, никогда не врали?

– Я бы вам солгал, если бы ответил “нет”. Конечно же я врал. Кто не без греха.

Ей понравились его прямолинейность и человечность. Наверное, жена этого мужчины всегда чувствует себя в безопасности…

– Так кому из вас давать шар? – спросила продавщица, которая устала слушать их диалог.

– Молодой и очаровательной леди, – кивнул мужчина в сторону Триш. – Мне кажется, она хочет купить сувенир на память об Ирландии.

– Откуда вы знаете, что я приезжая? – удивленно спросила Триш.

– Достаточно на вас посмотреть. У вас немного отвлеченный взгляд. Да и одеты вы не совсем обычно. Вряд ли кто-нибудь в графстве Голуэй надел бы длинный свитер с короткой курткой, да еще и фиолетовые сапожки.

Черт, сапоги! Дурацкая привычка еще со школьной скамьи… Она чувствовала себя хорошо только в фиолетовой обуви. И ни в какой другой.

– Увы, фиолетовые сапоги – моя слабость, – улыбнулась Триш.

– Почему же – увы? Они вам очень к лицу. То есть я хотел сказать, к ногам… То есть… Простите меня, – рассмеялся мужчина. – Я просто хотел сказать, что это необычно и эффектно. Поэтому мне понравилось.

– Спасибо, – улыбнулась Триш и расплатилась за шар, который продавщица красиво упаковала в блестящую коробочку. – И спасибо за шар.

Триш помахала ему рукой и вышла из магазина. На душе стало приятно и легко, как будто она только что услышала хорошую новость. Какой интересный мужчина, подумала Триш. Ей даже стало жаль, что они едва ли встретятся еще.

В познавательных целях Триш решила заглянуть в местную церквушку на площади. Внутри все выглядело мрачно. Холодные лики святых косились на ее с темных стен, как на непрошеную гостью, которая нарушила их покой. Даже запах в этом месте внушал мысли о смерти и обреченности. Триш поспешила уйти из церкви, так и не осмотрев ее полностью.

Чтобы поправить урон, нанесенный ее настроению, она решила заглянуть в маленький кабачок, который заприметила, еще в первый раз оказавшись на площади. Он назывался “У Мерфи” и снаружи казался уютным местечком.

Триш распахнула деревянную дверь и окунулась в густое тепло кабачка. Там витал приятный запах жареной картошки и вишневого табака, который всегда очень нравился Триш. Стены кабачка были оклеены обоями “под кирпич”; кое-где вместо ламп горели искусственные факелы. Свет был тусклым, но ощущения мрачности не было. С потолка свисали луковицы и пучки самой разнообразной высохшей травы.

Триш присела за дальний столик у окна, прикрытого шторой из темно-зеленого плюща, и принялась листать меню, обернутое толстой, грубо выделанной кожей. Поняв, что разбираться в незнакомых названиях не имеет смысла, а двойные чизбургеры вряд ли имеются в меню кабачка, Триш выбрала “колканнон” и не менее загадочный “дулз чамп”.

Ладно, выясню, что это такое, подумала она и, позвав официанта, сделала заказ.

– Может быть, мисс желает что-нибудь еще? – угодливо поинтересовался официант.

Триш хотела сказать, что она “миссис”, но потом передумала. Глупо. Зачем официанту эта лишняя информация? Да и потом, есть что-то притягательное в этой, пусть и выдуманной, независимости. Триш на секунду представила, что у нее нет Пита, и это ей не понравилось.

– Может быть, вы что-нибудь посоветуете? – спросила она официанта.

– У нас прекрасный выбор ликеров… – начал было молодой человек, но Триш, неожиданно для самой себя, его перебила:

– Пожалуй, что-нибудь покрепче.

– Покрепче… – удивленно пробормотал официант. Ему показалось странным, что молодая женщина интересуется крепкими напитками. – Пожалуй, вам подойдет “Блэк Баш”.

– Простите?

– Это виски. Ирландский виски. У него – самый нежный вкус и восхитительный букет.

– Отлично. Двойной виски, – механически произнесла Триш.

И зачем мне понадобился двойной виски? – раздраженно подумала она, когда официант повернулся к ней спиной. Не хочу же я надраться, в конце-то концов?! Впрочем, расслабиться, наверное, не помешает. Тем более что Пит сейчас точно расслабляется на полную катушку… Воспоминание о Пите и Сьюлен неприятно резануло Триш. Теперь уже она не жалела о том, что заказала виски.

Когда принесли заказ, Триш совершенно расхотелось есть. Только из любопытства она попробовала “колканнон”, который оказался обычным картофельным пюре, смешанным с нарезанной капустой и овощами, и “дулз чамп”, оказавшийся красными водорослями все с тем же картофельным пюре.

Ирландцы просто помешаны на картошке! – улыбнулась про себя Триш. Кладут ее в каждое блюдо. Интересно, чай они тоже заваривают с картофельными очистками?

Виски оправдал ее ожидания. У него был действительно глубокий вкус и насыщенный букет. Выпив двойную порцию, Триш не почувствовала себя захмелевшей, поэтому заказала еще.

Потягивая виски, она принялась разглядывать посетителей кабачка. Так Триш делала всегда, когда оказывалась одна в незнакомом месте. Потом она рассказывала Питу о тех колоритных типажах, которые ей встретились, и иногда даже присочиняла маленькие истории об их жизни. Так появились многие персонажи книг Пита о приключениях мальчика Гугуция.

Сейчас-то у него новый источник впечатлений, вспомнила Триш. Но выпитый виски отшвырнул раздражение, как бита бейсбольный мячик. Пускай, мысленно махнула рукой Триш. Я не какая-нибудь клуша, чтобы вцепиться руками и зубами в своего бесценного супруга и не отпускать его, пока опасность не исчезнет.

Людей в кафе было немного, в основном они оккупировали стойку бара. В зале сидела одна молодая пара и два мужчины, которые то и дело поглядывали в сторону Триш и, очевидно, пытались понять, о чем эта интересная девушка думает, сидя в одиночестве со стаканом виски в руках. У стойки, судя по всему, собрались завсегдатаи кабачка. Они пили пиво, весело смеялись и отпускали шутки в адрес друг друга, не забывая про бармена, усатого пожилого мужчину с удивительно добродушной улыбкой.

В качестве объекта для наблюдений Триш выбрала бармена. Кто он по жизни? Наивный романтик? Скептик? Почему у него такие грустные глаза? О чем он думает, когда улыбается плоским шуткам своих клиентов? Женат ли он?

Через несколько минут из всех этих вопросов выросла маленькая легенда. Бармен был человеком замкнутым, несмотря на некоторую наивность и внешнее добродушие. И, как многие одинокие люди, проживал чужую жизнь за стойкой этого бара. Он – однолюб, и единственная любовь его жизни предпочла ему другого мужчину. Пережив это потрясение, он так и не женился вновь. А мог бы, потому что на него до сих пор заглядывается хорошенькая разбитная соседка, муж которой ушел в неизвестность несколько лет назад. Дом у бармена не очень-то уютный. Это обычное запущенное жилье холостяка, не привыкшего водить к себе женщин. Но настоящий дом бармена – его барная стойка. Здесь – его семья, потому что другой семьи у него нет…

Сочинив все это, Триш погрустнела. Ей стало жаль бармена, хотя она прекрасно знала, что в действительности его жизнь может быть совершенно другой. Вздохнув, она попыталась представить, понравится ли эта история Питу, а потом, плюнув на Пита, заказала еще порцию двойного виски и сразу осушила половину.

– А я гляжу, вы времени даром не теряете, – раздался рядом с ней незнакомый голос. Триш подняла отяжелевшую голову. Рядом с ней стоял ее недавний знакомец, который был так любезен, что уступил ей стеклянный шар. – Дегустируете ирландский виски? Можно попробовать? – Не дожидаясь ответа, он вытащил стакан из теплых ладоней Триш и сделал глоток. – “Блэк Браш”. Прекрасный выбор.

– Официант посоветовал, – вымучила улыбку Триш.

– А вы, как я погляжу, не эталон веселой девушки.

– Боюсь, что так, мистер?..

– Джек Конноли. Но лучше просто Джек. И в чем причина такой глубокой печали?

– А вы действительно хотите знать?

– Да. Слава богу, вы – девушка, которая не будет углубляться в подробности.

– Я – девушка, которая вообще ничего не расскажет незнакомцу, – язвительно улыбнулась Триш, немного задетая тем, что Джек Конноли претендует на знание ее привычек.

Ей показалось, он ждет приглашения за столик, и Триш даже хотелось, чтобы он составил ей компанию. Но она предпочла выжидательную позицию обычной прямоте. Если он захочет, то спросит ее об этом. Если нет – пусть катится на все четыре стороны. Ей неплохо и в компании “Блэк Браша”…

– Вы не очень рассердитесь, если незнакомец составит вам компанию?

– Валяйте, – кивнула Триш. – И закажите мне еще порцию двойного виски.

Джека Конноли позабавила ее прямолинейность. Он подозвал официанта и заказал виски для себя и девушки.

– Могу я узнать, как зовут горячую поклонницу ирландского виски? – шутливо улыбнулся он.

Улыбка у него была приятная и взгляд тоже. Правда, Триш смущало лукавство, которое проскальзывало и в улыбке, и во взгляде. Его глаза смотрели на нее с интересом. Так обычно смотрят на любопытного человека, “колоритного персонажа”, как любит выражаться Пит. Триш это немного задело. Меньше всего ей хотелось сейчас быть любопытной, а еще меньше – колоритной. Вот Сьюлен не была колоритной, и Питу она понравилась. Почему Триш не может привлечь к себе внимание как женщина, а не как странный субъект?

– Я вам не нравлюсь? – истолковал ее взгляд Джек.

– С чего вы взяли?

– Ваши темные глаза прямо-таки излучают неприязнь…

– Да бросьте, Джек. Ничего такого они не излучают. Это не вы мне не нравитесь. Я сама себе не нравлюсь, – грустно улыбнулась Триш, отхлебывая виски.

– Может, все-таки расскажете?

– Ну уж нет. Вам не вывести меня на чистую воду…

– Хорошо. Тогда просто расскажите о себе. Как вас зовут? – Вы ведь так и не представились… Как вас занесло в Ирландию, где вы остановились…

– С легкостью, – перебила его Триш. – Меня зовут Триш. В Ирландии живут мои тетушки, ну и когда-то жили мои далекие предки. А остановилась я в замке О’Шей. Вы наверняка знаете эту местную достопримечательность…

Услышав название замка, завсегдатаи, веселящиеся возле стойки бара, обернулись и покосились на Триш. Смех тут же смолк.

– В чем дело? – удивленно спросила Триш Джека. – Я что-то не то сказала?

Джек как-то странно улыбнулся, немного подумал, а потом спросил:

– Хозяйки замка – ваши тетушки?

– Ну да, Лукреция и Лавиния.

Завсегдатаи смотрели на Триш во все глаза. Казалось, они ловят каждое слово из их с Джеком разговора.

– Да в чем же дело? – не выдержала Триш. – Может, не будем играть в загадки?

– Видите ли, Триш… Не хотелось бы вас огорчать, но у ваших тетушек здесь не очень-то хорошая репутация. Городок маленький, а земля, как известно, полнится слухами. Конечно, мы с вами люди рациональные, во всякую чепуху не верящие… А вот многие местные жители почему-то не сомневаются, что ваши тетушки – ведьмы… – Джек улыбнулся, подчеркнув свое пренебрежение к слухам, но Триш было не до смеха.

Значит, ее догадки оправдываются…

Если он будет так объедаться, скоро не влезет ни в одни джинсы. Пит, не уделявший особенного внимания своей внешности, с неудовольствием рассматривал свое отражение в зеркале. Живот, как у енота, кормящегося в мусорном баке ресторана быстрого питания. А ведь Пит всего только пообедал! Нет, пора с этим завязывать. Это смахивает на психическое расстройство. Пит где-то читал, что большинство обжор заедает вкусненьким свои горести. Не нужно далеко ходить, чтобы понять, что именно он заедает…

Триш к обеду не вернулась. Пит горько пожалел о том, что он не напросился в город вместе с ней. И что на него нашло? Почему он предпочел остаться со Сьюлен? Почему в присутствии Сьюлен он теряет голову и ведет себя совсем не так, как обычно? Неужели ему действительно так нравится эта девушка?

Хотя экскурсия Питу понравилась. Замок оказался именно таким, каким его себе представлял Пит: тяжелые каменные своды, длинные пустынные коридоры, винтовые лестницы, ведущие в загадочные комнаты, узкие окна в романском стиле, а главное – мистическая атмосфера, царящая в каждом уголке замка. После прогулки переполненный впечатлениями Пит прямо-таки рвался сесть за книгу, но, увы, тетушки едва ли не насильно усадили его обедать.

Переварив обильную еду, Пит решил приступить к таинству обряда. Взяв ноутбук, он оттащил его в уединенную комнату с камином, которую присмотрел еще во время экскурсии, и уселся в кресло, благословляя цивилизацию, которая добралась до средневековых замков, позволив протянуть в них электрическую проводку.

Итак, мальчик Гугуций сидит в чулане, куда его заперла собственная матушка, которой очень не хочется, чтобы сынишка добрался до страны с сомнительным прошлым, подозрительным настоящим и не менее призрачным будущим. Кто же спасет мальчика Гугуция? Кто же вырвет маленького героя из плена материнской любви? Конечно, его старинный друг Топошлеп… Странно, что Пит позабыл о нем и не упоминал Топошлепа в нескольких последних книгах. А ведь забавный же был персонаж… Определенно, надо наверстать упущенное…

“… Конечно, настоящий герой не стал бы плакать. Он обязательно придумал бы что-то, что спасет его из плена. Или попросту вышиб дверь, потому что все настоящие герои владеют какими-нибудь хитрыми приемчиками. Но Гугуций ничего такого не умел, поэтому вынужден был сидеть в темном чулане и плакать, уткнувшись в ворох пыльных тряпок, совершенно позабыв о том, что герои не плачут.

Вдруг Гугуций почувствовал, как под ним ни с того ни с сего задрожал деревянный пол. Вначале он подумал, что это могут быть крысы, но тут же отмел это нелепое предположение. Чтобы заставить дрожать пол, крыса должна быть огромной, размером с настоящего слона. Но кто тогда заставляет пол дрожать, как от землетрясения? Сердце Гугуция забилось. Неужели?! Он даже боялся подумать об этом, чтобы не спугнуть раньше времени изменчивую удачу. Но когда к дрожащим доскам прибавились звуки топанья и шлепков, сомнений у Гугуция не осталось.

– Топошлеп! – радостно воскликнул Гугуций и тут же испугался, что его услышит мама.

– Топ-топ-топ-топ, шлеп-шлеп, – раздалось ему в ответ, потому что у Топошлепа на четыре топа приходилось ровно два шлепа…”

– Добрый вечер, юноша… – услышал Пит и, мгновенно позабыв о Топошлепе, покосился на дверь, возле которой стоял обладатель голоса.

Им оказался уже не молодой, но еще не старый мужчина с большими неровными усами и очень грустным взглядом. Пит заметил, что его левую щеку пересекает шрам. Одет он был довольно странно: на нем красовался поношенный пиджак цвета детской неожиданности и брюки в шотландскую клетку. В руках он держал лорнет с выбитым стеклом.

Господи, откуда взялся этот чудак? – растерянно подумал Пит. – Неужели – очередной родственник Триш? Лицо мужчины показалось ему знакомым. Может быть, из-за сходства с семейством Ландо-Мэлвик?

– Вас, наверное, удивляет мое неожиданное появление… – жалостливым тоном начал свою речь незнакомец. – Но я… как бы это сказать… так давно ни с кем не общался, что все-таки решился… как бы это сказать… обнаружить свое появление.

– Простите, кто вы? – пробормотал Пит.

– Я – Джонатан Мэлвик. Может быть, вы обо мне слышали…

– Вы – родственник тети Лукреции и тети Лавинии, – догадался Пит.

– Ну… в некотором роде, – уклончиво ответил незнакомец, приближаясь к креслу Пита.

– А… – с облегчением вздохнул Пит. – Просто я думал, что тетушки живут здесь вдвоем. Они ничего не говорили о том, что в замке есть кто-то, кроме них самих и прислуги.

– Боюсь, я не могу сказать, что живу здесь… – покачал головой Джонатан. – Это… как бы точнее выразиться… мое временное пристанище…

Наверное, ему нравится говорить загадками, подумал Пит.

– Значит, вы приехали погостить у своих родственниц, – ответил он за Джонатана.

– Я уже давно не пользуюсь транспортом, – покачал головой мистер Мэлвик. – У меня… как бы это сказать… свой способ передвижения…

О господи, снова загадки… – вздохнул про себя Пит. Ему уже надоело расшифровывать ответы незнакомца. Ему хотелось поскорее избавиться от этого странного типа и вновь приступить к работе.

– Будем знакомы, – кивнул Пит в надежде завершить разговор. – Меня зовут Пит Макаути. Я муж вашей… родственницы Триш. Вы ведь еще с ней не виделись? Ну это не беда. Я надеюсь, она скоро вернется…

Пит посмотрел на часы и не без волнения осознал, что с момента ухода Триш прошел почти целый день. Куда она могла запропаститься?! – не на шутку испугался Пит. Неужели она весь день осматривает этот маленький городок! А вдруг с ней что-нибудь случилось?!

На лице у Пита отразилась такая гамма эмоций, что Джонатан Мэлвик не удержался и спросил:

– Что с вами, Пит? Вы как-то побледнели…

– Да нет, все в порядке, – пробормотал Пит. – Наверное, пересидел за работой. Пожалуй, мне не мешает прогуляться…

– Боюсь, я вряд ли составлю вам компанию, – помрачнел Джонатан. – Мне как-то уютнее в стенах замка…

– Да-да, – бросил Пит, закрыл ноутбук и хотел было выйти из комнаты, но подумал, что будет невежливо вот так оставить гостя, к тому же родственника Триш. – Надеюсь, увидимся за ужином? – спросил он Джонатана.

– Увы, молодой человек, – вздохнул мистер Мэлвик. – Это так же невозможно, как заново родиться.

– То есть? – не понял Пит.

– Я уже много-много лет не ужинаю, не обедаю и не завтракаю…

– Надеюсь, вы шутите? – измученно улыбнулся Пит.

– Боюсь, вы кое-что не поняли, мой друг.

– Что именно?

– Я – Джонатан Мэлвик, муж миссис Лукреции Мэлвик…

– Но разве она замужем? После смерти первого мужа она так и не… – Пит похолодел и запнулся, во все глаза глядя на Джонатана Мэлвика. Теперь-то он вспомнил, где видел эти усы и левую щеку, перечеркнутую шрамом.

– Жаль вас разочаровывать, Пит. Но я – ее первый муж.

Может, не очень прилично было приходить в замок с едва знакомым человеком, но сегодня Триш решила плюнуть на правила приличия. К тому же, соблюди она эти идиотские правила, ей ничего не стоило свернуть впотьмах не на ту дорогу, заблудиться и попасть к черту на рога. Да о чем она! Замок ее тетушек и есть – чертовы рога! Недаром все таксисты наотрез отказались везти ее к замку О’Шей.

– Хотела бы я знать, что запоют эти кретины, когда тетки привлекут в это богом забытое местечко толпу туристов, – возмущенно сказала она Джеку. – Уверена, они подожмут хвосты и будут возить туда всех, как миленькие. Вряд ли администрация города из-за какой-то глупости станет терять такие деньги. Вот увидите, Джек.

– А я и не сомневаюсь. Держитесь за меня, Триш, иначе споткнетесь о камень. Какой же я все-таки идиот, что не взял своего водителя. Тогда не пришлось бы заставлять красивую девушку идти по ужасной дороге. Да еще в такое время!

Время, действительно, было недетским. Триш не сомневалась, что Пит сломал себе голову, думая, что с ней. С одной стороны, ей было стыдно, с другой – она испытывала злорадство. Если бы не его белокурый ангел, она была бы в замке уже давным-давно. И уж точно не стала бы знакомиться с Джеком Конноли…

– Вы любите лошадей, Триш? – поинтересовался Джек, когда они поднялись на холм.

– Честно говоря, не знаю. Мне не часто приходилось сталкиваться с ними. А почему вы спрашиваете?

– Потому что держу лошадей. В моем поместье – оно, кстати, находится в двух часах ходьбы от замка, – конюшня. Если бы вы заинтересовались, я мог бы показать вам ее. И научить вас ездить верхом…

Триш кисло улыбнулась. Она была бы не против. Но как посмотрит на это Пит? О господи, ведь она даже не сказала Джеку, что замужем! Как-то он теперь отнесется к этому известию.

– Видите ли, Джек… – смущенно произнесла она. – Я кое-чего о себе вам не рассказала… Не потому, что скрывала, просто к слову не пришлось. Понимаете, Джек, я замужем…

В темноте Триш не увидела выражения лица Джека, но предположила, что он разочарован. Неудивительно: женщина, которая ведет себя так свободно, будучи замужем, не вызывает у мужчины ничего, кроме презрения. С другой стороны, Триш не сделала и не сказала ничего такого, за что могла бы себя упрекнуть. Если Джек Конноли что-то себе возомнил, это его проблемы.

– А что это меняет? – спросил Джек без тени укора в голосе. – Я не думаю, что катание на лошадях – повод беспокоиться для вашего супруга. В конце концов, вы же не будете сидеть безвылазно в замке О’Шей. Для того чтобы написать статью, вам нужны всесторонние знания о графстве Голуэй, которые я вам с удовольствием предоставлю.

– Будет день, будет пища, Джек, – ответила Триш. И действительно, что такого в конных прогулках? Ей импонировало то, что Джек не испугался того, что она замужем. – Я обещаю, что подумаю над вашим любезным приглашением.

– Вот и славно, – улыбнулся Джек. – А все-таки, что ни говори, замок мрачноватый. Неудивительно, что люди обходят его стороной.

– Вы так и не сказали, что в Блэклейке говорят о моих тетях?

– Ну… Вообще-то я не собираю сплетни, но иногда ко мне заходят гости, которые любят перемыть косточки своим соседям. Ваши тетушки привыкли держаться особняком, вот им и досталось. К тому же они… весьма эксцентричные особы.

– О, этого у них хоть отбавляй. Правда, эксцентричность – еще не признак причастности к темным силам.

– Согласен. Однако в Блэклейке и его окрестностях почему-то считают по-другому. Ходят слухи, что ваши тети всегда наказывают тех, кто с ними скверно обошелся. Вот, например, один молочник, у которого служанка ваших тетушек покупала молоко, якобы окривел на один глаз, потому что однажды продал ей несвежий продукт. А владелец винного погребка, скряга Том Фицпатрик, сломал себе ногу в тот же день, как поругался со слугой ваших тетушек. Слухи часто растут из случайного стечения обстоятельств, как сорняки из необработанной почвы. Слава богу, я – скептик, а потому не верю сплетням местных обывателей. Но, увы, и образумить их тоже не могу.

Возле кустов боярышника, обильно растущих рядом с замком, Триш и Джек наткнулись на Гингему и Циклопа, которые ссорились на совершенно непонятном Триш языке. Увидев племянницу хозяек и ее спутника, слуги смолкли.

– Добрый вечер, Патрик. Добрый вечер, миссис Перкинс, – спокойно поздоровалась Триш, хотя у нее дрожали поджилки всякий раз, когда она видела эту парочку.

– Добрый вечер, мэм, – ответил за двоих Циклоп. – Вас уже хватились. Мистер Макаути собрался на ваши поиски.

– Ну вот, кажется, у вас неприятности, – сочувственно улыбнулся Джек, когда они обогнули кусты боярышника. – Странная парочка эти ваши слуги. Недаром говорят, муж и жена – одна сатана.

– С чего вы взяли, что они – муж и жена? – удивилась Триш.

– Ухватил кусочек их разговора. Я ведь тоже говорю на гэлике.

– Простите?

– Гэлик – это язык, на котором когда-то разговаривали ирландцы. Собственно, они и сейчас на нем разговаривают, но таких меньшинство. Вы встретите людей, говорящих на гэлике, только в отдаленных деревнях. Основной язык ирландцев теперь – английский.

– Вот оно что… – пробормотала Триш. – А я-то думала, на какой тарабарщине они говорят… Теперь все ясно. А парочка действительно странная. Я прозвала их Циклопом и Гингемой.

– Удивительная точность, – восхитился Джек.

– Пит говорит то же самое, – улыбнулась Триш.

– Пит?

– Мой муж. Он писатель. Пишет в модном нынче жанре “фэнтези”. Только не для взрослых, а для детей.

– А-а… Кстати, вы давно женаты?

– О да. Уже восемь лет. А вот и Пит… – пробормотала Триш, глядя, как Пит, на ходу натягивая куртку, спускается по ступеням.

– Пит! – крикнула она. – Я вернулась!

Пит улыбнулся ее голосу, но, когда увидел рядом с Триш незнакомого мужчину, улыбка посыпалась с его лица, как штукатурка – с давно не крашенного потолка. Он подошел к Триш, не зная, как ему вести себя в такой ситуации.

– Извини, что задержалась, Пит. Я так замерзла, бродя по городу, что потом не могла заставить себя выбраться из теплого кафе. Джек любезно предложил проводить меня, иначе я бы заблудилась.

– Меня зовут Джек Конноли, – улыбнулся наглый брюнет и протянул Питу руку. – А вы…

– Пит Макаути, – мрачно ответил Пит, пожимая руку жениному ухажеру. – Спасибо, что проводили Триш, – процедил он сквозь зубы. – Я, к сожалению, слишком поздно собрался на ее поиски. Меня один псих задержал, – объяснил он Триш.

– Какой еще псих?

– Потом расскажу.

На этой отнюдь не оптимистичной ноте Пит хотел распрощаться с любезным Джеком Конноли, но все испортила тетушка Лавиния, которая выскочила из замка в наспех запахнутой шали.

– Пит! Патрик сказал мне… Вы все-таки встретились, – засияла она, увидев Триш. – О, кажется, у нас гости, – покосилась она на Джека. – Знаете, молодой человек, а ваше лицо мне чем-то знакомо…

– Мы с вами соседи, миссис Мэлвик, – невозмутимо ответил Джек и галантно поцеловал руку тети Лавинии. Триш поражалась его спокойствию. Оказавшись в такой нелепой ситуации, он умудрялся не выглядеть идиотом…

– О, зачем эти церемонии… – раскраснелась довольная тетушка. – Зовите меня просто Лавиния.

– Джек Конноли. Мое поместье – неподалеку от вашего замка.

– Очень приятно, что мы наконец-то познакомились лично. Надеюсь, вы не откажетесь отужинать с нами? Триш задержалась, и мы припозднились с ужином…

– Лавиния, я даже не знаю…

– Отговорки не принимаются, Джек. Не могу отпустить гостя голодным. Тем более что вы оказали нам услугу – проводили нашу дорогую племянницу.

– Конечно, Джек, – поддержала тетю Триш, – оставайтесь.

– Я с благодарностью принимаю ваше предложение. Если мистер Макаути, конечно, не против.

– Разве я похож на неблагодарную свинью? – язвительно поинтересовался Пит. – Вы все-таки проводили мою жену…

Зачем Триш поддакнула тетушке? Сейчас она уже ругала себя за это. Все вышло как-то странно, она ведь даже не хотела этого говорить. Что теперь подумает Пит? А впрочем… Что он думал, когда флиртовал с белокурым ангелочком? Пусть теперь почувствует все, что чувствовала она…

Ужинали при свечах. Видимо, тетки считали – и небезосновательно, – что полумрак, царящий в гостиной, придает ужину в замке особую атмосферу. Уж не из-за этой ли атмосферы Пит так налегает на еду? Его прожорливость начала вызывать у Триш уже не ревность, а опасение. Если он будет поглощать пищу в таких количествах, скоро обзаведется рыхлым брюхом, таким, какое горделиво кладут на колени завсегдатаи кабачка “У Мерфи”.

Говорил в основном Джек, который с охотой отвечал на вопросы любопытных теток. Пит опустошал тарелки, наполняемые Сьюлен, Сьюлен помогала Питу набирать лишние килограммы, Триш ковыряла вилкой в тарелке, чувствуя мучительное желание пропустить стаканчик-другой чего-нибудь, крепче вина.

Когда Джек собрался уходить, Триш, к своему удивлению, огорчилась. Он умудрялся нейтрализовать своим присутствием и странности теток, и удрученное молчание Пита, и самодовольную красоту Сьюлен. Он был похож на луч света, проникший в сумрачную комнату. И за это Триш была ему вдвойне благодарна.

– Мистер Макаути, – обратился Джек к ее мужу. – Могу я попросить вас об одной услуге?

– Лучше называйте меня Пит. Какого рода эта услуга?

– По-моему, Триш заинтересовалась лошадьми. Я бы хотел показать ей свою конюшню и поучить немного верховой езде… Это – прекрасное времяпрепровождение, к тому же такие прогулки очень полезны для здоровья.

– Моя жена сама в состоянии решить, чего она хочет, а чего нет. И мое согласие ей не требуется.

Триш подумала, что Джек продолжит настаивать, но он весело улыбнулся, кивнул и повернулся к ней:

– Завтра в десять я заеду за вами. Так что будьте готовы!

Ответить Триш не успела, потому что Джек любезно раскланялся с тетушками, попрощался с Питом и, пожелав всем приятных снов, удалился.

А ведь я не давала ему согласия, подумала Триш. Этот парень просто все за меня решил. И Пит вряд ли в восторге от его поведения… Она покосилась на мужа. Пит ответил на ее взгляд саркастической улыбкой.

– Сегодня, кажется, не мой день. Вначале какой-то псих пытается представиться покойным супругом мисс Лукреции, а потом какой-то парень уводит у меня из-под носа жену.

– Какой еще псих? – удивленно спросила тетя Лавиния.

– Да-да, что еще за псих? – вскинула брови тетя Лукреция.

Пит поморщился. Ему было неприятно вспоминать эту ситуацию. Ведь он даже в какой-то момент поверил своему странному гостю. И теперь чувствовал себя ребенком, которого обвели вокруг пальца.

– Не знаю, кто он на самом деле, но представился Джонатаном Мэлвиком.

– А как он выглядел?

– Вообще-то странно. Нацепил на себя светло-зеленый пиджак… кажется, вельветовый, и брюки… знаете, с рисунком, как на шотландских юбках. А еще в руках у него был лорнет. Кстати, его лицо действительно имело сходство с портретом вашего покойного супруга, тетя Лукреция. Большие такие усы и шрам на левой щеке… Честно говоря, я даже поверил, но потом подумал, что этот тип – ваш гость, просто не совсем… как бы это сказать… адекватный человек.

Тетя Лукреция побледнела так, будто и впрямь увидела перед собой призрак бывшего мужа.

– И что же он… говорил? – одними губами прошелестела она.

– Нес какую-то околесицу насчет того, что он уже много лет не завтракал, не обедал и не ужинал. И еще говорил насчет какого-то особенного транспорта, на котором он сюда прибыл…

– А-а… – пробормотала тетя Лукреция.

Они с Лавинией переглянулись.

– Ах, да… – ответила за сестру Лавиния. – Наверное, к нам приехал дядюшка Боб. Триш с ним незнакома… Он и впрямь немного странноватый. Не берите в голову, Пит. А если увидите его снова, просто не обращайте на него внимания.

– Но зачем вы его позвали? – обескураженно спросил Пит.

– Не мы. Он сам хотел приехать. Знаете, он такой упрямый, нам с сестрой никогда не удавалось отговорить Боба от его дурных задумок.

– И что же, он даже не спустится к нам?

– Скорее всего, нет, – мягко улыбнулась Лавиния. – А вы простите нас за неудобства…

– Ну что вы, – пробормотал Пит.

Родственники Триш – один другого безумнее – начинали действовать ему на нервы. Неудивительно, что Триш так стремилась быть на них непохожей. Но зачем она притащила сюда этого Джека? Чтобы отомстить ему за Сьюлен? Как это не в ее духе… С другой стороны, все, что Триш делала в последнее время, было очень на нее непохоже…

– Пит, тебе понравилась наша экскурсия? – услышал он за своей спиной хрупкий голосок Сьюлен.

Он обернулся. В свете, исходящем от огня камина, она была особенно хороша. На минуту Пит позабыл о Триш, ее сумасшедших родственниках, обо всем, что их связывало.

– Очень… – ответил он голосом, хриплым от волнения. – Ты отличная рассказчица. Туристы, которые попадут в замок О’Шей, будут тобой очарованы.

– Спасибо… – Щечки Сьюлен немедленно покраснели. – Мы не успели осмотреть старую часовню, так что, если ты захочешь, завтра мы сможем…

– Конечно, захочу, – перебил ее Пит и тут же спиной почувствовал взгляд Триш. Ей это, разумеется, неприятно, не без злорадства подумал Пит. Вот и чудненько. В следующий раз его женушка десять раз подумает, прежде чем приводить в дом всяких Джеков.

– Пойду, пожалуй, спать… – зевая, сообщила Триш. – Завтра мне предстоит нелегкий день…

Получи, Пит Макаути, чертов изменник!

– Спокойной ночи, Триш, – медовым голоском попрощалась Сьюлен.

– Спокойной ночи, дорогая, – хором попрощались тетушки.

Пит ничего не сказал. Он смотрел вслед удалявшемуся черному свитеру и пытался понять, что за странные чувства распирают его изнутри…

Date: 2015-11-13; view: 276; Нарушение авторских прав