Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Поздний обед в замке О’Шей
Внутри замок оказался гораздо менее загадочным и более уютным, чем снаружи. Сразу было видно, что здесь живут люди, которые заботятся о своем комфорте. В холле располагалось все самое необходимое: полки для обуви, вешалки и большое зеркало. Гостиная была обставлена куда богаче. Мебель, хоть и выглядела неновой, была подобрана с большим вкусом и стилем. Стену, противоположную входу в гостиную, занимала лестница с высокими, как и все здесь, ступеньками и широкими деревянными перилами, изрезанными затейливым узором. К ступеням лестницы был прибит ковер цвета зрелого баклажана. Пит обратил внимание, что все в этой просторной комнате было выдержано в красно-фиолетовых тонах, что придавало ей ощущение полумрака и некоторой торжественности, но не лишало ее уюта. К стене, что находилась слева от входа, прилегал камин, в котором плясали язычки пламени. Пит подумал, что осенью и зимой такая штука очень даже кстати, и его восхитила атмосфера, которую настоящий камин придает комнате. В их доме стоял искусственный камин с искусственными углями. Теперь-то он почувствовал разницу! Неподалеку от камина небрежно валялась медвежья шкура. Пластиковые глаза на медвежьей голове как будто смотрели на Пита и искали у него сочувствия. Пит кивнул голове и принялся разглядывать картины, висящие на стенах. Это были портреты мужчин и женщин. Наверное, те самые О’Шей, подумал Пит, в чей замок так бесцеремонно вторглись тетушки. Тетушки, о которых он вспомнил, не замедлили появиться. Спускаясь с лестницы, обе так торопились, что Лавиния умудрилась наступить на платье Лукреции, а та чуть не покатилась вниз по ступенькам. Сестры обменялись ядовитыми взглядами, но ссориться ввиду приезда племянницы не решились. На этот раз тетушка Лукреция была одета в пышное синее платье с корсетом, а Лавиния – в лиловое. Вместо зонтика Лавиния сжимала в руках тросточку, и Пит взмолился про себя Богу, чтобы тетке не вздумалось снова жестикулировать. – Дорогие, дорогие племяннички! – всплеснула руками тетушка Лукреция. – Ну наконец-то! Расскажите, как долетели! – А как вам Ирландия? Не правда ли, замечательная страна? – Надеюсь, вам не пришлось долго ждать Патрика? – Он у нас такой медлительный… А вы не сердитесь, что мы вызвали вас таким странным способом? Пит и рад был бы ответить тетушкам что-нибудь подобающее, но в промежутках между их расспросами невозможно было вставить ни словечка. Триш, поначалу открывшая рот, тоже стояла и молчала, дожидаясь, когда град вопросов стихнет и можно будет спокойно обо всем рассказать. – Ох, простите, простите нас… – догадалась наконец Лукреция. – Мы и слова не даем вам вставить! Вот такие уж мы с сестрой болтушки… – Да, Лукреция, ты в кои-то веки права, – покосилась на сестру Лавиния. – А между прочим, наши гости, наверное, проголодались, и нам не мешало бы предложить им хорошенько подкрепиться. Лукреция ответила сестре таким же ядовитым взглядом и предложила Питу и Триш присесть на небольшой диванчик с деревянными подлокотниками и обивкой из красного бархата. – Сьюлен! – крикнула она, подойдя к лестнице, ведущей на второй этаж. – Может быть, ты соизволишь спуститься? Ну сколько можно прихорашиваться! – Уже иду, тетя! – донесся откуда-то сверху приятный мелодичный голос, который эхо тут же разнесло по всему замку. – Сьюлен – наша приемная дочь, – объяснила Лавиния. – Надо же, – удивилась Триш. – Вы взяли ее из приюта? – Нет, нам подбросили ее в корзинке, – ответила Лавиния, взмахнув своей тросточкой, как волшебной палочкой. – Мы приняли девочку и воспитали ее как родную… Вскоре в гостиную спустилась красивая белокурая девушка в нежно-голубом платье, испещренном маленькими желтыми цветочками, которые покрывала мерцающая в искусственном свете золотая пыльца. Платье было длинным, по щиколотку, приталенным и расширявшимся к подолу. Пит подумал, что из-за этого невесомого платья, светлой кожи и длинных золотых волос девушка напоминает королеву эльфов. Он смотрел, как зачарованный, на то, как грациозно Сьюлен спускается по ступенькам. И вдруг почувствовал чей-то взгляд. Оглянувшись, Пит понял, что на него смотрит Триш, и ежевичные глаза ее горят недобрым огоньком. А что такого! – раздраженно подумал Пит. Я всего-навсего любуюсь красивой девушкой. Ну не в постель же я ее тащу! – Здравствуйте, меня зовут Сьюлен, – мелодично поздоровался белокурый эльф. – Вы – Триш? – дружелюбно поинтересовалась она у Триши, едва сдерживавшей желание оттаскать этого ангелочка за золотые кудри. – А вы Пит? – улыбнулась она растаявшему Питу. Пит улыбнулся в ответ, и Триш почувствовала жгучее желание выхватить у тети Лавинии тросточку и как следует объяснить Питу, почему нельзя так пялиться на красивых девушек в присутствии своей второй половины. Да и в отсутствии тоже… – Я загляну на кухню и узнаю, как справляется миссис Перкинс, – прощебетала Сьюлен тетушкам. – Специально для гостей мы приготовили ирландское рагу, “боксти” и “фарлс”. Я надеюсь, все останутся довольны… Ну просто ангел во плоти, досадливо подумала Триш, разглядывая белокурую красотку. Голос, как колокольчик, огромные голубые глаза, светлая кожа и хрупкая фигурка. Неудивительно, что она так понравилась Питу. Романтичная мечтательница – как раз в его духе. – Иди, дорогая, иди, – кивнула Лукреция, и Сьюлен легкой поступью направилась к двери. – Она у нас просто золото. К тому же бесподобно готовит. Мужчина, раз попробовавший еду Сьюлен, немедленно делает ей предложение… – И почему же она до сих пор не замужем? – ехидно поинтересовалась Триш. – Сьюлен не торопится оставлять замок, – ответила за сестру Лавиния. – Может быть, она так привязана к нам, а может быть, не нашла еще подходящего супруга. Сьюлен отказала уже шести претендентам. Надеюсь, на седьмом она остановится… Через полчаса большой стол в гостиной был накрыт, служанка – старушенция с огромным крючковатым носом и оттопыренной нижней губой – зажгла свечи. Еда дымилась на тарелках и источала восхитительный аромат. Наконец все расселись и принялись за трапезу. Пит не чувствовал себя особенно голодным, но запах еды разбудил мирно дремавший желудок. Попробовав рагу, Пит понял, что никогда не ел ничего вкуснее. С каждым кусочком он чувствовал, что аппетит растет, а желудок превращается в бездонную яму. Пит никогда не был обжорой, но сейчас ел и не мог остановиться. Покончив с двумя порциями рагу, он принялся за “боксти” – оладьи из тертого картофеля, которые щедро наложила ему Сьюлен, явно довольная тем, что ее стряпня пришлась по вкусу гостю. Триш смотрела на мужа с удивлением и недоумением. Он никогда не ел так много. А в последнее время, с тех пор как она начала готовить, стал вообще отказываться от еды, ссылаясь то на желудочное расстройство, то на забегаловки, в которых он якобы перекусывал. С каждым кусочком, который проглатывал Пит, раздражение Триш все возрастало. С какой благодарностью он смотрит на эту Сьюлен, которая то и дело подкладывает ему лакомые кусочки! Триш никогда не думала, что путь к сердцу Пита лежит через желудок, но сейчас у нее возникли сомнения. Ей кухня Сьюлен не показалась какой-то особенной: обычное рагу из баранины, картошки и капусты, обычная выпечка. Конечно, ее еда вкуснее, чем замороженные обеды, которые Триш покупала в супермаркете, но назвать это шедевром кулинарного искусства… Нет уж, увольте… Впрочем, сейчас Триш не вдохновили бы даже ее любимые двойные чизбургеры – из-за восторженных взглядов, которые Пит бросал на белокурого приемыша, кусок не лез в горло… За столом прислуживала миссис Перкинс, которую Триш назвала про себя Гингемой в честь противной волшебницы из всем известного “Волшебника страны Оз”. Старушенция чем-то неуловимо напоминала Циклопа. Может быть, молчаливой угрюмостью, а может быть, полумифическим обликом: если бы Триш столкнулась с этой бабкой в темных коридорах замка, непременно решила бы, что та – ведьма… На этот раз тетки дождались, когда гости покончат с трапезой, и только тогда принялись задавать вопросы. Услышав, что Питу и Триш понравилась Ирландия, они удовлетворенно закивали. – Да, это потрясающая страна! – восторженно согласилась Лавиния. – Именно поэтому мы оказались здесь! – Вообще-то, сестричка, не только поэтому, – перебила сестру Лукреция. – Наша прабабка родом из Ирландии, как раз из Голуэя, Триш, наверное, знает… – Триш утвердительно кивнула. – Вот нас и потянуло на свою историческую родину… И все же мы бы хотели извиниться за такое странное приглашение, – виновато улыбнулась Лукреция. – Мы и в самом деле нуждаемся в вашей помощи. Хотя, конечно, в первую очередь мы поступили так, потому что безмерно желали увидеть вас обоих, но боялись, что вы будете слишком заняты, чтобы приехать. – Вы нас прощаете? – умоляюще посмотрела на племянницу Лавиния. – Конечно, тетя… – пробормотала растроганная Триш. – Мы вовсе не рассердились, – добавил Пит. – Более того, мы сразу поняли, где собака зарыта. Так это правда, что вы собираетесь привлечь в замок туристов? – Чистая правда, – кивнула Лавиния. – Мы с сестрой всегда терзались при мысли, что замок, если так можно выразиться, стоит без дела. Настоящий архитектурный шедевр прячется за каменной стеной… К тому же этот замок непростой. У него есть своя история. – Она имеет отношение к тем О’Шеям, чью фамилию он носит? – Пит вспомнил попытку Триш выяснить это у Циклопа. – Да, вы правы, Пит. Именно к ним. – Может быть, расскажете нам эту историю? – предложил Пит, поглядывая на Триш, погруженную в невеселые мысли. – Конечно! – воскликнула Лавиния. – Только пусть это сделает Сьюлен, у нее это прекрасно выходит. Еще бы, с таким медовым голоском, усмехнулась про себя Триш. Пит будет только рад услышать его… Сьюлен отставила в сторону бокал с вином, коснулась губ белоснежной салфеткой, хотя на них не было ни крошки, и начала: – История замка О’Шей – не совсем обычная. И вообще, это скорее легенда, чем история. Когда-то давным-давно в этом замке жила красавица-графиня Кэтлин О’Шей, благородная чистая душа, опора и надежда всех бедняков в здешних местах. Она была очень щедрой и очень набожной, за что люди ее любили и считали святой, ниспосланной им на землю самим Господом. Однажды в графство Голуэй приехали два загадочных чужестранца. Одеты они были не по-ирландски и говорили с каким-то странным акцентом. В огромных сундуках и мешках, которые они привезли с собой, было золото. Чужестранцы остановились в городке, что неподалеку от замка, и начали пересчитывать свое золото. Хозяйка, у которой они остановились, спрашивала их: – Вы так богаты… Но зачем же вам столько денег? Разве не могли бы вы хоть какую-то часть раздать беднякам? Чужестранцы хитро улыбнулись и ответили, что они так и сделают, как только придет время. Прошло немного времени, и на город напал мор. Многие умерли, а те, кто остался в живых, – страшно голодали. Чужестранцы исполнили обещание и открыли свои сундуки бедным. Только просили они в обмен на золото то, что не имеет цены, – человеческую душу, ибо были они слугами самого дьявола. Все души стоили по-разному. Душа пожившего человека стоила двадцать золотых – дьявол считал, что эти души успели слишком нагрешить за время своего нахождения в бренной оболочке; душа женщины стоила сто, если была прекрасна. Дороже всего ценились души молоденьких девушек, еще не запятнанные грехами… Услышав о скупке человеческих душ, Кэтлин призвала к себе слугу и велела ему продать все ее драгоценности, всю мебель, все луга, поля и скот. Эти деньги Кэтлин хотела раздать беднякам, чтобы слуги дьявола остались ни с чем. Слуга продал почти все ее имущество, но в ту же ночь свершилось злодеяние – замок О’Шей был ограблен. Тогда Кэтлин решилась продать и сам замок, но, увы, в ту пору покупателей на него не нашлось. Отчаявшись, Кэтлин помолилась Богу и святому Патрику, а потом направилась к скупщикам душ. – Сколько стоит моя душа? – спросила у них Кэтлин. Глаза у скупщиков заблестели – они и представить себе не могли, что сама Кэтлин О’Шей придет к ним, чтобы продать свою душу. – Мы отдадим тебе все золото, которое у нас есть, – ответили они, радостно потирая руки. Вернувшись в замок, Кэтлин приказала слуге раздать все золото беднякам, а сама заперлась в одной из комнат. Она просидела там очень долго, без еды и питья, а когда дверь наконец-то открыли, Кэтлин О’Шей уже не было в живых. Несчастная скончалась от глубокой печали. Но Бог не дал свершиться злодеянию. Он признал сделку недействительной – ведь Кэтлин не получила выгоды за проданную душу – и забрал праведницу в рай. А скупщикам душ так сильно влетело от дьявола, что они до сих пор бродят по земле в поисках столь же чистой и невинной души, которую на этот раз им удастся заполучить… Сьюлен закончила. Вид у нее при этом был такой торжественный и благонравный, что Триш, усмехнувшись про себя, подумала, уж не возомнила ли себя эта девушка графиней Кэтлин О’Шей. Все молчали, после такой проникновенной истории нужно было выдержать паузу. Триш почувствовала, что ей хочется встрять, сказать что-нибудь, чтобы разрушить эту неприятную тишину, но она тут же вспомнила об обещании, данном самой себе, и прикусила язычок. Первым не выдержал Пит. Его глаза были устремлены на Сьюлен с неподдельным восхищением. – Чудесная история… – пробормотал он, не сводя со Сьюлен восторженного взгляда. – А вы – превосходная рассказчица. – Ну что вы… – зарделась Сьюлен. Неужели Питу нравятся такие краснеющие благонравные девицы! – возмущенно подумала Триш. А раньше он говорил, что предпочитает решительных, взбалмошных женщин… Как будто этот чертов обед застил ему глаза. И он не Сьюлен видит перед собой, а кусок баранины в этом проклятом рагу! Триш была недалека от истины. После обеда Пит действительно почувствовал себя немного странно. Он как будто парил в облаках и не видел перед собой никого, кроме Сьюлен. Ее голос завораживал его, ее точеное личико с огромными небесно-голубыми глазами казалось ему пределом совершенства. Раньше Пит не замечал за собой ничего подобного. Он не был ни романтиком, ни ловеласом. Но что же с ним происходит теперь? Когда Гингема подала чай с “фарлс” – выпечкой из пшеничной и овсяной муки в форме четвертинки круга, тетушки принялись наперебой рассказывать о своих планах. Выяснилось, что они уже наняли рабочих, которые готовы взяться за отстройку ресторана в одном из пустующих помещений замка. Они обратились в туристические компании, которые, в надежде на будущее сотрудничество, поместили фотографии замка у себя на сайте. Они даже задумали сделать небольшую гостиницу в одной из пристроек и сейчас искали хорошего дизайнера, который смог бы превратить безлюдный каменный угол в уютный и романтичный приют для туристов. – Я даже название придумала, – похвасталась Лавиния. – Отель будет называться “Кэтлин”. Разумеется, в честь легендарной Кэтлин О`Шей. – Не ты, а мы, – возмущенно зашипела на сестру Лукреция. – Я тоже об этом подумала. – Ты, может быть, и подумала, а я-то сказала, – победоносно улыбнулась Лавиния. – А у тебя вечно, что на уме, то на языке, – ехидно улыбнулась Лукреция. – Открытость натуры – не признак глупости, – обиженно изрекла Лавиния. Лукреция хотела ответить сестре что-то еще, но в их перебранку встряла Сьюлен: – Тетя Лукреция, тетя Лавиния… Умоляю вас, не ссорьтесь. У нас же гости… – Щечки Сьюлен алели нежным румянцем. Ей было очень стыдно делать замечание теткам, но еще более неловко она чувствовала себя, когда тетушки ругались при гостях, даже если эти гости являлись их родственниками. – Только для тебя, милая Сью, – уступила тетя Лукреция. – И для наших долгожданных гостей, чтобы они не подумали, что их присутствие нам безразлично… Что же касается нашего договора с издательством и редакцией, – вернулась она к предыдущему разговору, – вы действительно можете нам помочь. В силу своего желания и настроения, разумеется. Ты, Триш, могла бы написать заметку о замке О’Шей, да и вообще о графстве Голуэй. А вы, Пит, могли бы упомянуть о нашем замке в своей книге. Кстати, как она называется? – “Мальчик Гугуций и его странные друзья”, – пробормотал Пит, пряча глаза в тарелочке с “фарлс”. Он чувствовал себя неловко от пристального взгляда, которым наградила его Сьюлен. – А вы, оказывается, писатель, Пит? – нежным голосочком проворковала она. – Тетушки ничего мне не сказали. – Вряд ли вы читаете такие книги, Сьюлен. Они, скорее, детские. Хотя иногда родители интересуются тем, что читают их дети, и тоже увлекаются историями про мальчика Гугуция. Триш не узнавала своего мужа. Он просто менялся на глазах. Даже говорил о своем творчестве без привычного сарказма, с какой-то романической томностью во взгляде. Ну конечно, решил, что очаровательной Сьюлен нравятся мечтатели… Триш никогда бы не подумала, что Пит откроется для нее с такой стороны. Может, во всем виноваты воздух Ирландии, атмосфера замка и мясное рагу восхитительной Сью?! Болтовня теток растянула поздний обед до ужина. Триш чувствовала себя опустошенной и ужасно уставшей. Пит, наоборот, выглядел очень даже бодрым и веселым, что злило ее еще сильнее, так как Триш отлично понимала причину такого веселья. Рассердившись, она попросила теток постелить им с Питом в разных комнатах замка. А когда тетки удивленно округлили глаза, объяснила, что из-за мигрени, участившейся в последнее время, ворочается в кровати и мешает мужу спать. – Зачем ты это сделала? – сердито спросил у нее Пит, когда тетки пошли отдавать распоряжения своим немногочисленным слугам, а Сьюлен поднялась наверх. – Чтобы облегчить тебе задачу, – ядовито улыбнулась Триш. – Какую еще задачу? – Будто бы ты сам не знаешь… Я не собираюсь уподобляться женушке-пиле. Поступай, как хочешь. Но спать мы будем в разных комнатах. – По-моему, ты спятила, Триш… – А по-моему… – начала было Триш, но по лестнице уже спускались тетушки. Оба легли спать в дурном настроении. Триш заранее чувствовал себя обманутой, а Пит пытался понять, чем вызвана перемена, которая произошла с ним во время обеда. Он прекрасно понял намек Триш, но даже не смог с ней поспорить, потому что она была абсолютно права. Там, за столом, его прямо-таки тянуло к Сьюлен. Она притягивала его, завораживала, манила. Но сейчас, в этой большой пустой комнате, он понимал, что все это – какая-то странная, необъяснимая блажь, нашедшая на него не то от перемены мест, не то от перемен, происходящих с Триш. Да, никто не спорит, Сьюлен – красавица, нежное, романтическое существо. Она превосходно готовит и прекрасно поддерживает беседу. Еще она очень мило смущается, но… Она даже не в его вкусе. Пит вспомнил Эсмеральду – роковую секретаршу Пирса Добсона. И она не в его вкусе. В его вкусе единственная женщина – Триш. Но каким-то необъяснимым образом Пит умудрился довести ее до того, что она предложила ему спать в разных комнатах… Такого не было за все годы их брака, и Питу в голову не приходило, что это вообще возможно. Разные комнаты, разные кровати! Бред какой-то… Пит невольно вспомнил отца. Когда-то Робин Макаути был жутким бабником, и из-за этого мать Пита, Юта, чуть не развелась с мужем. Их брак спасло только то, что Пит, тогда еще зеленый подросток, украл у тети Триш книгу заклинаний и поменял родителей телами. Только тогда эти двое смогли понять друг друга. И только тогда до Робина Макаути дошло, что его жена – единственная любимая им женщина. Может быть, Пит в отца? Только у него это проявилось несколько позже? Может быть, под маской моногамного пингвина прячется хитрющая котячья физиономия? Пит даже похолодел от такого предположения. Нет, так не бывает! Но чем тогда объяснить его поведение во время обеда?.. Измученный противоречивыми мыслями, Пит долго ворочался на широченной кровати, рассчитанной даже не на одного, а на пятерых спящих. Когда наконец он решил оставить свои мысли дню грядущему, ему начали мерещиться шорохи и скрипы. То ему казалось, что они доносятся из старого шкафа, стоящего в углу, то, что они раздаются прямо под его кроватью. Потом он услышал голоса и даже увидел свет сквозь щелочку между стеной и дверью. Питу вспомнилась беспокойная ночь в доме тети Эльвы. Он хотел встать, чтобы узнать, кто бродит по ночам в огромном замке, но, как только он поставил ноги на пол, свет погас, а шорохи стихли. Стоило Питу улечься, шорохи возобновились. Когда же Пит сделал вторую попытку встать, все снова успокоилось. А чего я хотел? – проворчал про себя Пит. Если Эльва Ландо зналась с темными силами, кто сказал, что тетушки отличаются от своей кузины?..
Date: 2015-11-13; view: 259; Нарушение авторских прав |