И Разбирательство судебное

Никаких сомнений в том, что Решение и Предписание должны быть оспорены в суде, не было ни у «Северстали», ни у «ММК». Хотя само предписание с его чисто мониторин­говыми мерами воздействия и было, по определению одно­го из деловых изданий, достаточно «мягким»[167], тем не ме­нее сам факт принятия актов, констатирующих несуществу ющий ценовой сговор, оборачивался существенными потеря­ми в имидже для обоих его «участников». Выполняя соци­альный заказ Комиссия до того расстаралась, что установи­ла факт, которого никогда не было, ибо никаких действий по повышению цен на штрипс «Магнитка» и «Северсталь» между собой не согласовывали; они и не могли этого делать просто за ненадобностью подобного согласования (см. об этом ниже). Перспективы судебного разбирательства виделись до­статочно благоприятными прежде всего потому, что в дело так и не легло ни одного документа, который служил бы хотя бы косвенным доказательством согласования «Северсталью» и «Магниткой» ценовой политики на рынке штрипса. Напро­тив, все материалы дела доказывали, что повышение цен на штрипс было объективно обусловлено законами рынка, а про­тивоположный вывод Коллегии был продиктован, как это уже объяснялось ранее, необходимостью исполнения ею «социаль­ного заказа», спущенного «сверху». Вот именно это последнее обстоятельство и наиболыне всего смущало, ибо гарантий объ­ективности судебного разбирательства на таком фоне дать, конечно же, никто не мог[168]. Единственным способом, который позволял если и не гарантировать, то, по крайней мере, повы­сить шансы на объективность судебного разбирательства, бы­ло направление двух различных заявлений от «Северстали» и «ММК» в надежде на то, что они попадут к различным судьям: авось, хоть какой-то из них окажется вне влияния вездесущей федеральной исполнительной власти. Так роди­лось не одно совместное, а два отдельных заявления, причем, намеренно поданных с некоторым временным отрывом друг от друга (меньше шансов, что их объединят в одно произ­водство). Цель была достигнута: в итоге в Арбитражном суде г. Москвы было возбуждено производство по двум делам — 19 марта 2004 г. по делу № А40-11699/04-2-77 по заявлению ОАО «Северсталь»[169] и 29 марта 2004 г. по делу № А40-13568/04-84-143 по заявлению ОАО «Магнитогорский металлургический комбинат»[170].

Основные аргументы «Северстали» уже были изложе­ны; в заявлении осталось их только суммировать и вза­имно увязать друг с другом. Так, в первую очередь было отмечено, что в материалах дела нет ни одного докумен­та, свидетельствующего о действиях ОАО «Северсталь» и ОАО «ММК» по согласованию ценовой политики на рын­ке штрипса, т. е. то, что факт административного право­нарушения, вопреки противоположному мнению Комиссии, не может считаться доказанным. Затем (п. 2) доказыва­лось, что если в деле нет документов, свидетельствующих о признаках нарушения антимонопольного законодательства, то это означает, что рассмотренное дело было возбуждено МАП РФ незаконно, а именно — вне пределов своей компе­тенции [171]. Специально подчеркивалось, что никаких дей ствий по повышению цен на штрипс ОАО «ММК» и ОАО «Северсталь» между собой никогда не согласовывали, т. е. то, что факт инкриминируемого правонарушения вовсе не имел места [172], а противоположный вывод Комиссии про­тиворечит материалам дела, содержит ряд экономиче­ских ошибок [173] и является нелогичным. Далее (п. 5) доказы­валось, что квалификация результата якобы совершенных согласованных действий является внутренне противоречч-ш>й: одна её часть исключает другую[174]; что (п. 6) дела о нарушении ст. 6 Закона РСФСР «О конкуренции» не подле­жат рассмотрению в административном порядке органами МАП РФ, которые некомпетентны рассматривать подобные дела[175]; и, наконец, что Предписание, вынесенное на основа­нии обжалуемого Решения, является незаконным, как осно ванное на незаконном же акте и оттого вместе с Решением подлежит отмене[176]. «Магнитка» использовала, в общем, те же аргументы, добавив к ним некоторые процессуальные соображения.

14 апреля 2004 г. состоялось предварительное судебное за­седание по делу «Северстали». К сожалению, полноценной подготовки к разбирательству не получилось из-за болезни судьи, которая, самоотверженно явившись в процесс, все же нашла в себе силы собрать с представителей сторон запрошен­ные документы и назначить время нового заседания — 17 мая 2004 г. Это последнее проходило с двукратным перерывом — сперва до 24, а затем до 27-го мая, когда и завершилось поста­новлением решения[177]. Интересующиеся уже знают, что спор­ное Решение и Предписание им были отменены; тем не менее, позволим себе ещё на некоторое время занять их благосклон­ное внимание несколькими содержательными вопросами.

Предметом самой острой, развернувшейся в заседании дискуссии, стало понятие о согласованных действиях. Пред­ставители МАП РФ (на тот момент — уже Федеральной ан­тимонопольной службы (ФАС) РФ) в принципе не отрица­ли, что никаких доказательств заключения договоров (со­глашений) «Северсталью» и «Магниткой» у них, конечно же, нет. Их и быть не может, ибо само собой понятно, что ни один разумно действующий хозяйствующий субъект нико­гда не станет облекать подобных соглашений в письменную форму. И вообще речь идет не соглашениях, а о согласо­ванных действиях. «Из содержания ст. 6 и общего смыс­ла Закона о конкуренции следует вывод, что соглашение — это достигнутая между хозяйствующими субъектами дого­воренность о координации тех или иных аспектов предпри­нимательской деятельности, результатом которой является (может являться) ограничение или устранение конкуренции на соответствующем товарном рынке. Согласованные дей­ствия — это скоординированные и направленные действия хозяйствующих субъектов, сознательно ставящих свое по­ведение в зависимость от поведения других участников рынка, результатом которых также является (может явить­ся) ограничение или устранение конкуренции на соответ­ствующем товарном рынке. Из этого вытекает, что поня­тия «соглашение» и «согласованные действия» не тожде­ственны, но равнозначны по результату и представляют со­бой различные формы антиконкурентного согласованного поведения (картелей). Согласованные действия в отличие от соглашения не предполагают заключения устной или письменной договоренности между хозяйствующими субъ­ектами на совершение определённых действий. Согласован­ность же может достигаться путем повторения таких дей­ствий, произведенных одним хозяйствующим субъектом од­новременно или следом за другим хозяйствующим субъек том. Об этом также свидетельствует буквальное толкование понятия «согласовать» — привести в надлежащее соотно­шение, разъясняемое в «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова».

Вроде бы, все логично. Но в таком случае возникает во­прос: а как же быть с этимологическим единством слов «со­глашение» и «согласование»? Неужели же действия юриди­ческих лиц могут «согласоваться» сами по себе? тем более — согласованы с какими-либо иными действиями в односто­роннем порядке? Вряд ли; чтобы что-то согласовывать, на­до согласовывать с кем-то. Иначе получится, что всякий хозяйствующий субъект, проводящий собственную ценовую политику, должен просто-таки молить Бога о том, чтобы ни­кто другой не вздумал повторить его действия, ибо по мне­нию ФАС повторяемость действий означает то же, что и их согласованность. Но по С. И. Ожегову именно так и полу­чается! Смутившись сим странным обстоятельством сотруд­ники «Магнитки» не поленились заглянуть в «Словарь», немедленно разъяснивший все недоумения: слово «согласо­вать» имеет два значения. Первое — то, о котором написал ФАС в своем Отзыве и которое озвучивал в судебных засе­даниях: «согласовать — привести в надлежащее соотноше­ние с чем-нибудь» (например, расписание автобусов с распи­сание электричек). Это так называемое пассивное согласова­ние. А второе — то, о котором ФАС умолчал: «согласовать — обсудив, выработать единое мнение о чем-нибудь, получить согласие на что-нибудь». Из каких побуждений умолчал? Думается, объяснять не надо: очевидно, что говоря о дей­ствиях согласованных Закон о конкуренции образовывал прилагательное «согласованный» именно от этого значения термина «согласование», от активного согласования. Да и С. И. Ожеговым это прилагательное — «согласованный» — образовывалось именно от глагола «согласовать» во втором значении: «Согласованный — такой, в котором достигнуто единство, согласие (во 2-м значении), например, «согласо­ванные действия». Обращаясь к «согласию» во 2-м значе­нии, находим, что это — единомыслие, общность точек зре­ния. Естественно, «единомыслие» и «общность» не могут выработаться сами по себе — то и другое достигается в ходе активного согласования действий[178].

Итак, с «согласованием» разобрались — это двусторон­ние активные действия. Кто-то ведь эти действия совершал? Несомненно. Известно, что юридические лица действуют в гражданском обороте в лице своих органов и представи­телей. Значит, стремясь доказать факт совершения ОАО «ММК» и ОАО «Северсталь» согласованных действий Ко­миссия, по логике вещей, должна была бы заниматься уста­новлением и доказыванием фактов, говорящих о том, кто, когда, где, при каких обстоятельствах, облеченный каки­ми полномочиями, какие действия согласовал, а также — какие из согласованных действий, каким образом и когда были совершены, т. е. установить сам факт правонаруше­ния, его последствия, а также — причинную связь между правонарушением и последствиями. Очевидно, в этих целях должно было быть произведено административное рассле­дование (ст. 28.7 Кодекса РФ об административных право­нарушениях, которая одним из типичных случаев проведе­ния административного расследования считает именно дела о нарушениях антимонопольного законодательства.), в хо­де которого следовало собрать доказательства перечислен­ных фактов. Вопреки требованию закона и здравому смыс­лу административного расследования с целью установле­ния перечисленных фактов не проводилось. Не обсуждались эти вопросы и на заседаниях Комиссии. В результате все без исключения материалы, собранные в деле, оказались посвя­щены совершенно иной теме — вопросу о том, насколько эко­номически обоснованным было повышение цен на штрипс ОАО «Северсталь» и ОАО «ММК». Но совершенно очевид но, что вопрос о согласованных действиях, направленных на повышение цен — это совершенно иной вопрос, нежели об экономической мотивировке осуществленного повыше­ния. Подобные действия (точнее — бездействия) Комиссии привели к тому, что один из главных вопросов, составляю­щих предмет доказывания по любому делу об администра­тивном правонарушении — вопрос о факте правонарушения (см. ст. 24.5 и 26.1 КоАП РФ) —оказался неисследованным, а сам факт правонарушения — недоказанным.

Ну и, конечно же, вторым главным вопросом стал во­прос о логической обоснованности решения Комиссии, по­лученного, говоря языком логики, методом исключения: если одновременное повышение цен не обусловлено объек­тивными рыночными условиями, то значит, оно обуслов­лено согласованными действиями. Но очевидно, что такой способ рассуждения может дать истинный результат толь­ко при истинности посылок и при условии, что мы имеем достоверное знание об исчерпывающем перечне факторов, которые могли бы быть причиной тех или иных явлений и фактов. А такое явление, как повышение цен несколь­кими производителями одной и той же продукции, может иметь самые разнообразные причины. Ставить здесь жест­кое условие — или повышение цен предопределено рынком, или оно было заранее спланировано, согласовано, и никак иначе — явно неправильно. И в обыденной жизни, и в эко­номике большое количество однородных действий соверша­ется одновременно, но далеко не каждое из них обусловлено или условиями рынка, или предварительным согласовани­ем. Как указал Федеральный арбитражный суд Централь­ного округа от 20 января 2003 г. № А09-6610/02-15 «Даже при доказанности синхронного поведения некоторых участ­ников товарного рынка нельзя однозначно говорить о со­гласованности их действий и направленности последних на ограничение конкуренции. Параллельное поведение участ­ников товарного рынка может быть обусловлено многими факторами, которые, наряду с одновременным изменением цен, необходимо детально проследить в динамике: измене­ние затрат продавцов, рост потребительского спроса, дефи цит, принадлежность к одной или различным компаниям, следование за „лидером" и т. п.». В нашей ситуации повыше­ние цен ОАО «Северсталь» было обусловлено затратними факторами, а также снабженческо-ценовой политикой, в то время, как ОАО «ММК» вполне могло руководствоваться политикой следования за «лидером».

Итог известен: Решение Комиссии МАП России от 14 ян­варя 2004 г. по делу № 1 06/175-03 о нарушении антимоно­польного законодательства и Предписание о прекращении на­рушений антимонопольного законодательства, вынесенное на основании указанного Решения 14 января 2004 г. по тому же делу, признаны недействительными[179].

Решение это оставлено в силе постановлениями апелля­ционной и кассационной инстанций — Девятого Арбитраж­ного апелляционного суда и Арбитражного суда Московско­го округа, в которых, помимо прочего[180], было подчеркнуто и самое главное: «в материалы дела не представлены какие-либо доказательства согласованных действий ОАО „Север-сталь" и ОАО „ММК"; не имеется «ни одного доказатель­ства того, что повышение цен привело к ограничению кон­куренции на рынке»; наконец, «в судебном заседании пред­ставители антимонопольных органов также не смогли пояс­нить, каким образом действия ОАО „Северсталь" и ОАО „ММК" ограничили конкуренцию и чем были нарушены права потребителей». «Суд пришёл к выводу, что антимоно­польный орган не доказал ни наличия согласованных дей ствий, ни то, что конкуренция на соответствующем рынке была ограничена в результате повышения цен в период с июля 2002 г. по март 2003 г.».

Чиновниками ФАС обещалось и надзорное разбиратель­ство по полной, что называется, программе[181], но обещания эти так ни во что и не вылились: судебная коллегия, изучив материалы истребованного дела, оснований для надзорного пересмотра состоявшихся по делу актов не нашла.